Когда очень не везет

— Э, доченька, а почему ваш так называемый друг протаранил вашу же дверь, — папа начинает нервно смеяться, а мама пытается успокоить его. Выходит не очень. «Может, я сплю? — я, конечно, знаю, что предположение не подтвердится, но все равно бью себя по ноге. — Твою мать, как же больно!» — О, боже мой, что с тобой здесь произошло?! Мне говорили, что Йокогама — прекрасный город, в котором можно устроиться на престижную работу, а не сойти с ума, — обычно по идее что-то наподобие истерики должна устраивать мама, но никак не глава семейства. Ну, хотя его можно понять. Не каждый день твоя дочь будет нести полную ахинею, знакомить с каким-то левым парнем, который способностью умудрился расхерачить в щепки входную дверь. Думаю, такими темпами меня скоро заберут домой и, возможно, запишут к психологу. — Успокойся, пап, все хорошо. Мама, отведи его на кухню и свари чай, а когда он угомонится, я всё в подробностях расскажу, — мама послушно выполняет мое указание, но взгляд при этом настолько суров, что аж мурашки по всему телу пробегают. И это точно не от холода. Мы остаемся втроем: я, Акане и Акутагава. Представители трех разных организаций. В одном доме. По плану должен начаться Армагеддон, но пока что все спокойно. Относительно. Не знаю как остальным присутствующим, но мне не по себе. Кажется, что одно лишнее движение, и тебе врежут с двух сторон. Ну, насчет Акане я все же немного сомневаюсь, а вот в парне в черном плаще — нет. Потому что он жуткий. — Дорогая сестренка, не можешь ли ты мне объяснить, какого хрена в моем доме забыл пес Портовой мафии? — Акане хватает меня за шкирку, а я лишь виновато улыбаюсь. — Ты уж прости. — Что за «прости»?! Думаешь отделаться простыми извинениями?! — Акане угрожающе шипит, заглядывая прямо в глаза и сильнее сжимая ткань моей кофты. Я невольно задерживаю дыхание, не смея отвернуться от серых глаз, в котором читается явное презрение. Такое же, каким меня одарила когда-то богато одетая женщина. — Я вправду не приглашала его в дом, — сдавленным голосом говорю я, окончательно опустошенная поведением человека, которого недавно считала близким. Мы же так хорошо общались раньше, так почему она теперь настолько сурова со мной?! Да, мы в разных организациях, но это не меняет тот факт, что мы родственники. А семья — святое. — Слушай сюда, сейчас придумываешь какую-нибудь историю. А потом выгоняешь под предлогом, что у него появились важные дела. Все уяснила? Мне не нужны проблемы с доверием, — мимолетом показывает на Рюноскэ. Эх, как же мне все надоело. Я устала от Акане. За всю жизнь я не встречала настолько трудного человека, который меняется в поведении буквально каждые пять минут. Какой из её образов настоящий? Надеюсь не тот, который я вижу на данный момент. Судорожно вдохнув, я пытаюсь успокоиться. Сейчас нельзя поддаваться меланхолии, не то время. — Только не плачь, — закатывая глаза и отходя на шаг назад, просит Акане. Это задевает меня за живое. Да как она смеет думать обо мне, как о половой тряпке! Я, конечно, хрупкая и ранимая, но не плакса. — Ты меня за кого воспринимаешь?! — искренне возмущаюсь я, но она уже исчезает из виду. — Вот же! Так, значит, тебя прислал сюда Дазай? — как можно непринуждённее интересуюсь я, все же придерживаясь некоторой дистанции. Он молчит, я же принимаю это за согласие. — Понятно. Какие-то поручения были тебе даны? Опять молчание. Вид безразличный, высокомерный. Что за мода такая прошла? Типа всех ненавидь и тебя признают крутым. С какого хрена все смотрят на меня, как на гавно? Бесит. — Я с тобой разговариваю, — я легонько толкаю парня в плечо, а он в ответ бьет меня по руке и отталкивает. — Отвали от меня! Ну, все. Хватит с меня быть доброй. — Ты чего творишь? Я знаю, что тебе неприятно здесь находиться, но, будь добр, веди себя смирно. Мы с тобой на одной стороне, не забывай. Дазай не одобрит, если ты будешь излишне наглым, — все это произношу на эмоциях, удивляясь своей грубости. «Черт, сорвалась! И зачем только Дазая приписала?» Как ни странно, но это срабатывает. Рюноскэ успокаивается, но дружелюбным от этого не становится, что неудивительно. Про себя я отмечаю, что наш суицидник имеет большое влияние на этого мальца, и решаю воспользоваться этим. — Раз мы все уладили, то почему бы не рассказать тебе твою же роль в нашем маленьком спектакле, — как можно спокойней говорю я, слегка касаясь его плеча. Ему неприятны прикосновения, но он терпит. «Какая послушная собака!» — я встряхиваю голову, чтобы избавиться от дурной мысли. Я кратко рассказываю ему план действий. Он удивляется своей роли, что видно в его глазах, но вслух это не озвучивает. Интересно, а ему случаем не доплачивают за молчание? Ибо не понимаю, как можно быть таким некоммуникабельным. Оказавшись на кухне, Акутагава заметно напрягается. Не привык он к посиделкам. Папа вроде успокоился, поэтому я начинаю оправдывать действие рядом стоящего. — Ну, я дверь на прочность хотела проверить, вот и позвала Рюноскэ. Просто она давно нас беспокоит, если честно. Как видно, не зря, — почему-то в голове возникает эпизод одного фильма, который по смысловому содержанию очень напоминает данную ситуацию. Семья, странный чувак и разрушения. Прям тупой комедийный сериал, бля! — Это правда? — недоверчиво спрашивает мама у Акане, а она соглашается. — Но почему вы не сделали это другим способом? Есть же более безопасные способы проверки. — Не подумали, — я демонстративно пожимаю плечами. — Раз так, то присаживайся, — папа обращается к Акутагаве, а он не особо торопится садиться. Не доверяет нам. Привык, наверно, всегда быть настороже. Или же резкая смена настроения отца его поражает. Все же мафиози — странный народ, поэтому что с них взять.— А чего он стоит-то? — Стесняется, — я хватаю несчастного юношу за рукав плаща и тащу к столу. — Что за парни пошли. Вот раньше, какие бойцы рождались, а сейчас… — отец намекает на тощее телосложение моего «друга». «Надо будет перед ним извиниться. Надеюсь, он не использует расемон в ближайшее время для доказательства своей силы» — Рассказывай, откуда ты? И тут я понимаю, что ставлю своего временного союзника в неловкое положение, поэтому вмешиваюсь в разговор. — Он местный, пап. — А на кого он учится? «Черт, к такому меня жизнь не готовила! Надо что-нибудь придумать. Где он может учиться? Может, на повара? А что, лицом очень похож. Вечно хмурый и мрачный, прям как наш местный повар. Нет, в таком случае он меня точно убьет. Тогда…» — Врачом, — отвечает за меня Акане, поддерживая в спектакле. И зачем только ей все это? Почему просто не выгнать меня и моих родичей. Ведь это было бы намного проще. — А каким? — Патологоанатом, — произношу первое, что приходит в голову. — Серьезно?! Не могла придумать что-то более нормальное, — недовольно шепчет мне на ухо рядом сидящая Акане. Мне так нравится сложившаяся ситуация. Навевает теплые воспоминания, когда ещё город не погрузился в сон… так, всё! Пора отвлечься, пока опять в депрессию не ушла. — Не, ну он же имеет дело с трупами, — оправдываюсь я. — Ну раз так, то давай я проверю твои знания, — предлагает мама, с неподдельным вниманием взирая на мафиози. К сожалению, двоюродная сестра совершенно забыла, что моя мама прекрасно знает биологию. И проверять молодых специалистов обожает. — Хана нам всем! — делает неутешительный вывод Акане. — Нам всем хана, — поддерживаю я, положив голову ей на плечо. Ибо наш обман скоро раскроется.