Маркиз и Жюстин

«Мерседесу» лет пятнадцать, и куплен он лет пять назад, но, благодаря современному дизайну, еще может произвести впечатление на лоха. С Роном Уизли ни в чем нельзя быть уверенным. С одной стороны он еще со школы мог сойти за лоха, просто за мальчишку таскающегося за Избранным, бедного мальчика, так мечтающего разбогатеть, за маминого сынка. Но на самом деле, это был мальчик, который в одиннадцать лет смог обыграть в шахматы саму магию. На это был способен не каждый. Рональд был потрясающим стратегом и видел далеко вперед. Северус Снейп благодаря двойному шпионажу, всегда мог заметить то, что не видят другие и он видел тонкий ум Рона, мальчик прекрасно разбирался в зельях, трансфигурации, но всегда пытался казаться ниже, глупее и профессору было интересно зачем он это делает. Он так и не смог разгадать эту загадку, но надеялся, что сейчас ему это удастся. Ему мучительно хочется курить. Это помогает привести мысли в порядок. Но не далее, как сегодня утром, мэтр совершил с собственными сигаретами то же садистское действие, которое приказал совершить Гермионе Джин Грейнджер, которая сейчас тихо сидела рядом. Мэтр посмотрел на нее, такую красивую, сидящую рядом и не мог надышаться. Он понимал, что наконец обрел себя, собрал воедино. Именно она была его половиной и теперь он понимал, что чувствовали Гарри и Драко, когда были вместе. — Господин, Маркизу убийство с особой жестокостью предъявляют, а за это «вышку» дают. Что будем делать? — Не знаю. Но что-то делать надо. Откупиться не получится. Сегодня пытался дать денег за Маркиза, а получается отдал за себя. — Тебя тоже подозревают. Хмм… Хорошо хоть Рон не знает, кто ты на самом деле. — Ты уверена что не знает? — Что? — Джин казалась напуганной. — Твой друг всегда вел двойную игру. Осталось только понять, что это за игра и какая роль отведена всем нам. — Не понимаю о чем ты. — Я тебе дома все объясню. Машина плохо слушается. Скользко! Казалось, мэтр выпил-то совсем чуть-чуть, наверное нервы. Выехали, наконец, за город. Машина свернула на обочину и остановилась. — Так, Джин, сегодня ты вынула пачку сигарет и собиралась курить. Джин вздохнула. — Договор был? Ну? Не слышу? — Был. — Выходи из машины. Она подчинилась. Вышла, встала у двери. Кабош вылез с другой стороны. — Вперед. Пять шагов по обочине. На колени в снег. Не подниматься! Десять минут. Мимо проезжают машины. Может быть, водителей и удивляет вид коленопреклоненной девушки на обочине дороги, но никто не останавливается. Кабош отошел шагов на пятнадцать, заметил время. Курить хотелось неимоверно. «Может, все-таки закурить? Она не посмеет поднять глаза и обернуться. Нет! Какой я Господин буду после этого, если сам себе не Господин. В общем-то, это не есть правильно. Не за сигареты наказываю, а за свою неудачу. Зло срываю! Гнать надо из Доминантов. Зря десять минут назначил — еще простудится. Но сокращать срок наказания — последнее дело!» — Кабош грустно ухмыльнулся. Наконец когда минутная стрелка одолела шестую часть круга, он подошел к Джин, она поднимается, опираясь на руку, подставленную Кабошем, он целую ее в лоб. — Прощена. Пойдем. Усадил в машину. Поехали. Она кашляет. — Приедем — напою молоком с медом, а то мне за тебя «вышку» дадут. Убийство путем доведения до воспаления легких. Не такое уж абсурдное обвинение, если вспомнить членов секты альбигойцев, которые кончали самоубийством очень похожим образом: ложились на холодный каменный пол и провоцировали у себя пневмонию. Даже особый термин существовал: «endura». — Я его терпеть не могу. — подала голос Джин. — Что? — Молоко с медом. — Тебя не спрашивают. Аллергия есть? — Нет. — Значит, выпьешь. Джин сидела, укутанная в плед, под строгим приказом с места не вставать и на улицу не соваться и пила ненавидимый ею напиток. Мэтр расположился рядом и потягивая виски наблюдал за Гермионой. Он видел как ее просто распирает от желания задать вопрос, но она не решалась сделать это без его разрешения. — Спрашивай, разрешаю. — Почему вы так хорошо общались. Ты и Гарри? Из-за Драко? Насколько я помню, в школе вы ненавидели друг друга. Что изменилось? Северус задумался, молчал он долго. Гермиона почти уснула, когда он начал говорить. — Да, наша вражда и ненависть с Гарри Поттером началась с первого взгляда. Я ненавидел его, потому что видел в нем его отца с глазами матери. Я долгое время думал. что люблю Лили, но это была любовь брата к сестре, но она не понимала этого и не принимала. я тоже понял это слишком поздно. Она была для меня идеалом, первым другом, сестрой, которой у меня никогда не было, она была моей семьей. Я помню нашу первую встречу, она была с Петуньей на пустыре. Они ругались и выглядели при этом как ангел и демон. Лили была ангелом, она была прекрасна, и я мальчик, который владел магией и боялся, чтобы никто никогда не заметил, увидел, что девочка-ангел тоже волшебница. Я вышел из-за дерева и ее сестра меня увидела, она испугалась и убежала, а Лили улыбнулась мне. С первого взгляда я полюбил ее. Четыре года мы не расставались, она знала обо мне все, так же как и я о ней. А потом мы пошли в Хогвартс. Я долгие годы ненавидел момент распределения, когда мы оказались по разные стороны. Гриффиндор и Слизерин, вечное противостояние. Неудивительно, что Лили выбрала Джеймса, он был интересным, красивым, уверенным в себе. Я пытался соответствовать ей, учился лучше всех, я хотел, чтобы она меня заметила, обратила на меня внимание, но у нее появились подруги, друзья, которые настраивали ее против меня, ведь я был врагом с другого факультета. Джеймс чувствовал мое отношение к ней и поэтому жутко ревновал. Наверное поэтому они пытались сделать мне как можно больнее, унижали, пытали. И мне было стыдно, что Лили видит мою уязвимость. И тогда я решил отпустить ее. Я видел, что она счастлива с Поттером, да и я к тому моменту понял, что не люблю ее как женщину. Я назвал ее грязнокровкой и мы прекратили общение. И тогда я окончательно стал мальчиком Альбуса. Северус замолчал, казалось он не может вымолвить ни слова. — Что? Но ты ведь присоединился к Темному Лорду, и только после смерти Лили, пришел к Дамблдору. Северус долго смотрел на нее, пока она не произнесла. — Ты ведь оставил Гарри воспоминания. — Это поддельные воспоминания, которые мы придумывали вместе с Гарри. — Я ничего не понимаю. — Каждый настоящий доминант всегда знает как правильно обращаться с сабом, потому что он все испытал на себе. Альбус ввел меня в Тему, когда мне было шестнадцать. Он знал обо мне все и мне так не хватало тепла и любви, что я был готов на все. Он завоевывал мое доверие очень осторожно, и к моменту принятия метки я готов был умереть за него. Именно поэтому я стал шпионом. Я хотел, чтобы Лили и ее семья были живы, я хотел, чтобы Альбус был счастлив и только годы спустя я осознал, что он просто использовал меня в своих целях. Он был для меня примером, он был мне отцом которого никогда не было. Я не знаю кого он видел во мне. Но когда я стал шпионом наши отношения прекратились. И мы никогда больше не заговаривали на эту тему, потому что он просто стер мне память. Он ее стер, но я все равно продолжал помнить. Я в идеале освоил окклюменцию, и наглухо закрыл свой разум от вторжения. Я настолько научился терпеть боль, что пытки Волан де Морта не оказывали на меня такого действия как на остальных Пожирателей. Я приходил в замок и сразу шел на доклад к Альбусу, иногда я не мог идти, я терял сознание, но все равно шел первым делом к нему. Он меня выслушивал, говорил что я молодец, а я от этой похвалы готов был на любой отчаянный шаг. Я помнил время проведенное с ним и понимал, что я никогда больше не буду ни кому принадлежать и тогда я стал доминантом. Это единственное, что держало меня на плаву. Так продолжалось больше пятнадцати лет, пока однажды я не встретил в маггловском баре мага. Я почувствовал его сразу как только вошел в бар. Он тоже почувствовал меня. Он был там впервые и искал доминанта, он очень хотел ощутить власть над собой. И мы оба поддались. Мы стали встречаться все чаще. Долго время мы не знали истинных личин друг друга, потому что встречи наши проходили под оборотным зельем. Я, наконец обрел покой и отпустил Альбуса из своего сердца. Это было в тот год, тогда он приказал мне убить его. Мы тогда долго разговаривали, и я сказал ему тогда, что на меня не действует Обливиейт, что я все помню. Это был единственный раз когда я видел его в слезах. Он попросил у меня прощение, но я его так и не простил, потому что именно меня он выбрал на роль своего палача. И я убил его. Только встречи с моим мальчиком помогли мне выжить тогда. Мы встречались, редко, очень редко, но мы запоминали эти встречи надолго. Я помнил его запах, и иногда мне казалось, что я слышу его повсюду, даже в Хогвартсе. А потом помнишь на шестом курсе Рона отравили и он лежал в больничном крыле. — Это когда мы с Лав-лав выясняли кому достанется Рон? Снейп поморщился — Да. Я тогда заметил на шее Поттера странные отметины, совсем свежие, как будто оставленные кнутом. Я тогда стоял близко к нему, я опять почувствовал запах моего мальчика, но не придал этому значения, но какие-то непонятные мысли крутились в моей голове. Я боялся, что Дамблдор решил воздействовать на Поттера как на меня когда-то. — Ты хочешь сказать, что Гарри был твоим мальчиком? — Его звали Генри. — Не может быть, но когда ты понял это окончательно? — Гермиона была очень удивлена. — Когда Гарри ранил Драко Малфоя в туалете плаксы Миртл. Я отправил Драко к мадам Помфри, а сам решил поговорить с Поттером. Я схватил его за воротник и он порвался, обнажив часть тела. Генри никогда не хотел убирать последствия нашего общения. Он говорил, что именно этими воспоминаниями он живет от встречи до встречи. Гари тогда вздрогнул, и попытался закрыться и сбежать, но я не дал ему это сделать. Я все еще подозревал Альбуса. И тогда я спросил напрямую: « Кто это сделал?» А он ответил мне в свойственной ему манере, он сказал, что это не мое дело. И тогда я задал самый главный вопрос: «Это сделал директор?» И только тогда я заметил расширившиеся глаза Гарри, которые смотрели на вырез моей рубшки, она в порыве растрепалась. В нашу последнюю встречу он тоже оставил мне напоминание о себе. Это был засос в форме сердца. Он тогда сказал, что это сама магия показала, что он очень сильно меня любит. И тогда на нас снизошло озарение. Я узнал его и не мог понять, как я не понял этого раньше. Ведь жесты, мимика остались теми же. — И после этого вы расстались? — Нет. После того как мы поняли кто есть кто, мы поцеловались. И в шоке уставились друг на друга, узнавая. и мы продолжили наши отношения. Я рассказывал ему, еще когда не знал кто он, о том что в Тему меня ввел наставник, и позже Гарри понял о каком наставнике он говорил. И мы решили действовать сообща. Он знал, что Дамблдор поручил мне убить его, а я знал про крестражи и помогал найти их. А потом закончилась война и мы постепенно из любовников стали хорошими друзьями. Гарри встретил Драко, а я как оказалось шесть раз встретил тебя. Гермиона уснула, когда Северус вышел сад и все-таки закурил.