The Corrupted World

Свет луны освещает улицы Осло, и город, подобно усопшему, затихает. После шумного заседания, тишина кажется более оглушающей, нежели музыка, что огромными импульсами бьет в голове. Вальтерсен спокоен, он всегда спокоен под воздействием алкоголя. Хотя не то, что бы спокоен — он самоуверен, тверд, и былая робость тонет под высокоградусным напитком. Жаль, ведь утром Исак превратится в мальчишку, позволяющему играть с собой. До квартиры добирается быстро, мельком считая этажи. Лифтом предпочитает не пользоваться, и поэтому пару раз чуть ли не падает с лестницы. И замочная скважина, сука, не поддается. В квартире тихо, тускло, даже темно, стоит полный хаос, на который Исаку, по сути, похуй. Стягивая с хилых плеч ветровку, парень заваливается на мятую кровать, закрывая глаза, и старается сдохнуть на время. Не выходит. Да и мысли о том, что ему грезит сраный переезд заставляет задуматься. Родители возвращаются, а жить с ними желания нет, а значит скорое возвращение в конуру к Эскилю, Линн и Нуре приближается. Придется снова драться с блондинкой за комнату, но они смогут отыскать компромисс. Нуру Исак считает подругой, достаточно хорошей. Она единственная, кто реально может выслушать и подать руку помощи. Но Вальтерсен начал забрасывать общение с ней. Все, мысли слиплись в огромную кучу дерьма. Парень сам начал забываться и постепенно уходить глубоко в небытие снов, которые в последние несколько месяцев не дурманят разум Вальтерсена.

***

Утреннее похмелье служит напоминанием ужасного дня, особенно когда какой-то долбоеб не спускает палец со звонка уже несколько минут. Бледный, как тусклые лучи солнца, что светят сквозь пасмурное небо, Исак открывает глаза. Мешки на бледной коже выделяются намного сильнее зеленоватых глаз и пересохших, до крови потресканных губ. Вены видны на висках, и импульсы головной боли разрывают ее к хуям собачьим. Накидывая на оголенные плечи одеяло, Вальтерсен еле-еле переставляет ноги. Такого дискомфорта он давно не чувствовал, а выпил вроде не так много. Наверное, Юнас добавил что-то покрепче в напиток парня, раз уж тот позволил Найшейму сделать ему минет. Он даже не помнит разговора. Просто сидящего на коленях Эвена, усердно выполняющего свое занятие. Он тоже, по-видимому, перебрал. Кстати, о Юнасе — распахивая дверь, на своем пороге Исак видит именно его. — Оу, — Васкес осматривает друга, который был, мягко говоря, не в форме. Мешки под глазами размером с кулак сливаются с тусклыми глазами. Волосы растрепаны, а кожа… Наверное, бледнее, чем у самой смерти. — Ты, блять, в себе? Сейчас девять утра, захуя ты пришел? — Исак прижимает к себе одеяло, ощущая дрожь, пробирающую его тело. Озноб. Глаза абсолютно ничего не выражают, парень слишком слаб для эмоций. Ему бы не повредили пару часов сна. — Сгоняй за дурью, — Васкес видит отходящего в сторону парня и, смело пробираясь в квартиру, падает на полюбившийся диван в центре гостиной. Дверь со стуком захлопнулась, и в главной комнате показался сам Вальтерсен. — Знаешь, я заебался ездить на другой конец города к Найшейму для того, чтобы купить всем нам немного дури, — парень тяжело выдыхает. Честно говоря, сегодня он не то, что до другого конца города не доедет, он вообще квартиру не покинет. — Чувак, я бы и сам туда съездил. Но продает он только тебе. Всем уже давно известно. — Что известно? — Что он хочет трахнуть тебя, — прямо произносит Васкес, откидывая голову на спинку дивана. Похмелье издевается и над ним тоже, но желание выкурить очередной косяк или вдохнуть как можно больше порошка сильнее. — Пиздешь, — хрипит Исак. Это не их дело. Парень сжимает одеяло в кулак и тянется к мобильнику, что так беззвучно лежит на тумбе у его кровати. Легкие движения пальцев набирают нужное сообщение: ________________ «9:12» Исак: Есть? ________________ «9:16» Найшейм: Завтра в 19:00 на старом месте ________________ «9:17» Исак: Раньше нельзя? ________________ «9:19» Найшейм: Нет. ________________ — Что ответил? — Васкес вскидывает густые брови, наконец-то, оторвав взгляд от белого потолка. Вальтерсен падает на кровать, морщась от очередного болевого позыва: — Завтра в 19:00. Все, теперь иди нахуй, дай мне поспать, — хрипит Исак, бросая в сторону Юнаса связку с ключами, попадая не в самое лучшее место. — Блять, — вскакивает с места Васкес, размахивая руками. — Мудак, — он стягивает со ступни обувь, с неплохим замахом бросая ботинок в Исака, который накрылся одеялом по голову. Услышав приглушенный возглас, он довольно ухмыляется.— Позвони потом. *** С наступлением осени лучи солнца исчезают все раньше. С каждым днем на несколько минут. Сейчас достаточно темно, и, по традиции, людей все меньше. Исак стоит, опираясь спиной о стену старого здания, а окружающая его местность чем-то напоминает подворотню. Оглушающе тихо и пусто, должно нагнетать какой-то ужас, но нет. Похуй, в общем. Однако Вальтерсен заебался ждать. Этот мудак снова опаздывает, и потерянное время обрело достаточно весомую цифру. Ладно, ему какое дело, не пришел — так и не нужно. Единственное, времени жалко. Поспешные выводы. Высокий силуэт Найшейма показывается из-за стены. Ну, он выглядит так же, как и Исак — живой мертвец, с капюшоном на голове, что скрывает черты лица. Походка хромая, и взгляд тусклый. Вот это, блять, похмелье. — Я думал, ты сдох по пути, — парень скрещивает руки на груди, отдаляясь от стены, что испачкала его спину. — Но было бы не плохо. Эвен сбрасывает капюшон, вновь обращая руки к карманам. Он видит, как Исак старается выглядеть спокойно и безмятежно.  — С дурью бы заканчивал. Труп ходячий, — если присмотреться, хотя даже приглядываться не нужно. Вальтерсен осунулся за последнее время, кожа бледнее обычного и стоит он как-то неуверенно. Но это, вероятно, из-за присутствия Найшейма. — Когда мне будет не похуй на твое мнение, повторишь, — Исак вскидывает голову, облизав засохшие губы. Как бы он сейчас ни выглядел, в голосе все равно мелькает волнение. Слабыми и неощутимыми позывами, но заметными для Эвена. Тишина воцарилась вновь, вгоняя в оцепенение, из которого Исак вряд ли способен выйти, когда Найшейм так броско и бесцеремонно прожигает его взглядом. — Принес? — он все-таки нарушает ее. Потягиваясь за мятыми купюрами, Вальтерсен вдруг ощущает резкий удар о холодную стену. Его хрип эхом отдается по улице, и он снова под прицелом. Подобно дичи. На мушке. — Когда ты так осмелел? — Найшейм сдавливает пальцы на шее, перекрывая кислород младшему, — Ты же знаешь, если я захочу.  — Что? — на выходе выдает Исак, взгляд мечется из стороны в сторону. Он не может, не хочет фокусировать его на определенном объекте, который все настойчивее перекрывает кислород. — Снова отсосешь мне? Найшейм усмехается. Эта игра его забавляет. Забавляет Исак, который все еще старается доказать, что он не является его игрушкой. Но всем свойственно ошибаться, не так ли? — Глупый мальчик, — Эвен схватывает подбородок Вальтерсена, что так тщетно пытается не смотреть на него. Он чувствует, как младший нервно сжимает кулаки, видимо, осознавая, что его язвительность делает лишь хуже. Он начал рвано дышать, и, если ранее пытался скрыть волнение, то теперь открыто показывает его. Усмешка так и не спадает с губ, в глазах играет некое злорадство. — Беззащитный… — Эвен смотрит в душу так, что каждая частица подростка распадается и рушится. Этот взгляд рушит то, что Вальтерсен строил на протяжении жизни. Он распадается буквально на пылинки, которые Найшейм сдувает и растворяет среди воздуха. — Доигрался, мальчик мой, — рука резко тянется к волосам, хватает и насильно вскидывает голову вверх. Исак тяжело выдыхает, обращая взгляд куда-то к небу, потому что больше некуда. Зрение подводит, и перед глазами все расплывается. К тому моменту, как горячее дыхание непрерывными рывками опаливает чувствительную кожу на шее…