Кружево и сталь

Ветер Севера, Спой мне о доме моём, Что посмел я забыть. В небо серое Мы на рассвете уйдём До Чертогов Судьбы.

      Рассвет принес с собой замешательство и смущение. Они опутали душу девушки, которая вытянулась на жесткой лежанке в одиночестве сырой башни.       Первую минуту после пробуждения Пельке казалось, что всё, произошедшее прошлой ночью, ей привиделось. Просто сон. Странный, жаркий сон. Вспоминать о нем было стыдно и отчего-то сладко.       Но когда она повернула голову, взгляд её упал на пустой стул. В голове вспыхнули обрывки воспоминаний — его губы, её стоны. Вспыхнули и щеки Пельки. Она нырнула с головой под меховую шкуру, служившую ей покрывалом, считая удары сердца, от возбуждения быстрее погнавшего кровь по венам.       Неужели у неё хватило смелости самой настаивать на таком? Как ей теперь смотреть в глаза Арею?       Осторожно выглянув из-под края шкуры, девушка быстрым взглядом окинула башню. Она оказалась пуста, но широкая, обитая железом дверь в углу была слегка приоткрыта. В неё врывался легкий ветер и запах дыма.       Как бы неловко ни было, не получится пролежать здесь вечно, размышляла Пелька. Да и отчего ей робеть? Разве не решили они быть вместе и любить друг друга?       С этой мыслью она решительно откинула шкуру. Ноги соприкоснулись с каменным полом, мгновенно покрываясь гусиной кожей, и девушка поспешно натянула башмаки. Оправила платье, пригладила волосы и толкнула тяжелую дверь.       В глаза Пельке ударил яркий солнечный свет. Она зажмурилась, ослепленная сиянием, а затем медленно приподняла веки, прикрываясь ладошкой. И тут же увидела его.       Арей сидел на корточках у весело полыхающего костра. В ногах у него валялась чья-то тушка, которую он нанизывал на самодельный вертел. Рядом лежал туго свернутый плащ мечника и их походный мешок. Тут же небольшой грудой высилось блестевшее на солнце оружие, которое Арей, по-видимому, решил прихватить с собой.       Пелька приблизилась к огню. Запах дыма стал явственней, к нему примешивался аромат пожухлой листвы. Опустив глаза, девушка наблюдала, как уже окрасившиеся желтым листья с шорохом мнутся под её ногами. Присев так, чтобы не смотреть мечнику прямо в глаза, она протянула руки к пламени, стараясь согреть озябшие от прохлады и волнения ладони.       Молчание между ними было громче крика, а напряжение стало настолько осязаемым, что его можно было рассечь мечом.       Пелька не решалась поднять взор, но когда тишину утра прорезал низкий голос Арея, её ресницы дрогнули.       — Как тебе спалось?       Девушка слегка опустила голову, стараясь скрыть за упавшими волосами вновь проступивший румянец. Однако ответ её был подчеркнуто бодрым, даже шутливым. Как будто она сама себя пыталась убедить в том, что между ними всё может быть по-прежнему.       — Спасибо, хорошо. Приятно, когда над головой прочная крыша, и во время дождя не нужно вставать несколько раз за ночь, чтобы закрыть прорехи между ветками, — улыбка девушки под конец фразы слегка выцвела.       Барон мрака закончил, наконец, возиться с мясом и установил вертел над огнем. После чего вскинул на Пельку спокойный взгляд, с которым она в конце концов встретилась.       — Нет нужды притворяться, будто ничего не было, — негромко произнес мужчина. Голос его был непривычно мягким. — То, что произошло, нормально. Так и ведут себя взрослые люди, когда испытывают к кому-то сильные чувства.       Пелька почувствовала, как стыд снова окатил её горячей волной, когда она вспомнила, что творила прошлой ночью у него на коленях.       Заметив её смятение, Арей поднялся и пересел ближе к девушке. Тронул тонкую прядь девичьих волос, заправил за ухо и крепко ухватил подбородок, принуждая заглянуть в глаза.       — Между нами ведь сильные чувства, правда? — понизив голос почти до шепота, спросил он.       Пелька сглотнула, загипнотизированная его взглядом и прикосновением. Эта самая рука ласкала её вчера, подумалось ей.       В памяти вдруг вспыхнули его размеренные движения и собственные безмолвные мольбы — о чём? Чтобы он прекратил то, что делал, или чтобы никогда не останавливался? И могучие плечи Арея, которые она сжимала изо всех сил, и его хриплые выдохи. Его низкие стоны. Его возбуждение.       — Почему вы не захотели близости со мной? — вопрос вырвался прежде, чем Пелька успела себя остановить. У неё перехватило дыхание от собственной наглости.       Арей нахмурился, но не выпустил её подбородок, когда девушка попыталась высвободиться. На секунду в его темных, без блеска, глазах, мелькнуло изумление, смешанное с восхищением, но в следующий миг они снова стали непроницаемы.       — Всему своё время, девочка, — тоном, в котором сквозило волнующее обещание, ответил мечник. — Я хочу тебя, — при этих словах Пелька снова залилась краской, — но момент ещё не настал.       Его губы целомудренно коснулись её лба, и барон мрака отстранился от девушки, возвращаясь к огню.       Ладони Пельки всё ещё слегка подрагивали, когда спустя полчаса она принимала мясо из рук Арея, но пока они ели, слушая потрескивание веток, волнение почти испарилось. Его место внезапно заняло приятное возбуждение. Им предстояло путешествие туда, где Пелька не была ещё ни разу. После смерти родителей она не покидала Запретные земли, потому что идти ей было некуда. Но раньше, девушка хорошо помнила, они вместе много путешествовали. И теперь предвкушение нового странствия будоражило её воображение.       После перекуса Пелька затоптала костер, проверила, крепко ли сидит в ножнах её оружие, и зашагала к башне, в которой несколько минут назад скрылся Арей. Когда она вошла, барон мрака прятал в сумку продолговатый ларчик, крышку которого украшал резной узор, разглядеть который девушка не успела.       Услышав шаги, мечник оглянулся на неё через плечо:       — Готова?       Пелька кивнула.       — Вам жаль оставлять ваш дом?       — Это место не мой дом, — сухо отозвался барон мрака, перекидывая сумку через плечо и напоследок окидывая взглядом каменные стены, — я просто здесь жил.       Когда они вышли, Арей плотно затворил за собой дверь. Он хотел начертить над входом неприметную руну, но, передумав, опустил руку. Оружие, оставшееся в башне, не было артефактным и представляло ценность только для мечника и таких же, как он, ценителей. Может, кому-то оно ещё послужит, но точно не ему. Барон мрака чувствовал, что покидает одинокую башню в Приграничье навсегда.       И нет, ему не было жаль.       Ведь теперь, куда бы он ни шел, рядом с ним будет Пелька.       ***       Отойдя от их пристанища километра на полтора, Арей неожиданно остановился и привлек к себе девушку.       — Ты ведь первый раз телепортируешь? — уточнил мечник.       — Да, — глаза её заблестели от предчувствия чего-то неизведанного.       Заметив её нетерпеливое возбуждение, мужчина хмыкнул:       — Имей в виду, это не самое приятное состояние. Кто-то теряет сознание сразу по прибытии, кого-то ещё несколько дней мучают жуткие головные боли.       Однако Пелька отмахнулась, заявив:       — Ничего, я крепкая, справлюсь.       — Ну тогда держись за меня, крепкая, — усмехнулся Арей.       А в следующую секунду девушка почувствовала, как она растворяется. В прямом смысле — её тело раздробилось на миллион частиц, а затем исчезло…       …собравшись воедино уже в другом месте. Ощущение было отвратительным. Пельке казалось, что её телесная оболочка и сознание всё ещё находятся в разных местах, тогда как на самом деле она, целая и невредимая, стояла у обрыва в объятиях Арея.       Отпустив девушку, мечник окинул взглядом небольшую речушку прямо под ними. Она текла лениво и неспешно. А за ней, поросшая лесом, возвышалась гора. Барон мрака не был здесь много, много лет, и теплые воспоминания охватили его. Как хорошо, бывало, проводил он здесь время за кружкой медовухи и долгими разговорами со старыми товарищами. Выпивка и хорошая драка — для бывшего бога войны в ту пору большего и не нужно было!       От приятных раздумий мечника отвлек странный булькающий звук. Повернув голову, он увидел, как Пелька, стоя на коленях, содрогается от рвотных позывов. Арей поспешил ей на помощь, придерживая рукой спутанные волосы девушки, пока её выворачивало наизнанку после первой в её жизни телепортации.       Когда приступ прошел, мечник подхватил девушку под мышки и поднял на ноги. Откинул со лба намокшие пряди и заглянул в бледное лицо.       — Ну что, как ощущения? — насмешливо поинтересовался он. — Понравилось тебе телепортировать?       — Не смешно, — прохрипела Пелька, хмуро глядя на него. — Так будет каждый раз?       — Нет, конечно, — успокоил её барон мрака, — в следующий раз просто не ешь перед отправкой. Тогда, возможно, тебя стошнит простой водой.       Девушку это мало утешило.       — Идти можешь? — спросил Арей, и, дождавшись утвердительно кивка, повел девушку вниз по склону, придерживая её за локоть.       Вода плескалась и блестела на солнце, которое то выглядывало из-за туч, то снова пряталось. Время в этих местах шло несколько иначе, чем в Запретных землях и даже в Приграничье. Лысая Гора по сезону совпадала с человеческим миром, и сейчас здесь была глубокая осень. А точнее, начало ноября.       Однако каким же живописным было на Лысой Горе даже это мрачное время года! Листья с деревьев уже почти везде облетели, и только кое-где ещё дрожали золотым или красным, цепляясь за сухие ветки. Однако первый же сильный порыв ветра отрывал их, и они покрывали промерзавшую землю ровным ковром. В низинах рваными клочьями стоял туман, но стоило солнцу появиться в небольшом просвете облаков, как он таял, будто ночные тени, пугающиеся света дня.       Когда путники подошли к реке, Пелька разглядела, что через воду был перекинут хилый на вид мостик. Хотя её магические способности были совсем незначительны, их хватило, чтобы увидеть эту границу. На ту сторону мог перейти только посвященный.       Арей скосил на девушку глаза, и, поняв, что она видит переправу, отпустил её руку. Мост был слишком узкий, вдвоём по нему было не пройти, и мечник шагнул первым на хлипкие доски.       Оказавшись на другом берегу, они сразу вступили в густой лес. Тропа извилисто петляла между многовековыми деревьями. Было видно, что пользуются ей часто.       Вокруг не было ни души. Если из Приграничья они телепортировали ранним утром, то на Лысой Горе день постепенно подходил к концу. Солнце окончательно спряталось за тучи, чтобы закатиться за горизонт под их покровом. Пронзительную тишину этого странного леса нарушало только копошение нежити в оврагах да клёкот какой-то птицы высоко в ветвях над их головами.       Пелька с любопытством и опаской глядела по сторонам. Это таинственное и сумрачное место немного пугало её, но в то же время здесь присутствовала какая-то особая, поэтичная романтика. В роскошном золоте шуршащих под ногами листьев. В напряженной, вибрирующей в студеном воздухе магии. И высокой, темной фигуре шагающего впереди неё мужчины-стража.       Когда мечник и девушки вышли, наконец, из леса и крутой склон уперся в каменную стену, над верхушками сосен уже показалась бледная луна. Она висела в небе неуверенно, будто удивляясь сама себе — ещё же не время, зачем она вылезла так рано?       Стена перед путниками была внушительной. Зубчатая, с узкими бойницами и крепкими, обитыми железом воротами. Однако стоило им приблизиться, как створки со скрипом распахнулись, пропуская их внутрь.       На Пельку разом обрушились шум и суета средневекового города. Окна и двери ближайших трактиров были распахнуты настежь, из них доносились пьяные вопли и бренчание музыки. По мощеным улочкам бродили первые мертвяки, а вдоль мостовых уходили вглубь приземистые каменные строения. Из толстых труб валил густой дым, а над всем этим в начавшем темнеть вечернем небе летали на метлах ведьмы и крупные гарпии.       Пелька вцепилась в руку Арея, который наклонился и прошептал ей на ухо:       — Если не хочешь, чтобы тебя съели в ближайшей харчевне, держись крепче.       Однако, когда мечник отстранился, глаза его весело поблескивали, и Пелька почувствовала, что впервые с начала их путешествия он расслабился. Девушка улыбнулась в ответ, широко и радостно, послушно сжала мозолистую ладонь. И ощутила ответное пожатие.       Тогда вместе с Ареем она смело шагнула в бурлящий и пугающий мир Лысой Горы.