Будь со мной. Танцуй со мной.

Ему слишком хорошо. Темнота, легкость во всем теле, приглушенная музыка, доносящаяся из-за двери. Горячие объятия. Сбивчивое дыхание. И жуткое желание поцеловать. Так ведь не должно быть, так нельзя. Отабек шумно выдыхает, услышав тихое «домой». Он рад. Не хочет оставаться тут, где их снова попытается найти Джей-Джей, не хочет испытывать собственное терпение, не хочет, чтобы Жан вновь смотрел на Юрия нахальным взглядом, словно представляя, как целует его. Нет, он бы не выдержал. Глупую злость он никак не хочет принимать за ревность. Потому что этого не может быть. Ему не хочется отпускать Плисецкого, но он разжимает руки и делает шаг назад. Слишком темно. Если оставить все так, он не сможет удержаться – снова прижмет блондина к себе, только теперь не отпустит. Потому Алтын ищет на стене включатель, морщится, закрывая глаза от яркого света. Одевается он быстро, слишком взволнованный всем, что произошло за этот короткий вечер. Сердце громко стучит у горла, и казах ощущает, как подрагивают его руки. Глупо, глупо, глупо. Он оборачивается к Юре, полностью одетый, обмотавший вокруг шеи шарф – подарок Плисецкого, и видит, как тот воюет с одеждой. От этой картины у Отабека внутри приятно колет, и он подходит, чтобы помочь, игнорируя недовольство блондина. Он делает все аккуратно, ощущая неожиданную нежность. «Милый» - проносится у него в голове, и казах делает над собой усилие, чтобы не расплыться в глупой улыбке. Отабек содрогается совсем не от холода, накрывшего их сразу за дверью, а от ощущения прикосновения холодных пальцев. Это было даже лучше, чем объятия. Простой жест, но такой доверительный и теплый, что Алтын не может сдержать легкую улыбку. Он сильнее сжимает ладонь Юрия, чтобы греть и быть готовым поддержать в любую секунду. Он знает, что Плисецкий пьян. Знает, что на утро от этой нежности ничего не останется. Но странная радость все равно заставляет его дыхание замирать. Никакого разочарования. Он рад, что смог поймать такой момент. У двери он едва слышно смеется, наблюдая за попытками Юрия попасть в замочную скважину. Поворачивая ключ в замке, он ощущает, как его дыхание сбивается, а сердце словно подпрыгивает, будто он на американских горках. Им ведь еще спать вместе. Он пропускает Плисецкого вперед и молча наблюдает, как тот скидывает вещи, уходя в комнату. Отабек вздыхает, аккуратно вешает куртку Юры и быстро раздевается, спеша за блондином. Смотрит, как Плисецкий шатается, слушает смех и опасается, что это все приведет к чему-то глупому, необдуманному и... да, он боится самого себя. -Спать. Отабек сурово смотрит на Юрия. Лучше скорее закончить этот день, чтобы исключить соблазны. Было бы очень глупо поддаться своим нездоровым желаниям. Это просто разрывает Алтына изнутри. Ему хочется подойти ближе и обнять, подхватить на руки, чтобы покрывать поцелуями тонкую шею и худые плечи. А еще ему хочется ударить себя за такие мысли. Они парни. Друзья. Это отвратительно и... Отабек старается удержать равновесие, опираясь коленом о край кровати, но все происходит слишком неожиданно. Он не понимает, как нависает над Юрием, и еще несколько секунд удивленно смотрит ему в глаза, осознавая положение, в котором они оказались. По спине проносятся мурашки. Он может встать. Он может вздохнуть и посмеяться над этим неловким моментом. Но ему не хочется. Он неотрывно смотрит в глаза Плисецкого и не может пошевелиться. Красивый. Так близко. Алтыну стоит только наклониться – их губы встретятся. Он хочет этого. Отабек вздрагивает, ощущая легкие прикосновения, и едва сдерживает судорожный стон, когда пальцы обводят губы. Безумие. Ему жарко, а руки начинают дрожать от напряжения – он хочет коснуться, хочет, чтобы одно дыхание на двоих, хочет ловить вздохи и стоны. В голове туман, а Алтын недвижим, серьезно рассматривая Юрия. Смотрит на его губы. «Поцелуй меня». Ту-дум. Воздух с шумом вырывается из легких, а по телу проносится волна жара. Эта просьба... это требование – самое волнующее, самое горячее, что Отабек слышал в своей жизни. Ему хочется сделать это. Хочется, чтобы Плисецкий просил, чтобы обнимал и наслаждался. Сердце бешено стучит в груди, а в ушах шумит кровь. Юрий. Такой красивый, такой желанный. Алтын наклоняется и прижимается горячими губами к мягкой щеке. Совсем рядом с губами. Он просто не может поцеловать его, не может. Это все испортит. Ощущение кожи Юрия под губами – что-то невероятное. Отабеку хочется большего. Но он лишь целует снова и, спускаясь чуть ниже, легко прикасается губами к нежной коже на шее – как и хотел. Чувствует, как бьется в артерии кровь, и легко улыбается, улавливая бешеный ритм. Если он продолжит, то не сможет остановиться. Плисецкий пьян, Отабек – нет. Он должен сдерживать себя, не должен совершать глупости. Алтын судорожно выдыхает и поднимается, собрав все силы в кулак. Запрокидывает голову, разгоряченный, взволнованный, чувствует, как подрагивают руки. Он садится на край кровати рядом с Юрием и закрывает глаза. Это невыносимо. Еще бы секунда, еще одно слово – он бы не стал отстраняться. Ему хотелось быть ближе, но... Это неправильно, черт возьми. -Юрий, я... – он не знает, что хочет сказать, и от раздумий его отвлекает громкий писк телефона. Кто может звонить ему так поздно? Леруа, который все никак не может успокоиться? Интересно, сколько он уже выпил? Но на экране высвечивается неизвестный номер, и Алтын колеблется, прежде чем принять вызов. -Привет, Отабек! – слышит он радостный женский голос, и не сразу узнает в звонящей ту самую девушку, которая сегодня поймала его у выхода. Но, узнав, он тяжело вздыхает и поворачивается к Юре. Виктория, если Отабек не ошибался. -Не помню, чтобы давал тебе свой номер, - хмуро говорит он, совершенно не расположенный к разговору. -Ты и не давал, - честно признается она, явно широко улыбаясь – в ее голосе чувствуется безумная радость. - Пришлось кое-кого уговорить. Алтын закрывает глаза и устало потирает переносицу пальцами свободной руки. Его сердце все еще не успокоилось, а перед мысленным взором мелькают картинки того, как близко был Плисецкий, а Отабек не воспользовался этим... -Я обещала тебе позвонить, - казах снова вздыхает и слышит смех из трубки. В тишине квартиры Юрий наверняка слышит его. - Что насчет встречи? -Я ведь говорил, что занят, - он не хочет быть грубым, хотя его так и тянет бросить трубку. -Но ведь ты не каждый день ходишь на тренировки, - в ее голосе слишком много энтузиазма и напора. Отабек не понимает, почему она активизировалась именно сейчас. Когда-то они немного общались, но все это было так давно. - Тебе нужно отдыхать! Давай сходим в кафе или на каток. Мы так давно не общались. -Я ведь сказал... -У тебя кто-то есть, да? – ее голос тут же становится разочарованным, и Отабек вспоминает то, как едва не поцеловал Юрия. Они друзья. Не больше. -Я просто говорю, что у меня нет времени на прогулки, - Отабек начинает раздражаться. -Давай обсудим это завтра, ладно? Лично, - она хихикает. - Сладких снов. И сбрасывает. Отабек откидывает телефон к изголовью кровати и, шумно вздыхая, падает на спину. Этого ему еще не хватало. Он никогда не был особо заинтересован в девушках и отношениях вообще. Первая его девушка ушла, оставив после себя неприятный осадок, но Алтын не переживал особо по этому поводу. Ему лучше было одному. До того момента, пока он не встретил Плисецкого. С ним хотелось быть постоянно, касаться, обнимать, слушать его голос. Он был необходим. Без него Отабек просто задыхался. -Извини меня, - вдруг говорит он, поворачивая голову к Юре. Сердце бьется быстро-быстро, и ему хочется протянуть руку, чтобы коснуться мягких волос. - За все. Ему почему-то стыдно за этот разговор с девушкой. Стыдно за собственные мысли. Стыдно за то, что не поцеловал. Он переворачивается на бок и подпирает рукой голову – смотрит на Плисецкого, а в голове только одно: «красивый, красивый, красивый». Он боится разозлить, спугнуть, но все-таки протягивает руку – сначала осторожно убирает светлые волосы Юрия от лица, легко касаясь лба, а потом, кусая губы, сжимает тонкие пальцы Плисецкого – мир сжимается до размеров этой комнаты. Отабеку плевать на глупых Жанов, девушек с учебы, плевать на родителей, плевать на заинтересованные и осуждающие взгляды команды – сейчас есть только они, и Алтыну хочется чувствовать это как можно дольше. Юра дрожит, видя приближающееся лицо Отабека, закрывает глаза в предвкушении, доверчиво тянется, чуть приоткрывая губы. Поцелуй. В щеку. В шею. И Плисецкий удивленно и разочарованно распахивает глаза, все еще сбито дыша и сжимая пальцами одеяло. А потом Алтын и вовсе садится на кровати. Говорит по телефону. Блондин не слышит разговора, но голос женский, смех женский, а казах смущенный и раздраженный. Ну конечно. Зачем целовать пьяного мальчишку, когда ты взрослый красивый парень, за которым увиваются девушки? Вот же... дурак. Напридумывал себе. Юрий лежит на спине, тупо глядя в потолок. Жар ушел, уступив место разочарованию и обиде. - Извини меня. За все. Отабек убирает волосы с его лица. Сжимает руку. Но сердце не ускоряет свой бег. Внутри холодно и пусто. Во рту горечь. Он отбирает руку. - Зря ты так. О чем он так? О поцелуе, о девушке, об отказе во встрече? Он сам не знает. Чувствуя себя абсолютно трезвым, Плисецкий шумно вздыхает, заворачивается в одеяло и отворачивается от Отабека, прижимаясь лбом к стене. Кот, мяукнув, запрыгивает на кровать, недовольно смотрит на гостя и устраивается рядом с Юрой, словно защищая его. Слез нет. Пустота. - Не буди меня. Ночи. Юра закрывает глаза и умоляет богов позволить ему заснуть. Боги слышат. А может, это кот своим мурчанием убаюкивает его. Юра засыпает. Он спит неспокойно, ворочается и вздрагивает, иногда сжимая пальцы и судорожно выдыхая. Снов нет. Ничего нет. Отабек вздрагивает, когда Юрий отбирает руку и отворачивается, словно отгородившись от него невидимой стеной. Что за неприятная тяжесть на сердце? Алтын садится и смотрит на завернутого в одеяло Плисецкого. Грустно усмехается. Конечно, чего он еще ожидал? Неужели думал, что стоит им подержаться за ручки и пообниматься, как... что? Он думал, что все вдруг станет просто и хорошо? Как же глупо. Это Отабек виноват. Он ничего не сделал. Но если бы сделал, то стало бы лучше? Или хуже? Алтын закрывает лицо руками, игнорируя будто бы осуждающий взгляд кота. Он знает, знает, что дурак. Отабек сидит так несколько минут, опустошенный и совершенно запутавшийся в собственных чувствах. Потом, подобрав телефон, он уходит на кухню. Не включает свет, просто садится за стол и тяжело вздыхает. Ругает себя за собственные желания, потому что сейчас ему хочется развернуть кокон Плисецкого и целовать. Как он и просил. Чтобы унять глупые мысли, чтобы перестать корить себя за то, что не решился, чтобы ушло это чувство вины. А потом он пишет Крису. Уже поздно, но швейцарец отвечает почти сразу. Жалуется, что уже и не надеялся поговорить с Отабеком, а тот лишь грустно улыбается. Джакометти не спрашивает про Юрия, не говорит о встрече и не донимает вопросами, а Алтын и рад. Ему хотелось отвлечься. И друг словно все понимает. Крис всегда был невероятно проницательным и отличался тактичностью. Отабек ценил это. Когда они прощаются, времени для сна почти не остается, а казаху и не хочется спать. Но он все равно ложится на самый край кровати прямо в одежде, и, закрывая глаза, старается не думать о том, как сильно ему хочется обнять Юрия. Тот ворочается, и Алтын едва удерживается от того, чтобы прижать его к себе. Так он сделает только хуже. И себе, и Юре. Он почти не спит – просыпается раньше будильника и долго смотрит в темный потолок, чувствуя себя опустошенным. Когда он успел стать таким чувствительным? Да, он, может, обидел Плисецкого, но откуда чувство, что он обманул самого себя? Он встает и едва не натыкается на угол – почему-то ноги заплетаются. Из зеркала на него смотрит бледный и растрепанный парень, который никак не похож на Отабека. Ему кажется, что спи он в обнимку с Юрием, то выглядел бы намного лучше. Он быстро готовит омлет – на большее его просто не хватает. Нарезает кружочками апельсин, жарит хлеб и наливает себе чай, ругая себя за то, что не забрал из дома турку – там все равно никто не готовил кофе. Еще слишком рано, а Отабек уже позавтракал, помыл за собой посуду и аккуратно выложил еду для Юры на тарелку. Он не знал, нужно ли ему было оставаться тут до пробуждения Плисецкого, хотел ли Юрий видеть его. Он тихо одевается и собирает тетрадки – давно не просматривал конспекты, погрузившись в танцы и мысли о Плисецком. Выходит, оставив рядом с тарелкой омлета записку: «Зайду сегодня к родителям. Захочешь порепетировать – напиши. Хорошего дня». Сегодня у них свободный день перед выступлением, чтобы те, кто не сдерживал себя в желании выпить, могли оклематься. Слишком важно завтра показать себя в лучшем свете. Народу на улице почти нет, и Отабек вдыхает морозный воздух, наслаждаясь тем, как его мысли приходят в порядок. Перед занятиями он читает конспекты, что спасает его от проблем на парах – сегодня преподаватели почему-то очень заинтересовались Алтыном. Несколько раз ему звонит Виктория, которая явно не хочет упустить возможности встретиться с ним, но Отабек просто не берет трубку. Не в настроении. После занятий он идет домой. Там пусто и все кажется таким чужим, что Алтын смеется – неужели он уже привык к квартире Юрия? Это плохо, очень плохо, потому что когда-то ему придется вернуться. Он просто не может скучать по этому месту. Он собирает кое-какие вещи в свой рюкзак, а потом долго ищет в пыльных шкафчиках турку, кофе и маленькую кофемолку – это все его добро, только он варил для себя настоящий кофе. Остальные морщились и смотрели на действия Отабека с непониманием. Он долго сидит в своей комнате, рассматривая фотографии на стенах и просто валяясь на кровати, пока не слышит щелчок открывающейся двери – мать привела Мадину из балетной школы. У Отабека колет внутри, и он выходит из комнаты с, кажется, слишком грустным лицом, пугая маму. Они пьют чай и молчат. Мать не хочет спрашивать про Юрия, а казах рад этому – он смущается от собственных мыслей, вспоминая то, как сильно ему хотелось поцеловать Плисецкого. Возвращается он слишком поздно – мать не отпускала его, расспрашивая об учебе и танцах, обещала, что придет на выступление и притащит с собой отца. Она выглядела слишком радостной и воодушевленной, но в ее глазах Отабек видел странную грусть и понимание – кажется, все вокруг всё понимали и знали, в отличие от него самого. Это чувство уже начинало раздражать. Он только заходит в квартиру, как его телефон начинает звонить – он со вздохом скидывает с плеча рюкзак и смотрит на экран – Жан. Алтын принимает вызов и не успевает ничего сказать, как Леруа начинает радостно тараторить: -Отабек! Я тут подумал, - Алтын чувствует, что все это не к добру, - может, мне заглянуть к вам с принцессой на огонек? Вы ведь вместе живете, а? Я уже и вина купил. -Жан, завтра выступать, - снова вздыхает Алтын, зажимая телефон между плечом и ухом, чтобы разуться. - К тому же, я живу у Юрия и не мне решать, приглашать тебя или нет. -Знаю, знаю, - отмахивается он, слишком воодушевленный своей идеей. - Ты спроси у него, ладно? Я бы и сам позвонил, но ты ведь не дашь мне его номер, да? Очень жаль, что мы не закончили вчерашний разговор. Отабека словно током прошибает. Точно. Леруа хотел поцеловать Юрия. Неужели хочет продолжить эту игру? -Перезвоню тебе позднее, - Джей-Джей возится, на фоне слышны голоса, - С-п-р-о-с-и. И отключается. А Отабек и не знает, что ему делать.