Сталь и песок

День путча, до трехсторонней встречи по «Анималистанской проблеме» еще две недели.       Все началось с убийства. Так часто бывает — с убийства одного часового на границе началась самая масштабная и кровопролитная война в истории. Совсем иным является вопрос: «А что случилось дальше?»       Дальше смерти стали расползаться, словно чума. Один мертвец послужил причиной смерти двоих, эти двое утянули в гроб уже семнадцать, а после этого вся страна медленно сползла в пучину кровавого хаоса.       Сценой для развития новой войны стал Анималистан, крупная страна, примыкающая к юго-восточным границам Федерации. Страна без признания, одна из десятков бывших колоний рухнувшей Империи, и от других таких же диких и необжитых пустошей ее отличали только огромные залежи природных ресурсов.       Населяющие эти земли племена и потомки колонистов не могли прожить ни дня без конфликтов. За последние десять лет государство пережило две войны, три революции и без счету прочих невзгод, а на руинах прежнего режима возникла Независимая Республика Анималистан. Казалось бы, у обреченной на вечный разлад страны появилась надежда на будущее… Но всего на пять лет и семь месяцев — ровно столько продержался у власти первый законно избранный президент.       Заговорщиков вела жажда власти. Всего лишь тупая, животная жажда власти. Они хотели только этого, и все появившиеся потом пафосные лозунги были не более чем популистским бредом, призванным привлечь под знамена хунты еще больше пушечного мяса.       О последних днях республики до сих пор известно ничтожно мало. В творившейся вокруг вакханалии не нашлось никого, кто вел бы летопись этих событий ради потомков. 2028 год от Искры Первого Очага. Анималистан. Двенадцатый округ (город Хализан), 19 июня, 12:47.       Полковник Айрон Ридарта умирал. И умирали сейчас по всей стране такие же, как он, командующие, не изменившие присяге. Единственным утешением для него было то, что он успел предупредить самого толкового из еще оставшихся в живых верных власти офицеров о начинающемся хаосе и то, что он разменял свою жизнь на жизни троих из тех, кого послали за ним.       — Амед кончается, Зиг и Лукс уже померли, шеф. Да, косяк. Кто ж знал, что этот ублюдок-кабарга такое шоу устроит, — голос звучал как сквозь вату. Ридарта не знал, была ли тому виной кровопотеря или взорвавшаяся рядом граната. Голос приближался.       — Завали мурчало! Проверь тачку.       — Да как нех делать! — Длинная очередь прошила кузов по всей длине. Досталось и полковнику — две пули и осколки стекла из разбитых окон. Впрочем, у него уже не осталось сил даже на то, чтобы чувствовать боль. Он просто устал. Хотелось спать.       Неладное кабарга почувствовал, еще когда заметил тот тонированный джип на парковке. Машина стоила верных сорок тысяч зелеными Федерации, такие в этом городке были редкостью на грани чуда. И уж точно одной из таких машин не полагалось ждать транспорт полковника на единственной дороге между его домом и частью.       — Раз! Два! Тяни! — Искореженная дверь открылась с диким скрежетом. Ударивший в проем свет окончательно ослепил офицера.       — Итить твою мать, живой еще! — Стрелок заменил магазин в пистолете-пулемете на полный и аккуратно убрал пустой в карман разгрузки. Это не было оружие дешевого киллера, в своих лапах он держал нечто куда более специфическое.       Даже на краю могилы полковник оставался профессионалом, способным определить оружие по характерным звукам. Слишком гулкий и громкий — большой калибр. Затворная задержка сбивается вперед, магазин в рукояти. Тогда это… Свои?! Не может быть…       — Добей, я пока проверю! — Убийца обошел машину и начал возиться с замком багажника.       — Так точно, сэр. Ну, извиняй, мужик, мы не со зла. — Стрелок-кенгуру схватил Ридарту за обшлага пропитавшейся кровью шинели и вытащил из машины. Тело упало мешком, земля бросилась в морду полковнику, заставив клацнуть клыками.       Неужели вот так?! Все мысли куда-то пропали, остался только этот вопрос. Так. Именно так. Очередь в полмагазина раскрошила череп полковника. Айрон Ридарта умер, и он был лишь одним из первых. 13:55, тот же день.       — Я вас понял, спасибо. — Ферх тихо выругался и бросил трубку на рычаг. Ситуация была препаршивой. Сейчас он де-юре стоял во главе части. Де факто командовать было нечем. Большая часть офицеров не отвечала на вызовы по рации и телефону. Остальные были или вне города, на учениях, или охраняли раскоп археологов в пятидесяти километрах от Хализана, или были в таком шоке, что вряд ли нашли бы свой хвост, возникни такая необходимость. О том, чтобы они сейчас управляли своими подразделениями, не шло и речи. Все накрылось тазом, в момент, даже моргнуть никто не успел. Самым разумным было бы попросту сбежать. По счастью, разум Ферх потерял в приграничных конфликтах, а новым так и не разжился.       — Сэр, патруль вернулся. Полковник мертв! — Дежурный был бел как мел, это было заметно даже под густым мехом песочного цвета, планшет в его лапах мелко дрожал. Ферх втянул воздух сквозь сжатые клыки.       — Тогда объявляй ЧП. Всех из увольнения, от черепов до меня включительно. Бойцам на полигоне передайте, чтобы окопались и заняли оборону, раскопу тот же приказ. Обзвони погранзаставы, соседние части, нужно собрать всю возможную информацию. В помощь возьми дежурные взводы из… Первой и второй роты. Третий и четвертый займутся оружием. По одиночке не ходить, часть не покидать. И без паники. Все записал?       — Да…       — Хорошо. Я сделаю пару звонков, а потом пришли ко мне остальных капитанов, если они появятся. Можешь идти.       — Так точно, сэр.       Как выяснилось, ситуация была даже хуже, чем казалось на первый взгляд. Пограничники полностью лишились связи, а все поступавшие донесения пестрили риторикой поражения: повсюду мелькали угловатые печатные буквы, складывающиеся в слова «атакованы», «потери», «пытаемся перегруппироваться», «с трудом держимся». Но, по крайней мере, Она была в безопасности. Или уже нет. Ферх доверял солдатам на раскопе, но не более, чем себе, или кому-либо из своих подчиненных. Вдобавок, такие новости лучше передавать лично, тем более, когда речь шла о Ней.       Рысь откинулся на спинку стула и начал шарить по нагрудным карманам. Сигареты кончились, а мозг требовал никотина. Один из важнейших стратегических товаров кончился первым, а еще даже не наступил вечер первого дня кровавого бардака. Тихо рыкнув, капитан достал мобильник, дешевый и кнопочный — навороченные смартфоны рысь не уважал принципиально, да и густой мех на лапах мешал. Трубку взяли после второго гудка.       — Привет, Кирия, нужно поговорить. — Так Ферх начинал почти все важные разговоры. Он принципиально не умел заводить разговор ни о чем, чтобы потом перевести на важную тему. Всегда в лоб, без компромиссов и увиливаний.       — Да? Что такое? Твои чучела с автоматами тут просто бастионы строят. — От сердца отлегло, рысь, если честно, был готов к сообщению о том, что все его подчиненные возьмут лапы в лапы и свалят, прямо с оружием. Жить-то все хотят. Костяк, идущий за командиром в огонь и воду, остался здесь, под боком. На раскоп услали или новичков, или неликвид. Разве что россыпь контрактников и кадрового лейтенанта о щедрот услал. И сейчас прижимистость и паранойя вышли Фолькверу боком, отчасти.       — Правильно делают. Творится что-то очень нехорошее. Пистолет с собой?       — В вещах.       — Найди, заряди, носи всегда. Держись поближе к солдатам. Если что — они выведут тебя ко мне. — В этом капитан был не уверен, вот совсем. В кризисной ситуации в башку тупой солдатни многое приходит, причем далеко не факт, что хорошее. Но в случае мясорубки с ними было безопаснее, чем без них. Меньшее зло.       — Что происходит?       — …Не знаю. Кто-то махом убрал половину комсостава части или даже больше. Это не теракт. Может быть, переворот или вторжение, мы выясняем. Но пока  будь предельно осторожна. Если начнется стрельба — не геройствуй, а беги и прячься. И… — Рысь запнулся, успокаивая дыхания. Показывать беспокойство было нельзя. Не сейчас, не в этой ситуации.       — Ферх. Мне двадцать два, я могу за себя постоять! — Повезло, она приняла это за обычную заботу с примесью паранойи.       — А я знаю, что здесь археологи гибнут также часто, как и служащие правоохранительных органов. Кирия, делай, что говорю. Надеюсь, скоро встретимся.       — Я тоже была рада пообщаться. — Рысь положил трубку, вслушался в гудки. Преувеличенно аккуратно положил телефон на стол… А потом, словно на шарнирах, обернулся и врезал в стену кулаком. Тханка с идущей по низу вышивкой «Не создавай зла волею своей» покосилась, и с едва слышным шелестом упала на пол — петелька лопнула. Рысь с туповатым выражением лица осмотрел вмятину и помассировал саднящий кулак. Эмоции требовали выхода. Он его им дал, тихо, мирно, буднично и наедине с собой.       На самом деле, пока что он только и мог, что бить кулаком по стене. Часть обложили по всем правилам. Пока что штурма не было, но с каждой минутой положение ухудшалось. И то, как скоро убийц полковника перестанут пугать стволы пушек, смотрящих на ничейную полосу было лишь вопросом времени. Отсиживаться нельзя, нужно действовать. Прорываться, хоть куда-нибудь, подальше отсюда. В голове вспышкой стробоскопа промелькнула мысль. Рысь ее прихватил, покрутил, взвесил. А потом прошептал, одними губами.        — Да… Туда. В то же время. Раскоп.       Когда позвонил Ферх, Кирия сушила шерсть. Впервые за две недели работы в поле, на раскопе, у нее появилась возможность нормально помыться. Да и повод был — наконец-то оправдается проект, на который уже потратили порядка шести миллионов из бюджета.       Кирия Ифе была гривистой волчицей. В Анималистане, стране, набитой межвидовыми конфликтами, принадлежность к такому виду накладывала свои ограничения. Жизнь во враждебном окружении закалила зверицу, сделала хладнокровной и даже в чем-то жестокой. Именно эти качества привели ее в пустыню.        Анималистан — страна с богатой историей. Трудно затушить окурок так, чтобы не осквернить чьи-нибудь исконные земли или могилу очередного правителя, а в местной почве, помимо месторождений золота — одних из самых богатых на всей планете — хранилось еще и золото в виде разнообразных предметов, и ценились они до неприличия высоко. Настолько, что Раскоп охраняли четыре взвода с броней и артиллерией, а ведь речь шла лишь о возможном местонахождении одной из святынь местного культа.       Кирия щелкнула тумблером и волны теплого воздуха пропали. Бутылка вина из заначки и портативный обогреватель вкупе с прямыми руками одного из механиков сотворили чудо. В такой глуши скучаешь по комфорту — даже такому самодельному.       Мягко ступая, волчица прошла по ковру и наклонилась над открытым чемоданом. Одеждой она не озаботилась — от кого тут было прикрываться? Попытаться подглядывать мог только самоубийца. Последним был студиозус из соседней партии, получивший локтем в зубы от нее и пинок под хвост из универа.        Впрочем, ради шанса посмотреть на такое многие бы выстроились в очередь. Стройная, сильная, гибкая и при этом удивительно женственная — с нее стоило бы написать картину.       Кирия сунула руку под аккуратно сложенные сорочки и достала кобуру. Крупную, совершенно не дамскую. Это был подарок. Она вспомнила и улыбнулась, довольно прищурив глаза. Да, Ферх был солдатом до мозга костей. И именно это обеспечило ему успех. Познакомились они около полугода назад — гривистая как раз крыла последними словами подполковника, зама какого-то Ридарты, когда в комнату зашел Фольквер и пообещал все уладить.       В общении с девушками до сих пор он был практически полным профаном. По счастью, цветы на раскопе не росли, так что уныло-букетный период она смело вычеркнула из планов твердой лапой. Вообще, до недавнего времени в ее круг общения входили три категории мужчин. Первые — мужланы из рабочих бригад, тупые подсобные рабочие. Их она отметала из брезгливости и нежелания играть в их грубые игры. Вторые — ученые мужи, они не проходили возрастной и интеллектуальный ценз. Слишком заумные и высокомерные, да и песок из них сыпался обильнее, чем из фильтров пескохода. Третья же категория была самой многообещающей — студенты. Молодые, неопытные, да и в принципе их было легко подчинить и использовать. Некоторым она даже давала побыть главными и вынести пару бесценных уроков. Такие держались максимум до конца выезда — потом опять по новой. Но это если у нее было хорошее настроение, а в остальных случаях их ждал все тот же словно высеченный из дерева локоть или бамбуковый стек.       А Ферх был не таким. Сильный, с неуемной энергией, но при этом сдержанный, скрытный и потрясающе неопытный. Её так и подмывало разнести его по кирпичику себе в угоду, но она сказала себе: «Не спеши и все окупится, » — и в этом она была совершенно права.       Пистолет он ей подарил совершенно буднично. Положил на раскладной стол поверх карт и сказал: «Тебе пригодится» — эта обезоруживающая простота и надежность её покорили.       Кирия впервые за несколько лет решилась на обычные, «ванильные» отношения. Кое-какие элементы своих старых игр она сохранила, но теперь не бездумно использовала, а учила. Медленно, но верно под ее сильными пальцами появлялись контуры того, кого возжелает любая. И он полностью принадлежал Ей.       Волчица погладила подушечками пальцев холодный пластик кобуры и отстегнула кнопку. Ей нравилось это оружие. Пистолет казался Кирии живым, она воспринимала его не как предмет вроде стека, а как существо, опасное, но благосклонное. Двадцать патронов, кобура-приклад, как и у Ферха, но немного другой. Более элегантный.       Волчица села на складной стул и прикрыла глаза. Ферх говорил встревоженно — похоже, действительно затевается что-то серьезное. Кирия потянулась, пригладила шерсть на грудке, смахнула невидимую соринку с бедра и задумалась. Судя по всему, работы нужно было сворачивать, но соблазн прихватить с раскопок хоть несколько образцов манил как никогда. А если… Нет, безусловная наглость и непрофессионализм налицо, но тем не менее. Можно вскрыть храм, забрать, что успеешь, а потом попросту взорвать тоннель. У Ферховых вояк должны быть снаряды или что-то там подобное. Зверица прикусила губу от возбуждения. Да, это уже не нудная возня в пыли, игра может пойти всерьез.       Волчица встала и быстро оделась, кобуру она повесила на пояс. Взглянув в зеркало, она осталась вполне довольна результатом. Прихватив со столика темные очки, Кирия вышла из палатки. Пришло время работать.       Раскоп не поражал воображения. Длинный овраг был искусственно углублен и окружен сетью пробных траншей. Лагерь располагался чуть в стороне, и все это длинной подковой прижимал к скальному выходу периметр военных. Изначально лагерь хотели разбить у ручья, но Кирия воспротивилась — ей было откровенно лень каждый божий день подниматься в гору и идти верных метров семьсот по камням. А сейчас это еще больше оправдалось: военным не пришлось дробить силы и получить лишний километр в охраняемую зону.       Гривастая спустилась по прорубленным в красноватом грунте ступеням и пошла на шум моторов и металлический лязг.       Траншея петляла, солдаты сработали её на совесть, поставили подпорки, избавились от рыхлой земли, но вот правильностью очертаний котлован похвастаться не мог. Вдобавок он был порядком забит разнообразным инвентарем: лопатами, кирками, мотками тросов и тому подобным.       Воздух пах разогретым камнем, Кирия вновь повернула и вышла к обширной площадке. На дальнем её конце чернел зев тоннеля. Завал из твёрдых пород пришлось пробить взрывом, а дальше уже и лопаты справились.       Пустоты археологи засекли при первом облёте местности. Сейсмическое сканирование, произведённое с вертолётов, позаимствованных у полковника Ридарты, показало наличие системы полостей, напоминающих вентиляционные ходы. Первоначально их приняли за карстовые промоины необычной формы, но благодаря упорству Кирии, исследовательской партии передали один-единственный, бесценный георадар. Эта машинка за сеанс работы вскрыла то, что обычными методами пришлось бы искать несколько недель. Именно она показала масштабный комплекс, скрытый под землей. Оставалось только туда добраться через толщу осадочных пород. Этим археологи и занимались все то время, пока волчица в унынии и скуке рылась в черепках и костях на городище, периодически подвывая на низкую красноватую луну из-за невозможности запустить холёные загребущие лапки в древние ценности прямо сию секунду.       Но именно сегодня дело сдвинулось с мертвой точки. Возле тёмного провала толпились землекопы и солдаты из охранения. Рабочие были довольно суеверны, и в этих местах работали крайне неохотно. Не помогали ни двойные сверхурочные, ни зуботычины и стрельба в воздух. Солдаты и сами трусили. Как-никак, они происходили из тех же слоёв населения, так что стреляли много и часто — заглушали страх, поселившийся внутри.       — Мисс Ифе! — Волчица обернулась. На горе грунта стоял хорёк в анималистанской форме. Учитывая его довольно скромные размеры, зрелище можно было назвать милым. Правда Кирия сама успела увидеть, как пушистик чуть не перегрыз глотку представителю землекопов, когда те вновь сорвали график работ и потребовали денег.       Хорь волчице нравился, он производил впечатление умелого командира, знающего своё дело, своих подчинённых, а ещё до жути падкого на звонкую монетку. Именно последний критерий и стал определяющим для самочки.       — Лейтенант… — Офицерик приветливо помахал лапкой и, юрко шмыгнув с кучи камней, подбежал к девушке. Голову зверька украшал крохотный шлем, который один из студентов партии на спор вырезал из винной пробки.       — Все готово, можем идти. Ждали только вас, — хорь отвесил шутливый поклон.       — Снаряжение взяли? — Волчица покосилась на череду понуро ждущих зверей, назначенных в герои-первооткрыватели. Правда пока что весь героизм заключался в том, что они покорно стояли на солнцепеке, дожидаясь, пока деспотичная начальница вымоет и просушит шёрстку.       — Да…       — А что это за ерунда, сухпаек, что ли? — Кирия ткнула стеком в торчащий из подсумка леопарда плоский кирпичик, запакованный в полиэтилен и проштампованный по периметру значками «Для взрывных работ». Груз явно не смахивал на инструмент археолога, вернее, на законный и общепринятый инструмент.       — Пластид. Мы посовещались тут… Мои ребята не специалисты, но лучше иметь при себе пару кило ВВ с десятком детонаторов, чем не иметь их, оказавшись под завалом, — навьюченные снаряжением студенты и солдаты согласно кивнули, почти синхронно.       — Варвары, этому комплексу сотни лет! — Волчица печально покачала головой, сметя пушистым хвостом пыль с камней возле себя. Хорьку пришлось прикрыться лапами.       — Извините… — Хорек потупил взор и сложил лапки в извиняющемся жесте.       — Берите пироксилиновый шнур и термит, от них меньше ущерба, — Кирия рассекла воздух стеком и ткнула в тугие мотки, сложённые на ящиках. Непросвещенный мог бы принять их за дешёвую веревку, но внешний вид, как известно, обманчив. Пачки термитной пасты в представлении не нуждались.       Такие вот двойные стандарты не были для волчицы чем-то необычным. Археология в Анималистане переживала далеко не лучшие деньки, так что угробить пару перспективных захоронений и продать «официально утраченные» древние ценности ради хлеба насущного у учёной братии не считалось зазорным. Лично для себя Кирия установила простую пропорцию семьдесят на тридцать: лучшее на продажу, а мелочь по музеям. Идеализмом Ифе не славилась, зато на счётах в нескольких банках её уже ждала вполне неплохая сумма. Да и личная коллекция регулярно пополнялась. Вообще, волчица давно хотела завязать и с торговлей ценностями, и с копанием в пыли, но каждый раз золотой червячок в её душе шептал: «Ну давай, гривистая моя, ещё разочек. Сама знаешь, деньги лишними не бывают». И она сдавалась, подписываясь на ещё одну рисковую авантюру посреди бескрайних песков. И дела слишком редко шли чётко по плану.       Небольшая группка шла по тоннелю, проход был узким и недостаточно высоким. Волчица иногда почти цепляла головой опорные балки.       — Осторожнее.       — Не учите ученую. Хм-м… — Кирия наклонилась над маслянисто поблескивавшим обломком. Точно не песчаник. Такие обломки, вернее даже следы пластов были видны на стенах коридора в нескольких местах. И быть эта ерунда могла только одним.       — Что такое? — Хорь щипнул крупинку и растер в лапках, брезгливо сморщился и вытер ладони об ткань формы.       — Странно, следы древесного угля. — Именно что следы, не залежи. Просто примеси в местной песчаной почве. Такого тут быть и в помине не должно было, в пустошах даже трава была редкостью, почвы были почти скелетными, а тут нонсенс — уголь, да не щепотка, а кусками целыми.       — Полезного ископаемого в смысле? — Лейтенантик сделал глаза по пять копеек и обернулся на волку. Ну да, ископаемого. Для него уголь всегда был чем-то таким… Странным. В пустыне его видели только сквозь открытый верх товарных вагонов, в которых его вывозили на территорию Федерации из более богатых регионов. Скупали за бесценок, понятное дело.       — Нет, горелой деревяшки.       — Это что-то означает? — Пушистик ловил каждое слово. Хорек был любознательным, словно вчера на свет родился, Кирия это в первый же день заметила. Ей это казалось милым.       — Вот уж не знаю. — Все она знала, только не говорила. Здесь давным-давно что-то горело. Вернее даже не «что-то», а опорные колонны, если быть точным. Какой-то древний пироман взял и по приколу завалил проход, подпалив деревянные подпорки.       Проход оборвался резко, лучше фонарей очертили выход в куда более широкое и высокое помещение. Из зёва тоннеля тянуло холодом, особенным… Могильным.       Внутри царил абсолютный мрак. Темнота поглощала свет фонарей, как губка, смыкаясь вокруг непроницаемой стеной. Кирию чуть не свалил с лап приступ клаустрофобии — в темноте, казалось, что-то движется. Шерсть взъерошил легкий ветерок. Сейчас они стояли в зале, где никто не дышал уже десятки сотен лет. Пыль покрывала гранитные плиты толстым слоем. Знамена и гобелены на стенах уже давно истлели, дерево подгнило, а цветы на алтарях засохли. Служившие службу звери обратились в кости и прах, и их скелеты валялись у главного алтаря огромной кучей.       — Мисс, это ведь не убитые в бою, я прав? — Хорь нервно сглотнул.       — Почему вы так думаете?       — Нет раздробленных костей, оружия, следов борьбы в обстановке. То есть, сотни зверей просто… Легли и умерли? — Лейтенантик говорил правду, даже больше. Скелеты лежали не грудой, а концентрическими кругами, вокруг возвышающегося в центре алтаря.       — Массовое самоубийство… Вполне возможно, думаю, яд, что-нибудь типа раствора синильной кислоты. Мы уже находили в храмах посуду с её следами. Хотя такое я вижу впервые.       — Почему они себя убили?       — Храм засыпан грунтом, похоже, их отрезало в результате извержения или землетрясения. Хотя это мог быть и обычный оползень.       Кирия осторожно прошла вперед. Каждый её шаг поднимал небольшие облачка пыли. Волчица увеличила яркость фонарика и начала разглядывать облицованные известняком стены. На уровне глаз шел ряд барельефов, таких же, как и в каждом храме по всей территории Анималистана. Везде одни и те же гротескные фигуры пронзали друг друга оружием. Везде шел к власти Двуликий. Зверь, единый в двух мордах и двух видах.       Волчица поднялась по ступеням, переступая через кости. Сотни пустых глазниц смотрели на алтарь. До последнего вздоха сектанты смотрели на свою святыню. Может быть, ждали чуда?       На вершине лежали останки странного существа. Кости были деформированы, не хватало кисти правой лапы. Из волчьего черепа торчал позолоченный рог, крепившийся прямо к кости. Культю прикрывал протез, выполненный в форме копыта. Волчица заворожённо смотрела на кучу костей. Сама она явно не относилась к истово верующим, но она восхищалась самоотверженностью зверей, стремившихся во что бы то ни стало угодить своему божеству.       — Ну и изврат, хищник, пытающийся стать веганом.       — Нет, не веганом. Гибридом хищника и травоядного. Ладно, кости нам без надобности. Проверьте двери на той стороне.       Кирия наклонилась над алтарем. В свете фонаря под слоем пыли блеснул металл. Волчица сдула с находки пыль и поднесла светильник к ритуальному ножу. Простая рукоять, минимум узоров, стальной клинок. Единственным украшением была цепь странных иероглифов, высеченных вдоль кровостока.       Зверица дернула носом. Такое качество, да еще и сталь, причем явно не простая. Но датировка… Все вокруг принадлежало в лучшем случае к эпохе бронзы, и этот кинжал не вписывался в окружение, ломал всю картину, смотрелся чужеродно.       Волчица воровато оглянулась и опустила нож в сумку. Рукоять лежала в лапе удивительно удобно, буквально сливалась с ней воедино.       Раздался глухой треск, потом тягучий неприятный скрип. Кирия вздрогнула, машинально перебросила руку с рукояти ножа на кобуру. В неподвижном воздухе каждый неожиданный звук пугал почище давящей тишины. Неправильное было место, мертвецкое. А в таких местах шуметь не стоит, местная мифология вполне категорична. Приползет что-нибудь из темноты, и сделает… Что-то Очень нехорошее.       — Мисс Ифе, мы открыли дверь. Пришлось ломать засовы.       — Дикари. Неужели нельзя было открыть нормально?       — Створки слишком плотно прилегали, даже нож не войдет.       Тяжёлые двери, обитые потемневшей от времени бронзой, перечеркивал знак. Чтобы его заметить, нужно было сощуриться, ну или иметь очень острое зрение вдобавок к отменному периферическому.       Круг, в центр которого стремились восемь стрел. Символ, оттиснутый в дереве, а может быть вырезанный… Нет. Скорее выскобленный или выцарапанный. Чем? Может быть и когтями. Время сгладило царапины, большинство из них. Альфа и омега, все стремится в точку. Из ничто ты выходишь, в ничто со смертью ты приходишь. Восемь стрел, бьющие наружу — рождение, жизнь и богоугодная экспансия. Стремление внутрь — смерть, упокоение, создание монолитной структуры. Да, это не храм. Это нечто другое. Кирия вздрогнула, прошептав одними губами: «Могильник».       Может быть хорь её и услышал, может быть даже понял. Но виду он не подал. С режущим уши скрежетом двери приоткрылись. В лицо волки повеяло чем-то гнилостным, словно там, впереди, что-то ещё разлагалось.       Это был уже не зал, а довольно широкий коридор. Прямой, с высоким потолком и каменными стенами, испещрёнными отверстиями, располагавшимся на первый взгляд совершенно бессистемно.       — Это не храм, это склеп. А это значит… — Кирию прервал глухой щелчок, и что куда важнее, последовавший за ним дикий визг. — Кстати о бабочках, поглядывайте наверх и по сторонам. Высматривайте пустоты, и держитесь от них подальше.       Один из солдат, скорчился у стены, между костяшками правой лапы торчал полусгнивший деревянный колышек.       — Умели же строить в древности. Как тебя угораздило?       — Сунул лапу и потянул. Ы-ы…       — Ну, если тебя это обнадёжит, то яда здесь быть не должно. Все органические яды давно разложились. К несчастью для тебя, на столбняк время не действует. Заберите у этого туриста рюкзак, а ты, калеченый, вали отсюда рогом и покажись медикам. А то подхватишь что-нибудь интересное, а диссертацию с твоего скрюченного трупа будет писать некому.       Комната была явно меньше первого зала, раза в четыре. Наверное, когда-то это был и рубеж обороны, и место, где складировали приношения. Для одного был огромный стол с несколькими желобами, для другого — ряд бойниц в дальней стене.       Сверху падали студенистые капли, серебристые, странно увесистые на вид, они с гулкими шлепками разбивались о плиты пола и исчезали в щелях между ними. Волка прикинула, и чётко уверилась в том, что эту систему каналов запустили они сами, когда вошли в один из залов. У древних просто не было возможности создать самоподдерживающуюся систему такого уровня, это было бы равносильно созданию вечного двигателя. Однако, металлический дождик неслабо так действовал на нервы, как минимум потому что каждая капелька била как кусок щебня.       — Ртуть? — Солдат покатал на лапе блестящие шарики и ссыпал их на землю, жидкий металл сразу слился в блестящую лужицу.       — Ага, и жидкая, и пары. Если бы не спешка, ждали бы химзащиту… И зонтики.       — Она же ядовитая?       — Летального исхода не будет, в худшем случае небольшое отравление, — волчица вспомнила фотографии, подсмотренные в учебнике у знакомого душой и телом студента-медика, поморщилась. Лучше, конечно, было бы таких радостей избежать. Повторять подвиг гробокопателей, подхвативших что-то похожее на лепру в одной из гробниц очень не хотелось.       Возле возвышения Кирия остановилась: что-то не давало ей покоя, словно тонкий скрип железа по стеклу на грани слышимости. Но волка не стала закрываться, наоборот, пустила эти мысли внутрь себя и сосредоточилась на них.       Волка представила, как выглядел храм в годы своего расцвета. Великолепное было зрелище, наверное. Охра, ляпис-лазурь, яркие лубочные цвета, словно пришедшие со страниц книг восточных сказок. На безграмотных дикарей это должно было производить неизгладимое впечатление. А сейчас… Ничего. Все истлело под гнётом времени.       Видение нахлынуло беспардонно, примерно так Ферх описывал полученный однажды выстрел в упор. Тебя внезапно сжимает и выбрасывает из твоего тела, вышибает дух заодно с сознанием.       Картинка была зыбкой, как на записи в низком качестве с высоким блюром. Но Кирия все равно видела зал и сидящие ровными концентрическими кругами фигуры в его центре. Все были одеты в практически одинаковые балахоны, но даже сквозь мешковатые одеяния из плотной ткани гривистая могла рассмотреть, что все они были на крайней степени истощения. Она успела насмотреться на подобное за время поездок по горячим зонам, лик голодной смерти везде одинаков.       Стоящий у алтаря взял за ручки массивную чашу и начал обходить паству, Ифе уже поняла, чем он их поил. Все та же синильная кислота в смеси с ещё чём-то, волка чувствовала запах горького миндаля, разливающийся волнами в воздухе.       — Время пришло, братья и сестры! Наши испытания подходят к концу! Теперь мы можем отправиться к Богу! Довольно мы изнуряли нашу плоть! — По стенам метались тени от факелов и лампад. Странная, ирреальная картина. Такого не должно было быть, это было достойно кадра из ужастика, но никак не серой реальности.       Волчицу передернуло со слов проповедника.       Заточенные под землёй фанатики медленно умирали во славу своего двуликого Бога. Но смысла в их смерти Кирия не видела, она ещё ни разу не встречала упоминаний о ритуальных самоубийствах такого масштаба.       Из транса её вывел окрик, с красочным дурманом он диссонировал примерно так, как запах сивушной бормотухи забивает букет марочного вина. Вроде бы исподволь, но дымка транса рассеялась словно по волшебству, оставив после себя только странное ощущение и не заданный вопрос «А что, в сущности, за хренотень это была?». Не галлюцинации, не безумие, словно взгляд сквозь прореху в полотне времени. Мимолетный и такой противоречивый.       — Мисс Ифе! Она не отвечает! Да мать вашу, Кирия! — Хорек производил несоразмерное росту количество шума. Этакий пушистый и рассерженный клаксон от грузовика.       — А-а… Да? — Волка помотала головой и расплылась в улыбке. Память услужливо подбросила картинки первого опыта курения марихуаны, в одной из комнат студенческого общежития. Годы другие, дурман не от канабиса, но вот поди ж ты, наложилось.       — Что такое? Вы застыли на минуты три.       — Видения, видимо галлюцинации из-за отравления, давайте двигаться дальше.       Под землёй холм напоминал губку, столько в нем было подземных ходов и переходов. Если бы не Кирия, с трудом разобравшая полустертые письмена на порталах, то скорее всего никто из группы археологов-кладоискателей не смог бы вернуться на поверхность, слишком уж запутанным был проложенный маршрут.       Под лапами хрустели иссохшие кости, то и дело приходилось останавливаться и искать обходы из-за обвалов, баррикад, а иногда и из-за того, что путь перегораживала толстая стена паутины. Мало того, что Кирия предпочла бы расстрел контактам с этой дрянью, так вдобавок арахниды вполне могли оказаться ядовитыми.       — Огня мне! — Штатив с тяжёлым бронзовым зеркалом был покрыт пылью и паутиной. Кирия брезгливо смахнула лапой, что сумела, и с надрывным скрипом повернула конструкцию так, чтобы мутный металлический лист смотрел в темноту.       — Что?       — Свет, фаер, фонарик, ну или там светлое будущее. Нужно что-то светящееся! — Кирия уже видела такое, многие древние здания освещались при помощи систем зеркал.       — Воу! — Солдаты застыли в изумлении, зал был заполнен сокровищами. Не под крышу, о нет. Но все слишком сильно напоминало сценку из приключенческого боевика. Тусклый блеск монет, рассыпавшихся по влажным от конденсата плитам. Торчащие из прогнивших сундуков острия позолоченных клинков, подмигивающие из лохмотьев мешков каменья и украшения. Это был сладостный мираж. Если бойцы о чём-то и жалели всю свою жизнь, так это о бедности. Они были простыми ребятами, у которых никогда не водилось лишних денег. И сойти с ума при виде этой груды драгоценностей им мешали только вбитые сержантскими стеками прямо в подкорку мозгов строчки устава. Вроде бы пока что скрижали работали как надо.       — Джентльзвери, мы богаты! Можете начинать обдумывать, куда тратить премиальные. — Свет был тусклым, едва разгонял темноту. Однако картина была выдающейся, все словно обратились в соляные столбы. Это была настоящая магия, магия въевшейся в подкорку алчности.       Но счастье долго не продлилось.       — Мисс Ифе! Дозоры докладывают, что к раскопу движется колонна неопознанных машин! Это не армия! — Постов на подходах к раскопу было всего несколько, каждый в километрах трех. Больше для проформы.       — Сдержать сможете? — Кирия и сама в это не верила, не те мышцы, не те силы. Солдатики у Ферха водились не лучшего качества. Выше среднего местного уровня, но не более.       — Смотря насколько. — Голос хоря был сосредоточенным и холодным, словно офицера пустили работать в автоматическом режиме, совершенно отключив эмоции.       — Дайте минут пятнадцать! Заложите заряды в тоннеле, подорвете за моей спиной! — Ответа она уже не услышала.       Мало, слишком мало было времени. И слишком много нужно было осмотреть и увезти. Кирия не собиралась набивать рюкзаки безликими слитками, ей были нужны уникальные образцы.       И выбирать было из чего. Оружие, посуда, предметы культа и ещё множество других ценностей. Но волчица, сама не зная почему, отдавала предпочтение украшениям и оружию. Золотые гребни или сотни разбросанных там и сям монет её не интересовали. Но вот колье, серьги, браслеты, кольца… Гривастая металась по залам сокровищницы как одержимая, понимая разумом, что время утекает и излишняя разборчивость в трофеях может стоить жизни, но не могла принять этого душой.       Земля вздрогнула, с потолка посыпалась пыль и мелкие камушки.       — Госпожа Ифе, они здесь! — Сквозь треск статики Кирия расслышала выстрелы, много. Громкие трескучие очереди.       — Выхожу!       Она пробежала по коридорам, потом через главный зал. Канонада становилась все сильнее, рюкзак с золотом больно бил по плечу.       — Она выходит! Замедление на две минуты! Бегом отсюда! — Волка бросилась вперед, не оглядываясь на возившихся с брикетами пластита саперов. За мгновение до того, как она выскочила из тоннеля, за спиной грохнул взрыв. Ударная волна ударила в спину, повалила ничком, засыпала песком глаза. Может быть один из саперов ошибся при закладке зарядов, а может просто заряды попались тухлые. Так или иначе, но проход был запечатан на совесть, надежнее было бы только закупорить его парой цистерн цемента.        Волка поднялась на локтях, в ушах звенело, но по счастью взрыв ей больше ничем не навредил. Двуликий божок сектантов-суицидников схоронил, не иначе. Солнечный свет больно ударил в глаза, на секунду Ифе ослепла. Прозрев, она не узнала местность вокруг.       Вокруг свистели пули, падали пробитые ими тела. Землекопы, солдаты, ребята из археологической партии… А она все бежала, мир в эти секунды сузился до узенького окошка, ограниченного бортами и брезентовым верхом.       Палатки лагеря горели, в небо вальяжно поднимались клубы угольно-чёрного дыма, горел пластик и брезент. Воздух разорвала череда громких трескучих хлопков, Кирия машинально пригнулась, закрывая лапами не голову, а рюкзак, обняв его, словно собственного детёныша.       — Вниз! Вниз! Не высовываться!       Кирия не подчинилась, выглянув из траншеи, волчица застыла, как поражённая громом. По плоской равнине, прямо к раскопу, двигалось облако пыли, огромное облако. В песчаной круговерти то и дело мелькали вспышки, и с каждой секундой их становилось все больше.       — Вижу их! — Солдат в пыльной форме высунулся из раскопа, приложил к глазам бинокль.       — Сколько?! — Вопрос не просто повис в воздухе, он сквозил во всем. В сжатых клыках, в побелевших под мехом костяшках пальцев на рукоятках винтовок.       — Раз, два… Четырнадцать! Шестнадцать… Восемнадцать машин! — В голосе наблюдателя проскочили истерические нотки.       — Боже! — Ужас. В восклицании был только он. Именно в эту секунду до всех дошло — не отбиться. Восемнадцать машин, в каждой минимум по четыре бойца. Больше роты, гораздо больше.       — Что делать?       — Они нас обошли! Бежим! — Вопль сработал круче сигнальной ракеты. Оборона дрогнула… А потом и вовсе рассыпалась в куски.       Шквал пуль разорвал редкую цепь обороняющихся пехотинцев, окопанные пушки сделали по паре выстрелов и смолкли — часть обслуги получила дозу свинца на месте, а остальные со всех лап бросились бежать.       Хорь извивался в пыли возле бруствера, песок возле крохотного тельца словно кипел от свистящего свинца. И посреди этого ада зверёк ещё успевал командовать всеми вокруг. Приказывал собраться, перегруппироваться, некоторое из солдат его даже слушали, но куда больше их бежало без оглядки.       — Уходим!       — Бегите! Мы их задержим! — Лейтенантик ухмыльнулся краем мордочки и снова смешался с пылью бруствера.       — Ну нафиг! — Кирия схватила хорька за шкирку и бросилась наутёк. Офицерик что-то злобно-матерно пищал, но волка не обращала внимания на его возмущение.       Ифе прекрасно понимала, что зверёк так и остался бы возле того бруствера. Он и Ферх были одного поля ягодами, и чтобы заставить обоих отступить, требовалось просто и незатейливо схватить этих укуренных героев за шкирку. В противном случае такие типажи отбиваются до конца даже в самой безнадёжной ситуации.       Кирия бежала по узкой траншее раскопа, над головой свистели пули. Стреляли не в неё, а в тех, кто пытался убежать в голую степь. В тех, кто опрометчиво вылез из траншеи. Хорь указывал направление писком, в отличие от почти отключившей мозги Кирии, он сохранил холодную голову и именно этому пушистому коротышке самочка и была обязана жизнью.       Волчица едва не погибла всего в паре шагов от грузовика. Пули выбили в песке фонтанчики пыли, Кирия вскрикнула и невольно отшатнулась. Если бы самка успела завернуть за угол, то весь свинец бы достался не песку, а её груди. А так отделалась всего лишь лёгкой царапиной на бедре.       — Прикрыть огнём! Госпожа, давайте! — Хорь рявкнул так, что на секунду перекрыл даже грохот пальбы.       — Я… Я туда не пойду!       — Туда или пуля в спину! Раз! Два! Бегом!!! — Кирия подчинилась. Волчица отшивала зверей на две головы выше себя ни дрогнув и мускулом, но сейчас ей пришлось плясать по дудочку крохотного зверька, подчинился не мозг, подчинилось тело. Голые инстинкты, выдрессированные недолгим общением с Ферхом: именно рысь вдолбил в голову гривастой понимание того, что приказам зверей в форме стоит подчиняться.       Все действия влекут за собой последствия. Например, этот отчаянный рывок подарил Кирии жизнь.       Гривастая бежала к грузовику, все вокруг исчезло. Была только она, и белая от меловой пыли пластина в торце кузова, за которую нужно было успеть ухватиться.       — В кузов! В кузов залезайте! — Крикнувший солдат повалился на землю, меткая ли шальная пуля снесла ему половину лица, вместе с нижней челюстью. Волка успела рассмотреть кровавый зевок и свисающий на воротник куртки язык.       Кирия вцепилась лапами в борт, подтянулась, с глухим стоном забралась внутрь. Царапина на бедре саднила, но крови почти не было, пуля прошла вскользь, едва зацепив кожу.       — Пригнитесь! Голову вниз! — Хорь крикнул вовремя, пули взрезали брезентовый верх кузова. В лицо волки брызнуло теплое и липкое, явно не гаспачо.        — Они уже здесь! Газуй! — Машина вздрогнула и рванулась вперед, из-под потертых покрышек выхлестнули клубы пыли. Ифе молилась, чтобы в колеса грузовика не угодила шальная пуля. Шины не были бронированными, они даже новыми и то не были. Но беглецам повезло, на этот раз.       Прежний мир Кирии сгорел, запятнав небо густым чёрным дымом. От партии археологов остались лишь занесённые песком тела, пепел и засыпанный взрывом тоннель, перекрытый обвалом так качественно, что даже маститый геолог не нашёл бы следов существования входа в святилище.       В тот самый день Кирия поняла: ничего уже не будет как раньше. Никаких больше униженных прошений о финансировании, никакого рытья в пыли ради обеспечения безбедной жизни. Если кто-то заимел смелость схлестнуться с армией, значит, страна доживает последние дни.