***
Окончив небольшое собрание всех работников, из зала люди вышли не в самом лучшем расположения духа. Ко всему прочему, просьба дирекции все же начинала действовать. Девушки теперь шли не одни, а под руку с коллегами и подругами. Сейчас, возможно, они это делают дабы поделиться друг с другом мыслями, но в дальнейшем, они все же подумают сто раз о том, что стоит ли бродить по огромному зданию, одним. Опера продолжала жить и днём, люди не бросали своих мест. Каждый трудился.***
Старая женщина, Луиза де Репар, работавшая в театре ещё с её строительства, и заявившая о том что лично беседовала с Шарлем Гарнье, сидела при входе, и занимала пост вахтёра. Её гордый взгляд не упускал ни одного человека входившего и выходившего. Эта маленькая старая мадам, приходила в самый ранний час, а уходила в самый поздний. Это описание должно было быть, так как дорогой читатель бы не понял, кто заприметил нашу голубку Кристину. Так вот, мадам де Репар, как раз таки дочитывала последнюю страницу новостной газеты, как вдруг, главная дверь тихонько скрипнула, и за ней показалась аккуратная шляпка с пару перьями. Владелица шляпки, не заставила долго ждать вахтершу, и резво вылезла из-под массивной двери. Глаза цвета утреннего неба, глядели в пол, будто страшась высокомерного оценивающего взора, повидавшей многого женщины. Старуха вытянула в трубочку свои сухие и тонкие губы, будто разогревая их. - И что на этот раз послужило твоему опозданию? Воробей мой Даае. - мадам де Репар, произносила каждое слово с натягом, будто показывая насколько ей надоела Кристина. - Милая мадам, сегодня как и всегда, я проспала. - лицо Кристины озарилась грустной улыбкой. При всех колких замечаниях старой женщины, Даае всегда называла её "милой", и уважала её, в отличии от многих. Мадам Луиза, прикрыла глаза и улыбнулась медленно качая своей седой головой. - Какой же ты ребёнок, Кристина! Совершенно не думаешь о своей работе. - девушка пожала плечами и по кивку вахтёрши, направилась в репетиционный зал.***
Медленно шагая по коридорам и вслушиваясь в окружающие её звуки, хористка сильно удивилась тому, что театр неожиданно поутих, в разгар будничного дня! Возможно что все просто отправились кто куда, балет в свой отдельный класс, солисты к своим концертмейстерам, а хористы в репетиционный зал, где их вытягивает дирижер. Странно было это все. Кристина нерешительно постучалась в дубовую дверь и дождавшись приглашения, которое оказалось резким и громким, зашла. В зале ещё было мало хористов, и у каждого в руках находилась партитура, явно не того что они пели неделю назад, а чего-то нового. Дирижёр же, стоял около огромного чёрного рояля обсуждая что-то с Дебьеном и мадам Люцией, которая в свою очередь, была ужасно бледна, и будто готовая упасть в обморок. Сев около одной из молодых хористочек, только приглашенной в хор, Кристина заприметила достаточно короткие русые волосы. Потрясение от смелости девушки, улетучилось мгновенно, как только эта самая девушка не зыркнула своими серыми как дождевое небо, глазами в лицо Кристины. Коротко-стриженная, широко улыбнулась, раскрываю взору свою милую щербину. - Я испугалась почувствовав ваше присутствие своей спиной! - звонкий как колокольчик, голосок, зазвенел достаточно громко, чтобы на него обернулись впереди сидящие хищницы, глянув на девушек всем свои презрительным и злым взглядом. - Простите меня за моё неожиданное появление, но я хотела спросить. Что-то произошло? - Кристина зашептала очень быстро. Вопросительный взгляд сероглазой девушки оглядел зал и остановился на негодующей Даае. - Вы о объявлении дирекции, или о новом репертуаре? - Кристина наблюдала за стоящими у рояла, и реакция мадам Рихтер, говорил о чем-то ужасном, хотя зная солистку, которая все воспринимает буквально, можно даже и не пытаться как-то растолковать её эмоциональность. Когда же Даае заприметила лицо Дебьена, отчего-то раскрасневшегося и качающего головой, тут паника и настигла голову девушки. До слуха её дошло только о новом репертуаре. - Новый репертуар? - не услышав ничего о объявлении дирекции, Кристина заострила внимание на второй новости, - новый... Репертуар? - повторила она уже поглядев на потолок, украшенный длинной трещиной. - Именно! Знаете какая опера будет проиграна? Вот какая! - маленькие пальцы пробежались по страницам партитуры и остановившись ткнули прямиком в название. "Любовный напиток" Гаэтано Доницетти. Удивленно глянув на название, Кристина быстро заморгала, думая что это странное видение исчезнет. Галлюцинация не уходила и поэтому девушка жалобно застонала. - С каких же это пор, наш театр решил ставить комедии? - прошептала Кристина, но это не ускользнуло от юной знакомой и она нежно улыбнувшись, заморгала. - Думаю, прямо с этих пор! - захохотала девушка. Некоторое время назад, разговором между дирижером, примой, директором и концертмейстером, прекратился. Встав на высокий подиум где обычно стоял инструмент, Морен Гарсини, наш строгий наставник, дрожащим голосом начал сообщать новость. - Господа! М-м-м... Дирек...- не закончил говорить это слово, дирижер глянул вопросительно на Дебьена, тот в свою очередь кивнул, - Дирекция нашей академии музыки, объявило о нашем репертуаре и о будущем. В связи с последними неудачами в театре, резкого снижения заинтересованности серьёзными операми, наш дорожащий... Как же это сказать... Фантом... Призрак... Незримый покровитель оперы! Так вот, он составил неплохую музыкальную стратегию, и, я хочу вас попросить начинать репетировать свои роли. На данный момент, вы освобождены до послезавтра, а пока, будьте добры идти домой и пропевайте каждую ноту, если послезавтра я не услышу отличного результата, вы все будете наказаны! Всего доброго! Ах да, и не забудьте забрать партитуры. Главные партии петь необязательно, дотянитесь хоть до хора крестьян. - на этом, дирижёр обернулся к Дебьену и продолжил разговор. Кристину явно разозлило последнее замечание наставника, настолько разозлило, что юное лицо приобрело красный оттенок, и она, достаточно раскаленная направилась тяжёлой поступью к столу, резко выхватив партитуру, хористка почти первая выскочила из помещения. Выйдя из зала, Кристина дала волю эмоциям, и почти рыча повторила последние сказанные речи. - Видите ли хор настолько бездарен! Ну конечно, куда же ему! Ух, что за отношение?! Не петь партию солистов? Что за запрет?! Если же я захочу, я это сделаю. - громко говорила девушка не опасаясь быть услышанной, в театре к этому моменту было пустынно. Мягкий свет от бра, нежным покрывалом ложился на стены и на проходившую мимо злую девушку. Кристина шла медленно, прокручивая вслух все сказанное мсье Мореном Гарсини.***
Пару раз зайдя не туда куда она рассчитывала, Даае все же нашла дорогу до заветной двери, с потрескавшееся от времени краской. Кристина вытащила маленький ключ из своего саквояжа и почти на ощупь отыскала замок. Отворив дверь, она резво прошагала метр, и развернувшись на каблуках, с яростью толкнула дверь, заперев её снова, она дала волю своему рычанию и злобе, и почти воя от несправедливости упала на кресло. Истерика её заключалась даже не в том что она будучи хористкой, услышала от руководства такие обидные слова. Основа всей обиды была проста, просто девушке показалась ужасно то, что петь главные партии, тоже нельзя. Обидны эти слова были для Даае, но хористов это даже не задело. Все потому, что Кристина в тайне мечтала быть солирующей партией, или хотя бы второстепенным поющим персонажем. Петь в хоре, не то о чем мечтала девушка оканчивая консерваторию. Конечно обучения там проходило не так успешно, и делала она это скорее всего из-за долга матушке, но мечта быть кем-то важным на сцене, никогда не покидало чертоги разума девушки. - "Незримый покровитель оперы сказал!" "Призрак посоветовал." "Фантом приказал." - парировала девушка зажигая керосиновую лампу на стене и столе. - Столько глупости от взрослых людей! Как можно было такое вообще сказать?! - весьма громко заявляла Даае, стоя посередине комнаты и раскинув руками в разные стороны. - Они не боясь врали о каком-то ... Духе, дабы прикрыть свою некомпетентность! - Ну почему же сразу врали? - резкий и незнакомый голос как гром среди ясного неба, ворвался неожиданно и резко, на минуту у Кристины даже закружилась голова он огромного негодующего потока информации. Лицо побледнело и вытянулось, на лбу проступили капельки пота, а глаза нервно забегали по всей комнате. - К-кто з-здесь? - пугливым шёпотом начала Кристина, вмиг согнувшись и поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Она была на грани обморока или ужасного слёзного прилива. - Прекратите вертеть головой, иначе вы можете её сломать! - снова резкий и незнакомый голос, будто из глубин земли или небес, говорил. Кристина зажмурилась и выпрямившись поднесла руки ко лбу. - Что ж это я, одни видения случаются, явно я больна, - начала она сама с собой, но вскинув голову к верху и распахнув глаза продолжила, - я скоро умру, и вы скорее всего пришли за мной? - не дождавшись ответа, девушка улыбнулась и закивала, - безумие! Это безумие настигло меня. Наконец я умру! Я буду снова со своим любимым отцом и матерью, и эта чертова сказка станет настоящей! - в глазах Кристины заблестели лихорадочные огни, она была на пороге того, чтобы попрощаться со своим разумом. - Голубушка, мне кажется ваша сказка, уже стала явью. - голос будто насмехался над слабостью юной особы, но та, из-за своего затуманенного разума, не увидела этого смешка со стороны голоса. Даае восприняла все буквально. - Ангел Музыки? После стольких лет? - Кристина лихорадочно начала бегать по маленькой комнатушке, она открывала дверцы шкафов и ящиков, открывала шторку отделяющую её от будуара, она даже приставив стул к огромному шкафу, потянулись смотреть на самый вверх, грозясь повалить и себя и мебель на пол. Спустившись она присела на маленький пуфик начала глазеть на зеркало. - И вправду Ангел, не человек, а Ангел, - говорила она скорее себе нежели этому голосу. Задержала паузу Кристина резко встала со своего сидения и лицо её озарилось злобой и болью. - Какого черта ты, мой дорогой Ангел, заявился ко мне тогда, когда я потеряла веру во все! Ты мог предотвратить многие вещи, но ты этого не сделал, только наблюдал за тем как я горю в импровизированном адском котле, под громким названием "жизнь"! Ты не ангел, ты Дьявол, будь даже и музыки, Дьявол Музыки. - выплюнула последние слова, психическое состояние Даае не выдержало всего сказанного ею же, и она залилась слезами, горькими и так сильно просящимися вырваться. Кажется прошли многие часы, но нет, через тридцать секунд, голос снова ожил и начал вести тихую беседу с плачущей особой. - Вы никогда не были покинуты мною, вы проходили испытания, вы обязаны были пройти их без какого-либо вмешательства. Вы стали сильнее и мудрее, моя дорогая. - Кристина успокоилась с первых слов, она мирно сидела и прислушивалась к тихой речи её вмиг обретенного друга. - Моя милая, теперь вы будет под моим крылом, вы забудете все печали и несправедливости. Теперь под моим присмотром, вы превратитесь в ту, которая будет удостоена многого. - Кристина улыбнулась и опустив голову, начала испепелять своим взглядом подолы платья. А незримый дух, в миг ставший Ангелом, стоял за толщей стен, и мысленно корил себя за проявленную слабость. Поступок его никак не складывался в уме. Это же надо понять... Взять и пообещать защищать и учить незнакомую ему доселе, хористку, и по видимому истеричку. Но может дело в том, что её печаль да и она сама, так схожа с незримым духом? Просто он нашел соратника по одиночеству и боли, которая с каждым днем все больше и больше отрывала куски от его сердца. Ангел Музыки долго ещё наблюдал за новой подопечной, он ловил каждое движение. Сначала она сложив руки на столе, положила на них голову и долго что-то шептала, что-то несвязное, возможно что на другом языке, но что-то очень страстное и нужное ей, сердце даже от не знания языка, сжималось от подачи с которой эти слова преподнесены. Потом слова оборвались, тело размякло, а одна рука выскользнула и ниспадала на колени. Девушка спала или находилась в обмороке... В любом случае её организм был слаб и подавлен, он сдался и теперь накапливал энергию. Даае теперь стала счастливее и у неё, по крайней мере, появился смысл существовать, музыка и её новоиспеченный ангел, это окрылило девушку, теперь она стала чуть-чуть просветлённее, и мысли её не были покрыты мраком и греховными мыслями, то и дело выскакивающие у неё.