Восьмая

      Мне хотелось расплакаться от обиды, потому что не могла поднять руку на богиню чисто из-за того, что кисть моей правой руки была сломана. Оставалось только, скрипя зубами, смотреть на Афродиту и держать себя в руках, чтобы не сорваться. — Афродита, — догадалась Аннабет. — Венера? — удивленно ахнула Хейзел. — Мама, — неприветливо произнесла Пайпер.       А у меня даже пропал дар речи, и поэтому я просто смотрела на нее с презрением. — Девочки! — воскликнула богиня и раскинула руки в стороны.       Я, сделав шаг назад, споткнулась об собственную ногу и шлепнулась на землю, но тут же встала, притворившись, что ничего не произошло. — Я так рада, что вы здесь, — сказала Афродита своим писклявым чудесным голосом. — Грядет война, неизбежно случится кровопролитие, так что остается только одно.       При словах «война» и «кровопролитие» у меня невольно сжалось сердце. Мы не можем допустить этого, но все так ли это приближалось. — М-м-м… и что же? — Аннабет задала вопрос, который я не осмеливалась задать из-за банального страха услышать что-либо плохое. — Ну, как же, пить чай и болтать, разумеется? — ответила богиня как ни в чем не бывало, — Идемте со мной!       Делать было нечего и нам просто ничего не оставалось как последовать за Венерой. Она привела нас к миловидной беседке, в которой стоял накрытый стол для чаепития. И все выглядело вполне аппетитно и аккуратно: чашечки, тарелочки, булочки и десерты. Все в стиле Афродиты, от чего меня начало подташнивать.       Меня раздражало абсолютно все, особенно мои нервы натянулись до предела, когда богиня с самой беззаботной голливудской улыбкой налила чай и положила торт в тарелки так, словно училась этому тысячи столетий. Хотя, кто знает? Вдруг и училась. — О, мои милые девочки, — пролепетала Афродиты, — я просто обожаю Чарльстон! Какие свадьбы устраивали в этой беседке — просто слезы на глаза наворачиваются. А изысканные балы времен Старого Юга… Ах, они были чудесны. Во многих этих особняках до сих пор стоят мои статуи, хотя меня и называют Венерой.       Но в моей голове эта речь была таковой: «О бла-бла-бла-бла-бла, я королева красоты, бла-бла-бла-бла.» Нет, я, конечно, понимаю, что надо чтить таких персон, ведь от них зависит твоя жизнь, а от мойр зависит тот факт проснешься ли ты завтра или нет. Но меня все равно раздражал тоненький голосок богини и ее присутствие. — Так кто же вы? — спросила Аннабет. — Венера или Афродита?       Я, встретившись взглядом с богиней, угрюмо взглянула на злосчастный торт и принялась размазывать его по тарелке. Не то чтобы я не любила торты из-за их калорийности и жирности, меня просто разрывало от злости по отношению к Афродите, и я едва-едва сдерживалась, чтобы не ударить кулаком по столу и высказать все свое мнение ей в лицо. Кстати, за своим весом я никогда не следила ну типа чтобы худеть или сидеть на диетах, просто потому что я была довольна им. Я считаю, что при моем росте 150 фунтов* — это нормально. Хотя такой весь у меня был ну где-то… в прошлом году, когда я уезжала из Лагеря Полукровок. Сейчас я явно не дотягиваю и до 140 фунтов**, и весь этот сброшенный вес был не лишним. Иногда, подходя к зеркалу, мне становилось страшно, потому что боялась увидеть себя такой худой словно у меня была анорексия или как будто меня недавно выпустили из канцлагеря. — Диана Уильямс, — нежный голос богини вывел меня из раздумий, — думаю, что боевые травмы не украшают девушек и еще тебе стоило бы покрасить волосы, потому что с таким тоном кожи…       Я со всем своим презрением посмотрела на Венеру, схватив ложку так, будто она неожиданно превратилась в кинжал. — Надо же, — я сделала удивленный вид, — покрасить волосы? А в какой цвет?       Краем глаза я увидела как Аннабет покачала головой, а Пайпер незаметно провела большим пальцем по своей шее. — Черный цвет — это очень неудачно, — советовала Афродита как ни в чем не бывало, — Это ведь крашенные? Господи, ты их так сильно испортила краской. Может, тебе подойдет пепельный блонд? — Мама! — воскликнула Пайпер.       На моих глазах мои черные от рождения волосы начали белеть, как будто я начала седеть, и это выглядело так страшно, что я не выдержала и вскрикнула: — Хватит! — а потом добавила, — Спасибо, но мне нравится моя внешность.       Я раньше думала, что так масштабно можно поседеть только от ужаса, но не от рук Афродиты. Мои волосы медленно, но верно начали обратно темнеть, а мое сердце потихоньку успокаиваться. — Ну смотри. — пожала плечами богиня. — Отвечаю на твой вопрос, Аннабет. Я и Афродита и Венера. В отличие от моих приятелей-олимпийцев, я практически не менялась из века в век. Вообще-то, мне нравится думать, что я ни на год не постарела! В конце концов, любовь есть любовь, не важно, грек ты или римлянин. Эта гражданская война не отразится на мне так, как на других.       «Любовь есть любовь, не важно, грек ты или римлянин» — эти слова кольнули меня в сердце, и оно снова ошалело. Та отчаянная и мимолетная мысль, что для всех любовь одна, заставила меня поверить в то, что между двумя людьми из враждующих народов может возникнуть такое светлое, но горькое чувство — привязанность. Может, у нас с Тревисом все получится, и, о боже, мы будем вместе? От этой догадки уголки моих губ начали сами собой подниматься.       Пережевывая слова Венеры, я внезапно поняла, что у нас остались только три дееспособных бога, и то не слишком важные, отвечающие за безумие, возмездие и любовь. Отлично, вот с таким раскладом мы уж точно сможем победить гигантов и не дать им пробудить Гею. — Погодите, война еще не началась, — ответила я, до сих пор сжимая ложку, — Если бы она началась, то ни одного полукровки не осталось бы на свете. Мы ведь еще можем допустить перемирие или… — Но это не означает, что ее не будет, — парировала богиня, — Впереди у вас еще много горестных дней. Любовь… — Что значит горестных дней? — перебила я ее, — В каком смысле?       Богиня сдержанно рассмеялась, и мне захотелось в эту же минуту засунуть ложку в ее глотку. Ненавижу ее. Почему боги бессмертны? — Ну, Аннабет тебе подскажет, — ответила Венера, — Я как-то ей пообещала, что ее любовные истории будут нескучными. Разве я не сдержала обещания?       Я взглянула на подругу, при этом почему-то испытывая испанский стыд. — «Нескучные» — это мягко сказано, — рассерженно сказала дочь Афины. — Ну, я не могу отвечать за все твои неприятности, — она снова улыбнулась своей голливудской улыбкой. — Но я и правда обожаю изгибы и повороты в любовной истории. О, вы все такие замечательные истории — то есть девочки. Я вами горжусь!       У меня захватило дух от злости, и в глазах на секунду потемнело. Я взглянула на ложку, которую держала в руке, и поняла, что она теперь больше похожа на бумеранг. Нет, этого больше терпеть нельзя. В груди что-то щелкнуло, и я вскочила на ноги. — Почему вы к нам так относитесь как будто мы какой-то скот?! — выкрикнула я, размахивая ложкой, — Почему вы придумываете нам лишние проблемы и делаете вид, что вы нами гордитесь, а на самом деле вы плевали на нас с высокой колокольни?! Хотя не-ет, даже не плевали, а вы просто в открытую издеваетесь, получая удовольствие от наших страданий!       Богиня, не спеша, сделала глоток чая и взглянула на меня своими меняющимися глазами, а девочки притихли с выражением ужаса. В любом другом случае я бы извинилась и села обратно, но сейчас дикая ярость, гордость и задетая самооценка не давали мне это сделать. Господи, сейчас богиня любви убьет Тревиса из-за меня. Или убьет кого-нибудь из нашей команды. Господи, пусть лучше меня. — Надеюсь, это было адресовано только мне, — Афродита взглянула на небо, — иначе громовержец оставил бы от тебя только один прах. Идем, девочка, поболтаем по душам.       Богиня грациозно встала из-за стола и, поманив меня рукой, направилась в сторону благоухающих цветов, названия которых я не знала. Я, затаив дыхание, поставила искривленную ложку на стол и послушно пошла за Венерой, будто была на поводке. — Твоя смелость заставляет меня гордиться тобой и злиться на тебя, — сказала она как ни в чем не бывало, когда мы остановились. — Хватит, — я покачала головой, — Давайте на чистоту — я вас ненавижу, а вы меня, иначе как объяснить то, что происходит в моей жизни? — И что же происходит в твоей короткой и хрупкой жизни?       Здорово. Богиня только что намекнула мне, что я скоро могу опять умереть. Отличная новость! — Вот смотрите, — я подняла футболку и показала на шрам под ребром, — Это сделала ваша дочь год назад. Подарочек от дуэли, несколько дней в отключке и целая лужа крови! А так же смотрите, — я распустила волосы, — Волосы были ярко голубыми несколько месяцев, а потом выпадали практически клочками! Это тоже сделала ваша дочь. А еще, — я положила ладонь на грудь, — Догадайтесь, чья это вина?       На губах Афродиты появилась довольная ухмылка, и она скрестила руки на груди. — Ну если ты влюбилась в мою дочь, то это ничего страшно, моя дорогая, — богиня начала ходить вокруг меня. — Дело не в этом! — возразила я, смотря на нее, — Вы бы вместо всяких там чаепитий могли бы повоспитывать своих детей! Ваша дочь чуть не увела у меня парня! — Тебе стоило бы следить за своим языком и парнем, — ответила Венера и резко взглянула на меня, будто я бросила ей песок в глаза или показала средний палец, — Постой-ка, ты ведь боишься? — Чего? — я удивленно взглянула на нее, потирая вспотевшие ладони друг об друга. — Ты боишься любить, — она коварно улыбнулась и коснулась до моего плеча обеими руками, — Боишься кого-то потерять. Боже, помилуй. Не убивай их. Только не Перси. Только не Тревиса. Только не Аннабет. Только не Джейсона. Только не Хейзел или Фрэнка. Только не Пайпер или Лео. Прошу. — Неправда, — ответила я, хотя сердце предательски застучало в ушах. — Ох, Диана, ужас и любовь всегда идут нога в ногу. А ты боишься потерять кого-то близкого. — Пф, не-ет, — я нервно засмеялась. — Кому еще это понять как не мне — богине не только любви и красоты, но и чувств? — она подошла почти что в упор ко мне, что я чувствовала ее дыхание, — Ты боишься подпустить кого-то к себе слишком близко, ведь ты уверена, что потом он умрет. Давай-ка я возобновлю твои чувства и воспоминания. — Не надо… я не боюсь любви. Сейчас мне не до нее, пожалуйста!       Как только Афродита коснулась моего сердца, я отступила назад и оказалась в каком-то водовороте времени. Я пронеслась мимо моментов, во время которых кто-то близкий мне умирал или уходил от меня. Последним таким отрывком была смерть моей мамы. Меня будто окунули в холодную воду, мои колени подогнулись, и я начала падать, но самая ненавистная для меня богиня успела поймать меня и поставить на ноги. — Зачем?.. — прошептала я, не в силах сказать большего, и все так ли упала вниз, как промокшая муха.       Трава неприятно начала колоть лицо, а все тело стало ватным, но несмотря на это, я смогла подняться на четвереньки, но сил поднять голову у меня не было. Я смотрела на ровный газон, который размывался перед моими глазами, и начала завидовать маленьким муравьям, которым нет дела до всяких там богов, гигантов и прочей жути и чепухи. — Мне послышалось или ты действительно сказала, что тебе неважна любовь? — Афродита произнесла эти слова, будто говорила с помойкой, — Ты даже не представляешь на что способна любовь!       Судя по разгневанным ноткам в ее голосе, я ее разозлила своими словами. В моей голове прозвенел колокольчик «ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ», и я поспешила встать на непослушные ноги, чтобы не получить пинка от богини. — На что? — прохрипела я, вытирая лицо. — Ты, назойливая полукровка, появилась лишь благодаря любви, ты обязана мне жизнью! — не унималась Венера, а затем крепко схватила меня за плечи своими аккуратными пальчиками с накрашенными ногтями, — Завтра или через неделю, но однажды ты познаешь на что способна любовь, и она может стоить тебе жизни! Надеюсь, это случится очень скоро, потому что ты должна уважать чувства, которыми управляю я!       Я поняла и прочувствовала на собственной шкуре, что означает выражение: кровь стынет в жилах, когда увидела скрытую ярость и гнев богини, которая при всем своем желании могла укокошить меня и всю команду. Я забыла как дышать и как твердо стоять на ногах, когда чувствовала острые ногти на своей коже. Мне показалось, что нет ничего страшнее на свете Афродиты. Даже могущественная Гея, олицетворяющая всю землю в принципе, не такая грозная как какая-то там пенорожденная самовлюбленная богиня в этот момент. — Ладно, дорогая, думаю, мы отлично выговорились, — Венера, отпустив руки, похлопала меня по плечам, поправив мою пурпурную футболку и улыбнулась такой роскошной улыбкой, что мне стало не по себе, — Пойдем, девочки, должно быть уже соскучились.       Я пробормотала что-то невнятное и поплелась за ней, не чувствуя почву под ногами. Мне казалось, что из меня высосали все внутренние органы и чувства, потому что я буквально ничего не чувствовала. Мне даже уже не было страшно или смешно, цветы не пахли, ветер пропал, небо не казалось таким голубым, звуки пропали, и осталась одна пустота.       Я одновременно вникала и не обращала внимания ни на что: ни как дошла до беседки, ни как продолжалась беседа, ни как Афродита говорила про Метку Афины. Наверное, я была единственной из женского состава нашей команды, которая не удивилась римским орлам в небе вместе с колесницей. Моя голова просто была не тем забита — я просто ни о чем не думала, но в руках почему-то появился лук, в котором была натянута тетива, а стрела смотрела наверх, в римлян. Именно в этот момент я поняла, что все вот это просто-напросто неважно. Я потеряла какой-либо смысл бороться за богов или биться за справедливость. Весь мир утратил свою ценность.       У меня не было человека, который бы привел меня в чувства, и поэтому я решила стать им. В то же время мне хотелось остановиться, бросить все и лечь на траву, ожидая чего-то большего в жизни. Но как можно этого добиться, не делая при этом ничего? Нет, такая пассивная жизнь мне не по душе. Ко мне вернулся светлый разум и ясный ум, когда серая пелена перед глазами сменилась на вид римлян, которые преграждали нам дорогу к кораблю, а позади них сияла гладь манящей воды. «Перси, черт тебя за ногу, ты сейчас пропустишь все веселье. Тащи свой рыбий зад сюда, иначе ты пропустишь такое представление.» — пронеслось у меня в голове, а на губах появилась нехорошая ухмылка. — Значит так, — я ухмыльнулась еще сильнее, показывая зубы, и, сделав шаг вперед, начала целиться в Октавиана, который больше всех меня бесил, — либо вы сейчас уходите, либо будет по-плохому. — Что она там говорит? — презрительно посмотрел на меня авгур, а затем усмехнулся, — Хах, надеюсь, вы решили сдаться нам, воинам Рима! — Ну что же, значит по-плохому, — я провела языком по высохшим губам и улыбнулась еще шире, когда за спинами римлян появилась огромная волна, которая с гулом обрушилась на них и мгновенно смыла с пристани в бухту. — Очень эффектное представление, сестра, которая старше меня на три года, — сказал Перси, который будто из-под земли вырос около меня, — Ты не перестаешь меня удивлять. — Я знаю, — ответила я, улыбаясь, убирая лук за спину, и обняла его, — Я же не могла тебя не позвать, брат, который младше меня на три года. — Как это благородно с твоей стороны. — Вы что, можете связываться с друг другом? — удивленно спросила Пайпер.       Я переглянулась с братом, понимая, что мы действительно это смогли сделать. — Ну… под водой, — пожал плечами Перси, — Я даже не знал, что мы так умеем. — Я, кстати, тоже, — кивнула я, — но это… — … здорово, — он улыбнулся. — Ребята, нам надо торопиться, — напомнила Хейзел.       Я посмотрела вниз на барахтающихся римлян, в особенности на Октавиана, который вопил, чтобы его вытащили, и ухмыльнулась, разматывая бинт с запястья. — Водичка-то теплая, а? — поиздевалась я. — А они не утонут? — спросила Аннабет. — Вы хотите, чтобы они умерли? О ну тогда… — я взмахнула рукой. Вода тонкой волной нахлынула на римлян, но не так, чтобы они смогли осесть на дно. — Диана! — воскликнула Пайпер.       Я удивленно посмотрела на нее, выгнув вопросительно бровь. — Что? Я просто пошутила, — я пожала плечами, — Это как предупреждение.       Аннабет возвела глаза к небу и выдохнула. — Очень смешно, под стать Вальдесу, — цокнула языком дочь Афродиты. — Они все равно не утонут, — объяснила я, — потом их выбросит на берег, когда мы доберемся до Арго-II. Отвечаю, что они будут в целости и сохранности. Разве что немного намокнут.       Когда мы уже стояли на палубе корабля, то Аннабет, подобно отчаянному капитану, начала отдавать приказы типа: «Притащи сюда Хеджа!», «Свяжись с Джейсоном по радуге!» и «Нам нужно перенести корабль в форт Самтер!», а затем встала у руля.       Я никогда не пыталась управлять веревками, но в этот раз они подчинялись мне и ползли в нужное место как змейки. Это было круто. К счастью, ветер был попутный, поэтому паруса легко надулись, поймав его, и Арго-II, выпустив на волю весла, поплыл в сторону острова. — Вот так! — радовалась я, когда Фестус открывал огонь по римским орлам, когда они хотели приблизиться к нам.       Услышав цоканье копыт, у меня сразу упало настроение, потому что на палубу поднялся наш сатир-нянька с садистскими склонностями, вслед за которым бежала Хейзел. — Где они? — спросил тренер Хедж. — Кого мне убить?       Мне стало смешно от той мысли, что если у нас, полубогов, не получится победить Гею, то ее с гигантами обязательно отмутузит этот бесстрашный и бесшабашный сатир. — Никого не убивать! — поспешила ответь я. — Просто защищайте корабль! — велела Аннабет. — Но они прервали просмотр фильма с Чаком Норрисом! — невозмутимо заявил он.       Боги, это же святое святых! Фильмы с Чаком Норрисом — это манна небесная! Мы просто изверги и живодеры, раз лишили сатира такого счастья. — Получила послание от Джейсона, — послышался голос Пайпер, — немного смазанное, но они уже на пути сюда. Он уже должен быть… о! Вон там!       Я огляделась по сторонам и поняла, что дочь Афродиты сказала это, высунув голову из люка. А потом я увидела как в воздухе летел огромный, просто огроменный, орел, не похожий на римских, в лапах которого был Лео. Несмотря на то, что слух у меня отменный, я была уверена, что его ругань на испанском языке была слышна повсюду. Переводить я это, конечно, не стала, ибо большинство слов для меня оставались загадкой. За Фрэнком с Лео летел Джейсон, и это выглядело нелепо и круто одновременно. Мне показалось, что он просто висит на каком-то невидимом тросе, который был привязан вокруг его груди, но смотрелось это довольно интересно. — Никогда раньше не видел, как Джейсон летает, — сказал Перси. — Смотрится как Супермен-блондин. — О да, вот тут я с тобой полностью согласна, — поддакнула я. — Нашли время прикалываться! — воскликнула Пайпер, — Смотрите, они в беде!       Словно из ниоткуда неожиданно появилась римская колесница, которая заставила Джейсона и Фрэнк разделиться по разные стороны. Я выхватила лук и прицелилась в сторону римлян, которые находились в колеснице, но потом опешила, подумав, что убивать бывших товарищей — это самое настоящее преступление. Они в свою очередь начали стрелять в наших друзей. Я видела как пролетали стрелы прямо под Лео и молилась, чтобы ни одна из них не попала по нему. Ребята обогнули наш корабль и напрямик полетели к форту Самтеру. — Я их достану! — крикнул тренер Хедж и сделал самую глупую вещь на свете — пальнул горящим копьем из баллисты в колесницу.       У меня в легких застыл крик, и я, крепко схватившись за голову, наблюдала за катастрофой — колесница возгорелась и опалила крылья Фрэнка, и сын Марса, как опавший листок, начал падать, а потом вдобавок еще и выронил Лео. Конный экипаж на всех парах устремился в сторону форта Самтера и сбил Джейсона. У меня появилось ощущение, будто внутри меня что-то порвалось, и закрыла ладонями раскрытый рот. Грейс полетел вниз, как камень, но явно оглушенный ударом, и, схватив Лео, попытался подняться, но ничего не получалось. Он только затормозил их неизбежное падение, и вскоре они скрылись за земляным валом. Затем после них упал Фрэнк, а за ним с треском разрушилась колесница. Я увидела, как в воздух подскочило отлетевшее колесо, и почувствовала себя такой же разбитой как и колесница. — Диана, постой! — крикнул Перси, но было уже поздно — я, убрав лук за спину, спрыгнула с борта в воду.       Придя в себя после прыжка, я повелела воде поскорее меня вынести на берег, и уже через мгновение я практически пулей вылетела в воздух и упала на землю. Мне показалось, что я попала в Ад, потому что простых паникующих туристов было очень много, а за Лео, который, к счастью, на первый взгляд остался невредим, гонялись римляне, точнее пытались, потому что им приходилось перебираться сквозь эту толпу. Людей была тьма тьмущая, и меня снова охватил такой дикий ужас, что я не могла сдвинуться с места, пока на меня не побежал какой-то крепкий высокий римлянин. На автомате я выхватила лук и выстрелила в парня, а потом вскрикнула, поняв, что убила его, когда он упал на колени, едва стрела вонзилась ему в грудь, и распластался по земле. — Господи Иисусе, — прошептала я, дрожащей рукой выдергивая стрелу из мертвого парня, которому на вид было лет двадцать, но не больше. Меня чуть не вырвало, когда я поняла, что он был мне знаком. Парень находился в пятой когорте, как когда-то и я. Его звали Майк, он был моим приятелем, и я его убила.       Увидев краем глаза Джейсона в этой кутерьме, я ощутила небольшое облегчение и в то же время стыд, ведь он тоже являлся моим другом из Пятой Когорты, и, убрав лук за спину, а окровавленную стрелу — в колчан, крикнула, глубоко вдохнув: — Джейсон!       Он оглянулся и заметил меня, как раз в тот момент когда кто-то схватил меня за руку. Мое сердце упало в пятки, но я, приготовившись к боли от удара в доспехи, со всей силы ударила схватившего локтем по груди, надеясь, что он хотя бы покачнется от такой атаки, и у меня будет время выстрелить или достать копис. К моему удивлению у этого человека не было доспехов. Повернувшись назад, я поняла, что ударила Аннабет, которая держалась за правое плечо, немного наморщившись от боли. — О боже, я не хотела! — завизжала я не своим голосом и, поспешно вытащив из кармана шорт пузырек с нектаром и квадратный кусочек амброзии, отдала подруге, — Прости, я думала… думала… — Ничего, — отмахнулась Аннабет, а затем добавила, когда к нам подбежал Джейсон, — Помогите остальным вернуться на борт… — Что?! — вырвалось у меня, — Ты не можешь остаться здесь, потому что… — Не ждите меня! — крикнула дочь Афины и убежала.       Я, проводив ее взглядом, посмотрела на Джейсона, который был вполне здоров, несмотря на такое жуткое падение, просто пару ссадин на руках и на лице. — Ну пошли искать Лео, — я пыталась говорить как можно спокойнее, — Он должен быть тут, я его видела.       Я протерла глаза, когда почувствовала как слезы начинают набираться в них, и заметила как недалеко от нас бежал сын Гефеста, выпуская из ладоней огненные шары в преследователей.       После того как к нам присоединился Лео, то мы почти сразу обнаружили Фрэнка, у которого на руках были небольшие ожоги. Я вылила воду из бутылки, которую носила всегда на всякий пожарный, и, прикоснувшись к его увлажненной коже, смогла залечить ее. Хоть это было и доброе дело, но мой организм начал устраивать бунт в виде головокружения. Я старалась этого не замечать и тогда, когда мы вернулись на борт корабля к остальным. — Все нормально? — спросил Перси, когда я мощной струей воды начала выстреливать в нападающих римлян.       Мишени в виде римских полукровок постоянно двоились перед глазами, и я иногда промахивалась. Ног я не чувствовала, но продолжала как ни странно твердо стоять на них. — Отлично, — процедила сквозь зубы я, поднимая волну, — Тебе делать что-ли нечего? Вон, иди к левому борту, там стреляют!       Перед глазами постоянно всплывала сцена смерти Майка, как он испуганными глазами посмотрел на меня и в последний раз судорожно вдохнул ртом, и свалился на землю. Я никогда в своей жизни не убивала людей и не собиралась этого делать, но вот сегодня у меня это получилось сделать, и совесть меня сгрызала изнутри. С чего это я посмела управлять чужой судьбой? Почему я так поступила? Возможно, если бы мы просто сражались на мечах, то у меня получилось бы просто его вырубить, и он не умер бы. Но, черт возьми, мне было так страшно, что я просто застыла на месте, будто прямо передо мной на всей скорости ехала машина в мою сторону. Господи, а где-то его ждут родители, может, даже девушка, и они даже не знают, что с ним произошло? Эта мысль заставила меня вздрогнуть и лихорадочно выдохнуть. — Успокойся. Успокойся, Диана, — прошептала я, взвивая ввысь воду, обороняя корабль вместе с Джейсоном и Перси, объединяя силы, — Ты не убийца. Ты не убийца. Да, ты убила человека, но ты же защищалась! Он мог убить тебя. Да? Это ведь две разные вещи: защищать себя и убивать кого-то от нечего делать. Все нормально. Он просто умер. Не надо было нарываться. Это его вина, а не твоя. — Взлетаем! — внезапно заорала за моей спиной Аннабет. — Взлетаем, взлетаем, взлетаем!       Я услышала как корабль будто ожил в одно мгновение: загудел мотор и застучали весла. Джейсон направил ветер в нужную сторону, и паруса надулись, а мы с Перси, образовав крупное цунами, оттолкнули Арго-II от поверхности воды, заставив корабль взлететь в небо. Злосчастный форт Самтер остался далеко позади, когда корабль несся на всех парах по Атлантическому океану. — Ты как? — спросила Хейзел, когда я уселась на деревянный пол, прислонившись вспотевшей спиной к мачте рядом с Перси и Джейсоном. — Бывало и похуже, — я вяло улыбнулась, с трудом подняв голову, чтобы посмотреть на нее.       Еще хуже мне было тогда, когда я, например, умерла. Вот тогда было плохо, но сейчас было не лучше. Мне казалось, что из меня высосали всю кровь и силы. — Попей воды, — она протянула мне бутылку, — Тебе станет лучше.       У нее немного даже позеленело лицо от качки, и мне было ее действительно жалко, потому что я понимала ее — меня всегда укачивало в машине. — Да… — я взяла бутыль ослабевшими пальцами и, сделав несколько глотков, отдала обратно, — Спасибо.       Дочь Плутона села на колени передо мной и взяла за руку. — Что там случилось?       Я, конечно, поняла что она имела в виду мой разговор наедине с Афродитой, но отвечать на ее вопрос мне абсолютно не хотелось. Я ведь не могла сказать: «Да просто богиня прокляла, ну с кем не бывает? Ой, а еще я „случайно“ убила своего приятеля. Надо же, я стала проклятым убийцей! Вот здорово! Отличный денек, надо будет завтра повторить!». — Потом, — прошептала я, с трудом разлепляя веки, — Слушай, Хейз, у меня в рюкзаке, в каюте ты можешь взять мятные леденцы. Они помогают от укачивания.       Я взглянула на небо, и там снова появились черные точки, в прочем как и всегда. — О… а тебе они разве не нужны? — Я дочь Нептуна, — ответила, улыбнувшись, я, — Я взяла их на всяких случай, просто потому что… никогда не была на кораблях. — Спасибо!       Эта речь далась мне так тяжело, что когда я открыла глаза, Хейзел уже ушла. Мне жутко хотелось спать, но я все же умудрялась держать себя в сознании и смотреть по сторонам. Ничего примечательного я не увидела, кроме как Лео, который копошился у своего штурвала. Может, на его компьютере я смогу найти ответ почему я вижу эти чертовы кляксы? Раньше я не задавалась таким вопросом, но сейчас, когда смотреть на небо уже было не возможно без лишней нервотрепки, то мне надо было узнать всю правду об этом. Но не сейчас, потому что у меня в глазах все начало повторно двоиться, и вообще мое состояние было ужасным. Мне хотелось поскорее прилечь на кровать в своей каюте и попытаться хотя бы часок поспать, чтобы забыть все произошедшее за сегодняшний день. Я оглянулась и поняла, что все девочки были заняты своими парнями и не могли помочь мне подняться с пола. — Эй, — осипшим голосом позвала я, когда увидела человека, который мог мне помочь, — Лео, можешь сделать доброе дело? — А что мне за это будет? — с абсолютно серьезным видом спросил он, а потом, улыбнувшись, добавил, — Шучу. С чем нужно помочь? — Идиотская шутка, — фыркнула я и протянула руку, — Под стать тебе. — Ты мне льстишь, — он пожал ее, — Здравствуйте.       У него были теплые мозолистые ладони, но пальцы были опрятнее чем у остальных детей Вулкана, которые имели дело, связанное с физическим трудом. Правда, у меня были точно такие же мозоли на внутренней стороне ладоней и подушечках пальцев. Я понятия не имела откуда они берутся, да и, вроде, меня все устраивало, но мне было стыдно за такой неухоженный вид своих рук перед другими людьми, и поэтому, заметив изучающий взгляд Лео, быстро отдернула ладонь. Как никак я ведь девушка. — Помоги мне добраться до каюты, дурачок, — я прыснула от беззвучного смеха и посмотрела на парня.       Лео поспешно отвел взгляд, нагнулся, подойдя на несколько шагов, и, после того как я обняла одной рукой его за плечи, обхватил меня левой рукой за талию, а правой покрепче сжал мою ладонь, которая вцепилась в его плечо. Вот так вдвоем мы медленно побрели в сторону лестницы. У меня не оставалось сил, поэтому я едва передвигала ноги, ковыляя, схватившись за парня. Еще вдобавок ко всему у меня появилось головокружение, хотя оно даже и не проходило, а наоборот усилилось. — Все спасибо, — выдохнула я, сев на свою кровать, и подняла вверх ладонь.       Лео поклонился и взглянул на меня, затем его взгляд упал на мою руку. — Твоя? — спросил он, указав на мою ладонь. — Что? — переспросила я, не поняв его. — У тебя там кровь, — пояснил Лео, — Ну или ты просто прихлопнула огромного комара. — Как? — шепотом проговорила я и посмотрела на руку.       На ладони правой руки красовалась застывшая кровь, которая была даже под ногтями. Мой желудок сжался, и все внутренние органы перевернулись, я едва успела подавить рвотные позывы. Сердце застучало от той мысли, что это чужая кровь. — Это… это не моя, — пробормотала я и начала тереть ладонь о бедро, — Это кровь того полубога…       Лео выудил из кармана волшебного пояса упаковку влажных салфеток и протянул мне. Я, взяв одну салфетку, усердно начала отмывать следы крови на ладони, борясь с накатывающими приступами тошноты. — Чья кровь? Неужели ты стала заказным киллером? — спросил сын Гефеста, — Нет, я всегда думал, что попадаться тебе под руку — чистое самоубийство… — Майк напал на меня! — сказала я срывающимся и дрожащим голосом, — Я не хотела его убивать, это была самозащита! Я бы ни за что на свете не стала бы убивать друзей. И вообще… людей.       Как только в носу начало колоть от слез, то я прижала сжатый кулак губам и крепко закрыла глаза, чтобы не расплакаться. — Эй? — произнес Лео, который до сих пор стоял в моей комнате, — Где та Диана Уильямс, которая была готова снести мне голову или броситься спасти мир и погеройствовать? Кажется, ты ее похитила! Инопланетяне уже среди нас! Надо срочно предупредить остальных.       Я взглянула на него мокрыми глазами и конвульсивно выдохнула с плачем, кусая себя за кулак. — Я так виновата! — заревела я.       Я, заметив резко поднявшиеся вверх брови и округленные карие глаза, поняла, что Лео остолбенел от моей реакции. — Э… ну… — он явно не знал куда деть свои руки, поэтому лихорадочно начал дергать себя за одежду, — Не кисни? — а затем вытащил из кармана бездонного пояса носовой платок, — Может, поможет?       Я кивнула, пожевывая нижнюю губу, которая вся тряслась, и оглушительно высморкнулась в платок, так сильно, что у меня даже появился писк в ушах. — Не смотри на меня, когда я плачу, — буркнула я, заметив на себе пристальный взгляд со стороны парня, и отдала ему грязный платочек, вытирая другой ладонью опухшее от слез лицо. — Что мне с этим делать? — удивленно спросил Лео, взяв его двумя пальцами из-за наигранной брезгливости. — Никто не вообще в принципе не должен видеть меня вот такой, — я указала на свое лицо, — Иди разбей себе голову и получи амнезию, чтобы забыть все вот это. А платочек сожги, чтобы никто об этом не узнал. Усек? Ничего не было.       Внимательно дослушав меня, он ухмыльнулся как обычно и помахал платком. — Я сделаю состояние на этом! — воскликнул Лео. — С чего это вдруг? — я расправила плечи. — Буду ждать пока ты не станешь такой же знаменитой как… Элвис Пресли, а потом продам этот платок на eBay и разбогатею, — сын Гефеста положил платок в отделение своего пояса так бережно, словно тот внезапно превратился в слиток золота, — Так что не подведи меня. — Ну ты… — я поперхнулась собственной слюной, — гений… ну то есть псих. — Совсем чуть-чуть, — он пожал плечами, — Ну, я пойду?       Я кивнула, проведя ладонью по разгоревшемуся вспотевшему лицу, и неожиданно поняла, что температура в моей комнате, из которой только что вышел Лео, значительно поднялась, стало жарко и душно прямо как в бане. В каюте было +95 °F или же +35 °C. Мне нравилось, что на моем электрическом градуснике, который был встроен в стену, можно было увидеть не только градусы Фаренгейта, но и Цельсия, которые были привычны для Канады. Несмотря на то, что там жили мои не самые любимые родственники, эта страна кленового листа мне очень и очень сильно нравилась своими захватывающими пейзажами. Некоторые предпочитают жить в частных элитных домах рядом с Онтарио, но большинство родственников моего отчима живут в кондоминиумах Монреаля, в городе, который покорил мое сердце раз и навсегда. (Хотя его родители имеют собственность и там и там.) Для того чтобы понять о чем я говорю нужно воочию увидеть этот город. Еще мне понравился Торонто. По-моему мнению, этот город больше похож на наш Чикаго. Практически точь в-точь, только Торонто — канадский город, а Чикаго — американский. Кроме Канады, я никогда не была в других странах. И вот теперь я, уже расставшись с Америкой, отправлялась на другой конец света, в Грецию, в страну с богатой историей и верой, с которой все началось.