Как Вальбурга Гриффиндор сторожила, и что из этого вышло

             – Итак, что мы имеем? – рассуждал Гарри, возвращаясь вечером следующего дня с занятий в компании Рона и Гермионы. – Дамблдор куда-то пропал, на входе в нашу Башню поселился монстр в виде безумной ведьмы, слизеринцы применяют на нас боевую магию, и их за это не только не наказывают, но даже наоборот поощряют… Ах, да, ещё у нас в ванной, если слушать рассказы Уизли, завёлся какой-то бегемот, который разломал душевую кабину, но в это я верить отказываюсь! – юноша выразительно посмотрел на идущего рядом приятеля.       – А ещё мой лучший друг – бывший лучший друг, я бы сказал! – как последний не будем говорить, кто, налетел на меня в туалете и наставил синяков! Да ещё в составе организованной преступной группировки! – мстительно пробурчал дувшийся весь день Рон. – А бегемот был! Это всё твои заклинания, Гермиона!       – Ну да, конечно! – презрительно фыркнула девушка. – Ты ещё скажи, что я тебя силой заставила их повторять! Сам обделался, а на других валишь! Вот лишь бы найти виноватого!       – Ну, вообще-то испачкался у нас вчера кое-кто другой. Весь такой беловолосый и надменный, – довольно хмыкнул Гарри, даже не пытаясь скрыть радости. – Ладно, препираться будете потом, – продолжил он, снова серьезнея и останавливая открывшую было рот Грейнжер.       – А я и не собиралась! – возразила та. – Что Малфой заслужил то, что с ним вчера произошло – так тут я на все сто процентов согласна! Бить «ступефаем» беззащитную девушку – это низко даже для слизеринца!       – Кстати, насчёт вчерашнего. Кто-нибудь видел сегодня Симуса? – поинтересовался Рон.       – Последний раз, помню, он собирал вещи со своей постели и говорил, что этой ночью будет спать где угодно, но только не в нашей спальне. Но я не понял, почему – мы же тогда были немного заняты в ванной, – задумчиво проговорил Гарри. – А когда я спросил об этом Невилла, он только покраснел и сказал, что тоже ничего об этом не знает…       – Может, его психику так травмировало появление бегемота в вашей душевой? – не упустила возможности вставить шпильку Гермиона. – Новое привидение Хогвартса: Душеразрушающий Гиппопотам! Плакса Миртл получила достойного конкурента в плане пристрастия к сантехнике!       – Смейтесь-смейтесь! – надулся Уизли. – Я посмотрю на вас, когда эта туша появится в женской спальне и разнесёт вам весь толчок!       Гарри с Гермионой переглянулись и недоверчиво покачали головами.       – Давайте всё-таки оставим тему животных и до конца обсудим сложившуюся ситуацию? – предложила девушка. – Между прочим, сегодня я разговаривала с Луной Лавгуд. И она мне сказала, что вчера видела на полу в коридоре капли крови! Она пошла по следам, и они привели её – куда бы вы думали?       – Не томи, говори уже! – почти синхронно воскликнули парни.       – К подземельям Снейпа! – возбуждённо закончила Гермиона. – Смотрите, как всё совпадает: Дамблор исчез, кровь на полу, слизеринка на входе в Гриффиндор…       – … появляющиеся в душевой бегемоты, – на этот раз в роли тролля выступил уже Гарри.       – Да ну вас! – взорвался Уизли. – Забудьте уже вы про этого несчастного зверя! Кровь на полу! Вы что, не понимаете? А если Снейп убил Дамблдора и спрятал его труп?       – Господи, Рон, ну что ты как маленький?! – сморщилась Гермиона. – Я же просто так рассказала. Ты серьёзно думаешь, что я ей поверила? Она же слегка… ну, не от мира сего! Не ты ли сам называл её сумасшедшей?       – Да она не просто сумасшедшая, у неё вообще крышу снесло и обратно никогда не устанавливало! – подтвердил Рон. – Но если она говорит про кровь на полу, а затем исчезает директор – может, всё-таки что-то в этом есть?       – А ты сама не проверяла, Гермиона? – уточнил Гарри.       – Бессмысленно, – отмахнулась подруга. – Не забывайте про упёртость наших домашних эльфов, нещадно эксплуатируемых многими поколениями волшебников, за которыми они веками вынуждены были мыть, стирать и убирать, не получая взамен элементарной человеческой благодарности…       – Короче, Склифосовский! – не выдержал Мальчик-который-выжил. – Давай ты будешь сражаться за свободу, равенство и братство перед другой, более благодарной аудиторией, ладно? Мы не среди маглов, а в волшебном мире рабство никто не отменял. А то, помнится, был во Франции некий Дантон – тоже всё за подобные идеи боролся. Но кончил не особо хорошо, это каждый магловский школьник знает.       – Ты читаешь магловскую историю? – искренне удивился Рон. – Господи Боже, у меня в друзьях ещё один заучка!       – Ничего я не читаю! – огрызнулся Поттер. – Просто этим летом у нас в доме внезапно закончилась туалетная бумага, а мне под руку подвернулся учебник Дадли, который он накануне потерял… Было бы глупо упустить такую возможность, раз уж меня всё равно наказали за его пропажу двумя днями ранее. Ой, я, наверное, зря это рассказываю, да? – осёкся парень, глядя, как вытянулось лицо Гермионы. – Так что там с кровью, говоришь? – попытался он соскочить с темы.       – Я говорю, бессмысленно её искать. Если что-то на полу и было – домашние эльфы давно уже всё притёрли так, что даже следа не осталось, – тоже явно радуясь смене темы, изложила свои соображения Гермиона.       – И на текущий момент мы имеем… Да ровно то же самое, с чего и начинали! – подвёл неутешительные итоги Поттер. – Портрет висит, директора нет, и спросить, что всё это значит, не у кого.       – Кстати, о портрете! – скривился Рон.       Друзья, всё время разговора неторопливо бредшие по лабиринтам Хогвартса, наконец-то добрались до поворота в коридор, ведущий к Башне, и почти сразу услышали оттуда чьи-то гневные вопли.       – Странно для волшебницы говорить такое, но я не верю в чудеса, – вздохнула Гермиона. – А ведь как было бы здорово, если бы мы пришли – а тут нас уже снова ждёт Толстая Леди!       – Угу. И Снейп в балетной пачке с охапкой цветов, кричащий «Тысяча баллов Гриффиндору! Две тысячи!», танцующий «Лебединое озеро». Мечтать не вредно! – вздохнул Рон.       Друзья одновременно озадаченно уставились на него.       – Знаешь, Рон, я, конечно, всё понимаю, – протянул Гарри. – Но тебе не кажется, что это какие-то уж очень странные мечты? Даже для тебя?       – Зануды! Шуток не понимаете, – густо покраснел парень и первым нырнул в проход, стараясь поскорее скрыться от направленных на него подозрительных взглядов.       Ну да, представил он Снейпа в виде лебедя-трансвестита. Ну и что тут такого? С кем не бывает? Зато тот халявные очки Гриффиндору раздаёт, а это гораздо важнее!       О том, что такого обычно не бывает ни с кем, Рон предпочитал не думать.

* * *

      – Захлопни рот, старая ведьма! – в полуприпадочном состоянии бесилась перед проходом не особо знакомая друзьям младшекурсница. Судя по её состоянию, этот разговор длился уже не первую минуту. – Моя мама – адвокат, она подаст на тебя в суд! А отец – уважаемый академик! Ты по сравнению с ними – просто никто, мерзкая бездарная картинишка!       – Ну, давай, давай! Это всё, на что ты способна? – издевался портрет. – Ни ума, ни красоты, ни фантазии! Вот он, результат вырождения, налицо! Но оно и к лучшему: такую страхолюдину, как ты, никто никогда замуж не возьмёт, так что есть надежда, что на тебе ваш грязнокровный род прервётся, чтобы больше не позорить великое искусство магии!       Не выдержав, девочка швырнула в портрет толстенным учебником по истории магии, и, заливаясь слезами, бросилась прочь по коридору, провожаемая злобным хохотом довольной Вальбурги. Пробегая мимо друзей, она с разбегу пребольно врезалась головой в живот Гарри, и, даже не извинившись, побежала дальше.       Впрочем, парень был на неё не в обиде. Хотя бы просто потому, что несущаяся напролом девочка так же не глядя через несколько шагов впечаталась лбом в стену. Впрочем, подняться она потом всё же смогла, причём без посторонней помощи, и, пусть и уже не так быстро, поковыляла дальше, охая и держась за голову.       «Будем считать, что мы в расчёте», – подумал Гарри, при виде столь очевидных страданий даже забывший о собственной боли.       А тем временем внимание его друзей было полностью сосредоточено на женщине, пристально смотрящей на них с портрета.       – А вот и вторая дегенератка, – с ненавистью сузила глаза колдунья, вновь глядя исключительно на Гермиону. Её и без того бледная кожа, казалось, стала ещё бледнее. – Хоть вчера вечером для вас и открыли проход другие, но я почувствовала твой запах, грязная тварь, когда ты проходила мимо!       – А почему вторая? – с детской непосредственностью поинтересовался Уизли. Гермиона кинула на него испепеляющий взгляд, но он этого не заметил. – Кто была первая? Эта девочка, которая отсюда убежала?       – Вшивая идиотка! Позор магического мира! Прах от праха и грязь от грязи! – словно не замечая Рона, продолжала нагнетать миссис Блэк. – Мне противно дышать одним с тобой воздухом! Как только этот пол под тобой ещё не разверзнулся, чтобы не касаться твоей поганой туши!?       – Успокойся, Гермиона! Не обращай внимания! – Гарри сам с трудом сдерживал гнев, но всё равно пытался образумить подругу, которая, казалось, готова накинуться на портрет с кулаками. – Ты же видишь – ей только того и надо, чтобы ты разозлилась!       – Ну надо же, кто заговорил? – всплеснула руками слизеринка, наконец переключая внимание на кого-то кроме девушки. – Уж не тот ли это самый сын предателей крови? Отвратительный щенок, порождение отщепенцев чистокровного рода? Очерняющий благородные традиции магии одним только своим существованием? Как там, говоришь, тебя зовут?       – Поттер! – глаза юноши налились кровью, а дыхание стало тяжёлым, как у готовящегося к атаке быка. – Гарри Поттер! И не смей говорить так о моих родителях, ты… Ты… Сама ты «отщепенка»!       – Ах да, точно, помню-помню! – засмеялась Вальбурга. – Знаешь, как вас всегда все называли в моё время? «Семейство Потных»! Ой, я не могу, умора! Гарик Потный! Ну что за имя? Хотя какое ещё могла выбрать ваша поганая семейка, крутившая шашни с маглами! Так что, мой вспотевший малыш, ты же у нас, если не ошибаюсь, успел остаться круглым сироткой ещё до моей собственной кончины? Мечта твоих родителей осуществилась – сын максимально сблизился с этими помойными маглами! Вижу, тебе понравилось общество грязнокровных, да? Судя по тому, что ты сейчас стоишь рядом с этой мразью!       – Здесь только одна мразь, и это – ты! – закричал ярко-бордовый Гарри, изо всех сил сжимая кулаки. – А теперь слушай пароль: «Саблезубый суслик», и немедленно убирайся с дороги, пока я тебя не разнёс в клочья!       – Воу, воу, палехче! – захихикала Вальбурга и тут же довольно подмигнула. – Как вам выражение? Это я от ваших же научилась. С пару часов назад стояли тут несколько уродцев. Поначалу тоже пытались друг друга успокаивать. Но всё равно сраная магловская кровь взяла над ними верх. Уж как орали, как орали под конец – у меня даже уши заложило! А всё равно внутрь не попали. Пароль-то я уже сменила. Вот и вы, – ведьма подняла когтистый палец и зашипела, словно злобная кошка. – И вы тоже никуда не попадёте! Потому что пароль неправильный!       – Что значит – неправильный? – возмутился Рон. – Пароль назначает староста, а он, между прочим, мой брат! И он с утра сказал мне именно этот вариант.       – Ошибаешься, – Вальбурга всё же обратила внимание на рыжего парня, которого до тех пор упорно игнорировала. – Назначает пароль староста, но я вольна сменить его сама на тот, что посчитаю нужным. Я и сменила. Выбрала наименее отвратительного из ваших, и ему сообщила. Конечно, паренёк тоже довольно тупой, как и ты, ведь иначе он не оказался бы на Гриффиндоре. Но хотя бы чистокровный, что среди этой мерзости, заполонившей школу…       Закончить она не успела – кто-то открыл дверь изнутри, и стена вместе с говорящей уехала в сторону. В проёме стоял ухмыляющийся Джордж Уизли.       – Ага, вот и вы! – радостно заявил он. – Что, не пройти никак? Мы так и подумали. Похоже, с этими новыми порядками надо будет теперь каждые полчаса проверять, не застрял ли кто-то под дверью.       – Джордж! – кинулась ему навстречу обрадованная Гермиона. – Как я рада тебя видеть! Это… Это было ужасно! Фред тоже здесь? Как вы умудрились пройти мимо этой старой су… – девушка запнулась.       – Договаривай уже! – ухмыльнулся парень. – Старая сука, да! Иначе и не скажешь. Нам, детям волшебников, немного полегче в этом плане. Конечно, она на нас тоже орёт, но не до такой степени. Так что мы помаялись под дверью минут пять, а потом нас впустил Оливер Вуд и сообщил новый пароль: «Мерзкий Гриффиндор». А его впустил кто-то ещё. Ну, вот мы и решили иногда по очереди проверять, не стоит ли тут кто.       – Возмутительно! – быстро шагая по коридору следом за старшекурсником, рвала и метала Гермиона. – Как можно было разрешать использовать такие слова?!       – Увы, ей разрешения, похоже, не требуются, – поморщился Джордж. – Теперь вот ждём Перси, чтобы он сменил фразу на что-нибудь более подходящее.       – Ага, зная братца, могу поспорить: опять что-нибудь, связанное с торчанием, подъёмом или набуханием придумает, – скривился Рон.       – Ну, я думаю, если бы какая-нибудь девушка на курсе хоть раз одарила бы его нежностью и лаской – возможно, у парня это само прошло бы, – Джордж с ухмылкой взглянул на Гермиону. – Совсем небольшая жертва, а глядишь, нам всем стало бы жить намного легче…       – Даже не думай! – отрезала девушка. – Ищите дуру в другом месте! – она круто свернула, выходя в общую гостиную, и направилась прямиком к спальням девочек.       – А что, Перси проявлял какой-то интерес к Гермионе? – немного хмуро поинтересовался у брата Рон.       – Да вроде нет, – пожал плечами тот. – Но попытаться-то стоило.       – Пытаться надо в носу ковырять через уши, – даже для самого себя неожиданно грубо встрял в разговор Гарри. – Пойдём, Рон, нам ещё к завтрашним занятиям готовиться!       И ребята тоже удалились в сторону своей спальни.       – Ну надо же, какие все обидчивые! – хмыкнул старшекурсник. – Ни тебе «Спасибо, Джордж, что впустил нас!», ни «Благодарим за прекрасную идею насчёт Перси, надо будет обязательно над нею подумать!». А всего-то делов – пару раз парню дать повышенное напряжение снять. И чего так психовать?.. Вот и делай после такого добрые дела! Вот говорил же мне Фред… Кстати-кстати!       Расстроившийся было парень широко ухмыльнулся и поднял запястье, на котором красовался чем-то похожий на наручные часы браслет.       – Интересно, как можно быть настолько наивным, чтобы предположить, что в условиях полной изоляции от присмотра со стороны взрослых достаточно просто разделить парней с девушками по разным спальням – и надеяться, что этого хватит для соблюдения морального облика факультета? – пробормотал он и прислушался к «часам». Оттуда немедленно донеслись недвусмысленные мужские стоны и вторящие им женские вскрики.       «Отличненько! – порадовался Уизли. – Значит, «Следила» работает как надо. Там ещё и видеоряд должен быть… Интересно, на что согласится Фред, когда я пообещаю ему в случае отказа обнародовать эту магическую запись? А то что-то братец совсем обнаглел: «Слушай, Джордж, мы тут займём с подружкой спальню на пару часиков, раз уж выпала такая редкая удача с этой старой ведьмой, и во всех комнатах почти никого нет. А ты пока погуляй по коридору, последи, чтобы никто из старост или профессуры сюда не сунулся, окей?» Ну ладно-ладно, посмотрим теперь, кто весь оставшийся год будет в случае чего по коридорам гулять!»       Парень опустил руку и снова принялся бесцельно слоняться по гостиной, наворачивая круги.       «Кстати, что-то и Джинни куда-то подевалась. Давненько её не видно. Может, тоже стоит под дверью? Не, не пойду больше ко входу. А то ведь, если мне память не изменяет, Фред в нашей спальне кувыркается как раз с какой-то её одногодкой. Вдруг сестричка, попав сюда, пойдёт искать одногруппницу, и наткнётся на них? Сорвёт мне всю съёмку, чего доброго. Нет уж, пусть лучше сестрёнка немного попортит нервы, огрызаясь на портрет, чем впадёт в шок, когда узнает, что один из её братцев – потенциальный педофил».       И с этими мыслями ощущающий себя очень заботливым и добрым братом Уизли свернулся калачиком в кресле перед камином и задремал.

* * *

      Драко Малфой изнывал от скуки. Хоть после недавнего происшествия на Прорицании ему, при помощи профессора Снейпа, и удалось не только избежать наказания, но даже обратить ситуацию в свою пользу, тем не менее сказать, что он «вышел сухим из воды», язык ну никак не поворачивался. И остальные слизеринцы даже не пытались изобразить, что они не видели этого Малфоевского позора. Поэтому весь предыдущий день он встречал насмешливые взгляды и ловил за спиной издевательские шепотки.       Слизеринские девушки при его приближении все как одна доставали надушенные платочки и как бы невзначай начинали прижимать их к носу. Хотя от Драко вовсе не пахло! Он, чёрт возьми, миллион раз проверил это сам, и даже вконец замучил Гойла, заперевшись с ним в спальне и заставляя того раз за разом обнюхивать себя с ног до головы, пока тот в конце концов не начал психовать, уверяя, что ни малейших намёков на запах кентавра он не чувствует.       На всякий случай Малфой с утра обильно облился любимым парфюмом, но всё равно время от времени с подозрением посматривал на парня, раздумывая, не применить ли к тому для большей уверенности «веритас»? Да, покричит немного, ну так и что с того? Зато Драко будет точно знать правду!       Но если девушки действовали намёками, то парни – те вообще не стеснялись в выражениях, озабоченно интересуясь у Драко, какие виды навоза, по его мнению, более всего подходят для удобрения Визгопёрок, а какие – для Заунывников, называя его экспертом в этом деле. А то и вовсе спрашивали, не завязался ли у него с Трелони роман, раз они оба решили настолько глубоко погрузиться в Прорицание? Причём глубоко – в буквальном смысле.       В общем, шуточки сыпались как из рога изобилия. И единственным, что позволило ему не начать в итоге без разбора кидаться во все стороны Авада Кедаврой, было воспоминание о том, как вся Поттерская «святая троица» под действием его «ступефая» взлетает в воздух прямо вместе со столом и смачно впечатывается в стену класса! Пожалуй, большее наслаждение он смог бы получить только от применения «Виртус Виолатио», но увы, переломанные кости и рассечённая плоть вряд ли сошли бы ему с рук так просто, так что от подобного пришлось отказаться.       В общем, вторую половину дня он предпочёл прогулять, утащив за собой с уроков всё того же Гойла и по мере возможностей издеваясь над ним. Крабб ещё с утра упёрся куда-то. Драко сильно подозревал, что он просто ходил в винный погреб – бить первокурсников с Хафлпаффа, вылезающих из своей «тайной» бочки. Сам Малфой находил это развлечение слишком примитивным, но надо же было давать приятелям-мордоворотам время от времени почесать кулаки. А то мало ли когда их может прорвать, если не будут выпускать агрессию?       – Помяни чёрта – он и появится! Ну, и где тебя носило? – поинтересовался беловолосый, когда, словно в ответ на его мысли, на пороге спальни нарисовался предмет его размышлений. – Опять стрелял деньги у малышни на обед? Может, ты забыл, что питание у нас бесплатное? – Драко заржал, радуясь собственной остроте.       Но приятель не оценил его юмора. Вид у него был не на шутку встревоженный.       – Гриффиндорцы! – хмуро заявил он. – Наверняка эти говнюки что-то задумали!       – Ты о чём? – Малфой надменно вздёрнул голову. – Гриффиндорцы могли бы что-то задумать, если бы вообще умели думать. А этого им не дано.       – Ну, я не знаю, чего они там умеют, а чего – нет, но они явно что-то замышляют! – почесал затылок Крабб.       Драко закатил глаза.       – Ладно, давай, рассказывай! Что тебя так встревожило?       – Они все собираются в Главном зале. Что-то обсуждают. Всё время толкуют про какой-то портрет, который точно не пустит в спальню Сириуса Блэка, но в то же время не пускает и их самих.       – Что ещё за портрет? – фыркнул Малфой. – Они повесили там розового хомячка, и теперь так умиляются, что не могут заставить себя попросить его отодвинуться в сторону?       – Что? Розовый хомячок?! – встрял Гойл. – Где хомячок? Хочу хомя… – он осёкся, поймав изничтожающий взгляд «босса», и опустил глаза в пол.       – Насчёт хомячка не знаю, – продолжал рассказывать Крабб. – Вообще они использовали слова «сумасшедшая», «бешеная мегера», «вконец упоротая сука» и ещё какие-то, я всё даже не запомнил.       – Так это они про МакГонаголл наверняка! – развеселился Драко. – Что, неужели они решили написать её портрет при жизни и повесить у себя на стене? Но тогда почему она их не пускает? Обычно она своих гриффиндорцев в жопу целует, а тут вдруг не даёт пройти? Нет, что-то тут не так… – прищурился он.       – Вот и я говорю: они что-то замышляют! – радостно подтвердил парень. – Некоторые даже спят теперь в Зале, в свою Башню не возвращаются. Я думаю…       – Оставь, Крабб! – поморщился Драко. – Некоторые вещи не даны не только гриффиндорцам.       – Чего? – вылупился на него собеседник. – Что-то я тебя не совсем понимаю…       – Да ладно! Продолжай, говорю, – отмахнулся уже почти не слушающий его паренёк, напряжённо о чём-то размышляя.       – Так вот! – Крабб многозначительно поднял палец вверх. – Я думаю, они хотят захватить Школу! Сейчас перебазируются в Зал, а после двинутся в направлении Равенкло. Займут их помещения. А потом могут и к нам, в подземелья, нагрянуть! – парень сжал кулаки, и на лице его набухли желваки, словно он уже готовился отражать коварную атаку Гриффиндора в полном составе.       – Идея, безусловно, весьма интересная, – рассеянно заметил Драко, вставая. – Ты её как следует обмозгуй пока, потом расскажешь мне, какие выводы сделаешь на основе проведённого семантического и вероятностного анализов. Можно трансцендентально, без углубления в частности. А мне пока надо кое-что уточнить…       С этими словами слизеринец быстро двинулся к выходу, не замечая, как позади него конвульсивно дёргается пытающийся вникнуть в смысл его слов громила, у которого, казалось, из ушей вот-вот повалит пар. Теперь это было проблемой Гойла, который уже побежал за мокрой тряпкой, каким-то внутренним чутьём сообразив, что сейчас первым делом необходимо как можно скорее охладить перегретые мозги приятеля.       Драко не собирался тратить время на чьё-то спасение. Ему необходимо было срочно выяснить, что там такое происходит в Гриффиндоре. Он пока не был до конца в этом уверен, но, кажется, у него появился отличный шанс как следует отомстить ненавистному Поттеру!