Будь со мной. Танцуй со мной.

Отабек приходит раньше, и это хорошо. Плюс ему в копилку. А плюсы им нужны, уж Юра знает. Пока они с тренерами ждут прихода его партнера, Яков расчехляет костюм, и дыхание перехватывает. Это слишком красиво. Это для такого чувственного танца. Для примы. Для него. Лилия ставит ученика перед зеркалом, легкими движениями показывает, как можно уложить волосы. Никто не спрашивает о партнере и чем-либо связанном с ним. Потому что тот еще не одобрен. Как и танец. Поэтому Плисецкий нервничает. Пока Алтын пожимает руку Якову и чуть склоняет голову перед Лилией, Юра закрывает дверь на замок. Чтобы никто не зашел. Не видел. Все уже знают, кто пришел и что будет. Без лишних глаз. Пусть восхитятся на кастинге. А они восхитятся. Наконец, тренеры усаживаются на скамейку, одарив Юру недовольными взглядами. Причины недовольства не озвучиваются. - Они всегда такие, - успевает успокаивающе шепнуть казаху блондин, накидывая на плечи куртку. Музыка. И все волнения отключаются. Они танцуют. Вот сейчас, первая поддержка... - Стоп! Голос Барановской, как лезвие по стеклу. Плисецкий кривится, выключает музыку. - Ну что, блядь, опять такое? Пара шагов, и изящная рука бьет по губам. - Не выражаться при мне! - колючие глаза впиваются в блондина. - Это отвратительно, Юрий. Если Алтыну простительно не держать носок и спину, то ты сейчас позоришь приму. Вы должны быть предельно разными, потому будь образцом примы. Отабек... Вы же мужчина в этой паре. Будьте сильным. Ваши движения слишком нервные. Словно вы не знаете, что делать. А вы, согласно танцу, прекрасно знаете. Вы хотите Юру. Целиком. Без остатка. Вот и покажите мне это! Каблучки по паркету. Колючие глаза снова направлены на них. Юра подходит к Отабеку, смотрит в глаза. - Я все сделаю. Я покажу свои чувства к тебе. Буду лучшим - для тебя и для них. А ты... не слушай ее. Просто чувствуй так, как вчера. Ладно? Отабек чувствует, как по спине пробегают мурашки. Ему не страшно, он уверен в себе, но со странной дрожью он ничего не может сделать. Чувство такое, словно им предстоит раскрыть душу, оголить все, что запиралось и тщательно скрывалось. Этот танец - такое личное, такое интимное, принадлежащее лишь им с Юрой одним. Они танцевали за закрытыми дверями, только музыка, их отражения в огромных зеркалах и тени, блуждающие по стенам. А теперь на них будут смотреть другие. Отабек не был к этому готов. Конечно, с самого начала он понимал, что делалось все это для того, чтобы на них с м о т р е л и, но он успел привыкнуть к тому, что это принадлежит только им одним, пусть только на время. Шёпот перед началом. Всегда такие? Это должно было помочь Алтыну расслабиться, но он лишь сжимает губы, стараясь не думать об этих суровых взглядах, словно прожигающих насквозь. Он хочет остаться с Юрой, хочет помочь ему подняться ещё выше, поддерживая. И для этого он сделает все, выложится на полную, чтобы тренеры Плисецкого поняли, что Отабек - именно тот, кто идеально подходит, пусть только и для одного танца. Начинают. Отабеку не привыкать танцевать под оценивающими взглядами, но он все равно волнуется. Некстати вспоминается вчерашний вечер и совершенно ужасное утро, думается о том, что этот танец для их пары первый и последний... И все эти мысли так мешают, что Алтын не сразу понимает, что за слово звенит в воздухе. Первая остановка, и Отабек не шевелится, когда изящная рука ударяет Юрия, но инстинктивно сжимает кулаки - чертово неосознанное желание защищать Плисецкого всегда и везде... Он слушает внимательно, чувствуя, как напрягается от близости и тона Барановской. А потом эти слова. Хочет? Не то слово. Целиком и без остатка? Слишком мало. Никто не знает, как сильны эти чувства, особенно когда они так близко, оба горячие и полные страсти. Это невозможно передать словами. Отабек и сам не до конца понимает всю глубину своих желаний, но нужно ли это вообще? Брюнет знает лишь, что в этих чувствах смешивается что-то до боли правильное и до ужаса неприемлемое. И это сводит с ума. Казах кивает Юре, кусая губы. Покажет свои чувства к нему? Эта фраза цепляет что-то внутри, и Отабек ощущает приятную тяжесть в теле. Он хочет это почувствовать. Их останавливают ещё не раз. Алтын чувствует напряжение Юрия и старается невесомо коснуться его, говоря ему, что все хорошо. Пару раз холодные и тонкие руки Лилии ложатся на спину Отабека, словно тяжелая ноша, иногда его несильно бьют по спине, заставляя выпрямиться. Это все, смешиваясь с суровыми словами и тяжелыми взглядами, создаёт такое напряжение, что, кажется, все сейчас взорвутся. Но они продолжают, слушая замечания и стараясь следовать советам. Отабек принимает все слова с каменным лицом и упорством в душе. Он не хочет терять эту ниточку, что связывает их с Юрой. Перерыв буквально на тридцать секунд, потому что оба уже устали, но и не готовы заканчивать - упрямые и целеустремлённые. Алтын смотрит искоса на стоящего совсем близко Плисецкого, скользит взглядом по светлым волосам, шее, где под воротником прячутся темные засосы, ниже - стройное тело и худые ноги в пуантах. И казах вдруг думает о том, что танец не перестаёт быть интимным, если рядом кто-то есть. Потому что глаза в глаза, тепло к теплу и страсть в каждом движении - это только их, только они могут прожить эту маленькую жизнь так, что искры из глаз и сердце стучит в бешеном ритме. Потому что никто все равно не сможет до конца понять, как глубоки их чувства. Заново. Ближе, чем обычно, сильнее, чем раньше. Отабек не понимает, откуда в нем столько эмоций. Он словно устал бояться показать все это. Толкает Юрия к стене. Рука по бедру - с нажимом, губами прихватывает кожу над темным воротником, прижимаясь к Юре. Словно нет никого больше, словно Отабек готов на большее. И, кажется, именно этого от них и хотели, потому что ответом служит молчание тренеров. Никаких замечаний, никаких разговоров насчёт эмоций и страсти. Алтын тяжело дышит. Потому что справился, потому что ужасно хочется поцеловать Юрия, потому что хочет идти дальше. Им позволяют немного отдохнуть, и Отабек облегченно вздыхает. Он устал, но доволен той работой, которую они сегодня проделали, пусть не все ещё было закончено. Алтын облизывает пересохшие губы. Душно. Он кидает взгляд на тренеров Юрия, которые тихо обсуждают что-то между собой, а потом смотрит на самого Плисецкого. Уставший и такой чертовски красивый, что у Отабека сладко сжимается сердце. Он не может не поддаться порыву - тянет Юрия за руку, прося пойти с ним. Поворачивает ключ в замке и открывает дверь, вытягивая Юру за собой. В коридоре довольно темно и намного свежее, чем в большом зале. Вздыхая полной грудью, Алтын оглядывается по сторонам - никого, лишь в дальнем от них зале приглушённо играет музыка. Отабек прикусывает губу. А потом толкает Юрия к стене в темном углу чуть поодаль от дверей. И, встретившись с Плисецким взглядом, целует. Быстро, но глубоко и влажно - он просто не может не сделать этого. И плевать, что их могут увидеть, плевать, что утром Юра был зол на него, плевать, что он может быть зол и сейчас . Плевать, потому что сейчас нет ничего важнее этой страстной близости. Отабек разрывает поцелуй, но не отстраняется, все ещё прижимая Плисецкого к стене и глядя на него сверху вниз. -Хорошо сегодня поработали, - шепчет он едва слышно, слушая музыку, доносящуюся из дальнего зала. Отабек старается. Слишком старается, а потому это мешает. А Юра видит это и бесится. Бесится от попыток партнера быть лучше, от колючих фраз Лилии, от поджатых губ Якова. Им не нужно доказывать, что они достойны участвовать в кастинге, они и так лучшие, Плисецкий знает это точно, вот только не знает, как объяснить это казаху и как успокоить гнев в груди. А потом что-то происходит. И у них получается. Не идеально, но терпимо. Терпимо настолько, что тренеры молчат. Уже что-то. Им дают перерыв, и Алтын тащит Юру в коридор. Тот недоволен. Ему нужна пара глотков воды, нужно снять пуанты, но тогда он не впихнет разбитые ноги обратно, нужно поговорить, заставить Отабека расслабиться. Но блондин не успевает. Ничего не успевает, прижатый к стене, с заткнутым поцелуем ртом. - Хорошо сегодня поработали. - Ты, блядь, шутишь? Это отвратительно! Мне стыдно за нас. Ты... Юрий в бешенстве, сжимает лицо Отабека в ладонях и горячо, страстно и глубоко целует, прижимаясь всем телом, выдыхая стон в губы. Смотрит в глаза. Проводит рукой по груди и животу, не опускаясь ниже, шепчет: - Запомни это чувство. И танцуй его. Идем, живо. Он не ждет Отабека, решительно заходит в зал. Подбирает многострадальную куртку, разрешает себе выпить немного воды. Кивает тренерам, что готов. Пока Яков разбирается с музыкой, подходит к Отабеку, одной рукой обнимает за шею и быстро целует, не обращая внимания на шумный вздох Лилии. - Запомни и станцуй. Нам нечего бояться. А потом играет музыка - Яков все-таки справился, хвала Небесам. И они танцуют. Танцуют, не отрывая друг от друга взгляда ни на секунду. Танцуют яростно и страстно, иногда срываясь на злость и грубость от невозможности получить большее. Это не танец - это соблазнение. И когда Юру прижимают к стене, сдавливая бедра руками так по-собственнически, оставляя на шее горячее дыхание, он шепчет на ухо "Бека" и дрожит. Они проживают танец. И когда музыка заканчивается, оба парня еще несколько секунд стоят, не в силах выйти из образа. А потом раздаются хлопки. Тренеры не улыбаются. Лилия кивает, сжав губы в тонкую полоску, Яков позволяет себе подойти и пожать Алтыну руку. - Не знаю, что это было... но вы молодцы. Лилия молча собирается, сжимает перчатки в тонких пальцах, уже у дверей бросает: - Подбери Отабеку достойный костюм, Юра. Яков все еще в зале, мнется, бросая настороженные взгляды на своего подопечного, который наконец со стонами стягивает пуанты, уже собирается подойти к казаху, но махает рукой и тоже уходит. Плисецкий потягивается, поводит плечами. - Кажется, я их напугал. Не волнуйся, они ничего тебе не сделают. Я делаю, что хочу. Захотел - поцеловал тебя. При них. Пф! Он пытается казаться смелым и бесстрашным тигром, и, кажется, это получается. - А еще у меня день рождения через неделю... Смотреть в глаза Алтына страшно. Отабек ожидал злости, потому на слова Юрия ответил спокойным взглядом. Да, может быть, не все так идеально, как хотелось бы, но... Алтын замирает, когда Юра горячо целует его. Этого он не ожидал, а такой напор удивителен, потому казах не двигается. А потом отдаётся этой страстной злости, не заботясь о том, что их могут увидеть. Это чертовски хорошо, невероятно приятно, когда Юрий целует его с таким диким желанием. Отабек и подумать не мог о том, что с кем-то может быть настолько горячо просто целоваться. Алтын никогда не понимал этих нежностей, выводя этим свою бывшую девушку из себя. А теперь... он одержим этими губами, горячим дыханием и прижимающимся к нему худым телом. И это казалось таким правильным и естественным, необходимым, словно дыхание. Кто бы мог подумать, что Отабеку на ум будут приходить подобные сравнения. Он выдыхает тихий стон, когда Юрий разрывает поцелуй. Мало, его слишком мало. Алтын устраивает горячие ладони на талии Плисецкого, когда тот ведёт рукой по его груди, рождая внутри холодную дрожь, смешанную с огнём возбуждения. Он хочет ещё. Смотрит в яркие глаза и не может думать ни о чем другом - красивый. В его руках. В уме эгоистичным эхом - "мой", хотя, кажется, Юрия почти невозможно заставить принадлежать кому-то. Отабек кивает не вполне осознанно, все ещё пытаясь успокоить сердце. С каждым днём, кажется, это напряжение между ними нарастает, и брюнету даже страшно из-за всего этого. Потому что с Юрой все по-другому, потому что чувствуется все так, словно это все впервые. Он следует за блондином в зал, все ещё тяжело дыша. Что же они творят? Отабек ощущает себя так, словно сам от себя скрывает что-то, и это чувство чертовски странное. А ещё он смотрит на Юру и вспоминает разговор с Виктором. Казах все не может перестать думать о "влюбленности" Юрия. Может, им все же стоит поговорить? Алтын замирает, пытаясь привести в порядок мысли перед танцем. И, конечно, для погружённого в размышления казаха поцелуй становится неожиданностью. На виду у тренеров. Бесстыдно и бесстрашно. Отабек смотрит на Юрия с нечитаемым выражением лица, ощущая смущение и восхищение одновременно, а ещё желание поцеловать вновь, смешанное с чем-то колким и совершенно незнакомым. Им нечего бояться. Точно. Потому что они вместе. И будут вместе в любом случае, ведь их чувства уже вышли за пределы танца. Потому что это их. Потому что им не нужно играть, изображать - они ощущают все на самом деле. Отабек злится. Злится на себя за то, что хочет, за то, что сейчас может лишь касаться, злится на Юрия за то, что так манит, что заставляет желать. Отабек чувствует нежность и желание обнять. Ощущает нужду в тепле Юрия. И все это не может не отражаться в танце. Алтын сейчас танцует не для Лилии и Якова. Он танцует с Юрой и для Юры - вот и все. Горячее "Бека" на ухо - лучшее, что он слышал. Возбуждает. Мурашки по телу и тяжесть внизу живота. Отабек вкладывает в движения все свои чувства, ему хочется показать, как сильно он желает Юрия. И, кажется, у него получается. У них обоих получается. Отабек словно во сне пожимает руку Якову, борясь с желанием повернуться к Плисецкому, чтобы вновь взглянуть в эти глаза, полные желания. Неужели Юра в самом деле чувствует это?.. Казах провожает взглядом Лилию, наблюдает, как Фельцман скрывается за дверью, и выдыхает. Это было сильно. Он смотрит на Юру, снимающего пуанты, и все внутри сжимается от желания прикоснуться вновь. Они так много времени проводят вместе, а Отабеку все равно не хватает Плисецкого - ну что за глупости. Алтын усмехается. Да уж, напугал. И не только своих тренеров. Отабек думал, что они должны держать все в секрете даже от близких людей, но ведь это дружба, да? Он запутался и пока разбираться во всем не хотел. Пусть все идёт так, как идёт. -Действительно, что в этом такого, - тихо произносит Алтын, хватаясь за бутылку с водой. Ну да, всего лишь дружеский поцелуй. Отабек наблюдает за Юрой краем глаза, чувствуя желание быть как можно ближе. Это вообще нормально - так много думать об одном лишь человеке? Алтын едва не давится водой, когда слышит слова о дне рождения. Через неделю? Так скоро? Отабек смотрит на Юрия удивленно, не зная, что сказать. Он думал когда-то о том, что хочет, чтобы шестнадцатый день рождения был для Плисецкого особенным. Как приготовить все за неделю? Отабек закрутил крышку бутылки, не отрывая взгляда от блондина. Сегодняшний день - день удивлений, и Отабек не может ничего сказать. И... шестнадцать лет - это ведь возраст... черт возьми. Алтын отводит взгляд, смущенный собственными глупыми мыслями. Ведь шестнадцать - это так мало, слишком мало для того, чтобы думать о том, о чем сейчас думал брюнет. -Надеюсь, я приглашён? - наконец шутит казах с кривой улыбочкой, спеша уйти к своей сумке, чтобы собраться. И только тогда он замечает чехол. Неужели костюм для Юрия? Отабеку интересно, но он молчит, пытаясь сосредоточиться на другом. Он молчит по дороге домой. Думает о многом и, может быть, кажется спокойным, но внутри так много эмоций, особенно когда он думает о дне рождения Юрия. Конечно, каждый день с ним был особенным, но, черт возьми, шестнадцатилетие - настоящий праздник, и Отабек хочет сделать что-то, что Плисецкий запомнит. Алтын думает о деньгах и понимает, что неплохо было бы заработать на праздник, и мысли о клубе рождают приятную дрожь. Отабек открывает перед Юрой дверь квартиры и сам заходит внутрь, чувствуя странный трепет - сегодняшний танец отличался от всех предыдущих, и желание все ещё маячило навязчивым теплом на периферии сознания. Алтын быстро раздевается и тут же молча идёт на кухню - есть после долгой тренировки хочется ужасно. Парень осматривает холодильник и достаёт все, что там есть. Он устал, ему хочется переодеться и полежать в тёплой ванной, чтобы успокоить тело и нервы, но еда, а особенно еда для Юрия, который устал не меньше него самого - это первично. Он кидает мясо на сковороду и готовит соус, параллельно нарезая овощи и думая о своём. И пока все это шипит на огне и ждёт своего часа, Отабек идёт переодеваться, а по пути едва не сталкивается с Юрием. Алтыну хочется спросить про костюм и о планах на день рождения, но он лишь проходит мимо, отчего-то смущённый и словно лишенный дара речи. Возвращается на кухню, погруженный в свои мысли, доделывает ужин и, раскладывая все по тарелкам, кричит: "Юрий, готово!"