Будь со мной. Танцуй со мной.

Горячее дыхание, рвущиеся наружу сладкие стоны, дрожь по всему телу, боль от сжимающихся на его плечах тонких пальцев, удовольствие в их ладонях – все это смешивалось в настоящее, словно бы искрящее болезненно-приятными вспышками безумие. Каждый, наслаждаясь и желая получить больше, хотел делать приятно другому, они были так близки, так трогательно доверялись друг другу – это было лучше всего. Отабек знал, что в том, что они делали, было еще что-то, кроме желания удовлетворения. Что-то большее было на их губах во время жарких поцелуев, что-то другое мешалось с их стонами, во всех прикосновениях и судорожных вздохах Алтын ощущал нужду, словно они оба задохнулись бы, погибли, если не были бы рядом – Отабек надеялся, что все это он не придумывал. Потому что это было прекрасно. Лучше, чем все, что он ощущал до этого. Чувства переполняли его, и он, целуя Юрия, выдыхая его имя и сжимая худое тело сильными руками, думал лишь об одном: мой, мой, мой. Он не хотел, чтобы эти прекрасные стоны слышал кто-то другой, не хотел, чтобы Юра с тем же доверием и желанием прижимался к кому-то еще. Только его. Отабек не может удержаться – эта болезненная эгоистичная жажда сделать Юрия своим вылилась в еще несколько засосов на светлой коже. Чувственно и болезненно, смешиваясь с возбуждением и удовольствием. Хорошо. Это слишком хорошо. Ни капли стыда, когда Отабек перехватывает руку Плисецкого, помогая ему, доводя его до конца. Его имя на губах Юрия в момент, когда исчезает весь мир, острые зубы на смуглой коже и пальцы, сжимающие до синяков – Алтын готов на все, чтобы еще хоть раз пережить этот момент, потому что он наполнен такими эмоциями, таким неистовым огнем вместе с нежностью, что кружится голова. Он кончает с хриплым стоном и на несколько секунд просто теряется в той пустоте, что следует сразу же за невероятным, просто сводящим с ума наслаждением. Он не сразу осознает сказанное Юрой, но когда к нему возвращается сознание, его охватывает смесь вины, стыда, удовлетворения и дикой паники. Что они наделали? Отабек едва не роняет влажные салфетки, которые ему кидает Юрий, а потом задумчиво смотрит на собственные руки, чувствуя слабость в ногах. Он обещал себе даже близко не подходить к этому, не заходить за границы дозволенного, но что произошло только что? И вся ответственность лежит на Отабеке, потому что он допустил, он поддался. Не произошло ничего плохого, им ведь обоим было хорошо, даже больше, чем просто хорошо. Но... это было неправильно. Это не входило в понятие «дружба» для Отабека, пусть он давно понял, что это для него всегда было чем-то большим. Алтын вздохнул, пытаясь успокоить две противоположности внутри себя – одна твердила, что это не должно повториться, что он не должен был этого допускать, а другая кричала о том, что это было прекрасно, что он хочет заставлять чувствовать Юрия еще б о л ь ш е. И трудно было решить, какая из сторон сильнее. Отабек принял телефон, бросив взгляд на Юру – особенно сильные засосы багровели на светлой коже, и казах почувствовал приятное тепло, отдающееся ноющей болью в поцарапанной спине – его метки смотрелись красиво, правильно, словно так и должно быть. Думать о том, что Юрий будет злиться, думать, что если их увидят, то все сразу поймут, не хотелось. Сейчас Отабек хотел просто наслаждаться чувством сладкой тяжести в теле. Телефон снова начинает вибрировать в его руках, приводя Алтына в чувства. На экране улыбался сам король Джей-Джей, и Отабек едва заметно усмехнулся, потому что угадал, что это был именно он. Ну да, а кто мог так настойчиво добиваться его внимания? -Да? – выдыхает казах, запуская пальцы свободной руки в волосы. Сейчас даже перспектива разговора с Леруа нисколько не раздражала, потому что совсем недалеко стоял Юрий, который пусть и на короткое время, но полностью принадлежал ему. -Ну неужели! – воскликнул Жан с наигранной злостью в голосе. - Уже и не надеялся услышать твой голос. Чем это вы с котенком занимались? Отабек облизывает губы, а напряженная секундная пауза, кажется, не скрывается от канадца, который довольно хмыкает. -У нас репетиция. Что ты хотел? – голос Отабека хриплый, и он не может оторвать взгляда от Юрия. -Крис сказал, что ты отказался от встречи, - Алтын вздыхает, предвкушая поток аргументов в пользу того, что они с Юрием должны пойти, потому что если Жан не может вытянуть Плисецкого одного, то он должен был заставить сделать это Отабека. - Неужели не хочешь посидеть со старыми друзьями? Познакомил бы Криса со своей принцессой. -Возьмешь с собой Изабеллу? – спрашивает Алтын, вдруг вспоминая то, как доверчиво девушка прижималась к Леруа, как радовалась их победе. Знала ли она о страстной одержимости Юрием? Отабек чувствует, как напрягается канадец. -Она хотела, но не сможет, - говорит без промедления Жан, и Алтын вздыхает. - Так вы придете? Ну же, будет весело. -Хорошо, - выдыхает Отабек, вспоминая свое желание поговорить с Джей-Джееем. Конечно, говорить о том, что он придет один, казах не собирался. Удивленный возглас Леруа заставляет Алтына раздраженно прикрыть глаза. Лидер явно не ожидал, что сможет уговорить его так быстро. - Напиши мне адрес и время. Жан радостно обещает все сделать, и Отабек отключается, устало потирая переносицу и, выключая вибрацию, вновь откидывает телефон на сумки. Он не хотел проводить этот вечер с Леруа, когда мог быть с Юрой, но он должен был хотя бы попытаться что-то сделать с Жаном, который не давал покоя им обоим. -Жан позвал нас с тобой на встречу, - устало сообщает он, подходя к Плисецкому и украдкой рассматривая яркие засосы. - Я согласился. Пойду один и поговорю с ним. Отабек устало вздыхает и поворачивается к зеркалам – оба они до безобразия хорошо смотрятся рядом, совершенно разные, полуобнаженные и растрепанные после прекрасных минут страсти. Их танец будет так красив, так хорош. Алтын не может поверить, что это когда-то закончится, что он вернется к своим танцам, а у Юрия будут другие партнеры, с которыми он будет проводить так же много времени в таких же залах. Он не хочет об этом думать. Пока они вместе. И это единственное, на чем нужно фокусироваться. -Заново? – Отабек легко улыбается, поворачиваясь к Юре. Юра хмурится на слова о встрече с надоедливым канадцем, но кивает, сжав губы. Это друг Отабека, а значит и разбираться ему. Вот только это неправильно. Ведь это касается и Плисецкого. Очень сильно касается. Похоже на разборки мальчишек из-за девчонок, которые всегда так раздражали блондина. Его вообще всегда бесили девчонки. Шумные, нелогичные, вечно ноющие, воображающие о себе невесть что, считающие, что только они могут быть лучшими танцовщицами. Они с Юрием всегда были соперниками. И, наверное, будут. И дальше будет все труднее доказывать, что он лучше. Потому что чертово тело теряло свою гибкость и пластичность, а поддерживать растяжку, о которой ходит столько славы, все труднее. Впрочем, Отабек прекрасно справлялся и без всего этого. Вот только он – универсальный танцор, а Юра – бальник. Они снова танцуют. Легко, почти играючи. Нет страсти, это больше похоже на флирт с легкими улыбками. Нет, улыбается Плисецкий, радостный, что все стало получаться без напряжения и странных желаний, счастливый, что имеет такого друга и доверил себя казаху. Тот же хмурится, иногда прикусывая губу. Возможно, это из-за предстоящей встречи. Возможно. Они расстаются на ступеньках балетной школы. Идиотское желание поправить шарф Отабека, взять его за руки, прижаться, поцеловать. Но Юра всего лишь серьезно произносит: - Не делай глупостей, ладно? Я приготовлю ужин к твоему приходу. Юрий торопится домой. Лямка рюкзака сползает, тяжелая сумка мешается и бьет по ногам, а ключи никак не находятся в кармане. Тихо матерясь сквозь зубы, парень поднимается по ступенькам, когда кто-то хватает его сумку. - Привет, принцесса. - Блядь. Это слово отлично и емко описывает всю ситуацию. Плисецкий раздраженно смотрит снизу вверх на сияющую физиономию Жана, жалея, что не может опять врезать ему. Достает ключ и выдергивает сумку из рук парня. - Какого черта ты тут делаешь? Ты же назначил встречу Отабеку. - Я слишком хорошо знаю его. И понял, что он не возьмет тебя с собой. Прячет свое сокровище. Поэтому я пришел к тебе. - На хрена? - Поговорить. - Нам не о чем разговаривать. Пара широких шагов через ступеньку, и он уже у двери, вставляет ключ. Щелчок. Вот только Леруа не дает открыть дверь, упираясь в нее рукой, смотрит серьезно, без улыбки и насмешки в глазах. - Просто разговор. Ты сам должен решать свою судьбу, разве нет? Внутри что-то дергается, и Плисецкий кивает, отводит глаза, распахивая перед канадцем дверь. Тот благодарно склоняет голову, кладет ему руку на плечо, словно пытаясь приобнять, но Юра передергивается, стряхивая ее. Рука по спине, ниже, на мгновение сжимает ягодицы. - Ты..! Руки заняты, но он успевает пнуть гостя в колено. Тот смеется, поднимает руки, сдаваясь. - Прости. Рядом с тобой невозможно удержаться. Хочется трогать, обнимать… - Заткнись! Я тебя сейчас с лестницы спущу! - Не повторится. Они молча разуваются и вешают куртки. Юрий идет на кухню, разгружает пакеты, гладит кота, трущегося о ноги. Джей-Джей входит следом, и кот шипит, вылетая из кухни. Парень смеется. - Похоже, я тут всем котам не нравлюсь. Плисецкий игнорирует его замечание, убирая продукты в холодильник, оставляя только необходимое для ужина. Ему хочется сделать что-то особенное для сегодняшнего вечера. В принципе, отмечать им нужно завтра, когда его тренеры посмотрят и оценят. Юра знает, что будет много замечаний, но уверен, что многие из них помогут увидеть то, что они с Отабеком не видят, и сделают танец лучше. А еще ему завтра принесут костюм. И после репетиции нужно будет подобрать костюм для казаха. Интересно, какая у Беки будет реакция, когда он увидит его в этом подобии платья? Блондин хмыкает довольно, но настроение тут же портится, потому что Жан-Жак подходит к нему, заглядывая через плечо. - Что будешь готовить, хозяюшка? - Тебе-то что? Говори, что хотел, и вали. - Тц, как негостеприимно! Уверен, с Отабеком ты не такой. - Тебя не касаются мои отношения с ним! - О, так ты признаешь, что у вас отношения? Плисецкий разворачивается, осыпая канадца нелицеприятными эпитетами, заносит руку для удара. Леруа ловко ловит ее, но вдруг его насмешливый взгляд гаснет, направленный на изгиб шеи. Юра следит за его взглядом и вспыхивает. Кофта сползла и теперь явно видно засосы. Он выдергивает руку и поправляет кофту, отворачивается к столу, отчего-то сгорая от стыда. Его гость присаживается на табурет, тянет: - Я-ясно… Тональником пользоваться не пробовал? - Не хочу. Джей-Джей выгибает бровь, но молчит. Какое-то время они сидят в тишине, нарушаемой лишь стуком ножа. Это нервирует, так нервирует, что блондин все-таки попадает себе по пальцу. Матерится. Леруа срывается с места, хватает его руку. - Больно? Юра не успевает ответить, потому что канадец нежно целует кончики тонких пальцев, смотрит в глаза так встревоженно, совсем не напоминая привычного самоуверенного короля-насмешника. Это пугает, и Плисецкий выдергивает руку, прижимая ее к груди, как раненого зверька. - Не смей так делать! - Почему, если я хочу? - Потому что тебе нельзя. - А Отабеку можно? Плохой разговор. Ему не нравится. И Юра возвращается к готовке. Дорезать картофель и лук. На сковородку. Замариновать мясо. - Ты любишь его? Руки предательски дрожат. - Он мой друг. Джей-Джей со смешком тянет в сторону ворот его кофты, обнажая засосы. - Оно и видно… Юра не отвечает, не поправляет кофту, не оборачивается. Канадец тянет его за руку, заставляя посмотреть на себя. - Ты должен быть моим. - Я никому ничего не должен! Плисецкий смотрит с вызовом, задрав подбородок. Леруа пытается мягко провести по его щеке, чтобы убрать с глаз непокорную челку, но его руку безжалостно отбивают. - В другой раз сломаю. - Я могу сделать тебя счастливым. - Не можешь. - Откуда ты знаешь, если не пробовал? - Просто знаю. - А Отабек? - Может. Джей-Джей со смешком откидывается спиной к стене, закрывает глаза, сжимает руки до хруста. - У меня, знаешь ли, есть девушка… - Рад за тебя. - Я готов оставить ее ради тебя. - Чтобы потом оставить меня ради кого-то еще? - Нет. Юра хмыкает. Вытирает руки и смотрит на своего гостя. - Это бесполезный разговор. - Я дам тебе все. Заботу, нежность. Страсть и эмоции. Роскошные подарки и рестораны, а не это, - он кивает на подвеску-лапку, - и не ужин на кухне. - Уходи. - Просто подумай. - Пошел. Вон. - Хорошо. Как скажешь. Леруа больше не улыбается. Молча обувается и натягивает куртку. - Могу я поцеловать тебя? - Нет. - Просто подумай. - Иди уже. Юра поворачивает ключ и распахивает дверь. На пороге стоит Отабек. - Блядь… Отабек не знал, из-за чего он переживает больше – из-за предстоящей встречи или из-за того, что они с Юрой сделали. Это трудно осознать. Алтыну не столько сложно принять тот факт, что он х о т е л Плисецкого, сколько трудно перестать осуждать себя за эти желания. Оба парни, одному даже шестнадцати нет. Что они творят? Он слишком много думает. Это мешает. Но, по крайней мере, они избавились от напряжения, и теперь Юрий улыбался. Все душевные метания стоят этой прекрасной улыбки, и Отабек успокаивается, старается не думать о том, что они оба будут делать, захотев еще. Они ведь прикоснулись к чему-то прекрасному, невероятно приятному, неужели им не захочется повторить, пойти дальше?.. Алтын кусает губы, погружаясь в танец. Отабек, одеваясь, перечитывает сообщение от Леруа – встреча уже совсем скоро, и он полон решимости. Потому что все еще чувствует это сладкое «мой», смешанное с запахом и вкусом кожи Юрия на губах. Потому что его улыбка так прекрасна, что сердце болезненно сжимается. Он должен. И он сделает. Отабек лишь кивает Юре, когда они прощаются. Этого котенка хочется прижать к себе, отвести домой, приготовить ему ужин и провести вместе ленивый и теплый вечер. Глупые желания. Казах замирает на секунду, а потом спускается по ступеням и уходит, игнорируя желание обернуться. Он пребывает на место встречи с небольшим опозданием. Их любимый тихий бар со знакомыми официантами и выученным наизусть меню, встречает Алтына тихой музыкой и запахом кальяна. К нему тут же подошла милая официантка, приветствующая его широкой улыбкой. -Крис уже ждет тебя, - она подмигивает и указывает на дальний столик, где, уткнувшись в телефон, сидит блондин. Отабек улыбается девушке и через несколько секунд усаживается напротив Джакометти, который сверкает глазами поверх стакана с каким-то светлым коктейлем. -Жана еще нет? – удивленно спрашивает Алтын, разматывая шарф. Джей-Джей никогда не опаздывал, да и, кажется, он ждал этой встречи слишком сильно, чтобы опаздывать. -Звонил только что и сказал, что задержится, - Крис облизывается и смотрит на казаха странным взглядом. - Уже придумал речь? Отабек лишь выгибает бровь и улыбается. Они говорят о танцах, о жизни, Крис рассказывает о работе. Так проходит довольно много времени, а Жана все нет. Алтын напрягается. Жан ни за что бы не пропустил встречу с Юрием. Если только... Он звонит Леруа несколько раз, но тот сначала не берет трубку, а потом и вовсе выключает телефон. Крис смотрит на взволнованного Отабека с пониманием, а потом вздыхает: -Ты хотел обмануть его, но он, кажется, обманул тебя, - Алтын смотрит на экран телефона и до скрипа сжимает зубы. -Черт бы его, - Отабек вскакивает с диванчика – кое-как натягивает куртку и, ловя усталый взгляд Джакометти, вылетает из бара, по пути заматывая шарф. Он должен проверить. Если он ошибается – отлично. Но если Леруа тянул время, обманывая их с Крисом... Алтын сжимает кулаки от желания зарычать – его попытка спрятать Юрия обернулась худшим сценарием. Отабек залетает в подъезд и, тяжело дыша, взбегает по ступенькам, пару раз едва не упав. Сердце бешено колотится, внутри клокочет ярость. Он достает ключи, останавливаясь перед дверью, как она распахивается. -Блядь... Точно. Блядь. Как он и ожидал. Отабек сжимает в ладони связку ключей так сильно, что руку простреливает болью, но он даже не замечает. Жан смотрит ожидающе, а Отабек отвечает холодной яростью. Что могло произойти тут, пока его не было? Юрий пустил его внутрь. Они вдвоем... в пустой квартире. Алтын понимал, что Плисецкий не позволил бы ничему плохому случиться, но он просто не мог не злиться, представляя их вместе. Да, Отабек и сам обманул Леруа, сказав, что Юра пойдет с ним, но это было так мерзко, что казах не мог держать себя в руках. -Серьезно, Жан? – холодный голос и обжигающий лед во взгляде. Отабек хватает канадца за куртку и вытаскивает на лестничную клетку. Жан не сопротивляется, лишь мерзко улыбается, когда Отабек прижимает его к стене. Ключи со звоном выпадают, а Алтын пристально смотрит на выглядящего довольным Джей-Джея. Отабек чувствует, как дрожат его руки от злости. Довести его до такого состояния – задача трудная, но Жан с легкостью с ней справился. -Какие мы злые, - улыбается Жан, насмешливо глядя Алтыну в глаза. Они снова молчат, прожигая друг друга взглядом. Леруа мог бы вырваться, если хотел, но тот, кажется, наслаждается представлением. Казах старается не замечать странную грусть в глазах Джей-Джея. Отабек отпускает его, скрипя зубами. -Поговорим, - кивает он в сторону лестницы, как бы говоря Жану спускаться. Тот усмехается, поправляя куртку, а потом оборачивается к наблюдающему за ними Плисецкому. -До встречи, принцесса, - Леруа смеется под холодным взглядом Алтына, и, вскинув бровь, бодро спускается по лестнице. Не оборачиваясь к Юре, Отабек следует за Жаном. Они выходят из подъезда, и Джей-Джей улыбается жутко довольно и широко. Отабек глубоко вдыхает, стараясь не выходить из себя. Насилие – путь не для него, но сейчас он как никогда близко к тому, чтобы ударить это загорелое лицо. Леруа следует за Отабеком, который пытается успокоиться. Получается не очень хорошо. -Не трогал я твоего котенка, - говорит вдруг Жан, и Алтын останавливается. Они стоят в темном дворе, издалека доносится гул машин. - Ну, может, немного. Сам знаешь, как тяжело удержаться рядом с ним. Отабек хватает Жана за шарф и тянет, заставляя того придвинуться. -Зачем ты это делаешь, Жан? Чего добиваешься, пытаясь меня разозлить? Джей-Джей усмехается, вырываясь и отталкивая Алтына. -А чего добиваешься ты? Хочешь сказать мне, чтобы я подальше держался от него? – Жан устало улыбается и оглядывается – вокруг лишь высокие сугробы, темные деревья и блеклые стены домов. - Знаешь ведь, что мне плевать на то, что ты скажешь. Я должен слушать то, что скажешь мне ты? Я вообще думал, что ты никогда его не поцелуешь. Но неужели ты начал трахать его? Видел засосы – хорошая работа. Но как бы ты ни старался, твои попытки удержать его жалки. Не волнуйся, скоро я положу его прекрасные ножки на свои плечи – это лишь вопрос времени, Б-е-к-а. Отабек не слышит в этих словах насмешки, кажется, что Жан пытается скрыть за агрессивными словами свою боль. Но сейчас Алтыну плевать на то, что Леруа чувствует. Он бьет. Смачно, сильно, больно. Жан смотрит удивленно, явно не ожидая такого от спокойного казаха. Ухмыляется. И бьет в ответ. Они сцепляются и летят в сугроб, проваливаются и попеременно нависают друг над другом – больше рычат, чем пытаются сделать больно. Оба выпускают пар. Снег забивается под одежду, они пыхтят, Леруа неразборчиво ругается, пока Отабек пытается скинуть его с себя. А потом они замирают. Жан, потрепанный, растягивая разбитые губы в улыбке, падает в сугроб рядом с Алтыном. И они лежат так. Тяжело дышат, соприкасаются плечами и смотрят на темное небо сквозь голые ветки деревьев. Отабек поднимается первым, утирая кровь под носом и облизывая треснувшую губу. Смотрит на улыбающегося Леруа и не чувствует злости. Кажется, это помогло им обоим. Алтын протягивает ему руку и помогает подняться. Смотрят друг на друга спокойно и Жан, подхватывая горсть снега, прикладывает ладонь к скуле. -Может, все-таки, нормально поговорим? – произносит Отабек тяжело, чувствуя ноющую боль в костяшках и потрепанном лице. Жан кивает и буквально падает на скамейку, а казах приземляется рядом. Молчат. Джей-Джей откидывает слипшийся снег и лезет во внутренний карман куртки, а через секунду протягивает Алтыну сигарету. Тот, вздохнув, принимает ее и обхватывает кровоточащими губами, забирая у канадца зажигалку. Оба затягиваются. Отабек смотрит прямо перед собой, чувствуя странную легкость. Он должен чувствовать злость, но почему-то расслаблен. - Он мне нравится, - вдруг произносит Жан бесцветно, и Отабек косится на него. Леруа, кажется, дрожит. - Даже больше, чем нравится. -Знаю, - отвечает казах хрипло. - Думаешь, что сможешь заставить Юрия полюбить себя? -Не знаю, - честно отвечает Жан, опираясь локтями о колени и сгибаясь. - Ты всегда рядом с ним, он ведь не знает ничего другого. Как он может говорить, что у нас ничего не получится, если не пробовал? Неужели считает, что ты единственный? -А ты не из тех, кто уважает решения других, да? – усмехается Отабек, чувствуя странную пустоту. Сейчас говорить о Юре так легко и трудно одновременно. -Я просто не могу смириться, - Джей-Джей выпрямляется и нервно трясет ногой. Отабек поворачивается к нему и видит, как канадец кусает губу. - Я могу дать ему так много. А ты ходишь вокруг него на цыпочках и чего-то ждешь. Он просто не понимает, что можно по-другому. -Понимает. Ты считаешь Юрия ребенком? Это не так. Он сделал свой выбор, - Отабек затягивается и шумно выпускает едкий дым, который медленно расплывается в морозном воздухе. - Если он так сопротивляется тебе, то, может быть, действительно хочет быть со мной? -Он сказал, что ты его друг. Всего лишь? – Леруа грустно усмехается. - Из-за своей нерешительности готов быть просто другом? Отабек отворачивается. Он не собирается объяснять Жану, что друг – нечто большее для них обоих, что они особенные. -Что еще он сказал? -Что я не могу сделать его счастливым. А ты можешь, - Джей-Джей морщится, словно ему больно, но тут же возвращает на место привычную усмешку. -Тогда, может, позволишь ему быть счастливым? Жан смотрит на Алтына удивленно, а тот лишь хмыкает. Может быть, ему жаль Леруа, потому что он понимает, что Юрий вряд ли изменит свое решение, но даже немного уступать Жану он не готов. -Нам с Юрием хорошо вместе, - продолжает Отабек. - Действительно хорошо. А любые разговоры о тебе, ты уж извини, вызывают у него раздражение. Ты хочешь сделать его счастливым, но не спрашиваешь его мнения. Он не хочет этого от тебя, Жан. Если однажды он скажет, что хочет быть с тобой, то я пойму. Но до того момента я буду рядом с ним. Своей настойчивостью ты делаешь только хуже, настраиваешь его против себя. Попытайся отделить настоящие чувства от низкого и эгоистичного желания обладать. Он не трофей. Отабек устал. Больше Жану он все равно не может сказать. Угрозы вряд ли помогут. Может, этот разговор ни к чему и не приведет, но Жан должен хотя бы попытаться разобраться в себе. Леруа молчит. Алтын выбрасывает сигарету и поднимается, чувствуя слабость. -Подумай обо всем этом, Жан, - Отабек подхватывает свой рюкзак, сброшенный во время их драки и, кинув взгляд на растерянного Леруа, уходит. Только поднимаясь по лестнице, казах понимает, что, наверное, сейчас выглядит ужасно. Остается надеяться, что завтра не станет хуже, потому что тренеры Юрия наверняка не будут рады побитому партнеру для их будущей примы. Ключей нет. Отабек не находит их на лестничной площадке. Со вздохом он нажимает на звонок, предвкушая ворчание насчет разбитой губы и запекшейся на лице крови. Дверь открывается, а Отабек не может сдержать улыбки – переступая через порог, он тянет Юру на себя и крепко прижимает к себе. Алтын холодный и мокрый от снега, его руки подрагивают, а ушибленная скула ноет, но проснувшиеся в нем чувства заставляют забыть обо всем этом. Вспоминается разговор с Леруа. Если Юрий считает, что Отабек может сделать его счастливым, то он просто не имеет права подводить его. Он, чувствуя облегчение, еще сильнее прижимает Юру к себе, молчит, успокаиваясь окончательно.