Когда очень не везет

На улице, к моему счастью, темно. Следовательно, узнать кому-то из прохожих не удастся. По этой причине, я весело напеваю незамысловатую мелодию, особо не переживая о присутствии рядом со мной Ацуши. Тем более, мое пение показывает, что я полностью доверяю ему. — Знаете, Мика, вы мне сейчас напоминаете Дазая, — неожиданно говорит юноша, а я прекращаю петь и приглядываюсь к нему. — Только он песни о суициде предпочитает. — Весело у вас… — нервно хихикаю, а после перечисляю замеченные мною странности. — Сестра домогается собственного брата, один помешан на соблюдении графика, другой пытается свести счеты с жизнью… Мы с тобой единственные нормальные люди. Но, если подумать, можно ли назвать нормальной девушкой ту, которая ради забавы раздевает своих врагов, а после получает от них же люлей. И делаю это потому, что реакция их просто восхитительна. У них такие рожи! Особенно у девушки, у которой на спине было написано: «Я люблю всякую херь», а рядом имя её парня. Лично я полдня отойти не могла от истеричного хохота, особенно когда парень стал выяснять с ней отношения. Только потом меня к директору вызвали, мол, хулиганю. Но прикол-то в том, что о моей неконтролируемой способности никто не знает, да и вообще о способностях никто не знает, кроме моей семьи! — так красочно описываю я, что Ацуши наконец-то улыбается и неловкость пропадает. О прошлом его не спрашиваю, помня, как много печального произошло в его жизни. Вдруг нас окружают какие-то мужчины в костюмах, вышедшие из заброшенных домов, в руках у которых находятся пистолеты. Подумав немного, я решаюсь отвлечь их и снимаю перчатки, тем самым давая волю своим способностям. — Секси но дзюцу, — кричу я, складывая пальцы, как главный герой известного на всю Японию аниме «Наруто». Из-за очков понять, что творится у них в голове невозможно, но, по крайней мере, они замирают на месте. — Ацуши, действуй! Оборачиваюсь к нему и вижу его обнаженным. «Да ладно?! Как же я это упустила-то!» — Эм, прости, забыла, что на тебя это тоже действует, — извиняюсь я, когда вижу его смущение. — Ничего страшного, — отнекивается он, а после частично активирует способность. Кстати говоря, ему тигриные ноги очень даже идут. Быстро разобравшись со всеми, он идет навстречу ко мне. Причем кровь на его теле принадлежит ему же, я видела, точные попадания в тело, но… Почему тогда он цел и невредим?! Почему нет даже царапин?!  — Мика-сан, ты в порядке? — Молодец, — я собираюсь обнять его, но, вспомнив о его внешнем виде, передумываю. Надеваю перчатки и думаю, чем прикрыть его срам. — О, Ацуши, Мика, вы тоже решили погулять? — веселый и какой-то очень знакомый голос раздается где-то сверху, и я, соответственно, поднимаю голову вверх. Там я обнаруживаю Дадзай Осаму собственной персоной. — Так, а теперь можете отойти, я собираюсь спрыгнуть. — Чего? — только и успеваю сказать перед тем, как тяжелая тушка с грохотом падает на меня. Становится так невыносимо больно, что я вскрикиваю, при этом стараясь не делать лишних движений. — Блин, мог бы и подождать, пока я отойду! — А я думал, что ты уже отошла, — с недоумением смотрит на меня главный суицидник ВДА, а я закипаю от злости. — Блин, да тормоз я! — кашляя и с трудом дыша, я прожигаю шатена взглядом. — А теперь сжалься надо мной и поднимись, сударь, потому что мне очень хочется жить в отличие от тебя, а не умереть придавленной живым человеком! Тот отчего-то вставать не торопится. «Да он издевается!» — Вставай немедленно! Твою мать, Ацуши, помоги! — ною я, с надеждой смотря на юношу-тигра. Тот подходит к нам и поднимает Дазая, отчего с облегчением вздыхаю. — Ты мой герой. После Ацуши поднимает и меня с земли, а я двигаю конечностями, проверяя целостность. Это неправильно, знаю, но почему-то мне кажется, что со мной всё в порядке, что оказывается правдой. Относительно. Мышцы болят жутко. — Слушай, Дазай, а можешь одолжить свой плащ? — интересуюсь я, внимательно разглядывая его бежевый, а главное длинный плащ. — Зачем? — Надо, — короткий и вкрадчивый ответ, но ему было вполне достаточно, чтобы отдать мне названную вещь, которую я сразу передаю Ацуши. Ну, не голым же ему идти до дома. — Закутайся, — требую я, а после обращаюсь к Дазаю. — Спасибо за плащ. Обещаю, верну чистым. «И надеюсь целым. Главное не спалить при глажке утюгом» — Эх, плохой нынче день. Мало того, что попытка самоубийства оказалась неудачной, так еще и бессовестно раздели посередине дороги, — Дазай театрально подносит руку ко лбу, чем-то напоминая мне современных актеров, которые также порой переигрывают на сцене. — Может быть это толстый намек на то, что пора завязывать заниматься ненужной хренью, — я выразительно пялюсь на перебинтованную руку и на его же манер глупо улыбаюсь. — Нет, это значит, что для смерти нужна красивая девушка, — подперев рукой подбородок, заявляет он. И при этом очень напоминая очаровательного пятилетнего ребенка, которому так хочется взлохматить темные кудри. Ну, просто такое милое личико. Потом смотрю на Ацуши, и мне опять хочется сделать то же самое. «Какого хрена я воспринимаю их, как малышей?!» — хлопаю себя по лицу, когда понимаю, что эти дети уже взрослые люди. Ну, по физиологии, по крайней мере. — Зачем вам девушка? — Как зачем?! Для двойного самоубийства! — нараспев, поясняет так, будто говорит очевидные вещи, а у меня чуть челюсть не отпадает от подобного. «Какое еще двойное самоубийство, еб твою мать? Какая идиотка согласится на такое?» — Ясно. Тогда желаю удачи с поисками, — бормочу я, а после хватаю Ацуши и веду куда-нибудь подальше от недосуицидника. Вдруг ему придет в голову и нам самоубийство предложить. Или ещё хуже. — Нам еще далеко идти? — спрашиваю я спустя полчаса, когда абсолютно убеждаюсь в том, что Дазая поблизости нет. — Э-э-э… Вообще-то нам в другую сторону, — деликатно произносит он, а я громко вздыхаю. Ох, и долгий же путь нам предстоит пройти.