И кто тебе поможет?

Гермиона проснулась от того, что ее била дрожь. Девушка натянула одеяло до самого подбородка, но все равно было холодно. Сколько сейчас времени? Часы невозможно было разглядеть во мраке комнаты. Ночной свет луны, в котором Гермиона раньше передвигалась по всему замку, теперь был недоступен. В ее комнате, как и в комнатах остальных маглорожденных, просто не было окон. По новому уставу школы все грязнокровки жили в подземельях. Не в той части, где были уютные и величественные комнаты слизеринцев, а в старом заброшенном крыле, которое соединялось с тайной комнатой. Естественно, Снейп об этом никого не оповещал, но Гермиона услышала кое-что от Макгонагалл, когда спускалась к себе. «Эти дети не заслужили такого. Каким же надо быть чудовищем, чтобы поселить их рядом с трупом Василиска». Это и вправду было чудовищно, и даже не из-за трупа гигантской змеи. В их спальнях был такой холод, что, казалось, даже твои кости промерзают насквозь. Холод и влажность, что проникали из тайной комнаты и черного озера, словно поселились внутри Гермионы. Первые несколько дней гриффиндорка не могла спать из-за жуткого холода. Спустя неделю она практически привыкла, но все еще просыпалась посреди ночи, чувствуя как леденеют ее конечности даже под теплым одеялом, которое так заботливо принёс ей Добби. Никто не мог ничего сделать с бедственным положением маглорожденных. У жителей этого крыла просто не было палочек, а значит не было и магии. Все, что они могли — развести камин, но он едва прогревал гостиную, не то, что комнаты. Учителям строго запретили помогать грязнокровкам. Все, кто был бы замечен за этим, рисковали потерять работу. Надежда оставалась лишь на других учеников и домовиков. И те, и те помогали чем могли. Домовики приносили еду, которой порой не хватало за столом для маглорожденных. Ученики отдавали свои одеяла и теплую одежду. Вера Гермионы в то, что Хогвартс еще не потерян, крепла с каждым добрым поступком. Почему-то девушку заботил этот замок и его обитатели порой больше, чем она сама. Столько лет школа была для нее домом. Отдавать ее во власть пожирателей было бы преступлением. И поэтому Гермиона создала небольшой отряд. Это было что-то вроде тайной группы. Они собирались бороться за школу и то хорошее, что в ней осталось. Группа состояла из шести человек. Сама Гермиона, Джинни, Невилл, Дин Томас, Полумна Лавгуд и Колин Криви. Не густо, да. Даже Симуc не присоединился к ним. Он пообещал не выдавать друзей, но вступать не захотел. И Гермиона отчасти понимала парня. Это уже была не Амбридж с ее министерской поддержкой. Это были пожиратели смерти, руки у которых были абсолютно развязаны. Именно из-за опасности предприятия, они практически ничего не могли сделать. Да, отряд был создан. Но для чего? Что они могли? Кучка отчаянных, верящих в великое добро школьников. Все, чем они пока что занимались, был сбор информации о делах Ордена (никто из взрослых посвящать их, почему-то, не собирался) и моральная поддержка самых маленьких учеников, которых особенно тяготила ситуация в школе. Это было ничтожной каплей в море, но Гермиона пыталась что-то сделать. И именно это казалось ей главным. Однако, и Кэрроу не сидели на месте. Они повсюду установили свои порядки. Снейп начал часто отлучаться и назначил заместителем Амикуса. Сразу же после его назначения вышло несколько поправок к школьному уставу. Хотя «поправки» это слишком сильно сказано. Никто не писал никаких документов и не вывешивал объявлений. О новых правилах узнали, когда Кэрроу начал подходить к ученикам и просто срывать отличительные знаки факультетов. Оказывается, теперь никто не имел права носить их. Кроме слизеринцев, конечно. В этом ему помогало несколько «избранных». Как в старые-добрые времена Амбридж был создан специальный дежурный отряд, который проверял исполнение указаний заместителя директора, и, естественно, в этом отряде были опять же таки слизеринцы, которых новые правила никак не касались, они не только оставили за собой право носить на мантиях герб Слизерина, но и получили значки дежурных. Помимо отмены знаков отличия факультетов, отменили и соревнование факультетов. Теперь вместо того, чтобы за провинность снимать баллы, учеников наказывали. Дин Томас был одним из тех, кто отказался снимать нашивку. На следующий день его подвесили на несколько часов в кабинете Филча. За лодыжки. Все были напуганы, все молчали. Но молчание продолжалось не долго. Первым уроком в субботу стояла сдвоенная защита от темных искусств. Гермиона вошла в аудиторию и сразу же села за последнюю парту. На всех уроках Кэрроу она сидела тихо, словно ее вообще не существовало. Она не писала, потому что писать было нечего. Она не смотрела за тем, что он показывал, потому что это было отвратительно. Гриффиндорка отсчитывала в своей голове секунды до конца урока. Смотреть на то, как Кэрроу демонстрирует им темную магию, было жутко. Этот человек пугал ее после того случая в вагоне. Пугали его взгляды в ее сторону. Тупость вкупе со вседозволенностью — это действительно страшно. В класс вошел Кэрроу. Как и всегда он не здоровался. Пройдя к доске, мужчина встал около неё и скрестил руки. — Сегодня мы будем проходить непростительные заклинания, — он ухмыльнулся. — Это мой любимый раздел темных искусств. Я научу вас всем, кхм, тонкостям их использования. Несколько слизеринцев сидело, подавшись всем телом вперед. Их заинтересованность была видна невооруженным глазом. Гермиону тошнило от всего этого. Такое же отвращение она видела и в глазах остальных гриффиндорцев. — Раньше вам вбивали в голову, что эти заклинания недопустимы. Но это ложь. Это такая же магия, как и обычное Репаро. Просто ею могут овладеть лишь те, у кого хватит духа… «Или такие твари как ты» — пронеслось у Гермионы в голове. Речь Кэрроу превращалась в какой-то нескончаемый поток трепа и хвастовства количеством убийств на его счету. Гермиону трясло от ярости. Невилл рядом с девушкой беспокойно заерзал, чувствуя ее напряжение. Его лицо было каменным на протяжении всего урока, едва он услышал о непростительных заклятиях. Он как никто другой знал их последствия. –…Я веду к тому, — продолжил Кэрроу, — что все вы имеете право пользоваться магией во всех ее проявлениях. Кроме грязнокровок, конечно же. Едкий смех змеиного факультета окончательно вывел Гермиону из равновесия. Девушка вскинула руку. — Кстати о грязнокровках. Я слушаю, мисс Грейнджер. Хотели что-то спросить? — гадкая улыбочка играла на губах преподавателя. — Да, меня крайне интересует кое-что, — голос девушки дрожал от ярости, — если всем дозволено использовать непростительные заклинания, то любой из нас может прямо сейчас начать пытать вас или других пожирателей? По-моему это будет справедливо. — Да как ты смеешь, сука, — Кэрроу сплюнул прямо на пол и вскинул палочку. Но заклинания произнести он не успел. Дин Томас отреагировал мгновенно. Он вылетел из-за парты и молниесно метнулся в сторону пожирателя. Кэрроу от неожиданности выронил палочку. Началась давка. Весь Гриффиндор пытался помочь Дину, который еле уворачивался от непростительных невербальных заклятий. Они были слабыми, невербальная магия давалась Кэрроу тяжело, но они все-таки были. Гермиона в ужасе смотрела на происходящее, и когда ей казалось, что Дин упадет замертво сейчас же, она заметила движение со стороны слизерина. Драко Малфой спокойно встал со своего места и достал палочку. Мощное заклинание ослепило девушку. Когда она открыла глаза, все лежали на полу, не подавая признаков жизни. Все, кроме нее и Малфоя. — Что ты наделал? — на Грейнджер волнами накатывала истерика. — Закрой рот, — слизеринец даже не посмотрел в ее сторону. Малфой начал ходить между рядами, касаясь каждого палочкой, и что-то шептать. Он стирал им память. Но зачем? Гермиона решительно ничего не понимала. — Зачем?.. Она не успела договорить, слизеринец поднял ладонь, призывая ее замолчать, и девушка решила не спорить в такой ситуации. Последним он подошел к Амикусу. На нем Малфой задержался чуть дольше, чем на остальных. Затем блондин взмахнул палочкой и по одному левитировал каждого на свои места, да с такой точностью, что Гермиона была удивлена. Он даже помнил кто, где и с кем сидел. — Сядь на свое место. Малфой так долго молчал, что Гермиона вздрогнула от его холодного тона. Он поднял палочку и направил на нее. — Запомни, Грейнджер, это ничего не значит. И свет в глазах девушки потух.

***

Гермиона очнулась в кабинете, на том же самом месте, где была, когда Малфой оглушил ее. Остальные были в таком же состоянии, как и она. Только в отличие от девушки, сокурсники не понимали, что произошло. Им стёрли память. Всем, кроме нее. И Малфоя, естественно. Первым среагировал Кэрроу. Он схватил палочку и обездвижил всех. У Гермионы было такое ощущение, словно она опять попала в этот чертов поезд. — Какого хера сейчас случилось? — голос был спокойным, но ярость в глазах выдавала его. Амикус прохаживался между рядами, словно сканируя каждого. Он остановился перед девушкой с гриффиндора. Страх, исходящий от нее, ощущался практически физически. Кэрроу вскинул палочку и прошептал: — Легилемнс. Девушка вздрогнула, лицо стало непроницаемым, а зрачки расширились. Пожиратель бесцеремонно копался в ее памяти. Прошло меньше минуты, когда Гермиона вздрогнула от грохота книг, которые Кэрроу в порыве ярости столкнул на пол со стола девушки. Ну, конечно же, он ничего ничего не увидел в ее воспоминаниях. Наугад выбирая учеников он проникал к каждому в память, Грейнджер мысленно умоляла его не подходить к ней, иначе она пропала. И она, и Малфой. Глаза метнулись в его сторону, но он с абсолютно бесстрастным выражением лица смотрел на Кэрроу, словно не видя испуга гриффиндорки. Он даже не взглянул на нее. Ни разу. И тут случилось то, чего девушка не ожидала — Кэрроу приблизился к Малфою. Блондин смотрел на него с едва скрываемым презрением. Это был вызов, словно Кэрроу ниже его по положению, словно он не посмеет дотронуться до Малфоя. — Мистер Малфой, может быть вы разъясните мне ситуацию? Ведь вы всегда крайне ответственны, — голос Амикуса был наигранно вежливым и спокойным. — С радостью. Когда вы входили в кабинет, нас ослепила вспышка света. И, судя по всему, мы все ничего не помним. Я не буду утверждать, что причиной стал неконтролируемый взрыв магии у какой-нибудь грязнокровки, ведь они так давно ее не использовали. — Драко ухмыльнулся. — Однако, все мы знаем, что настоящей магии у них быть не может. Так что, нам остаётся только гадать, в чем причина. — Какие серьезные выводы, мальчик. А может быть ты покажешь мне, как все произошло? — Давайте придерживаться официального тона, профессор. Иначе наш диалог закончится плохо. Или вы мне не верите? — слизеринец блеснул ослепительной улыбкой, которая больше была похожа на оскал. Кэрроу, проглотив свою ярость, промолчал. Он мгновенно отошёл от Малфоя. — К завтрашнему дню всем сдать две первых главы в форме конспекта. Грязнокровкам четыре главы. Развернувшись на каблуках, профессор Кэрроу поспешил к себе в кабинет. Едва дверь за ним захлопнулась, все вышли из класса. Настроение было угнетающее. Никто ничего не помнил, на завтра была огромная домашняя работа, и у многих в голове все перевернули вверх дном легилименцией. А это был лишь первый урок. Гермиона отыскала Малфоя в толпе. Он спешно спускался по лестнице. Девушка побежала за ним. Едва успевая за широкими шагами слизеринца, Грейнджер увидела, как он вышел через главную дверь. Гриффиндорка остановилась. Она знала, что ей нельзя выходить из замка. Для грязнокровок это был непреложный запрет. Но ей нужно было поговорить с Малфоем. И на запреты, по большему счету, стало наплевать после произнесенных ею слов в кабинете защиты от темных искусств. Гермиона вышла за дверь. Малфой стоял и курил, прислонившись к стене. Его глаза были прикрыты, а дым сигареты тонкой струйкой поднимался вверх. Слизеринец вздохнул, услышав как Гермиона закрыла дверь. Он лениво отошел от стены и развернулся к девушке. — Я так и знал, что ты придёшь Грейнджер, — парень затянулся. — Я просто хотела, — гриффиндорка запнулась, — поблагодарить тебя… — Мне нахер не сдались твои благодарности. Малфой сделал большую затяжку и выкинул сигарету. Он собирался уходить и уже потянулся к двери, но Грейнджер схватила его за руку. — Подожди. — Убери руки, — прорычал Малфой. — Я хочу знать зачем ты… Но блондин не дал договорить ей. — Закрой. Свой. Рот. Я не собираюсь перед тобой объясняться. Вместо своих благодарностей сделай так, чтобы мне не пришлось больше стирать память полсотни людей. Он рванул дверь, проигнорировав хватку Гермионы и быстро прошел по холлу, свернув в один из тысяч коридоров. Девушка осталась стоять на пороге, смотря сквозь открытую дверь на главный коридор Хогвартса. Поведение Малфоя ещё больше запутало ее. Она ровным счётом ничерта не понимала. Но знала одно: она должна была разобраться в этом.