Маркиз и Жюстин

Рон Уизли сидел за кипой бумаг, разбирая законченные дела. Работа в аврорате изматывала, времени ни на что не оставалось — ни на себя, ни на личную жизнь, ни на что. Часто он даже не возвращался домой, оставаясь ночевать в кабинете. Коллеги смеялись над Роном, часто давали ему преступления, которые невозможно было раскрыть. И вот сейчас Долиш вбежал в его кабинет и кинул папку на стол. — Привет, Рон. Тут такое дело. В общем, это невероятно. Малфой мертв. — Что? — вскочил Рон. — Как мертв? — Ничего не известно. Малфой старший прислал Кингсли сову с требованиями разобраться. Он считает, что его убили. Наши уже были там, тело забрали. — Арестовали кого-то? — Нет. Заключение — сердечный приступ. — Ну и что нам там делать? — Ты же знаешь Люциуса Малфоя, после войны эта сволочь не только смогла избежать тюрьмы, но и добиться определенных успехов в Министерстве. Он влиятельный человек. Наш министр у него в гостях часто бывает. Короче, надо ехать в морг. Записывай: «Драко Малфой. Тридцать лет. Умер вчера около десяти вечера», — пробормотал Долиш и вышел из кабинета, но через пару секунд вернулся, — а и Грейнджер возьми, пусть проверит заключение и осмотрит тело. После войны Гермиона Грейнджер пошла учиться на криминалиста — колдомедика. Ей хотелось спасать людей, она так устала от войны, но кто мог подумать, что она так и не сможет отпустить ее. Сейчас Гермиона Грейнджер работала в аврорате вместе с Роном. Иногда ей хотелось послать все к черту и уйти, но она должна была докопаться до сути, она понимала, что если сейчас уйдет, она не найдет того, кого искала всю жизнь, того кто посмел оставить ее одну. Отношения с Роном не было уж давно, сейчас он был просто другом, просто коллегой. После того как Гарри пропал, их отношения проверяли себя на прочность в течение года, пока они окончательно не разбежались, поняв, что им лучше раздельно, чем рядом. Рон спустился в подвал аврората, в кабинет доктора Грейнджер. Он не любил здесь бывать, то ли из-за постоянного присутствия смерти, то ли от того, что здесь была Гермиона. Рону нелегко было справиться с их разрывом, но он перешагнул через это и продолжил жить дальше, утопая в своей безысходности. Рон не мог понять, почему? Почему их жизни проходят так? Он ожидал, что после войны все изменится, все будут их любить и восторгаться, а получилось наоборот, все старались забыть войну и ее героев. Рон влетел в святая святых Гермионы — морг аврората. — Гермиона собирайся у нас прочный вызов. — Что опять? — Малфой. — Малфой? — Что с тобой сегодня? По-моему ты давно перестала отвечать вопросом на вопрос. — Не психуй или могу успокоительного зелья дать. — Я не психую, просто это очередной висяк, и его опять повесили на меня. — Но зачастую ты же справляешься даже с самыми запутанными делами, может хватит жалеть себя и думать, что все настроены негативно. Может все наоборот. Тебе дали это дело, потому что ты сможешь его распутать. Тем более все знают, о твоих взаимоотношениях с Малфоями. — Вот именно, все знают, как я ненавидел хорька и его ублюдочного папашу. — Рон. Все. Что там с Малфоем? — Гермиона хотела поскорее разобраться в ситуации. Она уже около месяца чувствовала, что должно произойти что-то, что изменит ее жизнь полностью. И вот пять минут назад, когда зашел Рон и сказал про Малфоя, Герми поняла, что это начинается то самое изменение. — Да хрень какая-то! Сердечный приступ! Зато папочка дружок министра. — Он мертв? — Да. — Поехали. Мне нужно осмотреть тело. Где оно? — В морге Сент Мунго. — Почему его сразу не доставили к нам? — Я же тебе сказал, сердечный приступ, там нет никакого криминала. — М, сердечный приступ, в его годы? Проверим. Прибыв в Сент Мунго, Гермиона встретила коллегу, который осматривал тело Драко. — Привет Грейнджер, какими судьбами? Хотя дай догадаюсь, Малфой? — Именно. Что с ним? — Острая коронарная недостаточность. Но и для вас есть кое-что интересное. Пойдемте! В кабинете он протянул нам документы о вскрытии. — У парня следы пыток по всему телу. — Не удивительно, он же бывший Пожиратель, — проворчал Рон. — Рон, помолчи, продолжай Мэтью. — Как я сказал, следы пыток, в том числе и свежие. — Вот как, — проговорила Гермиона. — Но смерть от сердечного приступа. — Но ты ведь и сама знаешь. Очень редко молодые мужчины умирают от такого диагноза. Должна была быть очень сильная, запредельная стрессовая нагрузка. Смотреть будешь? — Буду. Гермиона подошла в каталке, на которой лежало тело Драко и сняла защитный купол. Рон передернулся от отвращения. — Впечатляет? — поинтересовался Мэтью. Гермиона начала достала самопишущееся перо и начала диктовать. — Тонкие шрамы, вероятно, от ножа: на груди, на животе, на спине, на ягодицах; следы ожогов; на правой ягодице выжжено клеймо с изображением символа, напоминающего свастику или цветок. Три лепестка с точками. Хм, где-то я это уже видела, узнать где. Ссадины, синяки, точечные кровоизлияния. И, похоже, его связывали. Здесь характерный шрамик на запястье. Как от ремня. Или от наручников… Правда, старый. — Говорю же от времен Волан де Морта осталось, — Рон понимал, что не имеет ни малейшего желания заниматься этим делом. Гермиона посмотрела на напарника и друга, она давно понимала, что Рон выбрал не свое дело. Она собиралась сказать ему об этом, хотела помочь, но все не находила ни времени, ни сил. — Рон! — Что Рон? — Иди сюда. Присмотрись. Ты ведь помнишь, сколько мы дел перелопатили, прежде чем найти всех сбежавших Пожирателей. Они действовали не так, обрати внимание на следы. Видишь, что-нибудь? — Что я должен увидеть? — спросил Рон, обернувшись к доктору, он не любил, когда Гермиона отчитывала его при посторонних. — Следы нанесены не магией. Это следы от маггловских пыток. — Да, — проговорил Рон, отворачиваясь от тела Малфоя. — Кто его забирал? — Авроры. — Почему его не отправили сразу к Гермионе? Почему в Мунго? И кто констатировал смерть? — Я. Когда мы приехали, он был мертв несколько минут. — Кто вам открыл? — Парень такой темноволосый, симпатичный. Наверное, муж. — Как себя вел? — Казался очень расстроенным. — Был один? — Да, но на несколько секунд из квартиры кто-то аппарировал. Мы проследили след, это мужчина постарше маггл, знакомый или родственник, сказал, что врач. — Понятно. Адрес, где тело забирали, помните? — Конечно, все записано. Целитель продиктовал адрес. Рон посмотрел на бумажку, затем протянул Гермионе. Это был адрес дома, где жил Драко. — Мерлин! — сказала Гермиона уже выйдя из Сент Мунго. — Его что, дома в заложниках держали и там же пытали? — Всмысле? — Это адрес, где Драко жил последние несколько лет. — Что? Откуда ты знаешь, где жил Малфой? И с каких пор ты зовешь его Драко? — С тех пор, как закончилась война. И да, я знаю, где он жил. Мы несколько раз виделись, но сейчас не об этом. Поехали, поговорим с Люциусом. Рон смотрел на подругу и понимал, что между ними пропасть. Когда-то связывающим звеном был Гарри, но потом тот сбежал, и их отношения перестали существовать. Сейчас Рон ехал и думал о том, жалеет ли он о том, то они расстались. Нет, убеждал он себя, не жалеет. Все случилось, как случилось. Рон недолюбливал всех Малфоев, и если младший просто раздражал его, то старший вызывал просто невероятный взрыв эмоций. Ему хотелось просто схватить Люциуса за горло и душить, пока тот не задохнется или намотать его длинные волосы на кулак и заставить того вымаливать прощение на коленях. И самое страшное, Рон видел, что Малфой замечает его отношение. Их встретил домовик и провел в кабинет хозяина. В кабинет пригласил, предложил сесть, но смотрел властно и презрительно. Он пребывал в полной уверенности, что его сына убил его парень, точнее, муж. Поженились они за месяц до его смерти, прожив вместе около пяти лет — уже подозрительно. Теперь он официальный наследник. И Рону не понятно было, о чем больше расстраивается Малфой, о смерти сына или о том, что его состояние может достаться кому-то другому, нищему магглу с которым жил его сын. Малфой рассказал, что мужа сына почти не знал, что сразу после суда, когда Драко оправдали, он ушел в мир магглов, учился там в университете, на архитектора. Встретил парня, с которым познакомился в интернете. Стали жить вместе. Муж был преподавателем истории, подрабатывал тренером по восточным единоборствам и охранником. Возмущение лорда Малфоя было вполне понятно. Наследник Малфоев плюнул на авторитарного отца и ушел на все четыре стороны. После встречи с лордом Малфоем Рон и Гермиона отправились в университет, где учился Драко, и нашли там адрес девушки хорошо знавшей Драко и договорились с ней о встрече. Зная что, скорее всего она маггла, Рон предложил представиться сотрудниками уголовного розыска. Она смотрела на них через круглые очки, приподняв брови. Сердце Гермионы забилось, эта девушка чем-то неуловимо напоминала их Гарри. Но как бы она этого не хотела, это был не он, не под обороткой, не под заклятием. Гермиона могла бы это понять, ведь во время решающей битвы пробудилось ее наследие. Она была метоморфом-эмпатом. Она могла частично перестраивать свою сущность и непревзойденно читать людей. Эта способность не раз помогала ей спасти и свою жизнь и жизни людей. Она могла прочитать и увидеть любого человека, не важно какую личину он принял. Именно так, она поняла, что Рон не ее мужчина. В ее жизни, мог быть только один истинный партнер, и это был не Рон. Она нашла его, но не смогла открыться, она обманывала его, принимая образ разных людей. Она любила его больше жизни, но он все время неуловимо ускользал от нее. И сейчас, смотря на девушку рядом, она мечтала, чтобы это оказался верный Гарри, который бы помог ей обрести счастье. — Уголовный розыск? С чего бы это? — Нас интересует Драко Малфой, мисс… — Мисс Амелин. Мария Амелин. И что бы вы хотели узнать? — Нам сказали, что вы общались. Вы были знакомы с его мужем? Не удивилась. Глаза под очками взглянули понимающе: «А-а, тогда все ясно». А губы улыбнулись и уверенно выдали: — Да. Отличный парень. — Он способен на убийство? — прямиком просил Рон. — Все способны на убийство. На войне мало, кто не стреляет. — Причем тут война? — А кого он убил? — Не отвечайте вопросом на вопрос! — Скажите, кого он убил, и я скажу, способен или нет. — Своего мужа. Драко Малфоя. — А-а, Драко. Однозначно, нет. Это папочка его сказал? — Ну-у… — Ерунда! Не верьте! Маркиз чуть из-за него в тюрьму не сел. — Маркиз? — Ну, Генри. Привычка. Друзья Маркизом зовут. — Генри? — Да, мужа зовут Генри Эванис. Странный вы уголовный розыск, если очевидных вещей не знаете. — Не дано нам говорить, что мы знаем, а что нет. И что за история с тюрьмой? — А вы не знаете? — рассмеялась девчонка. Гермионе она смутно кого-то напоминала. Она попыталась прочитать ее, но ничего не вышло. Девчонка перевела на нее взгляд и рассмеялась. Если бы не странная ситуация, то Гермиона бы решила, что перед ней сидит Полумна Лавгуд. — Поднимем дела… Мне интересен ваш взгляд на вещи. — Вы спрашивали: способен ли убить? Способен, способен… Они как-то с Жюстином возвращались после спектакля. В Королевском театре давали «Королевские игры». В метро сразу не пошли — шатались по городу. Маркиз говорил: осень, красиво, вечер теплый. Сунулись уже перед закрытием. Да им недалеко было ехать. Остановились в переходе, у стены. — Зачем? Мария хмыкнула: — Лизаться вестимо. И тут подкатили к ним подростки: три экземпляра. Явно обкуренные, а то и хуже. Потребовали денег. Маркиз Жюстина за спину, а им: «Убирайтесь, пока целы». Не вняли. Полезли. А у одного оказался нож. Ну тут, как Маркиз рассказывал: «планка» у него упала… Но один успел-таки пырнуть ножом, и Маркиз отрубился. Когда очнулся: рядом три трупа и пять ментов. Сначала ему шили «убийство, совершенное с особой жестокостью». Но ничего, разобрались. Он был безоружен, отпечатков его пальцев на ноже не было — только их. И вообще выяснилось, что человек пишет диссертацию по истории, сочиняет стихи и играет на виолончели. Почему-то виолончель поразила ваших больше всего. В общем, дали ему что-то такое условно: «превышение пределов необходимой обороны». А милицию знаете, кто вызвал? Он и вызвал, Жюстин. Говорил, что очень испугался за него. Лучше бы не вызывал. Потом стоял на коленях возле палаты и все твердил: «Прости! Прости! Прости!» Внутрь менты не пустили. Он услышал, сказал ментам: «Вы передайте, что я его прощаю». Но он все равно остался. Так и стоял, пока за ним их друг не пришел и не увел домой. — Что за друг? — Не помню, как зовут. Здоровый такой мужик, но страшный. — «Планка», значит, падает… — Ничего не значит! А если бы на вас полезли трое наркоманов с ножом, а вы при этом были с женой любимой, у вас бы «планка» не упала? — Это Малфой жена? Ахахах. Ну да… Я не умею убивать голыми руками. — Это не ваше достоинство! Скорее недостаток, а вот она, — девушка повернулась к Гермионе, — она бы смогла отстоять и свое, и ваше достоинство. — На что вы намекаете? Пацанов вам значит не жалко? — Этих? Шваль! Наркоманы! Жить мешают приличным людям. Чем меньше таких будет — тем чище воздух. — Странные взгляды. — Уж, какие есть. — И давно вы знали Малфоя? — спросил Рон, вскакивая со стула и нависая над девушкой. — На что-то намекаете? — Рон, успокойся, — Гермиона тронула друга за руку, заставляя сесть. — Она чиста. Гермиона не первый раз доказывала, что ее интуиция не подводит никогда. Первый раз это казалось интересным, второй раз вызвало удивление, затем настороженность, а пять лет спустя он привык, но с точностью знал, что если она сказала чиста, значит чиста. — А почему «Маркиз»? — спросила Гермиона, садясь рядом с девушкой на диван. — А вы его видели? — Пока нет. Так почему? — Темные волосы, глубокие зеленые глаза, правильные черты лица, манеры и сдержанность аристократа, тренированное тело. И не гора мышц только, а голова на плечах. И Рэмбо с Рембо́ не путает. Я думала, что это вообще только в кино бывает, чтобы человек, обладая всеми перечисленными достоинствами, еще и Рэмбо с Рембо́ не путал! А вы спрашиваете, «почему маркиз»? Потому что маркиз. Он у нас лекции читал, весь поток по нему сох. У нас в институте и так мужиков мало, а тут самурай такой. А он выбрал эту мышь серую! Чем приворожил? Мы уж подумали, что деньгами. Он богатый. Только непохоже это на Маркиза. Потом узнали, что он охранником подрабатывает, чтобы на деньги Драко не жить. А через год где-то я их вместе увидела. Как они друг на друга смотрят: Ромео и Джульетта. «Не повенчав, с такою речью страстной, вас оставлять одних небезопасно…» Это после года совместной жизни. Значит, чем-то приворожил. Есть мужчины, которые любят, когда их любят. Любить самим для них не так уж важно. А Драко по нему с ума сходил, это точно. Знаете, как называл? «Государь»! — А как они познакомились? — По Интернету. На каком-то сайте. — На каком? — Чего не знаю, того не знаю. — Предположить можете? — У Генри много увлечений: Япония, боевые искусства, которые он преподавал, музыка, поэзия. Потом профессиональная деятельность: архитектура, история, медиевистика. — Она пожала плечами. — Ищите! Они ушли, и только уходя, и пожимая руку Гермионе, Мария Амелин вложила в нее записку. Позже Гермиона оказалась права, перед ней была именно Луна Лавгуд. Это настораживало Гермиону. «Итак, — подытожил Рон. — Генри или Маркиз — ангел с крылышками с тремя трупами на совести, а может быть, и четырьмя». — Ну, что Герми, что ты думаешь? — Пока ничего, но перед тем как встречаться с Маркизом поехали, посмотрим, где он тренировался. Тренировки проходили в подвале одного из домов спального районе на окраине Лондона. Спустились по лестнице, постучали. Открыла невысокая девушка в кимоно. — Мы из полиции. Она помедлила. — Что вас интересует? — Поговорить. — Ну пойдемте. В зале в одной и той же позе застыли несколько молодых людей и две девушки. Левая нога впереди, правая отставлена, полуприсед, у груди двумя руками сжат бамбуковый тренировочный меч. Парень у противоположной стены выкрикивает что-то по-японски, и поза меняется. Теперь они на шаг вперед, и мечи расположены горизонтально, словно вонзенные в невидимого противника. Все слаженно, четко, красиво, словно танец. — Ребята, это из полиции, — говорит девушка. Парень, который командует парадом, кивнул, махнул рукой остальным. — Пока все! Садитесь. Садятся на скамью у стены. — Мы вас слушаем, — говорит парень. — Генри Эванис здесь? — Сэнсэя нет. — Что вы можете сказать о «сэнсэе»? — Отличный парень. — А что с ним? — У него муж умер, — сказал Рон. — Вы его знали? — спросила Гермиона. — Да, он был здесь несколько раз. Тоже пытался заниматься. Кстати, неплохо получалось. — Какие у них были отношения? — Великолепные! — Он его не бил? Парень хмыкнул. — Вы что, смеетесь? Разве что бамбуковым синаем во время поединка. — Ничего странного за ними не замечали? — Да нет. — Говорят, муж его государем называл. — Государем или Господином. У них было типа игры. Один дайме, а второй его хатамото. — Он что? — Дайме. Князь в средневековой Японии. Хатамото — самурайский ранг. Я посмотрел на девушку, которая мне открыла. — И не больно бамбуковым синаем получать? — спросил Рон. — А что неприятного в боли? — улыбнулась она. — Полезный механизм. Так и надо относиться. Опросив коллегу по работе, Рон и Гермиона поехали опросить соседей. Соседи ничего не видели и не слышали. Да, приятная пара. Их, кажется, Генри и Драко зовут. Тихие, вежливые, приличные. Правда, несколько раз громковато включали музыку. Но здесь стены хорошие, не очень мешали. Молодежь! Ничего странного не замечали? Ничего. Только старушка напротив задумалась и вспомнила, видела как-то: один входит, а другой перед ним на коленях стоит и вроде в землю кланяется. Не показалось? Да не один раз это было. Наблюдательная старушка. — Ну что? — спросил Рон. — Какие идеи? Гермиона пожала плечами. — Допросим как свидетеля. Там посмотрим.