Будь со мной. Танцуй со мной.

Юра спрыгивает с поручня, поправляет куртку и терпеливо ждет, пока Отабека обнимают и целуют. Противно. Блондин морщится, сплевывает и отворачивается. Бросает непривычно веселому казаху, когда тот подходит: - Помаду вытри... Они идут в тишине. Наверное, Плисецкому надо сказать, что они хорошо танцевали, что он гордится другом, но он молчит. Он уже и так все сказал в смс. Хватит того, что он вообще пришел, досидел до конца и дождался Алтына. Парень не ожидал, что казах действительно попытается "устроить вечер", как и потребовал вчера Юра. Это забавно. Алтын порой чересчур серьезен. Остановившись перед огромной вывеской, Юрий смеется, трет глаза. Ну да. Что еще-то? Почему-то все уверены, что задобрить его можно котиками. Никто не знает, что когда блондину плохо, он забирается ночью на крышу с чашкой горячего шоколада, кутается в плед, смотрит на звезды и слушает классику, обычно Моцарта. Никто не ожидает от него такого. Покачав головой, Плисецкий позволяет заплатить за себя, сует Алтыну в руки свой рюкзак и отправляется бродить между рядами. Прекрасное время - почти нет посетителей, а хозяева так устали, что не ругаются и не спорят, когда наглый, но чертовски довольный мальчишка гладит их питомцев, берет их на руки, фотографирует и вообще ведет себя так, словно все кошки - его собственность. Животные, к слову, совершенно не против, сами тянутся к парню, щурят глаза и мурчат. Плисецкий почти забывает про Отабека, пока не врезается в него, прижимая к себе огромного мейкуна. Наверное, он выглядит глупо с широкой счастливой улыбкой, потому что казах смеется. - Я хочу котенка. Но у меня уже есть кот. Он не простит, если я принесу кого-то еще. Юра вздыхает и возвращает пушистую тушу хозяйке, серьезно заявляя: - Он красавец. - У меня есть котенок. Блондин удивленно оборачивается на друга. - Правда? Я видел у тебя только кота. Почему я его не видел? Покажешь? Отабек почему-то краснеет и отводит глаза, но Юрий уже забыл о словах парня, бросившись к рыжему зеленоглазому красавцу. Они ходят по выставке почти два часа, пока их не просят удалиться. Юра просто не может не уделить внимание каждому зверю, восхищаясь их грацией, силой и независимостью. Он понимает, что Алтын устал, но ничего не может с собой поделать. Уже на выходе, натягивая куртку, он останавливается перед магазинчиком сувениров. Заглянув в кошелек, вздыхает. Мда уж... кто знал, что они сюда попадут... Плисецкий берет в руки небольшую подвеску в форме кошачьего следа, небольшую и изящную, смотрит на цену и откладывает ее. Кусая губы, он все-таки просит набор открыток и крошечную фигурку котенка, выглядывающего из сапога. Конечно, он хочет и подвеску, и футболку с леопардом, и плюшевую рысь, и... - Все, пошли отсюда. Плисецкий натягивает капюшон и спешит из здания. Надо вернуться сюда завтра. Если выставка еще будет работать. Выдыхая облачка пара на морозном воздухе, Юра оборачивается и не обнаруживает Отабека. - Да черт возьми! Бека, я сейчас уйду домой! Отабек ходил за Юрием и едва сдерживал улыбку. Ему нравилось, с каким выражением лица Плисецкий гладит кошек, как восхищается каждым пушистым созданием. Он не отводит от Юрия взгляда, а в голове вновь лишь одно: «красивый, красивый, красивый». Алтын, кажется, мог наблюдать за блондином часами, любуясь сменяющимися выражениями лица, изящными движениями, красивыми руками, которые нежно гладили шерсть – Отабеку хотелось чувствовать эти пальцы в своих волосах, на коже и... Он тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Алтын едва передвигал ноги от усталости, но он молчал, потому что это было важнее. Он не мог налюбоваться на улыбку Юрия. Отабек был готов ходит тут хоть вечность, только бы смотреть на то, как Плисецкий улыбается. Это – самое красивое, что казах видел в своей жизни, и он сам не может сдержать счастливую улыбку, глядя на то, как Юрий прижимает к себе большого кота, который выглядит на удивление довольным. Алтын слушает Плисецкого и его так и тянет погладить эту блондинистую голову – слишком милый, слишком котенок. -У меня есть котенок, - говорит Отабек тихо, смущаясь и надеясь, что Юрий, его хмурый кот, не поймет. Конечно, называть Плисецкого «своим» - слишком глупо, потому что Юра...он сам по себе, никому не принадлежит и вряд ли захочет. Но «мой котенок» звучит в голове казаха так вкусно, что он просто не может не озвучить свои мысли. Он хочет называть так Юрия, но знает, что ему это не понравится. Пусть Отабек и вымотался, не чувствовал своих ног и умирал от голода, он не хотел уходить отсюда – Плисецкий выглядел таким радостным, а Алтын хотел смотреть на его улыбку, смотреть и смотреть. Они останавливаются у сувениров – Бек видит, каким взглядом Юрий смотрит на все эти кошачьи вещи, замечает разочарование и просто хочет купить все, лишь бы блондин вновь улыбнулся. Алтын заглядывает в свой бумажник и понимает, что если тратить деньги тут, то поход в кафе отменяется, но ведь Отабек мог сам что-нибудь приготовить, верно? К тому же, он прихватил из дома одну вещицу, которая создаст атмосферу дома и... Алтын не может удержаться. Юрий уже ушел, так что он пытается думать быстрее. Покупает ту самую рысь, большую и красивую, представляя, как Юра будет ее обнимать. А потом, кусая губы, покупает и подвеску, вспоминая ту, которую ему подарил Плисецкий. Напоминание друг о друге, которое всегда будет рядом. Уже отдавая деньги, Алтын видит, что на оборотной стороне подвески выгравировано крохотное сердечко. Подвеску он прячет в куртке, планируя подарить ее позднее, а вот игрушку никак не скроешь, а потому, выходя из здания и спеша за Юрой, Отабек смущается все больше и больше. Он уже дарил Плисецкому игрушку, но это... почему-то это чувствовалось совсем по-другому. -Она мне слишком понравилась, - едва заметно улыбается брюнет, протягивая игрушку другу. Чтобы тот не видел, как покраснел Алтын, он тут же поворачивается и шагает в сторону остановки. Пока они ждут автобус, Отабек думает о том, что приготовить на ужин, а потом вспоминает, что этот вечер он целиком и полностью посвящает Юре, а потому, пряча мерзнущие руки в карманы, он смотрит на блондина. -Хочу приготовить ужин сам, ты ведь не против? – мимо них проносятся машины, светят фонари, а с неба медленно, словно боязливо, спускаются блестящие снежинки. - Сделаю все, что ты захочешь. В это время подходит их автобус – почти пустой и какой-то темный, а потому парни усаживаются рядом, и Отабек, смущаясь, легко, будто нечаянно, касается руки Плисецкого. Эти эмоции, эта робость и трепет – Алтын терялся во всем этом, наслаждался, потому что никто еще не заставлял его чувствовать себя так. Отабек понимает, насколько сильно он устал, только войдя в квартиру Юрия. Непрекращающиеся разминки, бешеный танец, ураган эмоций – все это так вымотало, что Алтыну хотелось просто лечь на кровать и пялиться в потолок, а если идеально, то чтобы Плисецкий лежал рядом. Но он обещал, что приготовит любой заказ Юры, да и посидеть с ним хотелось подольше. Жаль, что его, уставшего, не хватило на прогулку – он бы хотел просто походить по городу с Плисецким, съездить куда-нибудь, может, сходить в кино. Только не сегодня. Раздеваясь, Отабек аккуратно переложил подвеску в карман джинсов, чтобы подарить ее в особый момент. Да, он хотел, чтобы это было хоть немного чувственно. -Что мне приготовить? – спросил Алтын, направляясь на кухню и попутно просматривая уведомления на телефоне – куча фоток от Криса и Жана, которые отмечали победу. Кое-где мелькала Изабелла, на других фотографиях веселились и улыбались другие члены команды, а Жан все не унимался, спрашивая о том, как Отабек отмечает и не удерживается от шутки, что они с Юрием, наверное, сейчас очень заняты. Казах лишь фыркает и пишет Крису, что у них все хорошо. Отабек выходит, держа в руках большую рысь, не смотрит в глаза. Внутри Юры закипает такое количество чувств, что он задыхается и теряет дар речи, покорно принимая подарок, стараясь не замечать взглядов прохожих и их кривых улыбок. Успокаивает себя: что такого, друзья часто делают друг другу подарки, правда же? Вот только почему ему неловко, почему приятно, почему злость душит? Он сам, всегда сам, не привык, не понимает, что делать, как реагировать. Блондин молча идет за казахом, бросая на улыбающихся людей такие взгляды, что те сразу отворачиваются, а улыбки меркнут. Легко прикосновение к руке. Плисецкий вздрагивает. Сидящий напротив мужчина выгибает бровь. Юра представляет, как это выглядит со стороны: два парня поздно вечером, один прижимает к себе плюшевую игрушку, а второй осторожно касается его руки своей. Блондину хочется обматерить смотрящего, хочется дать подзатыльник Алтыну, но вместо этого он не отводит взгляд, широко и нагло улыбаясь в ответ. Мужчина кашляет, отводит глаза и выходит. Юра чувствует себя победителем. Снять куртку, разуться, чувствуя, как гудят ноги, кинуть рюкзак в угол и аккуратно положить игрушку на кровать, рядом с толстым плюшевым котом, потянуться до хруста в спине. Хорошо… А потом Отабек все портит, предлагая что-нибудь приготовить. Плисецкий смотрит на него, не понимая, шутка это или нет. Не шутка. - Ты идиот? Хотя, что я спрашиваю, конечно, идиот. Алтын молчит, видимо, все еще чувствуя вину за вчерашнее. Юра вздыхает, трет глаза. И кто из них ребенок? Упрямый баран, вот кто Отабек. - Значит так. Ты сейчас идешь в ванну, а потом отдыхать. Я готовлю ужин. Вряд ли он будет праздничным, но силы ты восстановишь. Все понятно? Давай. Не дожидаясь ответа, Плисецкий гладит кота, который настороженно обнюхивает их нового жильца-рысь, и направляется на кухню. Он готовит праздничный ужин? Бред какой-то… Тем не менее, вскоре на плите закипает картошка, на сковороде шкворчит мясо с грибами, а Юра, ругаясь на тупые ножи и тупых людей, названивающих Отабеку, нарезает салат. Кот вьется под ногами, мяукает. Юра нечаянно наступает ему на хвост, обжигается кипятком, ругается. Зверь обиженно запрыгивает на стул и отворачивается к стене. - Не злись. У него сегодня большой день. Кот обнюхивает протянутый кусочек мяса, с видимой неохотой берет его и вскоре начинает довольно мурчать. Вот и Отабек так с ним – на тебе подарочек, не шипи. Юра фыркает. Заправить салат, потолочь картошку, расставить приборы. - Ты там утонул, что ли? Мне претензии от твоих родных не нужны, они меня и так не сильно любят! Почему-то готовить приятно. Плисецкий знает, что Алтын будет рад, даже если и не покажет этого. Казах должен отметить победу. И раз уж Юра «украл» его, то и праздник устроить должен он. Вздохнув, блондин вытаскивает из тумбочки припрятанную на такой случай бутылку шампанского. Он хранил ее до чемпионата, но сейчас она оказалась очень кстати. - Бека, твою мать! Я сейчас разобью бутылку о твою голову, если ты не придешь! Когда Юрий называет Отабека идиотом, тот как раз открывает видео, которое ему только что прислал Джакометти – на фоне ребята смеются и кричат, кто-то свистит, Крис что-то рассказывает, а Леруа повторяет «Отабек, Отабек», явно пытаясь влезть в кадр. Все эти звуки кажутся такими далекими, совершенно незначительными, а голоса такие чужие, что Алтын не обращает никакого внимания на эту какофонию, потому что Плисецкий говорит самые прекрасные слова, какие он мог сказать сейчас. «Отдых» - мысленно повторяет брюнет, расслабляясь. В самом деле? А потом он вспоминает, что сегодняшний вечер – извинение за то, что произошло вчера, Отабек планировал всего себя посвятить тому, чтобы Юра чувствовал себя комфортно и, может, даже улыбался. То, что Плисецкий собирался готовить сам, почему-то заставляло Алтына чувствовать себя виноватым, но в то же время и счастливым. Заботливый Юрий? Неужели? Отабеку совсем не хочется спорить, а потому он послушно кивает и, схватив домашние вещи, уходит в ванную. Раздеваясь, казах вдруг вспоминает о подвеске, которую он спрятал в карман, достает ее и, усевшись на край ванной, долго вертит в руках. Свет красиво играет в ее изгибах, и брюнет не может сдержать улыбку, проводя пальцем по обратной стороне кошачьей лапки, где блестит крохотное сердечко. Отабек инстинктивно тянется к своему четырехлистнику, кусая губы. Он хочет принять быстрый душ и отправиться помогать Юре на кухне, правда. Он не планирует сидеть там долго. Но что-то идет не так, когда Алтын, лежа в горячей воде, понимает, что просто не может встать. Он слишком устал сегодня, вымотался эмоционально, мышцы болели от перенесенной нагрузки, а потому, сколько бы ни пытался казах вылезти, лень брала над ним верх. Ему было слишком хорошо. Он слушал едва различимые звуки с кухни и улавливал звуки сообщений собственного телефона, чувствуя, как расслабляется каждая клеточка его тела. Только сейчас он до конца осознал, что они п о б е д и л и, черт возьми. Денежный приз, внимание различных спонсоров, открывающиеся перед ними возможности. А еще улыбка Юрия, то, как он гладил кошек, как они ехали домой... Кажется, это день смело можно было назвать хорошим. Алтын едва не мурлычет от удовольствия, закрывая глаза, но голос Плисецкого спускает его с небес на землю. Он усмехается и фыркает, понимая, что залежался и совсем не помог Юре с ужином. Вставать уже не так сложно – казах чувствует себя отдохнувшим и посвежевшим, а потому он быстро одевается, не забывая спрятать подвеску в карман темных штанов. Он выходит на кухню с легкой улыбкой, принюхиваясь к запахам. Вкусно. Замечает бутылку шампанского и выгибает бровь. Праздничный ужин. Для него. От Юрия. С шампанским. Отабек спит? Этот вечер становился все лучше и лучше, а Отабек надеялся, что это не было затишьем перед бурей. У них все будет хорошо, так ведь? -Спасибо, что пришел сегодня, - говорит Алтын тихо, взявшись открывать бутылку, чтобы помочь хоть в чем-то и занять руки, а еще отвлечься от мыслей о том, как сильно ему хочется обнять Юру. Вспоминая победу их команды, он, переживая эти эмоции снова, хотел прижать Плисецкого к себе и покружить, улыбаясь. Вместо этого он откладывает пробку и аккуратно разливает шампанское. - Для меня это очень важно. Он со стуком ставит бутылку на стол и серьезно смотрит на Юру. Плисецкий знал, что может столкнуться с Жаном или родителями Отабека, знал, что его узнают и, возможно, будут проявлять к нему повышенный интерес, но он пришел, и Алтын просто задыхался от собственных эмоций, от благодарности, которую он не мог выразить словами. Казах ловит руку блондина и сжимает его пальцы, кусая губы. «Спасибо, - думает он, глядя на Юрия с серьезным выражением лица, - Спасибо за эти чувства». Отабек отпускает руку Юрия и криво усмехается, усаживаясь за стол. Ничего не было. Никакого внезапного порыва. Спокойствие. Алтын, глядя на все то, что приготовил Юра, едва заметно улыбается, чувствуя странную легкость на душе, пусть его и не покидает едва заметное смущение. Это хороший вечер. Он поднимает свое шампанское и, глядя на Плисецкого, улыбается, говоря: -За чудесный ужин? – и делает небольшой глоток. Его больше интересует еда, потому что только сейчас он вспомнил, что не ел ничего с самого утра, перекусив лишь яблоком, которым с ним поделилась подруга из команды. Желудок жалобно заныл, упрашивая казаха начать скорее есть, а тот не стал ждать. Вкусно. Отабек ест, погружаясь в мысли о том, как Юра все это готовил – казах ругал себя за то, что не вышел из ванной пораньше, чтобы посмотреть на это. Почему-то готовящий Плисецкий казался Беку слишком милым и теплым. Словно теперь эта квартира стала для Алтына домом. Так не должно было быть. Он не хотел привыкать. Он довольно быстро закончил с ужином, чувствуя себя просто прекрасно – сытый, полежавший в горячей ванне, расслабленный, а еще и победитель. Он тут же, удовлетворенно вздыхая, встал, чтобы вымыть посуду. -Это было вкусно. Спасибо, Юра, - он выключает воду и, вытирая руки, вспоминает про подвеску. У них еще есть шампанское. Идеально. - Я сейчас. Он идет в комнату, где оставил свой рюкзак с неразобранными вещами из дома. Под различными мелочами и одеждой лежит коробка. Алтын достает ее и, улыбаясь, вынимает оттуда черный цилиндр на подставке – самая любимая вещь из всего имущества Отабека, если забыть про гитару. Отабек с улыбкой входит на кухню и ставит прибор на стол, подключая провод к розетке. Внутри загораются лампочки, но этого совсем не видно, а потому Отабек щелкает выключателем – свет гаснет и начинается волшебство. По стенам и потолку расползаются разноцветные точки и полумесяцы. Цвета меняются, а в комнате вмиг становится невероятно уютно – так кажется Отабеку. Света, конечно, от этого устройства мало, но кривые звездочки, жмущиеся друг к другу на потолке, заставляют Алтына замереть. Он любил включать этот проектор и просто пялиться на то, как зеленые точки меняются на синие, а синие – на красные, потом желтые, а затем снова зеленые. Почему-то у стоящего и рассматривающего потолок казаха эта картина ассоциировалась лишь с одним словом. Романтика. Он смотрит на Плисецкого и задерживает дыхание. Тусклые звезды поселились на его лице, спрятались в волосах и придавали Юре просто внеземной вид. Красивый. Отабеку до головокружения и боли в груди хотелось поцеловать его. Он садится на свое место и молчит, разглядывая эту красоту на стенах. Потом делает глоток шампанского и оборачивается к Плисецкому. -Дай руку, - говорит он мягко и тянется к Юре, чтобы взять его ладонь в свои пальцы. Сердце начинает биться быстрее от простого прикосновения, а дыхание сбивается. Отабек краснеет, но среди разноцветных точек, пляшущих на его щеках, этого совсем не видно. Алтын аккуратно вкладывает подвеску в ладонь Юрия так, словно то было настоящим сокровищем, и зажимает его пальцы, отпуская руки, разрывая контакт. Он ждет, пока Плисецкий раскроет пальцы и увидит подарок. Должно быть, подвеска будет красиво блестеть в тусклом свете звездочек, а еще, наверное, идеально смотреться на груди Юры. Отабек шумно выдыхает и кусает губы. - За ужин? - Юра смотрит на друга, как на безумца. - За твою победу, дурак. Они чокаются, и блондин лишь делает маленький глоток. Ест он тоже немного, больше просто ковыряясь в тарелке. Он мало ест, тем более на ночь. А потом Отабек приносит какую-то странную штуку. Юра хмурится, когда казах с хитрой улыбкой выключает свет, собирается что-то сказать, но только застывает с открытым ртом. Ничего особенного, но отчего-то это прекрасно. Парень никогда не видел такого. У него на кухне небо. Ночное, с мерцающими звездами. Волшебное. Звезды в глазах Отабека. Он улыбается. Это непривычно, но как-то... приятно, что ли. Плисецкий стоит, задрав голову, смотрит на потолок - свое небо - и глупо по-детски улыбается. А потом ему в руку что-то кладут. Юрий не сразу разжимает руку, чувствуя теплой кожей маленький холодный кусочек металла. И понимает, что это, даже не глядя. Бросает в жар. Радостно и так неловко. Парень все-таки разжимает руку и смотрит на кошачий след, ласково гладит его большим пальцем. - Не стоило. Мне от тебя ничего не надо. Тем не менее, блондин уходит в комнату, чтобы найти цепочку и, вернувшись, протягивает ее Отабеку. - Помоги. Он чувствует Алтына совсем близко, его руки и дыхание, как он сосредоточено застегивает замочек, как его пальцы нечаянно касаются кожи, вызывая мурашки. Юра гладит подвеску и поворачивается. Слишком близко. Слишком много звезд, танцующих на губах и в глазах. Кто-то звонит, и кухню наполняет медленная тягучая мелодия звонка. Юра знает, что это его. Яков. Вот только брать трубку не хочется, а мелодия как раз для этого момента. Он неуверенно придвигается ближе к казаху, кладет его руки себе на талию, а свои - ему на плечи, начиная медленно двигаться. Шаг, шаг, поворот, спиной к Отабеку, прижаться, шаг, ближе, почти прижимаясь телами, не отводя глаз, шаг, еще ближе, плевать, что врезаешься коленом в табурет, слишком маленькая кухня, шаг, ближе, куда уж ближе, музыка, звезды, танцующие на потолке, они, замершие посреди кухни, прижавшиеся друг к груду, руки на талии обжигают, сердце колотится, дыхание сбилось. Они просто стоят, смотря друг на друга, а потом музыка кончается. Яков сдается. Завтра Плисецкому влетит. Но это завтра. А сейчас... - Что будешь делать, Бека?..