Маркиз и Жюстин

Рон Уизли почувствовал слежку как только вышел из аврората. Несколько раз обернулся. Ничего особенного не заметил. Просканировал местность, выявляющим заклятием. Ничего. Старушка ковыляет из магазина, мамаша с коляской на бульваре, парень с девушкой целуются на углу. «Совсем стыд потеряли, целуются прямо посреди улицы, а тут ведь дети», — на секунду пронеслось в голове Рона, — «Старею». Откуда же тогда это странное ощущение, что за ним наблюдают Рон не знал, он помнил, что только один магический артефакт можно было отследить, но он пропал вместе с лучшим другом, вместе с Гарри. «Нервы, что ли?» — Рон прошел еще метров сто. Ощущение взгляда в спину не пропало. Останавливается, делая вид, что изучает рекламу, и прикидывает, не перейти ли на ту сторону, на самом же деле разглядывает периметр. Палочка сама скользит в руку. Береженого Мерлин бережет. Девушка стоит под фонарным столбом и разговаривает по сотовому. Одета во все черное. Черные сапоги на шпильках. Героическая женщина! Это же еще выстоять надо — на улице каток! Черные обтягивающие брюки, короткая дубленка с пушистым мехом и черные пышные волосы. Головной убор отсутствует. Молодой аврор сразу понимает это она. Та самая! «Так я и поверил, что ты тут давно! Только что остановилась! Ладно. Последний тест» — думает Рон и медленно идет дальше. Если бы не плотный поток машин, заглушающий и более громкие звуки, Рон с уверенностью мог бы сказать, что слышит шаги за спиной. Невозможно их услышать! Но он их чувствует. — Мистер Рональд Уизли? Девушка почти бежит, чудом умудряясь не поскользнуться на обледенелом тротуаре. Рональд ждет. — Аврор Рон Уизли. — Простите, но это ведь вы? — Именно. Рон не может понять, что в этой девушке кажется знакомым, но у него не пропадает чувство будто он знает ее тысячу лет. — Пойдемте со мной! Это вас заинтересует. "Властно так сказала, королева хренова! Словно всю жизнь мужиками командует. Повернула за угол и махнула рукой, мол, иди. Даже не обернулась" - Рон понимает, что ему это нравится. — А вы, простите, кто? И что должно меня заинтересовать? — Кто? Не важно. Заинтересовывать буду не я. Речь пойдет о деле Маркиза. Они зашли в дверь под вывеской: «Русский самовар». Рону уже стало нехорошо, он не очень любил русских, еще после четвертого курса, когда Гермиона пошла на бал с Крамом, уже тогда он понял, что ничего хорошего от них ждать нельзя. Сняли верхнюю одежду, и Рон застеснялся дешевого свитера. В зале, за одним из круглых столиков, сидит мэтр Кабош. — Добрый вечер, Рональд! Присаживайтесь. Перед мэтром — штоф водки и тарелка с неким вторым блюдом. Рон сел. — Что вы хотели мне сказать? — Вы что предпочитаете? Осетрину на вертеле? Форель? Или мясное что-нибудь? — Я сыт. Аврору хотелось добавить: «вами по горло!» — Не обижайте, молодой человек! Я плачу. Водочки? — Не пью. — Да я вообще за рулем. Чуть-чуть! Рон осмотрелся. Кабошева подруга села одна за соседний столик и потупила глазки. — Джин, закажи себе что-нибудь, — снизошел Кабош. — Что хочешь. Только без спиртного. — Спасибо, мэтр, — девушка счастливо улыбнулась. Достала пачку сигарет и с опаской взглянула на мэтра. — Джин, нет. Взяла сумку, чтобы положить сигареты. — Джин, видишь, там мусорное ведро у туалета? Девушка встала, подошла к туалетной двери, и пачка сигарет полетела в мусорное ведро. У Рона отпала челюсть. Джин повиновалась, словно кукла на веревочках. Водка приятно согрела горло. Рон сам не заметил, как отхлебнул. — Помогаю ближнему бросить курить, — улыбнулся Кабош. — Трудное дело. Самому тяжко пришлось. Подошел официант, и перед парнем опустилось здоровое блюдо с осетриной на вертеле, жареной картошечкой, свеколкой, помидоркой и прочими украшательствами. Рон ничего не заказывал! — Так что вы мне хотели сказать? Рону стало еще больше неудобно, появилось ощущение, что его хотят подкупить. Он сложил руки над тарелкой, не притронувшись к еде. Кабош вздохнул. — Нам бы не хотелось чрезмерного внимания властей к нашему сообществу. Мы и так как в осаде. Лесбиянок и тех с работы увольняют, а что уж о нас говорить! Что скажет среднестатистический обыватель, услышав о том, что мы делаем? В лучшем случае «Брр!», а то и «Какой ужас!». В мире магглов к этому относятся еще более менее, а маги могут начать возмущаться. Традиции, черт их дери. — Я тоже среднестатистический обыватель. — Вы кажетесь мне умным человеком, а умные люди, как правило, более терпимы к иным, чем они. «Интересно, сколько он мне предложит?» — подумал Рон. — Я надеюсь, что вы хотя бы попытаетесь нас понять, — продолжил Кабош. — Три дня назад вы утверждали, что все люди — садомазохисты, а теперь упрашиваете понять вас, несчастных оригиналов. — Все люди — садомазохисты в том смысле, что у всех (или почти у всех) есть садомазохистские фантазии. Это не особенность «несчастных оригиналов», а адаптивная программа, выработанная в процессе эволюции. В критической ситуации организм не должен сосредоточиваться на боли. Поэтому боль в этих фантазиях не воспринимается как нечто неприятное, а как раз наоборот. Так всем людям (а не только бегунам и авантюристам) снятся сны о том, как они убегают от преследователей. Это другая адаптивная программа. Но фантазировать и видеть сны и осознать собственные садомазохистские наклонности — далеко не одно и то же. Мало кто даже догадывается об этом, признаются хотя бы себе — единицы… Рон, поймите Маркиз, конечно, не убивал Жюстина, но они оба принадлежали к сообществу. — Это я уже слышал! — сказал Рон, вставая из-за стола. — Рональд! Жюстин вел дневник! Садитесь! Попробуйте, осетрина весьма неплоха. Рональд садится и принимаюсь за угощение. Чего добру пропадать? Про дневник было интересно. — Он у вас? — Нет, что вы. Поищите в его вещах. — Вы его читали? — Отрывки. Кое-что он публиковал в Интернете. — Публиковал? — А что вас удивляет? Там еще несколько его рассказов лежит. Реконструкция пыток. — А что вы можете сказать о его дневнике? — Там все есть. История их знакомства. Тематические пристрастия. Описания экшен. Они практиковали в основном термо (игры с воском), плей пирсинг, элементы Д/с, немного флагелляцию. — Порки? — Именно, — Кабош улыбнулся. — Это старинная аскетическая практика, применявшаяся в христианских монастырях, начиная с первого тысячелетия. — Хм… — Таким образом монахи достигали мистического экстаза. Бичевание или самобичевание. В тринадцатом веке появилась секта флагеллантов. Толпы кающихся с плетками ходили по городам Европы, бичуя себя и друг друга на папертях церквей и собирая все новых сторонников. Впереди таких процессий шли священники с хоругвями и крестами, и бичевание проходило под пение псалмов. В Испании к флагеллантам присоединялись влюбленные и многократно усиливали самоистязания у балконов возлюбленных. Наши русские хлысты практиковали бичевание во время радений. «Дисциплину» очень любили и активно практиковали иезуиты. Так что Маркиз де Сад ничего нового не придумал и прославился только благодаря литературному таланту. Он выкладывает на стол книгу, обернутую в страницу из глянцевого журнала с рекламой французского коньяка. — Прочитайте. Возможно, это убедит вас в том, что мы заботимся о безопасности, и нанесение каких-либо серьезных повреждений организму или тем более убийства ни в коей мере не входят в наши планы. Рон снимает коньячную рекламу. Под ней, на обложке, черным по темно-серому, изображен мужчина в палаческой одежде с кнутом в руке и написано: «Садомазохизм: путь плети (пособие по флагелляции)». Возвращает обложку на место, берет книгу. Последняя страница как-то далековато отстоит от предпоследней. Кладет книгу на стол, приоткрывает последнюю страницу. А, вот оно! В книгу вложен довольно толстый конверт. "Интересно, сколько там? Штука точно есть. Возможно, больше" - думает Рон, -"соблазнительно, конечно, основных возражений два: компания против «оборотней в погонах» и господин Люциус Малфой". — Люциус Малфой, конечно, влиятельный человек, — тихо говорит Кабош. — Но ведь скоро выборы. Что-то там дальше будет?.. — Он развел руками. Рон улыбнулся. — Люциус Малфой лично против вас ничего не имеет. — Против меня? — Конечно. Вы у нас проходите как сообщник. — Сообщник?! — Вы же там были… — Ну и что? Я врач. — Это точно. Врач от слова «врать». — Вы что, серьезно? Кабош кажется обиженным. Рон берет книгу. — Почитаю, пожалуй… Может быть, вы и правда ни при чем. Но по поводу Маркиза ничего обещать не могу. — Рональд вы ведь не глупый мальчик и должны понимать, что в каждой семье свои скелеты в шкафу, и в вашей тоже. — Вы пытаетесь меня шантажировать, господин доктор? — Нет что вы, наоборот. Предостеречь и возможно помочь. Может аврорат это не то, чем вы хотели бы заниматься, пересмотрите свои взгляды пока не поздно. Я свои пересмотрел и теперь занимаюсь тем, что мне на самом деле нравится. Хотя в моем случае я упустил много возможностей потому что это произошло слишком поздно. — О чем вы? Рон обернулся. — Я больше не учитель, я врач. Рон вышел из ресторана и оглядел ряд припаркованных дорогих автомобилей. «Какая интересно Кабоша? — пронеслось в голове Рона. И он присел в сквере напротив ресторана и дождался пока Кабош с подругой не вышли из ресторана и сели в один из автомобилей. В течении нескольких дней Рон прочитал книгу отданную Кабошем и боялся признаться даже себе, что ему интересно все, что там написано, и если бы нашелся человек, который смог бы научить его, мог ввести его в Тему, он бы отдался на волю эмоций и попробовал. Рон также понимал, что Кабош прав и аврорат это не его. После войны это казалось правильным, а сейчас ему хотелось прямо сейчас пойти и написать заявление на увольнение, а потом умчаться в Румынию к Чарли, к драконам. Рона всегда поражали эти волшебные создания, он хотел ухаживать за ними, объезжать., но он выбрал то, чего от него ждала семья. выбрал работу, от которой его тошнит. Рон твердо решил, что это его последнее дело и он докопается до настоящей истины. Он точно узнает от чего на самом деле умер Драко Малфой, от чего на самом деле умер Жюстин.