You're making waves

Планета была засушливая, жаркая, вся поросшая красновато-ржавым мхом. Атмосфера у нее имелась, но сильно разреженная — уровень радиации вдвое превышал нормальный. Кандрос взял с собой троих — двое из которых даже толком не умели стрелять, — и то лишь потому, что в ином случае команда «сожрала бы его с потрохами». Они впервые «высунули нос» за пределы кластера, и Кандрос предпочел бы десантироваться на грунт с отрядом закаленных в боях ребят, закрепиться, зачистить периметр — и только тогда спустить челнок со специалистами. Но взволнованные ученые уверенно заявляли: на планете была разумная жизнь. Обо всем остальном спорили до хрипоты, но в этом — сходились безоговорочно. Профессор Герик «всю душу из него вытряс», добиваясь от Кандроса разрешения отправить исследовательскую группу. Вынужденный согласиться, он выбрал двоих — доктора Эрзу Т’Нуа, специалиста в трех областях, о двух из которых Кандрос имел лишь отдаленное представление, и доктора Гамильтона, который предпочитал, чтобы к нему обращались по имени «Саш-ша» — красивому и экзотичному, но трудному для воспроизведения. Третьим был Хосс; в Млечном Пути он пробыл наемником лет четыреста, что развило у него совершенно фантастическое чутье на опасность и начисто лишило способности удивляться. Первые три часа не принесли им иных находок, кроме красного мха, но ученые и от него были в восторге. Хосс скучающе прохаживался между редких, лишенных листвы кустарников, примостив к плечу дробовик; Кандрос не сводил взгляда с приборов. Раса, следы пребывания которой увлеченно искали Эрза и Саш-ша, могла оказаться дружелюбной и мудрой, готовой к первому контакту и жаждущей поделиться знаниями. Но Кандрос терпеть не мог полагаться на случай, когда от него зависели чужие жизни, и — если дело «запахнет керосином» — его отчаянно волновало только одно: будет ли у местных голова, чтобы пустить в нее пулю? Хосс повернулся на шесть часов и поудобнее перехватил дробовик. Кандрос ощутил прилив беспокойства — настолько сильного, что его замутило. Такого с ним не случалось со времен учебы в Академии; вокруг не было «ни души», но тревога все нарастала. Перестали переговариваться ученые, Хосс угрожающе наклонил голову, будто готовился драться, и Кандрос схватил винтовку наизготовку. — К челноку! — приказал он. Сам воздух — хотя они, конечно, не снимали шлемов — показался вдруг враждебным, чужим, и оружие в руках не внушало привычной уверенности. — Я прикрываю. Марш! Эрза принялась торопливо собирать образцы. Глухо жахнул дробовик Хосса, выстрелившего в воздух. Саш-ша вскочил на ноги, попятился к Кандросу, и это на миг отрезвило, заставило вспомнить, что он должен защищать их; перекрикивая звон в голове, Кандрос еще раз скомандовал: — Отступаем! Назад! Бросайте образцы! К челноку! От скрипучего звука собственного голоса он пришел в ужас, выронил винтовку. Шум вокруг нарастал, становился невыносимым, рвота поднялась к горлу и осела желчью на языке. Кандрос попытался найти передатчик, сообщить на корабль — но волна ужаса навалилась вдруг, пригнув к земле, и Кандрос с облегчением понял, что теряет сознание. Кандрос очнулся от звука своего имени. Было темно, жарко — но локальный передатчик, по видимости, работал исправно. Кандрос попытался пошевелиться — что-то мягкое обнимало его со всех сторон, сковывало движения. — Саш-ша? — позвал он. — Эрза? Хосс! Вы живы? — Да, мать твою, — грубо отозвался Хосс. — Но, по-моему, мы в заднице. Кандрос медленно выдохнул. Поискал ощупью оружие или передатчик, но не нашел ни того, ни другого. — Дело — табак, — выдохнул Саш-ша — голос у него звучал пугающе слабо. — Новое выражение. Очень хорошо подходит. — Эрза? — позвал Кандрос. — Да, — отозвалась она. — Здесь кто-то есть. Кандрос непроизвольно дернулся всем телом — мягкий кокон не поддался, продолжал удерживать, как в объятьях. — Тебе угрожают? Что они хотят? — Их шестеро, — медленно сказала Эрза. Кандрос только теперь вспомнил об особых способностях азари. — Нет... больше. Как будто эти шестеро повторяются снова и снова. Они... это... Эрза замолчала, задышала прерывисто и часто. — Эрза! — позвал Кандрос. — Что... — Они знают, что мы меняем планеты, — выдохнула она. — Они... они — это нечто общее. Радиация на этой планете... они думают, мы хотим изменить условия. Это все, что они понимают в нас. Больше... больше ничего. — Так объясни им! — рявкнул Кандрос. — Я не могу, — прошептала Эрза — Кандрос едва ее слышал. — Они — не то, что мы. У них нет войны. Только... мир, покой. Единение. И чувства — общие на всех. Мы испугали их. Мы... Она замолчала. — Эрза! — позвал Кандрос. — Саш-ша! Хосс! Ему ответила только тишина.