Будь со мной. Танцуй со мной.

Отабек долго думает, нужно ли говорить Джей-Джею заранее о том, что он приведет с собой Юру. Конечно, их тренировки – не государственная тайна, парни часто приводили подружек, на которых хотели произвести впечатление, но Леруа мог разволноваться, увидев незнакомого человека. Вздохнув, казах послал лидеру короткое: «Сегодня возьму с собой кое-кого», на что он незамедлительно получил кучу удивленных сообщений о «подружке» и «не ожидал» - на это Отабек решил не отвечать. Алтын только убрал телефон в карман – тут же открылась дверь подъезда, и к нему вышел Юрий. Отабек приветственно кивнул головой, ожидая отчуждения, как ему в руки сунули теплый пакет – брюнет осторожно сжал его замерзшими руками, удивленно рассматривая. И да, он только открыл рот, чтобы ответить Плисецкому, как в него что-то прилетело – он едва успел подхватить ткань, в которой не сразу распознал шарф. Совершенно сбитый с толку, Отабек набросил подарок на плечи. -Спасибо, - тихо произнес он, пытаясь стянуть тот шарф, который, по словам Юры, «ужасно на нем смотрится». И он старался не думать о том, как краснеет Юра и он сам. Наблюдая за блондином, кусающим пирожок, Алтын вдруг обнаружил, что Плисецкий улыбается – казаху кажется, что его сердце делает несколько сальто и останавливается, потому что это – самое красивое, что он видел в жизни. Все еще удивленный и смущенный Отабек послушно достает из пакета пирожок, смотрит на него и только сейчас понимает, что целый день ничего не ел. Алтын благодарно улыбается и начинает с удовольствием есть – эти пирожки оказываются вкуснее даже знаменитых маминых треугольников. -Вкусно, - произносит Отабек, улыбаясь и совершенно забывая о тяжелом дне и проблемах. До остановки Алтын доходит уже сытым и совершенно счастливым. Он молчит, оглядываясь по сторонам и стараясь быть ближе к Юре. Три остановки, еще немного пешком – и они приходят ко входу в полуподвальное помещение – богатые родители Жана нашли для них это место и очень помогли его обустроить. Отабек останавливается у лестницы и вздыхает, оборачиваясь к Юре. -Некоторые люди могут быть очень навязчивыми, - Алтын выглядит даже немного расстроенным, словно в том была его вина. - Но они хорошие. И можешь посылать их, если будут слишком надоедать. И он спускается по лестнице, выуживая из кармана куртки магнитный ключ – дверь открывается с родным и словно приветственным писком. Отабек слышит музыку и пропускает Юру вперед, закрывая дверь. Тут небольшая прихожая с двумя дверьми – в раздевалку и в зал. Отабек толкает первую дверь и входит в тускло освещенное помещение. Благо, в раздевалке никого нет, и он оборачивается, приободряя Плисецкого. Если сам Отабек немного волнуется, то как чувствует себя Юра? -Я переоденусь. Кидай вещи в мой шкафчик, - голос Алтына слишком хриплый, и он указывает на крайний шкаф с красивыми буквами «Принц» - король-Джей-Джей каждому раздал звания, потому что в их «Royal Family» пользоваться именами было не круто. А Отабек удостоился такого звания благодаря тому, что был первым, кто поддержал идею канадца сколотить команду. Алтын скинул куртку, схватил сумку с вещами и двинулся к одинокой кабинке – он мог бы переодеться прямо у своего шкафчика, но тот факт, что за ним наблюдал бы Юра, слишком волнует, и Отабек решает уйти от греха подальше. Через пару минут Алтын вышел – теперь на нем были свободные спортивные штаны, кроссовки и майка – впервые Отабек в таком виде почувствовал себя слишком открытым. -Идем? – спросил он, закрывая шкафчик и оглядываясь на Плисецкого. Отабек чувствовал себя неловко – обычно он смотрел на то, как танцует Юрий, наоборот не было никогда. И это не могло не смущать, пусть Отабек и был уверен в себе. Он открыл дверь в зал со странной смесью нежелания и сладкого ожидания – тут же на него обрушилась куча звуков – девочки уже репетировали у зеркал, парни что-то громко обсуждали в дальнем углу, ну а у самой двери их встретил улыбающийся Леруа. -Отабек! – он хлопнул друга по плечу и уже хотел начать что-то говорить, как заметил Юру – его лицо тут же изменилось, и Алтын заметно напрягся, потому что от Жана можно было ожидать чего угодно. - Что за прекрасная дама сегодня нас посетила? -Жан, - предупреждающе произнес Отабек и выразительно посмотрел на Леруа. Тот, пусть и казался идиотом на первый взгляд, дураком не был – по его довольному лицу было ясно, что Отабек и Юрий так просто не отделаются. -Все в сборе, - хлопнул в ладоши канадец и, отвратительно подмигнув Плисецкому, ушел в сторону танцующих девушек. -Извини, - раздраженно произнес Алтын, глядя Юрию в глаза, - можешь сесть там, – он кивнул в сторону скамеек, где разминались парни, - только придется познакомиться и с ними. Ребята встретили Отабека крепкими рукопожатиями и улыбками и, не дожидаясь представления, стали тянуть руки к Юрию. -Юрий Плисецкий – мой друг, - только и произнес Алтын. Этого было достаточно для того, чтобы парни, улыбаясь, стали представляться блондину. Отабек едва не рассмеялся, потому что он не ожидал такого внимания к Юре. Тут же началась разминка, во время которой к Отабеку приплыл Леруа и несколько девушек, любопытствующих о красивом незнакомце. Алтын отвечал коротким «друг». И, не переводя дыхания, они начали танцевать. Они репетировали этот танец очень давно – знали каждое движение идеально, двигались так, словно были рождены для этого. Отабек в какой-то момент даже перестал думать о Юре – просто танцевал так, словно ничего больше не существовало – только его команда, собственное тело и музыка. Их танец состоял из нескольких частей, в каждой из которых танцоры менялись – в команде было тридцать человек – но неизменными в каждом моменте оставались, конечно, Жан и Отабек – он не мог даже вдохнуть свободно. И да, присутствие Плисецкого все равно меняло в нем что-то на подсознательном уровне – он хотел быть лучшим, хотел делать все идеально. Они крутились, прыгали и выгибались, подбрасывали девочек и не останавливались ни на секунду. Снова и снова. Отабек тяжело дышал, устал, но ощущал себя абсолютно счастливым. Это была его жизнь – быстрый танец, никаких правил и рамок – они веселятся так, словно это последний танец в их жизни. Выкладывались на все сто процентов, улыбались друг другу и чувствовали себя семьей, одним целым – Отабек терял себя, становясь единым организмом со своей командой. Все десять минут их танца были такими напряженными, что когда он закончился, и все привычно закричали, выпуская эмоции, Отабек согнулся, тяжело дыша и улыбаясь. Леруа, совершенно не запыхавшийся и все такой же бодрый, оставил у себя вторую группу, чтобы снова прогнать их часть. Отабек не сразу подошел к Юре – он еще пару минут стоял и просто дышал, пытаясь привести мысли в порядок. Наконец, мокрый и горячий, он плюхнулся на скамейку, устало улыбаясь – а это было всего лишь начало, Джей-Джей отпустит их минимум после десяти повторений. -Ну что? – с едва различимым весельем в голосе произнес Отабек, - Подхожу тебе? -Некоторые люди могут быть очень навязчивыми. "Ну да, молодец, успокоил, у меня же нет проблем с общением!" Но это все про себя, давя нарастающую панику, с кривой улыбкой-оскалом. Раздевалка небольшая и очень удобная. Юрий хмыкает, оценивая надпись на шкафчике Алтына. Не ожидал. Ну что ж, может, именно принц и подойдет русской фее для танца. Отправив в шкафчик рюкзак, блондин мнется и все-таки снимает куртку, с сожалением понимая, что спрятаться он теперь точно не сможет. А уж идиотский наряд, надетый утром специально для Лилии, как и волосы, частично собранные в хвост, уж точно привлекут ненужное внимание. Отабек смущается. Это выглядит странно. Но Плисецкий не обращает на смущение никакого внимания, удивленно рассматривая форму парня. На языке так и вертится вопрос, как он собирается танцевать в этих мешках, но Юра молчит. Вспоминает, как бальников дразнят пидорами за обтягивающую и ничего не скрывающую одежду. Каждому стилю - свою. "Что ж, поглядим..." Отличный зал. Он понял это сразу и хотел даже сказать об этом спутнику, но не успел. - Что за прекрасная дама сегодня нас посетила? - На хуй иди, - привычно сорвалось с губ под нос. Облегчение, что произнесено это тихо, а шум голосов и музыка помогли заглушить реакцию. Нельзя. Он обещал Отабеку. Потому Юра скрипит зубами, давится гневом, захлебывается все возрастающей ненавистью к этому... как его? А черт с ним, не важно. Плисецкий шел за Алтыном, удивленно замечая, как меняется парень, как на его лице появляется улыбка, глаза блестят, как он смеется. Все любят его, жмут руки и хлопают по плечу. Вот как... На смену удивлению приходит горечь обиды. Почему он с ним не такой? Наверное... наверное, ему сложно, как и всем. Юрий знает, что с ним невозможно общаться. Что поделать, он одиночка. У него не было времени на друзей. Вокруг были только тренеры и соперники. И дедушка. На мгновение в груди колет, но блондин берет себя в руки. Он сильный. Не нужны ему никакие друзья. Просто... просто обидно. Ему пытаются жать руку, но он забивается в угол, не запоминая имен и только что не шипя, достает телефон и делает вид, что крайне занят. Радует, что его хотя бы не узнают и не лезут с вопросами, что он здесь забыл. А потом звучит музыка, и Плисецкий забывает обо всем на свете. Это не похоже на балет. Это... совершенно иное, дикое, шумное, необузданное. Юрий поражен, как столько человек могут действовать, как один организм, словно чувствуют друг друга. Лица танцовщиков светились такой радостью... А Отабек... Юрий никогда бы не подумал, что в нем столько чувств и страсти. Этот напор и сила настолько очаровывали, что руки дрожали. Плисецкий представил их рядом во время танца: яростный и страстный Отабек, сильный, с красивым телом и широкими плечами, с резкими свободными движениями, несдержанный, и он сам, худой, хрупкий, с длинными ногами, с плавными жестами и прямой спиной, замерший на кончиках пуант, словно нераскрывшийся бутон... И когда они встретятся... Юрий видел эту поддержку, как он обвивает ногой талию Отабека, как тот легко подхватывает его, рука на бедре, горячая, обжигающая, поднимает его, давая вытянуться, словно готовая взлететь птица, оборот на 180 градусов - и его опускают вниз, медленно, прижимая к груди, глаза в глаза, чувствуя кожей разгоряченное дыхание друг друга... Юра не заметил, как закончилась музыка. Хрипло дыша, он ловил ртом воздух, не понимая, что происходит. Танец был прекрасен. Отабек был прекрасен. Их танец будет прекраснее всего, что он когда-либо видел. Но... почему так? Плисецкий бросает нервный взгляд на свои брюки, чертовы почти балетные брюки, в таких ничего не спрячешь, тем более, стояк, и матерится. Не надо было оставлять куртку в шкафчике. Что же делать, твою мать, это позор, куда бежать, здесь столько народа... -Ну что? Подхожу тебе? И какого черта казах вернулся так быстро?! -Н-ну... Голос хриплый и ломкий. Юра облизывает пересохшие губы, сжимает кулаки, чтобы ногти врезались в ладони. Больно. Мысли становятся яснее. Поставив ноги на переднее сидение и так обезопасив себя, парень насмешливо кривит губы: - Барановская бы отбила вам все ноги за кривые носки. А уж про то, как вы держите пальцы, я вообще молчу. Он смеется, а потом серьезно кивает. - Я никогда такого не видел. Это завораживает. Ты делаешь потрясающие вещи. Но твои друзья - идиоты. И ты с ними совсем другой. Радостный. Не как со мной. В голосе все-таки проскальзывает обида, но хватает гордости махнуть рукой в сторону сцены. - Иди, а то они без тебя не справятся. А мне и одному тут неплохо. Отабек чувствовал себя так, словно родился заново – он ощущал каждую мышцу в своем теле, а сердце билось гулко и тяжело где-то в горле. И сейчас, после бешеного ритма танца, он сидел рядом с Юрием и ощущал себя так, словно был обернут в кокон – тепло и так уютно, что никуда уходить не хотелось. Он бы вечность смотрел на элегантного и тонкого Плисецкого в этом совершенно противоположном ему мире. Красиво и слишком волнующе. Алтын хрипло рассмеялся. Сначала он немного опасался, что его стиль, его движения и эмоции покажутся Юрию совершенно не тем, что нужно было ему для танца, но если Плисецкий шутил, то это было хорошим знаком, верно ведь? На словах Юры о друзьях Отабека, у казаха что-то неприятно кольнуло внутри. Он слышал в голосе блондина нотки, от которых ему стало даже стыдно. Да, с этими придурками он вел себя совсем по-другому, потому что знал, чего от них можно ожидать, он проводил с ними много времени и вообще… Юрий другой. Алтын боялся сделать что-то не так, не хотел спугнуть, и иногда ему казалось, что его эмоции не нужны Плисецкому вовсе – только раздражают. Проигнорировав слова Юрия, который, похоже, торопился избавиться от него, Отабек прикусил губу и серьезно посмотрел ему в глаза: -С тобой все по-другому, - говорит он тихо, едва слышно на фоне музыки. - Глубже. Они – друзья, а ты… Он не может подобрать слов. Что-то большее? Как глупо бы это звучало. Но это было правдой, потому что с самого первого взгляда Алтын понял – дружбы им не видать. Отабек ощущал что-то особенное и не знал, как рассказать об этом Юре. - Отабек, ты не поможешь мне? – вдруг прервала его раздумья девушка, рыжая и миниатюрная – ее Алтын подкидывал в середине их выступления прямо на руки другим парням. Брюнет кивнул и, бросив виноватый взгляд на Юрия, проследовал за девушкой в противоположную часть зала. Сначала они отрабатывали элемент с подбрасыванием – у Отабека болели руки, но он продолжал поднимать девушку снова и снова, а та улыбалась и постоянно повторяла, что у них хорошо получается. А потом они стали прогонять танец снова и снова, опять и опять – до боли в сердце, тяжелого дыхания и дрожи в ногах. У Отабека не было времени даже взглянуть на Юрия, потому что Леруа хлопал в ладоши, и все начиналось заново. К тому моменту, когда Джей-Джей поблагодарил всех и сказал, что они свободны, у Отабека кружилась голова, и он с трудом мог вдохнуть. Люди, громко выкрикивая прощания, уходили в раздевалку – сначала туда отправлялись девушки, а потом и парни. Алтын медленно побрел к тому месту, где сидел Юрий, и устало опустился прямо на пол у ног Плисецкого, запрокидывая голову на скамью. -Извини, что пришлось так долго меня ждать, - Отабек легко усмехнулся, закрывая глаза. - Уже поздно. Он решил, что разумнее было бы подождать, пока все примут душ и уйдут, чтобы собраться спокойно и без лишнего напряжения – останься они в маленьком пространстве все вместе, наверняка начались бы вопросы. -Что насчет наших тренировок? – Алтын открыл глаза и посмотрел на Плисецкого заинтересованно. - Костюмы? И ты сказал, что твой партнер – это я? Отабек поднял голову и увидел, как рассасываются остатки людей – скоро можно будет идти и им. Среди последних, кто оставался в зале, был и Жан – он, разговаривая с парой парней, то и дело сверкал глазами в их сторону. Вряд ли он подойдет сейчас, когда Алтын смотрит на него почти враждебно, но он явно многое понял и, скорее всего, узнал Плисецкого. Постепенно стали уходить и другие, и, крикнув «Пока, милые», из раздевалки вышел Леруа. У них не было того, кто следил бы за залом – последний всегда выключал свет и запирал двери. Отабек поднялся и молча прошел в раздевалку, лишь обернувшись к Юре – он слишком устал, чтобы что-то говорить. И Алтын вдруг подумал, как Плисецкий вообще мог двигаться после собственных тренировок – ему казалось, что балет выматывает сильнее. Достав из шкафчика полотенце и, тут же стянув с себя кроссовки и попутно майку, он пошел в душевую. Он уткнулся лбом в холодную стену, наслаждаясь тем, как прохладная вода скользит по его спине, падая к ногам. В голове вдруг зазвучал голос Юрия: «Ты делаешь потрясающие вещи» - и Отабек не смог сдержать довольную улыбку. Да, сегодня он постарался на славу. А если Плисецкий будет наблюдать за ним и на выступлении, то после него можно будет выносить Алтына на носилках. Простояв так несколько минут, Отбек вдруг вспомнил, что время уже перевалило за восемь, а им еще нужно было добраться до дома. Он вышел в раздевалку, завернутый в полотенце и с мокрыми волосами, падающими на глаза. Он не взял с собой вещи в душ – где бы он там переодевался? Алтын поежился – в раздевалке было намного холоднее. Он стал быстро натягивать на себя одежду, стараясь не задерживаться и не обращать внимания на странное смущение из-за собственного оголенного тела. Через несколько минут он был полностью одет и выключал везде свет, стараясь поскорее уйти отсюда – он почему-то снова начал нервничать. Отабек молчал и старался не смотреть на Юрия. Наконец, он, обессиленный и с влажными волосами, вышел на улицу. Репетиция длилась долго. Юрий понимал, что сам порой занимается дольше, но когда ты тренируешься сам, время летит незаметно, а сейчас он изнывал от скуки. От наблюдения за слажено работающей командой становилось как-то досадно, что он никогда так не сможет. Наблюдать за Отабеком тоже не хотелось: Плисецкий более-менее понял его стиль работы и теперь больше хотел перенести все это в их танец, чем наблюдать, как парень смеется и обнимается с друзьями, легко подкидывая девушек. Поняв, что на него перестали обращать внимание, блондин вытащил телефон и наушники, включил видео танца и полностью ушел в него, мысленно перестраивая его и жалея, что нет блокнота для заметок. Лилия и Яков были хорошими учителями, Плисецкий чувствовал музыку и легко вносил изменения в хореографию, усложняя ее и делая интересней. Да, они рискуют во многом, в том числе, в возможности получить кучу травм, но оно того стоит. Любое дело должно быть выполнено идеально. Люди на сцене перестали танцевать, музыка стихла, и Юрий едва успел спрятать телефон. Не хотелось лишних глаз и вопросов, ведь если он начнет обсуждать свои идеи с Алтыном здесь, обязательно найдутся "помощники". Отабек садится очень близко и как-то доверчиво, что ли, отчего блондину становится не по себе. Он сжимается в комок, колени к груди, смотрит на всех из-под челки, желая уже сбежать. А казах не торопится. Отдыхает. Это его дом. Его семья. Знал бы он, как неуютно здесь Юре. Люди расходятся. В наступающей тишине, он отвечает: - Не сказал. Сначала мы попробуем. Возможно, у нас не получится работать вместе. Потом уже поговорим обо всем остальном. Тренировки... когда ты свободен. Ты знаешь, где меня найти. Мой зал после школы. Каждый день. Он не знает, что еще сказать. Слишком много эмоций и информации принес этот день, слишком глубоко ему пришлось прятать эмоции, отчего внутри какая-то опустошенность. Уже поздно, но Юрию не хочется домой. Ему нужно его лекарство, хотя бы час в пустом полутемном зале, с идеально прямой спиной и вытянутыми носками, с красиво сложенными пальцами, плавными движениями, перетекающими одно в другое. Алтын встает, и парень покорно следует за ним, какой-то притихший, натягивает куртку и садится на скамейку, теребя лямку рюкзака. Он ненавидит ждать, но просто уйти не может. Это неправильно. Отабек показал ему свой дом, свою семью, свою душу. Нельзя просто сказать "Ок, спасибо, я понял, пока". Поэтому он ждет. И когда слышит шум открывающейся двери из душа, поднимает голову. И замирает с открытым ртом. Сердце замирает, пропуская пару ударов, а потом начинает колотиться где-то в горле. Он красивый. Отабек. Наверняка девчонки засматриваются на него. Жилистый, с красивыми руками, сильный, мужественный. Не то, что он, с выпирающими ребрами и бедрами, с тонкими девчачьими руками и длинными ногами. Юрия раздирают на части два чувства: восхищение и желание дотронуться, провести кончиками пальцев по мышцам, перекатывающимся под смуглой кожей, и странный стыд и обида из-за того, что он сам такой... хрупкий. Не настолько уж Алтын и старше его! С пылающим лицом Плисецкий вскакивает с лавки. - Ты... ты... совсем блядь... придурок! Он вылетает на улицу, не застегиваясь, пытается прийти в себя, закрывает глаза, но память услужливо напоминает то, что он так старается забыть. Белыми тонкими пальцами по смуглой коже... он, наверное, горячий... - Твою мать! Блондин только что не воет от отчаяния. Наверное, возраст, гормоны. Надо побольше тренировок, чтобы выбить эту дурь из головы. Отабек выходит следом, и Юра молится, чтобы тот не заметил его смущения. Бросает злой взгляд на влажные волосы. - Заболеешь - убью. Он пинает снег и тихо произносит: - Спасибо, что показал все это. Если сможешь - приходи завтра. Или послезавтра. Позанимаемся. Поднимает голову, задрав подбородок, смотрит прямо в глаза. - Езжай домой. Я все-таки немного позанимаюсь. Увидимся. Небрежный взмах рукой, и Юрий разворачивается спиной к парню, спеша на остановку. Он опять груб и невежлив, но в этом весь он. К тому же, блондин раздражен. Сторож качает головой, но пропускает его, вкладывая в ладонь заветные ключи от зала. Он даже не включает свет. Только музыку. Танцует, пока не начинает задыхаться, пока в душе не остается только одно чувство - усталость. Тогда он идет домой. Раздевается, и, даже не покормив кота и не приняв душ, засыпает. Во сне Отабек танцует без майки только для него. Утром Юра ничего не помнит, но чувствует себя разбитым. Отабек проводит ладонью по влажным волосам и хмыкает, как бы говоря, чтобы Юрий не волновался – горячая кровь и все такое. Он просто не позволит себе расслабиться и заболеть – он подведет и свою команду, и Юрия. К тому же, чем больше бережешься, тем скорее заболеешь – так всегда говорила его мать. -Хорошо. Только не переусердствуй, ладно? – тихо произносит Алтын, вдруг вспоминая взгляд Плисецкого, когда брюнет вышел из душа, и чувствует, как краснеет. - Спасибо, что пришел сегодня. Мне было приятно. Он поднимает руку, прощаясь. -Увидимся завтра, - уже в спину уходящему Юре. Отабек стоял там еще несколько секунд, обдумывая все, что с ними произошло. Это был хороший день. Благодаря присутствию Юры Отабек работал как никогда раньше, и теперь ему страшно было подумать, что будет, когда они будут танцевать в паре. Плисецкий сказал, что у них, возможно, не получится работать вместе, но брюнет знал/или пытался себя убедить/, что у них все прекрасно получится. Может, Отабеку будет сложно с технической стороны – он ведь никогда не работал в паре и танцевал только за себя, был всего лишь винтиком в их большой танцевальной машине. Но насчет эмоций он не сомневался – страсть и желание с Юрой будут естественными. Он взглянул на следы Юрия на свежем снегу, вздохнул и, поправив новый шарф, двинулся в сторону дома. Там его уже ждала радостная Мадина, уставшие после работы родители и Мерлин, неожиданно воспылавший к нему страстной любовью. Может, ревновал, потому что Отабек стал проводить много времени с другим котом? Измотанный Отабек смог только дойти до кровати – он сразу же погрузился в спокойный сон без сновидений. Только доходило пять утра – Мерлин стал настойчиво топтаться на спине Отабека, требуя от него ласки. Но у казаха так болело тело, что он даже не смог прогнать животное – только слушал мурлыканье у самого уха и понимал, что самое сложное ему только предстоит. После зарядки тело пришло в относительную норму. Страшно было подумать, что с ним будет после предстоящей тренировки – но отступать Отабек даже и не думал, а потому, отпивая горячий кофе, он набрал простое «Доброе утро» и отправил Юре – напомнить о себе и сказать, что он помнит о предстоящей встрече. На парах усидеть было сложнее обычного. К тому же, сегодня Отабек заканчивал позднее обычного и должен был опоздать на первую тренировку, что его очень беспокоило, пусть у них и не было назначено точное время. Крис снова пытался пригласить Отабека гулять, но тот ответил коротким «тренировка», чем, кажется, обидел своего друга. Джакометти грозился прийти к ним в подвал, но Алтын знал, что он этого не сделает – Крис как-то приходил и ушел почти сразу, пообещав, что больше туда не вернется. С учебы Отабек просто летел к балетной школе, пару раз едва не упав на льду. Охранник встретил его подозрительным взглядом, но останавливать не стал. Все, кого Алтын встречал на пути, смотрели на него так, словно он был чем-то страшным и странным. Отабек лишь вскидывал брови, натыкаясь на особенно удивленные взгляды. Он зашел в знакомый зал и тут же сбросил рюкзак на пол, попутно снимая куртку и расстегивая толстовку. -Начнем? – сразу произнес он, запуская пальцы в волосы и взъерошивая их.