Кружево и сталь

Ты и я - бред и явь, тьма и свет, да и нет, Ты - мой плач, ты - мой плащ от врагов и оков, Защити на пути, заслони, отгони Дым и гарь, лед и жар, меч и щит, боль и стыд.

      По узким булыжным улицам стелилась мглистая дымка. Здания были невысокими, но лепились друг к другу очень тесно. И создавалось ощущение, что они стискивают проходящего со всех сторон. Переулки были запутанными, извилистыми и очень грязными. Жилые дома на них перемежались с различными трактирами и питейными заведениями. Вот лавка, в которой раньше, судя по вывеске, торговали какими-то снадобьями, теперь стоит, заколоченная досками. А напротив из трехэтажного строения доносится возбужденный гул мужских голосов и женский смех, время от времени прерываемый высокими стонами, и становится понятно, что это дом терпимости.       По проулкам Лысой Горы непрерывным потоком двигались её обитатели и гости. Мертвяки, шатаясь, кочевали от стены к стене. Элементарные маги в черных плащах спешили в ближайший трактир — при удачном раскладе в пьяной драке им сегодня удастся пополнить коллекцию артефактных перстней. Юные ведьмы, заливисто хохоча, собирались группками и удирали от старших наставниц. Им вовсе не хотелось всю ночь учить состав колдовских зелий и до утра помешивать жуткое варево. То ли дело познакомиться в каком-нибудь увеселительном заведении с симпатичным темным колдуном или вампиром.       Кстати, вампиры в это самое время тоже выходили на промысел. Они кучковались у гостиниц и постоялых дворов, поджидая неосторожных путников, плохо знакомых с правилами выживания на Лысой Горе. Наутро хозяева мотелей частенько находили своих постояльцев у порога или в собственных постелях бескровными, с остановившимся стеклянным взглядом. И только несколько алых капель на одежде или покрывале свидетельствовали о том, кто здесь поработал.       Оборотни, великаны, ведьмаки и маги, наемники и охотники за глазами, беглые преступники и прочие темные личности — все они находили убежище под сенью темных сосен Лысой Горы. Здесь никто не задавал вопросов — знай только плати. Каждый второй здесь имел страшный секрет или тайну. Здесь промышляли разбоем и контрабандой. Самые отчаянные планы и рискованные сделки совершались именно в этом месте за столами грязных кабаков. Воздух тут был пропитан древней магией, сплетнями и заговорами, подлостью и предательством. А ещё страстью жизнелюбия, пылкостью и азартом, огнем безумной жажды приключений.       И сейчас Лысая Гора гостеприимно распахнула свои объятия двум влюбленным, спешившим навстречу своей судьбе.       Арей пробирался по узким петляющим улицам уверенным шагом. Уже через несколько минут Пелька, оглушенная и завороженная разнообразием этой бесовской атмосферы, поняла, что мечник хорошо знает эти места. Он спокойно огибал сумрачные толпы, и с каждой минутой они всё больше углублялись в лабиринт мрачных и зловещих улиц.       Внезапно перед лицом Пельки выросла стена, очередной проулок закончился тупиком. Однако Арей уже тянул её за руку вдоль низкого дома, напротив которого находилось сооружение, напоминающее крепость — узкие окна его были забраны металлическими решетками, а вход во двор охраняла высокая ограда и обитые железными пластинами ворота. Перед этими воротами и остановился мечник, ударив по ним три раза рукоятью меча. Пелька не заметила, когда в его руках успел появиться страшный двуручник.       С той стороны открылось небольшое окошечко, и несколько секунд кто-то разглядывал их. Затем оно захлопнулось, и спустя мгновение заскрипели проржавевшие петли ворот, открывая вход и пропуская путников. Створки с грохотом закрылись за их спинами.       Арей и Пелька оказались в небольшом, заваленном мусором и старыми колесами от телег дворе. Пока они прокладывали путь по улицам Лысой Горы, окончательно стемнело, и из приоткрытой двери постоялого двора лился свет факелов. Мужчина и девушка прошли внутрь следом за хозяином.       Переступив порог, Пелька огляделась. Нижний этаж представлял собой харчевню с длинными деревянными столами и крепкими скамьями. В глубине зала в гигантском очаге весело пылал огонь, а вдоль стен были расставлены низкие кресла. С другой же стороны находилась стойка, за которой разливали крепкие напитки. В закутке, почти у выхода, располагался стол владельца трактира.       Это был высокий, жилистый мужчина с аккуратной бородкой и смуглой желтоватой кожей. Левый глаз у него закрывала повязка, зато правый смотрел зорко и пронзительно, а на дне его угадывались цепкий ум и хитрость. Он кивнул Арею, приветствуя его, и девушка поняла, что они знакомы.       — Комнату, — отрывисто произнес мечник; оружие из его рук к тому моменту уже исчезло. Хозяин снова качнул головой, искоса глянув на Пельку.       Барон мрака наклонился к смуглому человеку и прошептал ему на ухо несколько неразличимых фраз, на что тот сухо и деловито кивнул. Выдвинув узкий ящик стола, владелец заведения достал тяжелый ключ и передал его Арею.       — Последняя справа, — сиплым, слегка шепелявым голосом сказал чернобородый, и Пелька увидела, как во рту у него блеснули золотые зубы.       Больше она разглядеть не успела, потому что мечник дернул её за руку, буркнув:       — Идем.       Они поднялись по скрипучей дубовой лестнице и в конце пролета свернули налево, в узкий длинный коридор. Здесь не было окон, и горели не все факелы. Пелька мелкими шажками семенила за мужчиной, чувствуя себя неуютно в этом тихом и таинственном помещении, пока наконец не показалась их комната, располагавшаяся в самом конце.       Арей открыл дверь ключом и шагнул первым, а затем пошире распахнул её и впустил девушку. Каморка была небольшой и достаточно просто обставленной. Слева высился камин, огонь в котором ярко вспыхнул, стоило постояльцам переступить порог. Рядом примостилась большая железная лохань. Справа стояла простая и крепкая деревянная кровать. Посередине комнаты — квадратный стол с тремя стульями. Единственное узкое оконце было закрыто ставнями.       Пелька, продрогшая во время их путешествия по сырым переулкам, опустилась на корточки перед камином и протянула руки к огню.       — Кто этот человек? — спросила она мечника, который захлопнул дверь и устало опустился на один из стульев.       — Его имя Могута, он мой старый знакомый, — нехотя отозвался барон мрака.       — Почему вы выбрали именно это место? И чем мы будем платить за постой? — не унималась Пелька.       Арей пятерней взъерошил волосы. За время их путешествия они прилично отросли, и теперь он подвязывал их на затылке куском бечевки.       — Этот постоялый двор — самый безопасный на Лысой Горе. Здесь останавливаются люди, которые хотят быть уверенными в сохранении своей тайны. А платить мы ничем не будем.       — Как так? — растерялась девушка.       — Могута не берет плату в привычном её понимании. Деньги ему не нужны.       — Что же ему нужно?       — Услуги, — мужчина сделал рукой широкий жест. — Ты ничего ему не должен до тех пор, пока не случится что-то, касающееся твоей сферы влияния.       Увидев недоумение на лице Пельки, он попытался объяснить:       — Например, маги-вуду мелко пакостят его врагам. Великаны помогали строить и укреплять эту гостиницу. Контрабандисты добывают редкие товары или артефакты, и даже охотники за глазами пару раз делились с ним своей добычей.       Пока длилось их странствие, Арей успел кое-что рассказать Пельке о самом древнем и тайном ордене мрака, так что теперь у неё были некоторые представления о том, чем занимаются охотники и почему.       — И какой же дар получил он? — полюбопытствовала девушка.       Барон мрака поднялся на ноги и усмехнулся:       — Возможно, тебе доведется однажды увидеть его силу в деле. А сейчас — ужинать.       ***       Спустя час Арей и Пелька сидели за столом из крепких дубовых досок, поедая свежие щи. Вторым блюдом у них была холодная телятина с овощами, а запивали они трапезу медовухой.       Пелька щурилась от удовольствия. Каким наслаждением было сидеть в уютной комнате, согреваемой теплом очага, и есть нормальную пищу, а не ту, которую удалось подстрелить или догнать. И как приятно было знать, что сегодня тело не будет неметь от сна на жесткой земле, что нет больше вероятности пробудиться от холодных капель дождя, стекающих через ветки деревьев.       Мечник смотрел на довольное лицо Пельки, и губы его против воли тоже растягивались в улыбке. Он думал о девушке, о том, какую ироничную шутку сыграла с ними судьба, крепко сплетя вместе то, что вообще не должно было столкнуться. Он смотрел и думал о том, как любит её колкую усмешку, обнажавшую мелкие ровные зубы и слегка опускавшую вниз уголки глаз. Любит то, как девушка сосредоточенно хмурится, обдумывая повести Арея о свете, мраке и служению им. Любит её сонный вид по утрам и растрепанные волосы, и ещё туманную спросонья ореховую радужку. И любопытство, и безрассудную пылкость, подобную той решимости, с которой она готова была отдаться ему вчера в ночной башне.       А ещё мечник — едва решаясь признаться себе — любил человека, которым он становился рядом с ней. Пелька будто приглушала все его худшие черты, делала их менее заметными, менее опасными. А всё хорошее, что ещё оставалось в бароне мрака, тянулось к девушке, сбрасывало тяжесть оков многовековой скорби. Ему нравилось умиротворение, перелетной птицей ненадолго опускавшееся на его плечо. Нравилось ощущать, как вновь разгорались тлеющие угли надежды на искупление. И как порой холодной иглой колол его сердце трепет.       Любовь истинная не знает условностей — она просто цветет. И теперь она пустила первые побеги в иссохшем, каменном сердце Арея. Вопреки законам жизни и бытия, в почве, давно не плодородной, возник росток.       Пелька видела сосредоточенную борьбу и непростые размышления, тенью набежавшие на лицо мечника. Ей вдруг до боли в сердце захотелось стереть своей ладонью бесконечную маску печали и сожалений, которые никогда не покидали Арея, собираясь морщинами на лбу. Истинная любовь так же не поддается и логике. И не было никакой закономерной последовательности в том, что чувствовала Пелька к барону мрака. Она лишь знала, что прикипела к этому мужчине. Как гигантский цветок, распустилась в её душе привязанность, наполняя ароматом-предвестником будущей любви.       Ночь незаметно опустилась на Лысую Гору долгожданной гостьей. Её спутница, луна, залила мрачные улицы светом, который растворялся в рваных клочьях тумана. В приземистом длинном здании в конце одной опасной улицы горело самое крайнее окно. Если бы луна решила заглянуть в него, то увидела бы, как у широкого стола сидит рослый мужчина с черной бородой. На коленях у него приютилась худая девушка в длинном льняном платье. Мужчина целовал девушку в губы. Медленно, слегка лениво. Как будто им некуда было спешить. Как будто у них впереди была вечность.