Будь со мной. Танцуй со мной.

Глупо, как глупо было думать, что Юрий вложит свою руку в ладонь Отабека – словно Алтын никогда не видел реакцию Плисецкого на такие действия. Но казах надеялся, потому что именно сейчас ему хотелось коснуться Юры сильнее всего – тепло к теплу. Но наивно было полагать, что согласие на помощь с танцем сразу их сблизит. Отабек вздохнул и едва заметно усмехнулся, наблюдая за нервными действиями блондина, и в примирительном жесте поднял руки, отвечая на взгляд Юрия, который явно говорил, что тот не потерпит возражений. В этот раз Алтыну не хочется упрямствовать. Казах послушно идет за Юрием, наспех заворачивая шарф и кое-как застегивая куртку меньше чем наполовину – он слишком разгорячен их недавним разговором, а в голове все еще мелькают картинки чувственного танца, который они должны танцевать. Парни узнают – будут издеваться, но Отабеку было плевать, потому что помочь Юре важнее. Глупые шуточки он выдержать сможет. А вот как объяснить матери и отцу, что он будет танцевать с парнем? Алтын не собирался говорить им об этом сейчас, но скрывать причины своего отсутствия, врать… нет, он не мог так. Оставалось надеяться лишь на удачу. Отабек выдыхает облачка густого дыма и смотрит только вперед, обдумывая все и осознавая, что предстоящие сложности только сильнее разжигают его интерес и усиливают желание сделать все наилучшим образом. Почувствовав прикосновение, Алтын вздрогнул и опустил взгляд – от открывшейся перед ним картины Отабек неожиданно для себя нежно улыбнулся и, ощущая бешеное биение сердца, тихо произнес: -Не подведу, - он чуть наклоняется, когда Юрий поправляет шарф. - Ни за что. И смотрит, наблюдает за Плисецким и видит что-то скрытое внутри. Что-то, что он не может показать. И почему-то от этого Отабеку становится тепло-тепло, а сердце вновь заполняет назойливая нежность, которая заставляет Алтына легко улыбаться. -Боюсь, что мои «друзья» сами с тобой познакомятся, и я, к сожалению, не смогу этому помешать, - Отабек невесело усмехается и фыркает, засовывая замерзающие руки в карманы. На ум сразу же приходит вездесущий Жан Жак, который любит, просто обожает таких красивых и неприступных парней /да и девушек/– злить их и выводить на эмоции – его любимое занятие. Алтын часто наблюдал за такими действиями, которые ничем хорошим не заканчивались. К тому же, у них в команде целых тринадцать девушек, которые наверняка хотя бы слышали о Плисецком – многие так же, как и казах, пришли к ним из балета. - Я могу зайти за тобой, если ты не против. Я был бы рад побыть с тобой подольше. Никакой задней мысли. Просто говорит то, что думает. И пусть Отабек не очень искусен в деле отношений – дружеских или любовных – он осознавал то, что происходило в его душе, хотя и не до конца. И не было смысла стесняться говорить об этом, если это не было тем, что мешало бы им обоим. Домой Отабеку совсем не хотелось – родители возвращались совсем поздно, а Мадина уже несколько дней гостила у тети, от которой ей ближе было идти до балетной школы. К тому же, ему отчаянно хотелось быть рядом с Юрием, пусть и раздражая и зля его /немного эгоистично/. -Я… - Отабек вздохнул и немного растерянно посмотрел на Плисецкого, не в состоянии подобрать нужные слова. Его решимость вдруг куда-то пропала, проиграв смущению. - Может, ты хотел бы… пойти ко мне домой? Тут недалеко. Правда, он совсем не представлял, что они могут делать у него дома – Отабек мог сыграть на гитаре и накормить Юру – очень весело. Но отпускать его не хотелось совсем – хотя бы еще полчаса, еще немного. -Или на каток, - тут же прибавляет казах, делая шаг к Юре и заглядывая ему в глаза. - Только не уходи. Юра хмурится, трет глаза. Кусает губы, судорожно ища ответ. Не находит. Некоторое время смотрит в глаза Алтыну, словно там можно отыскать ответы на все вопросы. Нет, не получается. Шаг назад, палец упирается в грудь парня. - Ты слишком близко. Мне это не нравится. Я помню, танец, все дела, там еще ближе, но не так сразу. И... зачем? Он и правда искренне не понимает. Блондин слышал, что друзья так делают - ходят друг к другу в гости и проводят вместе время, но никогда не мог понять, чем они там занимаются. - Зачем нам идти к тебе домой? Или на каток? Я знаю, что у тебя полно дел, так займись ими. Скоро у тебя их будет еще больше. А мне бы надо выучить уроки и хоть немного потренироваться на пуантах, давно на них не стоял, пальцы опять будут болеть. Поэтому... Плисецкий пожимает плечами. Он не грубил - это же Отабек! - но вышло все равно некрасиво. И честно. Возможно, он поймет и ему будет стыдно за сказанное, однажды. Не сейчас. Сейчас ему крайне неловко от взгляда казаха. Что происходит в его чертовой голове? Почему Юре так страшно? Почему он сейчас такой... слабый? Слабый Алтын? Нет-нет-нет, нонсенс! Этого не может быть! Юра всегда восхищался его тихой и спокойной силой, он не мог ошибиться. - Домой, - твердо произносит парень, чувствуя себя последней тварью. Осторожно кладет руку поверх куртки Отабека, словно пытаясь дотронуться до сердца. - Не волнуйся, скоро ты устанешь от меня. Не провожай. Буду ждать тебя завтра. Развернуться и уйти оказывается невозможно, но Юрий заставляет себя. В его жизни многое делается через боль, не могу и не хочу. Надо. Просто надо. Он идет быстрее и быстрее, чувствуя спиной друга, пока не срывается на бег. Холодный колючий ветер бьет по лицу, кажется, что еще немного - и потекут слезы. Но их нет. Он же монстр. Чудовище. Блондин приходит в себя пустом зале. Да, именно здесь он и спасается от всего. Здесь не надо прятаться, здесь можно дать волю чувствам. Здесь только он. Пока - только он. Надо же, решился впустить в свой мир кого-то еще... Смешно. Парень завязывает дрожащими руками ленточки пуант, скидывает куртку и включает музыку. Закрывает глаза. И - вперед. Он танцует так страстно, отдавая всего себя, представляя рядом Отабека и словно извиняясь перед ним, что девочки, что всегда подглядывают, прикрывают рты ладошками, томно вздыхают и смаргивают слезы. Музыка заканчивается. Тяжело дыша, Юра открывает глаза и видит незваных зрителей. - На хуй пошли! От волшебной феи не остается и следа. Девочки с писками убегают. Юрий откидывает челку назад и снова включает музыку. Отабек выглядит абсолютно спокойным. Сохранять непроницаемое выражение лица – почти стиль жизни. Все его эмоции внутри и никак не влияют на его тело, открывался он лишь во время танца – единственного момента, когда он не может справиться с эмоциями и просто позволяет им одерживать верх над его собственным контролем. Но обычно – камень. Спокойный и холодный. Почему именно сейчас контролировать собственное тело стало так трудно? Алтын просто молчит, потому что знает, что его слова ни на что не повлияют. Понимает, что своим безумным и отчаянным желанием удержать Юрия, он лишь отталкивает его. Каждая его яркая эмоция – лишь вызовы самому себе, которые Отабек озвучивать не привык. Похоже, так и должно продолжаться. Его и самого пугали собственные желания и эмоции, что уж говорить о Плисецком. Отабек лишь легко улыбается и кивает, ощущая легкое прикосновение к груди, и умоляя всех богов помочь ему унять бешено бьющееся сердце. Алтыну сложно сглотнуть горечь и удержаться от того, чтобы схватить Юру за руку, чтобы не отпускать. Но он и без того сегодня сделал достаточно – Отабек чувствует, как внутри растет разочарование в самом себе, смешанное со сладким послевкусием их разговора о танце. И пусть все кажется вполне удачным, Отабек, сжимая кулаки и наблюдая за тем, как быстро уходит от него Плисецкий, обещает себе больше не позволять таких вольностей, как сегодня. Все-таки, они не настолько близки. Он медленно бредет домой, замерзший и отчего-то обессиленный, не обращая внимания на время от времени вибрирующий телефон – он только нащупывает в кармане наушники, кое-как распутывает их замерзшими пальцами и включает музыку – ту, под которую они с командой должны выступать совсем скоро. Мозг воспроизводит в голове движения, и Отабек совсем забывается, думая о завтрашней тренировке. Открывая дверь в темную квартиру, Алтын едва не споткнулся об оставленные кем-то ботинки, потом чудом не встал на хвост Мерлина – котенок вился у ног Отабека, не давая тому и шагу сделать. Обычно к брюнету он не подходил, предпочитая ему Мадину, но сейчас он чуть ли не вис на нем – Алтын поднял котенка, который тут же замурлыкал и прикрыл глаза. Отабек вздохнул и отнес ребенка на кухню – тому выдавил корма, а себе налил воды. Но малыш на еду даже не взглянул и снова стал жаться к ногам Отабека, отвлекая его от невеселых мыслей. Уже через несколько минут казах лежал на своей кровати и невидящим взглядом пялился в потолок, пока Мерлин тихо мурлыкал у него под боком. -Как думаешь, приятель, нужно ему что-нибудь написать? – тихо произнес парень, положив ладонь на теплую спину кота. Тот даже глаз не раскрыл. - Я тоже так думаю. Отабек не хотел жалеть себя или предаваться грустным мыслям – он ненавидел распускать сопли. В конце концов, ему следовало беспокоиться о других вещах – учебе и предстоящем выступлении, это ведь было важно. Но желание получить хотя бы гневное сообщение от Юрия было сильнее, чем волнение за все остальное. В какой-то момент Алтыну даже захотелось пойти в балетную школу, чтобы попробовать найти там Плисецкого. Но, ударив себя по лицу, Отабек отогнал глупые сталкерские мысли. От ненужных раздумий его оторвала вдруг ожившая беседа, в которой Леруа извещал всех о важности завтрашней тренировки. Тут же начали обсуждать проблемы с костюмами, шутить и говорить просто о жизни – Отабек за этими разговорами и не заметил, как заснул. Следующий день прошел как-то стремительно – пары, Крис, ругающий Отабека за редкие встречи, Леруа, решивший вдруг поговорить с Алтыном о его жизни, Мадина, неожиданно ставший ласковым Мерлин, – все мысли о предстоящей тренировке и встрече с Юрой отошли на второй план. И да, он едва не опоздал на встречу с Плисецким, но, запыхавшийся и разгоряченный, с сумкой наперевес и разрывающимся от сообщений телефоном в руке, он пришел к дому Юрия даже раньше назначенного времени. Отвлекаясь на слишком уж беспокойного Джей-Джея, Алтын старался не думать о вчерашнем прощании и предстоящей встрече с Юрием. Юрий танцевал, пока пальцы не начали ныть, а ноги подкашиваться от слабости. Домой в тишине по хрустящему снегу. Один. Странно, но он привык к молчаливому присутствию Отабека. Это немного пугало. Дома было холодно и так же тихо. И хотя кот вышел его встретить, ожидая вечерней кормежки, и даже позволил себя погладить, не откусив пальцы - весь в хозяина - все равно было холодно. Принять душ, укутаться в мягкую кофту-тигра и устроиться на кровати, задрав ноги на стену и свесив с кровати голову. Грызть яблоко и просматривать новости. Холодно. Одиноко. Юрию казалось, что он привык, но иногда становилось просто невыносимо. Но ничего. Он справится. Как всегда. Блондин крепко обнимает подаренного кота, утыкаясь в него носом, и проваливается в сон. Его будит стук в дверь. Яков и Лилия. Мужчина протягивает сверток с пирожками от дедушки и по-хозяйски проходит на кухню, ставит чайник. Женщина, морщась, хлопает Плисецкого по спине, заставляя держать идеальную спину даже в обычное время. - Ты прекрасен. Так не прячь эту красоту. Поторопись, Юрий, у меня много новостей. Быстрый душ, волосы - в хвост, перед Барановской нельзя выглядеть неопрятным, черные штаны и белая рубашка с подвернутыми рукавами, подтяжки. Юра возвращается, когда Яков уже разливает по чашкам кипяток. Парень присаживается на край стула, ждет. Лилия одобрительно кивает, наблюдая за его выправкой. Солдат-прима, даже смешно. - Ты нашел партнера? - Да. Сегодня я посмотрю на его работу, а завтра попробуем порепетировать. Его тренеры переглядываются, но не задают вопросов. Плисецкий тоже не собирается ничего объяснять. Тянет руку к пирожку, но Лилия тут же шлепает его по пальцам. Проглотив проклятье, блондин пьет несладкий чай. - Он ведь не бальник, верно? - Будем адаптировать его стиль. - И какой он?.. - Кто?.. - Стиль, Юрий, о чем ты думаешь с утра?! Он думает о встрече с Отабеком. О том, что там будут его друзья. Интересно, какой он с ними? Как представит его? Наверное, он обиделся на вчерашнее поведение Юры. Хотя, это его проблемы... - Юра! - Я не знаю! Я только сегодня пойду смотреть на него! Лилия вскакивает, заламывая руки, отходит к окну, закуривает. Длинные тонкие сигареты в длинных тонких пальцах, красивые губы и запястья, она даже курит изысканно. Прима прекрасна всегда. Юра тоже бы так хотел. - Смотри. Мы можем подобрать для тебя один из этих костюмов, - Яков раскладывает на столе фотографии. - Я бы выбрал вот это... - Это! Он даже не смотрит на другие фото. Взгляд сразу цепляется за изображение, приходит осознание, что это - идеально. В этом он будет женственным и восхитительным. Юбочка не стеснит движение и прикроет все, что нужно, оставляя длинные тонкие ноги. Корсет и открытые плечи. "Отабек с ума сойдет..." - проскакивает шальная мысль, и Плисецкий тут же давится чаем. Тренеры опять переглядываются, но молчат. Потом они долго спорят, но сдаются под напором блондина, решившего, что его загадочный партнер сам подберет себе наряд. Обсуждают детали. Решают, когда Юра будет готов пригласить их на репетицию. Он обещает, что обратиться за помощью, если что, но все знают, что парень никогда не позволит себе такой слабости. В конце концов, блондин только что не выталкивает взрослых из квартиры, надеясь, что они не встретят любящего приходить раньше Алтына. Переодеваться нет времени, поэтому он просто собирает рюкзак, накидывает куртку с капюшоном и обувается. Бегом по лестнице. Отабек уже ждет, какой-то непривычно запыхавшийся, что ли. Не давая сказать ни слова, Плисецкий вытаскивает из рюкзака пакет с пирожками и сует парню: - Дедушка прислал. Эти не дают мне их есть, так что будем уничтожать по дороге, не против? И вот... В лицо парню летит скомканный мягкий и теплый шарф песочно-коричневого цвета. Юра смущенно бубнит: - Ходи с ним. А то мой ужасно на тебе смотрится. И все сразу понимают, кто это подарил. Щеки пылают, отчего блондин злится еще больше. - Веди. Хочу уже увидеть, как ты танцуешь. Главное, не думать, что там будут друзья Бека. От этого не по себе. И, черт возьми, он не умеет быть незаметным. Не по себе. Юра выуживает из пакета еще теплый пирожок, жадно откусывает, улыбается. Дедушкины... любимые... - Ты пирожки-то ешь. А то не достанется.