Будь со мной. Танцуй со мной.

Уверенный голос Юрия заставляет Отабека вздрогнуть. Конечно. Они друзья. Никак иначе. Алтын слышит в этих словах такую непоколебимую веру, что все сомнения, все противоречия, рождающиеся в его душе, затихают. Дружба – объяснение всему. Кто сказал, что друзья не могут обниматься холодными ночами, не могут целоваться и стонать имя друг друга? Отабек кусает губы и тяжело вздыхает. Конечно, конечно. Друзья – и никаких проблем. Это все объясняет. Только почему Отабеку кажется, что он расстроен? От легкого поцелуя в щеку Алтын лишь сильнее напрягается – в его голове звучат стоны, он ощущает горячее прикосновение губ Юрия и... да, ему хочется накрыть голову подушкой, потому что это слишком. Что они творят, черт возьми? Но, может, сам Отабек слишком мало знал о дружбе? Он слушает, как сопит на его плече Юра, умиляясь. Чувствует его тепло, ощущает, как мягкие волосы щекочут кожу. И понимает, что это не так уж и важно. Сейчас им обоим хорошо – вот о чем нужно было думать. Дружба или нет – все равно, потому что это прекрасно. В любом случае. Отабек улыбается и, хмыкнув, сильнее прижимает к себе Юрия. Засыпая, он думает о том, что этот вечер был чудесным. Он спит так сладко и крепко, а просыпаться совсем не хочется, а потому, когда с него стаскивают одеяло, Отабек не раскрывает глаз, лишь закидывает руку на подушку. Слушает Юрия словно через пелену, никак не желая отпускать тепло сна. Но стоит ему услышать имя Виктора, он раскрывает глаза и сонно смотрит на Плисецкого. Тот смущенный и такой милый, что его хочется утянуть в кровать и лежать там, обнимаясь. Но весь странный нежный настрой сменяется на дикое смущение, когда Алтын слышит следующие слова. Его не столько пугает то, что Юрий советовался насчет поцелуев с друзьями, сколько поражает это «можешь меня целовать». В самое сердце, которое, кажется, пропускает удар, начиная биться с невероятной скоростью. Хлопок двери – Отабеку хочется рассмеяться, но он, переворачиваясь на спину, закрывает лицо ладонями и старается дышать глубоко и спокойно, а счастливая улыбка так и норовит растянуть губы. Юрий что... разрешил целовать его? Алтыну вдруг стало ужасно жарко, а в голове тут же замелькали картинки прошлого вечера – не сон, это было на самом деле? Отабек быстрее встает с кровати, потому что ему срочно нужно заняться хоть чем-то – глупых мыслей слишком много, и он знает, что если не будет их контролировать, то не сможет сдержаться – воспользуется разрешением целовать Юрия. Не все так сразу. Он заходит на кухню, а перед глазами тут же мелькают звезды, он словно ощущает горячее дыхание и поцелуи... Отабек сжимает зубы и ерошит волосы, стараясь прогнать эти воспоминания. Казах готовит кофе сосредоточенно, полностью погружаясь в процесс. Больше, чем танцевать, он любит только варить кофе. И, кажется, теперь все в его списке подвинул новый пункт – «целоваться с Юрием». Всего один поцелуй. Столько эмоций. Разливает по чашкам ароматный напиток – он не думает, что Юрий выпьет это вместе с ним, он ведь уже завтракал /да?/, но не предложить он не может. И его очень радует мысль, что он делал это не для себя одного – дома он варил только на себя. Тут все по-другому. Это было приятно – делать что-то для другого. Он быстро ест, стараясь не разводить сопли по поводу того, что для него готовил Юрий. Но, вспоминая вчерашний поцелуй и слова Плисецкого, ему хочется улыбаться. Когда Юра выходит из ванной, Отабек уже домывает за собой посуду – он оборачивается, выключая воду, и чувствует, как сердце начинает биться быстрее. Он подходит к Плисецкому и замирает. Красивый. -Я сварил кофе и для тебя, - он делает еще шаг вперед, сокращая расстояние между ними почти до нуля, - будет обидно, если пропадет. Отабек смотрит на губы Юрия. Слишком привлекательно. Близко. Хочется. Ему ведь разрешили? Алтын поднимает руку и осторожно убирает светлые волосы с лица Плисецкого. Ту-дум. Глаза, светлая кожа, притягательные губы... Он касается губами лба Юрия – невинный, но смущающий поцелуй, от которого у Отабека внутри все сжимается. Брюнет замирает всего на секунду, опуская руку и проводя большим пальцем по теплой щеке Плисецкого. А потом, кусая губы, сам сбегает в ванную. Теперь его очередь прятаться. Юра не любит кофе. Он горький. Невкусно. Но Отабек говорит это так, словно приготовил что-то особенное, а потом еще этот поцелуй в лоб и нежное, почти ласкающее прикосновение, от которого хочется схватить теплую руку и тереться щекой о ладонь... А потом Алтын сбегает. Плисецкий фыркает, начинает собирать вещи. Звонок телефона. - Твою ж мать! Блондин вспоминает о вчерашнем звонке Якова, когда он... они... все сложно. Бросает в жар, а губы вспоминают это потрясающее чувство. Вот только телефон звонит не переставая, возвращая в реальный мир, где Яков точно недоволен. А если недоволен он, то о Лилии и говорить нечего. Парень нажимает кнопку приема звонка. - Чего? - Чего? Чего?! Это я должен спросить "Чего"! Ты пропал! Не отвечаешь на звонки. Вчера тебя не было в зале на репетиции. - Я был занят. И ты прекрасно знаешь, что я занимаюсь и репетирую. Это же я. Русский тигр. В трубке тишина и вздох. - Знаю. Но ты берешь на себя слишком много. И чемпионат бальных танцев, и кастинг на приму. Лилия... - Лилия может не волноваться. Я не опозорю ее. - А твой партнер? Можешь за него поручится? - Могу. Юра даже не думает над ответом. Он знает, что это так. - Сегодня пятница. Мы будем заниматься целый день. И завтра. Приходите в воскресенье, мы покажем, что получается. Уверен, вы с Лилией, посмотрев со стороны, сможете сказать, что выходит не очень. Договорились? - Юра... - Договорились, отлично. Будем ждать вас в три. Пока. Плисецкий бросает трубку и трет глаза. Два дня. Два дня, чтобы показать его тренерам танец. Который они ни разу не прогнали до конца. Провал? Нет. Он справится. Будет работать весь день и вечер. Если надо - и ночью. Вот только как быть с Отабеком? Он же вчера так вымотался... Юрий подходит к двери в ванную, но телефон снова звонит. - Да кто там еще? Юра смотрит на вызов и улыбается. Неожиданно. - Привет, дедуль! - Привет, дорогой. Как у тебя дела? - Все хорошо, не волнуйся. Меня допустили до кастинга на приму! - Я и не сомневался в моем мальчике. Нашел партнера? - Угу. Он тебе понравится. Приедешь на выступление? - Приеду. Но я приеду раньше, в понедельник. Дела в городе. Загляну к тебе на пару часов. Привезу пирожков... - Буду рад тебя видеть, дедуль. Голос предательски дрожит. Отабек. Надо будет попросить его сходить домой, к семье. Или, может, он будет на занятиях. Или... - Познакомишь меня со своим партнером. Почему-то от дедушки слово "партнер" звучит безумно смущающе, да и представить встречу деда и казаха очень тяжело... стыдно... до мурашек. Что он скажет? "Это мой особенный друг, он живет у меня, мы спим в одной кровати и иногда целуемся?" Черт, дед просто не поймет. Хотя да, Отабек бы ему понравился. Мысли путаются. - Алло! Юрочка, ты слышишь? - Да, дедуль, будем тебя ждать. Позвони, я тебя встречу. - Хорошо, дорогой, скоро увидимся. Слишком много новостей. Слишком много эмоций. Еще из-за этого. Надо поторопить Отабека и рассказать ему все новости. Плисецкий подходит к двери, собираясь крикнуть что-нибудь обидное, но вспоминает, как успокаивался там вчера. Бросает в краску. В горле сухой ком. Судорожно сглотнув и проклиная свое любопытство, Юрий прислушивается. Отабек вздыхает, закрывая дверь. Так не может продолжаться. Это неправильно. Ужасно. Особенные друзья, да? Просто невероятно. Он прислоняется лбом к двери и закрывает глаза. Кто бы мог подумать, что простое рукопожатие в темном зале несколько месяцев назад приведет к тому, что они целуются и, кажется, оба страстно желают друг друга? Он целовал парня. Он х о т е л парня. И для него самого это не было ужасной проблемой – как он мог приказывать своему сердцу? К тому же... они ведь друзья. Особенные. Которые могут целоваться. Но жуткое смущение и осуждающий голос матери словно разъедали его сознание. Сомнения, противоречия. Это началось совсем недавно, но уже так утомило его. Ему нужно остудиться. Очистить разум. И избавиться от липкого возбуждения, которое не давало вздохнуть. Он быстро раздевается и включает воду. Холодную. Встает под упругие струи, содрогаясь и стискивая зубы. Приятно. Словно обжигающие прикосновения. Алтыну казалось, что это поможет. Но вдруг в голове ясно слышатся стоны. Голос Юры, который произносил его имя. Сладкие звуки, от которых по телу мурашки, от которых вскипает кровь. Он тут же представляет тонкое тело, выгибающееся и содрогающееся от удовольствия. Краснеющие щеки, растрепанные волосы. Темные руки на светлых бедрах, горячие губы по телу, укусы, судорожное дыхание и стоны, смешанные с поцелуями. Он ничего не может с собой сделать – холодные руки по бокам, ниже, ниже. Касается напряженного члена и чувствует странный укол вины. Но стоит ему двинуть рукой – все сомнения тонут в удовольствии, и Отабек не может сдержать удовлетворенного вздоха. Он видит перед собой Юрия – непокорного, но тянущегося за лаской, нетерпеливого, смущающегося. Красивого. Стонущего имя Отабека ему в губы. Видит, как расцветают на светлой коже алые засосы, чувствует поцелуи. -Юра... Ах... Получается слишком громко, но сейчас Алтыну плевать, потому что ему безумно хорошо. Он кусает губы, но стоны все равно рвутся из груди, и он выстанывает имя Юрия, толкаясь в руку, краснея и представляя, как Плисецкий обхватывает его худыми ногами, как царапает спину – совсем как кот. Он слышит в голове стоны Юрия, которые в реальности мешаются с его собственными. Вспоминается горячий поцелуй и требовательное «еще» - каждая клеточка тела Отабека напрягается, и он стонет «Юра!», бурно кончая в ладонь. В голове звенит пустота, и Отабек, тяжело дыша, хватается за холодную стену. Сразу за удовольствием – опустошение. Ему стыдно. Стыдно перед самим собой, стыдно перед Юрой. Но, кажется, Алтыну легче. Он надеется на это. Прибавляет горячей воды и совсем недолго стоит, закрыв глаза. Нужно идти. Он пропустит учебу. Будет танцевать с Юрой. Алтын думает о прикосновениях и о том, как придется прижимать к себе Плисецкого. Дыхание перехватывает, и он спешит выйти, чтобы остановить поток этих мыслей. Отабек выходит из ванной и вздыхает, вдруг думая о том, что Юрий мог слышать его. Прямо как он вчера... Смущение окрашивает его щеки в розовый, и Алтын спешит заняться делом – начинает собирать вещи. Молча. Не думать о поцелуях и грязных фантазиях, не думать! Избегать этих мыслей получается не очень хорошо. Он, сложив все необходимое в сумку, хватает телефон – куча сообщений и звонков с ночи. Отабек без особого интереса пролистывает однотипные фотографии – ребята пьют, обнимаются, снова пьют, целуются, пьют, пьют, пьют. Дальше – непонятные сообщения от Леруа, который, кажется, был настолько пьян, что не попадал по клавишам совсем. Алтын усмехается, глядя на недавнюю фотографию – куча спящих тел, на фоне которой стоит Крис, бодрый и свежий. Просто магия, как и всегда. Смотреть на Юрия невозможно – стыдно, хочется поцеловать, а картинки из фантазий слишком навязчивые. Отабеку скорее хочется выйти на улицу. -Пойдем? – спрашивает он, заворачиваясь в шарф и уже открывая дверь. Кажется, что он бежит от самого себя, глупо и стыдливо. У него такое ощущение, что Юрий знает, чем Алтын занимался в ванной. Паранойя. Всю дорогу до балетной школы Отабек проходит молча. Смотрит на Юру лишь краем глаза, проклиная себя за глупые мысли. Хватит, хватит, хватит, им ведь еще танцевать. Раздевается, скидывает вещи на пол зала и тяжело вздыхает. Сегодня Мадина должна пойти на занятия – от одной только мысли о том, что мать увидит их танец, у Отабека сердце бьется быстрее, но он, сжимая кулаки, прогоняет жалкие мысли. Он должен собраться. Ради Юры, ради их танца. Засунуть подальше свои грязные фантазии и желание поцеловать, потому что он все испортит своими дикими эмоциями. Спокоен. Он спокоен. За дверью шум воды. Но даже он не перекрывает тихие стоны и его имя. Юра вспыхивает, слабость, липкий пот, стыд. Парень до боли прикусывает губу, понимая, что вчера Отабек также мог слышать его. Стыдно. Вот только... получается, что Алтын также думает о нем? Вот оно! Вот подтверждение того, что они о с о б е н н ы е друзья! Он не ошибся, выбрав казаха. Выбрав по всем пунктам. Громкий сбивчивый стон за дверью, от которого подкашиваются ноги. Нужно уйти, но Юра не может. Кто знает, возможно однажды они смогут помочь друг другу успокаиваться? От этой мысли какая-то тошнота, а терпеть становится невозможно. Плисецкий прижимается лбом к двери, жадно вслушиваясь, тяжело дышит, снова обхватывая член и представляя руку Отабека. Ему хочется также прижиматься лбом к парню, чувствовать его дыхание. Быстрее, еще быстрее, выгинаясь и захлебываясь эмоциями. - Юра... - Бек... Он протяжно стонет, вздрагивая всем телом и без сил падает на колени. С ужасом смотрит на дверь, на свою руку. Нет, Отабек не должен об этом знать! Плисецкий бежит на кухню, сопровождаемый ошарашенным взглядом кота, моет руки, приводит себя в порядок. Когда Отабек выходит из ванной, Юра уже натягивает свитер. Они собираются молча, не глядя друг на друга, и также молча добираются до места. Плисецкий берет себя в руки. Нельзя быть слабым, когда ты один. А сейчас ему придется быть сильным за двоих. Завязав ленты пуант, он пару раз поднимается на носки. Удобно. Подходит к казаху и толкает его в плечи. - Соберись! В воскресенье придут Яков и Лилия. Если мы провалимся, я тебя не прощу. Я сделаю все, что могу, но не смогу тащить все один. Понял? Начали. Музыка. Они привычно прогоняют начало, все еще отводя глаза и иногда вздрагивая от прикосновений. Поддержка. То, на чем они остановились, благодаря Жан-Жаку. Алтын ловко и уверенно переносит его в сторону, давая упасть на руки. - Отлично! Еще раз и дальше. Юра ликует. Отабек работает увереннее. Еще раз. И еще. А потом - слишком близко, обнимая друг друга, гладя волосы, прижимаясь щекой к щеке, слыша стук сердца и чувствуя дыхание. Первый раз Юра просто отшатывается, пару раз проходит по залу, чтобы успокоиться, требует - еще. Второй раз он предательски вздрагивает, глядя в глаза Отабеку и пропускает ритм. Третий раз. Он закрывает глаза, чтобы не видеть, путается в руках - своих, Алтына, чуть не падает, матерится. Четвертый. Слишком близко, слишком невыносимо. Хочется целовать. И он сдается. Смазано и легко касается губ казаха переходя в следующую позицию. Получилось. - Вот так! Давай еще раз и поддержка. Пятый раз. Легкое касание губ - и дальше. Он прыгает на Отабека, крепко держится, пока тот опускается на пол, укладывая его на пол так трепетно, опирается руками, глядя на него сверху вниз, а сам Юра обхватывает его ногами за талию. Они зависают. - Привет, братик! Привет, Юра! Юра успевает подумать "Блядь!", а потом отталкивает Алтына.