Будь со мной. Танцуй со мной.

Отабек так сильно надеялся, так отчаянно желал, чтобы это чувство продлилось как можно дольше, потому что казалось - вот-вот все прекратится, а Юрий уйдёт. Но вот он, в его руках, тёплый, красивый и... это слово он даже мысленно произнести не может. Все внутри трепещет, и Алтын с трудом сдерживает идиотскую улыбку. Так просто не может быть. Они так сильно соскучились друг по другу, что, забыв про обиды, обнимаются на этой холодной крыше? Улыбка так и лезет наружу. Они такие глупые, так нуждаются друг в друге... как жили друг без друга, если сейчас так плохо после дня отчуждения? Отабек хмурится, когда Юрий меняется в лице, закрывая рот рукой, но тут же расслабляется, увидев улыбку. Милый, он такой милый. Выходят вместе. Оба счастливые. Все совсем не так, как ожидал Алтын. Но это хорошо. Потому что он ждал худшего, потому что на секунду подумал, что должен сдаться. Теперь не отпустит. Друг? Пусть так. Больше никому он не позволит стать для Юры "особенным" другом. Потому что это не "всего лишь". Когда Юрий переплетает их пальцы, Отабек вздрагивает. В сердце так много чувств, а в голове столько слов, которые хочется произнести, но он лишь сильнее сжимает тонкие пальцы. Не отпустит, будет держаться изо всех сил. Он не хочет думать о том, что было. Особенно сейчас, когда они снова так близко, отчаянно сжимают ладони друг друга, словно в них спасение. Алтын поглаживает большим пальцем кожу Юрия, ощущая болезненную нежность. Он скучал по прикосновениям и поцелуям, пусть провёл без этого так мало времени. Уже зависимость. Домой заходить почему-то страшно, но Отабек, стискивая зубы и игнорируя воспоминания, переступает порог. Все ведь хорошо, да? Все будет хорошо. Он медленно раздевается. Сейчас ничего делать не хочется - только сжать Юру в своих объятиях и целовать, целовать, целовать, не думая о том, что неправильно и к чему это может привести. Легкий поцелуй. Все так, как должно быть. Два счастливых человека, которым хорошо вместе. Отабек улыбается, кивает, согласный на ужин и уже даже поворачивается, чтобы уйти. Но внутри что-то приятно тянет. Тёплая квартира, замёрзшие они, нежность и уютная атмосфера. Алтын ловит руки Юрия, заставляя его отпустить пакеты, и легко толкает к стене, тут же прижимаясь всем телом. Держит руки. Смотрит в глаза. И целует. Нетерпеливо и глубоко, но вместе с тем осторожно, словно боясь перейти черту, хотя никаких границ уже не существует. Сильнее сжимает запястья Юрия, неосознанно прижимая холодные ладони к своей груди. Целуются горячо, с влажными звуками. "Я скучал" - говорит Отабек этим поцелуем. Возможности вдохнуть нет, а сердце замирает от такой близости. Это слишком, слишком. Алтын отстраняется так же резко, как и приблизился. Легкий поцелуй в самый угол губ. Глубокое дыхание. Он отпускает руки Юры, едва заметно усмехается. -Ужин, - шепчет он и, проведя языком по губам, уходит на кухню. Если останется, то не сможет остановиться. В холодильнике не густо. Да и фантазия Отабека сейчас в совершенно другом месте. Ему нужно успокоиться. Глубоко вдыхает. Выдыхает. Ещё раз. Он готовит с удовольствием. Варит мясо и режет овощи. Подумав, достаёт творог - запеканка без муки не повредит фигуре будущей примы. Юрия хочется немного побаловать. Отабек улыбается, пока готовит, не замечая ничего вокруг. -Готово, - зовёт он, уже по-хозяйски раскладывая ужин по тарелкам. Ещё немного и будет готов десерт. Разрезая большой помидор на четыре части, Отабек чувствует себя как никогда лучше - заботиться о Юре, готовить ему ужин и... -Черт, - тихо произносит он, выпуская из рук нож. Так задумался, что теперь пальцы блестят от ярко-красной крови. Отабек быстро смывает кровь - больно. Кажется, порезался глубоко. Он практически зубами отрывает бумажное полотенце и прикладывает к кровоточащей ранке. Усмехается. Да уж, вот до чего дошёл... Отабек просто невозможен. То холодный и строгий, то обжигающе несдержанный. И слишком уж резкие эти переходы из одного состояния в другое. Сначала Юра ошарашено осознает собственную беспомощность и признает ее, отвечая на поцелуй, потом жадно тянется за продолжением, которого не следует, потом злится, потом смеется. Ла-адно. Привыкнем. Подстроимся. Притремся. И казаха под себя приспособим. С его чертовыми правилами и не поддающимися логике действиями. Плисецкий аккуратно убирает костюмы, переодевается и заходит на кухню. - Какой запах, ты... Он запинается, глядя на порезанную руку, на полотенце, пропитавшееся кровью. Закатывает глаза, вздыхает и лезет на верхнюю полочку шкафа, доставая перекись, вату и пластырь. - Что за беспомощность! Словно не знаешь, где что лежит и что нужно делать! Бесцеремонно берет руку в свою, убирая полотенце, которое липнет и только мешает, подносит руку к губам и строго смотрит в глаза Отабеку. - Скажешь хоть слово нахрен - убью. Пальцы - в рот. Облизать, посасывая. Это помогает. Юра точно знает. Вот только почему-то странное чувство, которое постепенно становится знакомым, и пошлые картинки, и желание встать на колени, чтобы продолжить уже не с пальцами, и... Плисецкий вспыхивает до корней волос, паникует. Льет на вату слишком много перекиси, прижимает слишком сильно вату, слишком крепко затягивает рану пластырем, раздраженно машет рукой. - Пойдет. Будь аккуратнее и не сдохни у меня на кухне. Твои родные меня не простят. В комнату, прижать к себе кота, уткнуться в его мягкую шерсть, ворчать и материться, пока в животе не заурчит. И только тогда вернуться как ни в чем не бывало, нагло заявив с порога: - Когда уже ужин? Алтын хотел залезть в аптечку - только бы не капать кровью, но Юрий его опередил. Отабек смотрит немного виновато на то, как Плисецкий достаёт аптечку, а потом едва заметно улыбается, слушая его слова. Он ожидал, что эту самую аптечку ему вручат и оставят с раной наедине, но Юрий хватает его руку и... Сначала Алтын чувствует лишь удивление и влажный жар рта. Но потом он начинает действительно ощущать: нежные губы, сомкнувшиеся вокруг пальца, горячий язык, острые зубки, иногда касающиеся кожи. Смотреть на Юрия в этот момент - почти выстрел в голову его контроля. Потому что это так невинно и так невероятно горячо, что казах просто задыхается. Возбуждает. И разве это нормально - заводиться от того, что твои пальцы взяли в рот? Отабек краснеет, но взгляда от губ Юры отвести не может. У него никогда не было такого дикого желания поставить кого-то перед собой на колени. Он судорожно выдыхает, когда Юрий выпускает его пальцы изо рта и, тоже явно смущённый, начинает обрабатывать порез. Больно, но Отабек, прикусывая губу, думает совершенно о другом. Черт возьми, почему так трудно сдерживаться, почему такая буря эмоций? Юрий уходит, а Отабек застывает, растерянно уставившись на собственный заклеенный пластырем палец. Он должен сдерживать себя. Но он х о ч е т. Алтын тяжело вздыхает и, растрепав волосы, возвращается к ужину. Разложить все по тарелкам, дорезать овощи, достать запеканку из духовки и едва не обжечься, вновь вспоминая жар и нежность. Юрий вновь заходит на кухню как раз тогда, когда Отабек все заканчивает. -Садись, - кивает Алтын и ставит перед Плисецким его часть ужина, а потом и сам садится рядом. Смотрит на Юру и не может сдержать улыбку. Настоящий семейный ужин, да? Неужели это уже можно так назвать? Отабеку это нравится. Со своей семьей за одним столом они собирались довольно редко, а теперь он готовит настоящий ужин для кого-то и ест не в компании кота. И теперь и у Юры есть тот, кто будет кормить и сидеть рядом. Снова немного напряженное молчание. Но теперь в нем нет ни боли, ни отчаяния. Потому что напряжение другое, вполне физическое и довольно сильное. Краем глаза Алтын замечает кота - тот усаживается на полу совсем рядом и сверлит казаха умными глазами. Тот выгибает бровь и тянет пушистому кусочек мяса. Кот с недовольным видом нюхает мясо, а потом, помедлив, все же аккуратно забирает из рук Отабека лакомство. Казах удивленно улыбается - этот кот, кажется, совсем ему не доверял, но неужели лёд начал таять? Но пушистый тут же, облизнувшись, уходит к хозяину, словно бы говоря не обольщаться. Алтын поднимает взгляд на Юрия и усмехается. Что хозяин, что кот... Отабек вздрагивает, когда на столе, довольно далеко от него начинает вибрировать его телефон. Алтын, помедлив секунду, тянется за ним. И уже берет его в руку, когда под звонкое "черт" опрокидывается полный графин с водой. Брюнет успевает поднять руку и спасти телефон, но вода растекается по всем столу, льётся на пол и обливает и Отабека, и Юру. Секунда оцепенения. А потом Алтын не может сдержать тихий смех, глядя на лицо Плисецкого. Оба мокрые, отовсюду капает, а в почти пустых тарелках теперь вода. Алтын встаёт и, даже не задумываясь, стягивает мокрую футболку. А потом, следуя за странным весельем, загребает немного воды и плещет в и без того мокрого Юрия, словно они в бассейне, а не на кухне. -Где тряпка? - с улыбкой произносит Отабек, глядя Юре в глаза. Юра вскакивает, шипит, трясет руками, с отвращением глядя на промокшую одежду, подскакивает к Отабеку и сильно бьет его в плечо. - Думаешь, это смешно? Фу бля, ненавижу! Он стаскивает с себя футболку, бросается в комнату, хватает одежду, врывается в ванну, чтобы кинуть в угол мокрое. Вытираясь и переодеваясь в сухое, кричит: - Чтобы убрал все, понял? Ч-черт, мокро… Гадость… Возвращается он немного успокоившимся, но все еще ворчащим, прислоняется плечом к дверному косяку, складывает руки на груди. - Ты умеешь делать ягодный пирог? Надо попробовать сделать. Мысли в голове ленивые, уставшие, расслабленные. Как и сам Плисецкий. Проглядывая новости в телефоне, он успевает зайти на сайт пиццерии и сделать заказ. Кивает удовлетворенно на сообщение «Заказ оплачен и будет через двадцать минут». Сурово посмотрев на казаха, блондин возвращается в комнату, достает ноутбук. Что там нового вышло? Ага. Какой-то ужастик. С призраками. То, что надо. Хмыкнув, Юрий ставит фильм на закачку, падает на кровать, закрывая глаза. - Отдохнем сегодня, ладно? Словно ничего и не было. Просто друзья. Едят пиццу и смотрят фильмы. Ничего такого. Совсем ничего. И не думать о том, что скоро они снова будут спать под одним одеялом, прижимаясь друг к другу и делая вид, что не хотят большего. Забавно. Звонок в дверь. - Открою. Пицца пахнет восхитительно, а кола ледяная. Вредно, но хотя бы эти вредности позволены Алтыну, в отличие от… Юра фыркает, ставит бутылку и коробку на столик рядом с ноутбуком, заходит на кухню, чтобы взять стаканы. - Бека, идем. Я все приготовил. Не только тебе же устраивать.. .всякое. Снова глупое смущение. И Юра поспешно ретируется в комнату. Пока казах не подумал ничего такого. Просто друзья.