Как Вальбурга Гриффиндор сторожила, и что из этого вышло

             – Новый пароль: «Я – мерзкая грязнокровка, я – ма…» Нет, я не буду это произносить!       – Ещё как будешь! – вперила в переминающегося с ноги на ногу гриффиндорца тяжёлый взгляд Вальбурга.       – «Я – магловская девка…», – краснея, выдавил из себя несчастный Невилл.       – Давай-давай! – подбадривала старуха. – У тебя уже начинает получаться!       – Но почему я должен так говорить? Это ведь не так! Я ведь не девушка и даже не магл! – попытался возмутиться толстяк.       – Именно поэтому я тебе и сообщаю новый пароль, который ты должен запомнить, повторить, и донести до других. Был бы ты этим грязнокровным ничтожеством, которые тут шастают каждую минуту – я бы даже разговаривать с тобой не стала! – на удивление терпеливо пояснил портрет. – И не имеет никакого значения, нравятся тебе какие-то слова, или нет.       – А нельзя придумать что-нибудь другое? – обиженно засопел Лонгботтом. – Что-нибудь вроде «Невилл – самый лучший ученик Школы», ну или что-нибудь такое же нейтральное, которое должно понравиться всем?       Какое-то время волшебница смотрела на стоящего перед ней с таким видом, словно размышляла: он действительно имбецил, или просто притворяется? Но в ясном взгляде толстячка читалась такая искренняя убеждённость, что довольно быстро стало ясно – не прикидывается!       – Пароли едины для всех! – строго заявила Вальбурга. – Хотя, если честно, этот и правда был придуман в расчёте не на тебя, а на кое-кого другую… – старуха хихикнула, но тут же снова посерьезнела. – Впрочем, это не освобождает тебя от обязанности его произнести! Если ты, конечно, не хочешь ночевать в коридоре.       – Но я не… – Лонгботтом всхлипнул, словно собираясь расплакаться, и женщина снова сморщилась, открывая рот, чтобы сказать что-то, но тут кто-то изнутри открыл дверь, и картина так и не успела высказать своё мнение относительно происходящего.       Из открывшегося проёма выскочил Джордж и принялся остервенело тыкать палочкой во все стороны.        – Твою ж мать! Где он? А ну вылазь, дрянь! – воинственно выкрикивал старший Уизли, вертясь на месте как умалишённый. – Я тебе покажу, как на спящих своей жирной тушей напрыгивать! Я тебе усы-то повырываю и вместо ресниц приклею! Я тебе липосакцию через задницу сделаю! Ты у меня наждачкой в туалете подтираться будешь!       Кончик его палочки упёрся в онемевшего от изумления Невилла, и он принялся с подозрением оглядывать мальчика.       – Это ты что ли?! – рявкнул он.       – Й-й-й-а-а, – испуганно пролепетал ничего не понимающий паренёк и попытался отодвинуться в сторону от глядящей в его направлении волшебной палочки.       – Ах, ты?! – взревел Уизли, поднимая руку. – Я тебе покажу, как шутки шутить! Посидеть на ручках, значит, любишь?! Ну так я тебя…       – Нет!! Нет!! Это не я! – в панике закричал Лонгботтом, понимая, что сказанул что-то не то. – Это не я!       – А чего тогда говоришь, что ты? – подозрительно сощурился Джордж, не опуская грозно воздетой руки. – Точно ты! И габаритами подходишь! Вот я тебя сейчас!..       – Подожди! – заверещал вконец сбитый с толку парень. – Я – это я, Невилл Лонгботтом! Но только в этом я – это я, а в остальном это не я, что бы оно там ни было, о чём ты думал, что я – это я!       Джордж ещё минуту хмурился, пристально разглядывая сжавшегося в комочек паренька, а затем всё же опустил палочку и отступил на шаг назад.       – Точно не ты? – словно говоря сам с собой, пробормотал он. – А кто тогда? Неужели Фред?       Парень зачем-то поднёс к уху запястье с красующимися на нём магловскими часами, и к чему-то прислушался.       – Ого! – его лицо на минуту озарилось глуповатой улыбкой. – Нет, это вряд ли он. Только не в данный момент.       – Джордж? – осмелился подать голос Невилл, обеспокоенно поглядывая на старшего товарища. – Ты случайно не заболел? Может, тебе стоит сходить в больничное крыло?       – Я бы мог так подумать, но у меня есть неопровержимое доказательство – кресло! – торжествующе провозгласил Джордж.       – Знаешь, я на твоём месте всё-таки сходил бы к мадам Помфри! – заметил Лонгботтом, бочком протискиваясь к заветному проёму в стене. – Только ты извини, я не смогу тебя сопровождать, а то мне обратно потом не попасть будет, – он кивнул на участок стены, куда отъехал портрет.       – Да, старушка бушует, – рассеянно согласился о чём-то напряжённо думающий Уизли. – Кстати, а что, если это она? Хотя нет, бред! Она же не может взаимодействовать магией с реальностью вне нарисованного пространства. Исключено! Но что же тогда?       – Может, ты всё-таки расскажешь, что случилось? – уже достигший проёма толстяк всё же остановился и обернулся к явно невменяемому старшекурснику. – Кого ты тут ловил?       – Как кого? Бегемота, естественно! – возмущённо воскликнул Уизли.       – Бегемота? – нахмурился Невилл, припоминая, что сравнительно недавно слышал что-то похожее и от младшего брата Уизли. – Ты тоже его видел?       – Ага! Сломал кресло, на котором я спал, и чуть меня самого своей тушей не раздавил! – взвился Джордж. – Так ты его всё-таки видел?! Куда он побежал?!       – Никуда он не бежал, – растерялся мальчик, пятясь назад. – И никого я не видел! Я просто стоял тут…       – Так значит, ты его всё-таки покрываешь? – вновь помрачнел собеседник. – Это что же, толстяки играют в паре, да? Ну-ка, иди сюда! Я тебе сейчас устрою свидание с твоим обожаемым толстокожим другом! Вы у меня научитесь в ногу ходить, бакланы нестроевые! Куда?! А ну, стоять!!! – заорал он вслед с завидной прытью припустившему вдаль по коридору мальчику. – От Уизли ещё никто не уходил! – и, подняв палочку, на кончике которой начал формироваться файрболл, разъярённый парень бросился вдогонку за своим мнимым обидчиком.       – Ну что тут скажешь… Гриффиндор, одно слово! – пожала плечами Вальбурга, выезжая из стены обратно. – Мозгов нет даже у чистокровных! Впрочем, после той, первой идиотки – кто бы сомневался? Вся семейка, видимо, такая.       С демонстративно тяжёлым вздохом женщина достала пилочку и принялась подравнивать длинные чёрные ногти. С минуту полюбовавшись результатом, она подняла взгляд и негромко позвала:       – Ну и долго ты собираешься там прятаться? Иди уже сюда! Не бойся, тётя Вальбурга ребёнка не обидит! Не нужно никого обижать! К чему нам эти полумеры? Надо сразу доводить до нервного срыва! А некоторых – и до самоубийства желательно. Благо, я – портрет, на меня законодательство не распространяется, – колдунья довольно рассмеялась. – Да говорю же, иди сюда уже! Уж чистокровных слизеринцев-то я точно третировать не стану. Наконец-то хоть один нормальный человек в этом дурдоме!       Из-за поворота коридора осторожно выглянула белобрысая голова.       

* * *

             – Постойте, мистер Малфой! – послышался зычный голос профессора Зельеварения. – Куда это вы крадётесь?       – Я? Крадусь? – попытался принять невинную позу Драко. – Ну что Вы, профессор. Я просто чуть-чуть заблудился, и не хотел, чтобы на меня кто-то наткнулся и неверно понял мои намерения. Вы же знаете этих студентов – всех, кроме слизеринцев: стоит только чужаку случайно оказаться вблизи их территории, как у них случается припадок ярости, и они готовы убивать, даже не пытаясь цивилизованно поговорить! Но меня, к счастью, никто не заметил, и я как раз уже возвращался к себе на факультет!       – Чуть-чуть заблудились – да так, что попали на территорию Гриффиндора? – недоверчиво поднял бровь Снейп. – Ну что же, вам повезло, что я как раз проходил мимо. Давайте, я выведу вас обратно в Слизерин. Поверьте, со мной вам ничего не угрожает.       – Да я и сам… – вспыхнул мальчик, но, встретив колючий взгляд, затих и покорно двинулся следом за преподавателем.       Некоторое время они шли молча.       – Профессор Снейп! – подал, наконец, голос Драко. – Я должен поблагодарить Вас за то, что вы помогли мне тогда, после случая на Прорицании.       – Я рад, что вы это понимаете, мистер Малфой, – прищурился Северус. – Но, думаю, вы не осознаёте это в полном объёме.       – Это как? – скривился Драко. – Я действительно Вам очень благодарен, профессор, но…       – Вы действительно не понимаете! – с лёгким нажимом прервал юношу Снейп. – Если бы вы проявили чуть больше выдержки, после того случая я смог бы ходатайствовать об исключении из Школы всей этой троицы за нападение на ученика и преподавателя. А после того, как вы сотворили ответное заклинание, они тоже автоматически оказались в роли пострадавших. И теперь это всё выглядит, как взаимные разборки учеников. И если попытаться всё-таки дать этому делу ход, то из Школы неминуемо исключат не только их, но и вас, мистер Малфой, – спокойно закончил профессор, глядя строго прямо перед собой, хотя в голосе его слышалась плохо скрываемая ярость. – А значит, ваше тогдашнее поведение – причина, по которой я вынужден по-прежнему терпеть здесь этих сосунков.       Малфой заткнулся. Осознание случившегося постепенно доходило до него, и эта мысль была невыносимой. Оказаться так близко от победы – и своими руками всё разрушить?! Мальчик чуть не застонал.       Ну ничего, он ещё добьётся своего! У него ещё будет шанс! Если только мерзкий Поттер сам не захочет уйти теперь. В таких-то обстоятельствах! Ха, кстати сказать, это и вправду ведь очень вероятно!       Юноша заметно повеселел.       – Но профессор! – воскликнул он. – Ведь в итоге всё получилось даже лучше! И всё благодаря Вашей изобретательности. Должен Вам признаться – это поистине гениально! Уверен, скоро они не выдержат и сами все побросают учёбу!       – О чём это вы? – холодно повернулся к ученику зельевар.       – Как о чём? О портрете Вальбурги Блэк, конечно же! – с энтузиазмом продолжил парень. – Ведь это Вы решили его там повесить, чтобы доводить гриффиндорцев, правда же?       Снейп сбился с шага и медленно уставился в восторженно устремлённые на него глаза слизеринца, пытаясь прочитать за ними истинные мысли юноши. В голове самого Северуса в это время происходила бурная мозговая деятельность.       «Так… Выходит, Малфой в курсе, кто изображён на портрете, и кто его туда поместил. Но что он знает ещё? Известно ли ему, что картина предназначена как раз для защиты так ненавидимого им Поттера, а не для того, чтобы доводить его до желания срать кирпичами? Если так – то вся многолетняя маскировка Снейпа полетит ко всем чертям.       Но можно ли однозначно утверждать, что Драко знает больше, чем говорит? Что, если ему действительно откуда-то известно, с какой целью Северус помогал её там повесить, и теперь мальчишка просто проверяет, что же скажет преподаватель – будет подтверждать, что хотел поиздеваться, и тем самым покажет, что пытается что-то скрыть?       Но тогда он точно подтвердит подозрения мальчишки. Тот ведь далеко не глуп, и может передать всё отцу. А тогда у того возникнет закономерный вопрос: с чего это Снейп вдруг всерьёз помогает защитить Поттера? А рано или поздно Люциус сможет донести эту мысль и до Волдеморта…       Значит, надо всё-таки упомянуть про истинную цель размещения портрета, если Драко всё равно может уже об этом знать, но сделать это так, чтобы тот решил, что Северус тут ни при чём!»       – Я был бы только рад, мистер Малфой, если бы вы оказались правы, – тщательно подбирая слова, заговорил наконец волшебник. – Довести гриффиндорцев до точки кипения – это было бы великолепно. Но, боюсь, у этой медали есть обратная сторона.       – Как это? – не понял Драко. – Какая ещё «обратная сторона»? Что может быть плохого в том, что у гриффиндорцев будет пуканы рвать?!       – Мистер Малфой! – поморщился Снейп, возобновляя ходьбу по коридору. – Что за выражения? Откуда вы вообще нахватались этих магловских словечек?!       Драко угрюмо промолчал. Не выдавать же было Пэнси, которая время от времени учила его некоторым высказываниям, которые могли особенно сильно задеть грязнокровку Грейнджер. С маглами надо сражаться их же оружием, это он уже давно понял. Если имеешь дело с обезьяной – научись с воплями скакать на ветках, демонстрировать красный зад и кидаться фекалиями. Иначе твои высокомерные оскорбления просто не поймут.       – Ладно, неважно, – поняв, что ответа на дождётся, продолжил зельевар. – Скажу искренне: я был бы рад устроить подлянку Гриффиндору. Но в данном случае это – идея Дамблдора.       – Чего-о? – забыв о субординации, возмущённо взвыл Малфой. – Врёте!! Не может быть!!       – Да-да, именно так, – словно не замечая тона и слов мальчика, продолжал алхимик. – Этот портрет должен защитить Гарри Поттера от Сириуса Блэка. Я, когда узнал, всячески протестовал, но Альбус меня заставил. А если бы я слишком сильно возражал, пытался бы заявить, что забочусь о спокойствии гриффиндорцев – директор непременно начал бы что-то подозревать.       – Но почему Дамблдор решил, что мать Сириуса Блэка защитит Поттера от своего собственного сына? – недоумевающе нахмурился Драко.       – Потому что! – отрезал зельевар, мысленно успокаиваясь. Похоже, парень ему поверил. Значит, профессору удалось отвести от себя все подозрения, а это сейчас – самое главное. – Вы просто не в курсе, мистер Малфой, какие у них в семье были отношения. Ну, тогда слушайте! Пока мы идём до факультета, я как раз успею вам всё рассказать!..