Восьмая

      Почувствовав тянущую боль в животе, я, оторвавшись от кошмара, мгновенно села на кровати, согнувшись пополам. Боль была настолько сильной, что я боялась пошевелиться и зажмурила глаза, затаив дыхание. После того как меня отпустило, я начала перебирать что не подошло моему желудку, то почему-то все пространство вокруг меня начало кривиться. В первую секунду я подумала, что у меня пищевое отравление и поэтому мне так плохо, но потом до меня дошло, что я во сне чувствовала движение чего-то огромного в воде рядом с кораблем и каждое действие этого незваного гостя передавалось мне болью, когда я во сне пыталась утихомирить океан. Когда ты пытаешься контролировать неконтролируемое, то бывает больно.       Я выбежала на верхнюю палубу, опередив тем самым остальных ребят, которые в эту ночь спали в своих каютах и не дежурили, и у меня захватило дух от увиденного. На моих губах появилась довольная улыбка сумасшедшего, когда при лунном свете показалась огромная, невероятных размеров сколопендра, которая подошла вплотную к нашему кораблю и приподнялась, готовясь к сокрушительному удару всем сегментированным туловищем по палубе. Клянусь, это было одно из самых захватывающих зрелищ в моей жизни. Едва увидев это божественное животное, я с азартом биолога начала представлять что же входит в его рацион, а потом меня передернуло, когда я поняла, что мы вот-вот можем стать поздним ужином этого хищника. К сожалению, я отошла от детского восторга тогда, когда мое лицо встретилось с деревянным полом палубы из-за оглушительного удара сколопендры. Поднявшись на ноги, я попыталась сконцентрироваться на мощных волнах, происходящих из-за движений ног хилопода, несмотря на вновь появившуюся боль в животе, продолжала пытаться успокаивать воду и тащить на дно сколопендру водным течением. В голове был только один вопрос: «Как она подобралась так близко?». Эта живность, которая всегда-всегда проживает на земле, была так рядом, что мне казалось, что я чуяла ее тошнотворное дыхание ее противных усиков. Как бы то ни было, но я понимала, что одной мне не справиться. — Эй, Джексон! — крикнула я, обращаясь к брату, — Давай научим эту скотину хорошим манерам? — Я не против! — отозвался он.       Кажется, сколопендра поняла нас, потому что почти сразу же начала размахивать своими усами и ударила Перси, а потом еще обвила одним своим усиком ногу Пайпер и потащило ее, из-за чего я вскрикнула от испуга и, вытащив копис, начала отсекать щупальцу, но, вот незадача, вместо одной вырастали еще несколько, что очень сильно затрудняло спасение Маклин. Разрубая десятки усиков, мы с подоспевшей во время Аннабет не только смогли освободить Пайпер, но еще и разозлить нашу многоножку, которая в отместку начала раскачивать наш корабль, грозя его перевернуть или разломать. Через несколько секунд весь Арго-II, несмотря на всю нашу отчаянную борьбу и усердные старания, оказался оплетен этими усиками-щупальцами, что было не очень хорошо. Я снова попробовала силой мысли унести сколопендру на дно, но она, крепко схватившись за корабль, могла унести нас с бой. Тогда я попыталась водным течением вытолкнуть тварь от нас, но в это же мгновение меня пронзила сильная боль в животе, и, остолбенев, получила хлесткую оплеуху от сколопендры. Колени машинально подогнулись, и последнее что я увидела перед темнотой — это пол палубы. — Ты как? Готова поплавать?       С трудом разомкнув веки, я увидела перед собой нагнувшегося Перси, который осторожно похлопывал меня ладонью по щекам. Несмотря на ночной полумрак, было видно, что у него был весьма уставший вид, впрочем я была уверена, что выглядела не лучше. — Голова немного болит… А где плавать? — пробормотала я, а потом, чуть не сбив его, вскочила на ноги, вспомнив атаку сколопендры, — Как остальные? Как корабль? Все нормально? Вы отбили ее? — Ну… если не считать, что Хейзел, Фрэнка и Лео захватила эта креветкогодзилла, а потом они ее взорвали, и их самих не видать, то все замечательно, — пожал плечами Перси, — Нам надо найти их. Ты со мной? — Еще спрашиваешь! — возмутилась я, переварив все услышанное, — Скорее!       Спрыгнув в прохладную темную воду, которая освещалась только луной, я вспомнила как мы с Тревисом, прячась от гарпий, плавали в море ночью. Предавшись воспоминаниям, я делала круги вокруг и под кораблем, пытаясь найти ребят, а затем и вовсе начала опускаться все ниже и ниже на дно, пока в ушах не появился шум. Конечности уже в край окоченели, а небо уже начало розоветь, когда мы с Перси поднялись обратно на палубу, поняв, что не можем их найти и даже не ощущаем их присутствия в здешних водах.       Меня раздражало то, что Аннабет и Пайпер ходили туда-сюда по палубе, а Джейсон летал повсюду, как назойливая муха, и то, что уже стало светло, а мы еще не нашли ни Хейзел, ни Фрэнка, ни Лео. Прислонившись спинами к матче и скрестив руки на груди, задумчиво смотря на горизонт, мы с Перси стояли, молча, каждый в своих раздумьях. Дочь Афродиты вместе с дочерью Афины рассказала мне о том, что у нее было видение как римляне едут на север из Чарльстона, что означало, что они решили напасть на Лагерь Полукровок. Отвратительная новость, которая заставила перевернуться всему внутри меня, не давала мне покоя. Сердце ныло от той мысли, что, черт возьми, именно в этот момент Тревис, как и сотни других полукровок, может находиться в опасности, а я в полтора тысячах километров от него и не могу ничего сделать. — Еще раз попробуем? — предложил мой брат, нарушив молчание, — В этот раз получится… Просто… — он нахмурился, — я ощущаю себя таким ничтожным, ведь мы не можем помочь. Такое же ужасное чувство у меня было в Атланте. Надо что-нибудь сделать, надо их спасти.       Я взглянула на него и, оставив всю усталость и раздраженность, улыбнулась, взяв за руку. — Конечно. Они живы. — Спасибо, — Перси кивнул, сжимая мою ладонь. — Давай я одна быстренько, а? — спросила я, отойдя на шаг от мачты, — Ты уже устал, я знаю, даже не отрицай. Все так ли нынешнее поколение очень слабое… — А ты прямо олд скул*, — ухмыльнулся он, покачав головой.       Я, отпустив его руку, медленно короткими шагами подошла к краю и уже вздохнула полной грудью, собираясь спрыгнуть, но потом, увидев движение в воде, а после — трех всплывших розовых шариков, похожих на надутую жвачку, остановилась как вкопанная. После того как Пайпер незаметно подошла ко мне и пронзительно завизжала прямо в ухо, то, как бы это смешно не звучало, я десантировалась за борт от испуга. — Пайпер, черт тебя дери! — всплыв, выкрикнула я, вытирая глаза, в которые попала вода, — Ты вообще…       Я оборвала себя на полуслове, увидев на расстоянии вытянутой руки Хейзел, а за ней Фрэнка и Лео, а также Пайпер, которая спрыгнула вслед за мной в воду. — О мой бог, — прошептала я, пытаясь бороться с радостной улыбкой, которая возникла сама по себе, — О мой бог! Вы живы! Живы! Хвала Нептуну!       Через секунду, после того как до меня дошло, что все так ли нужно вернуться на корабль, вода выплюнула нас гурьбой на палубу. К счастью, я была и оставалась дочерью морского бога, и поэтому без труда смогла высушить одежды намокших ребят. Довольная сама собой я, несмотря на то, что мне очень сильно не терпелось узнать историю троицы, пошла в свою каюту, чтобы переодеться. Все так ли как-то не красиво разгуливать в одной пижаме по палубе в обществе не только девочек, но и мальчиков. Я надела на себя узкие джинсы и белую рубашку, которую бессовестным образом украла у Перси, а на босые ноги напялила ни с того ни с сего высокие бурые ковбойские сапоги, и, повертевшись около зеркала, которое висело на внутренней стороне дверца шкафа, разглядывая свой новый образ, собрала волосы в низкий хвост. Мне ужасно нравилось как я сегодня выглядела, даже несмотря на темные круги под глазами. — Скоро твой день рождения, Ди, — пробормотала я, смотря на свое отражение и деловито поправляя лагерное ожерелье, — Ты сможешь вести машину и будешь крутым водителем, но людей давить — нет-нет-нет.       Через пару дней мне должно исполниться шестнадцать лет, подумать только! Ведь совсем недавно мне было четырнадцать, и я «впервые» взяла меч в руки! Свой пятнадцатый день рождения я отметила в Лагере Полукровок, а насчет шестнадцатилетия — даже не уверена, что доживу до него. Мне оставалось надеяться, что судьба не устроит какого-нибудь неожиданного подарочка а-ля неприятность Олимпийских размеров. Когда я служила в Лагере Юпитера, то свой праздник всегда разделяла с Джейсоном в уличных кафешках Нового Рима, и это сейчас стало приятным воспоминанием, которое грело меня изнутри, но мысль о том, что Грейс, возможно, не помнил всего этого, заставляла меня испытывать ноющую грусть. Мне определенно следует его спросить об этом.       Поймав себя на том, что я крепко схватила себя сквозь тонкую рубашку за римские символы, поспешила расслабить мертвую хватку. Пальцы были неразрывно вцеплены в кожу предплечья, оставляя на правой руке глубокие следы от ногтей, и я еле их отстранила, сев на кровати в позе лотоса. Мысленно пообещав, что на месте этого клейма сделаю себе какое-нибудь тату, я немного подняла себе резко упавшее настроение, решив, что мир не такой уж плохой, если можно так избавиться от гнетущего прошлого, которое в буквальном смысле слово впилось в тебя.       Я знала еще один стопроцентный способ поднять себе настроение — позвонить кое-кому по почте Ириды, поэтому направилась в девчачью уборную, сжимая в кулаке драхму. После того, как все было готово для звонка, я застыла, не решаясь звонить. «Нет, серьезно, а вдруг он занят? И я ему помешаю? А вдруг он не звонит мне, потому что я ему мешаю? Я его раздражаю? Хотя нет. Я ему не помешаю. Да и вообще кому я могу помешать? Просто пять минут и все. А если он забыл меня? Вряд ли. Что за бред? Все. Звоню.» — с этими мыслями я кинула монетку в пар, произнося нужный адрес. — Спасибо тебе за помощь, — пробормотал, проводя губкой по тарелке, Тревис, искоса глядя на Коннора, который сидел на скамейке, позади него, с обмотанными руками, — Вот скажи мне на милость, почему ты решил что жонглирование тарелками — это здорово? Если ты решил удивить таким образом Кэти, то это была идиотская затея.       Я, ухмыляясь, следила за ними с метровой высоты, понимая, что мое изображение появилось где-нибудь в тазике с горячей водой на столе. — Воу, погоди, — Коннор выпрямился и развел руками в стороны, — Ты мне теперь будешь читать нравоучения? Ты что, взрослеешь? Ну ты и предатель, брат! — Нет, я не предатель, — покачал головой старший Стоулл, — Ты бы мог просто… э… подарить цветок в горшке? Она ведь из четвертого и оценила бы. — Ты идиот? — Что плохого в цветках? — А то, — Коннор протер нос, — что у нее их завалом! — Н-да… и она бы не приняла их после той истории.       Я была свидетельницей этого случая, который произошел весной этого года, во время Пасхи. Стоуллы подарили домику Деметры небольшой горшок с орхидеей, изрыгающей чернила, и… думаю, дальше рассказывать не стоит, и так все понятно. — Она бросила этот чертов горшок мне на голову, а хотя должна была попасть по тебе! У меня до сих пор шрам остался где-то на затылке, — младший Стоулл провел перебинтованной ладонью по кучерявым волосам, — И еще из-за Кэти от нас воняло, будто на нас вылили литр старушечьих духов.       Вообще да, ваза попала бы по лбу Тревиса, если бы не моя невероятно быстрая реакция, я была виновата в том, что она попала в Коннора. — Зато вы начали общаться, — пожал плечами Тревис, протирая медный поднос, — это же хорошо. А сейчас вы почти что встречаетесь… или уже? — О, боги Олимпа! В кого ты превратился, что начал интересоваться моей личной жизнью? — взвыл Коннор, схватившись за голову, — Похоже, мы теряем хватку, брат, думая о девушках и учебе. — Я твой старший брат, если ты не забыл. — Правда? Моя жизнь никогда не станет прежней! — младший Стоулл закрыл ладонью рот, наигранно удивляясь, — О, боги! Пойду куда-нибудь прогуляюсь, чтобы все это переосмыслить… — а потом, увидев меня, улыбнулся, — Какие люди! Отлично выглядишь. Ты всегда такая красивая или я просто не замечал этого?       Я помахала рукой, пытаясь не рассмеяться в голос от покрасневшего лица Тревиса. — Ты собирался куда-то пойти, — прочистив горло, ответил старший Стоулл, — Сейчас. Хотел. Уйти. — А-а, точно, — Коннор хлопнул себя по лбу, встал со скамейки, чуть не уронив целый ряд вымытых тарелок, ушел из моего поля зрения, — Ухожу-ухожу. Надо время от времени давать голубкам времени… — Передавай привет Кэти, — ухмыльнулся коварной улыбкой Тревис, подтрунивая своего брата.       В следующую секунду со стороны ушедшего Коннора в его лицо прилетела мокрая губка для мытья посуды и шлепнулась на землю. — Вот она — братская любовь! — фыркнул Тревис, вытирая лицо. — Мило, — я улыбнулась, — Ты до сих пор работаешь Золушкой? — Как видишь, — он пожал плечами, расплываясь в счастливой улыбке, — Прости, что не звонил. Некоторые начали специально пачкать тарелки, а другие — бить их, чтобы стать предметом жалости, поэтому времени днем и не было. А ночью — я боялся, что вдруг разбужу тебя или наоборот помешаю спасать мир. — Ладно, — я выдохнула, получив ответ на мучивший меня вопрос, — А как в целом жизнь? — В целом — нормально. А ты как? Что нового? И… вау, ты меня удивляешь. Тебе идет белый цвет. — Э, спасибо, — я поправила воротник рубашки, — У меня… ничего нового.       Кроме того что меня прокляла богиня, я убила человека, на нас с утра напала многоножка. Да, ничего нового. — Скучаешь? — внезапно задал вопрос Тревис после повисшей тишины между нами, — ну по… лагерю? — Немного, — призналась я, — Мне бы хотелось сейчас оказаться рядом с тобой, в обеденном павильоне, а не проплывать посреди Атлантического океана. — Атлантического… океана? — его глаза округлились, — Ты так далеко? Уже? Купишь мне какой-нибудь сувенир? Кусочек Акрополя вполне сойдет.       Тревис понимал, что мне не хочется разговаривать насчет спасения мира, и поэтому старался не спрашивать об этом. — Ну да, — я ухмыльнулась, — Скоро мы будем по разные стороны нашего шара.       Хотя и не только шара, но и в плане пантеонов, к которым мы принадлежим. Я не знаю можно ли расстаться с римским прошлым, полностью отдав себя греческому будущему, но буду придерживаться нейтралитета, если так можно назвать борьбу за мир в греко-римской семье. Я и Семерка боремся за мир во всем мире, а не только за свои лагеря. Если бы внезапно я, Джейсон, Хейзел и Фрэнк ополчились против Аннабет, Перси, Пайпер и Лео, то не знаю существовал бы мир после такого, ибо героев-спасателей просто-напросто не осталось бы и никто не победил Гею и ее детей. — О чем думаешь? — голос Тревиса вырвал меня из моих грустных размышлений.       Я вздрогнула и, подняв голову, посмотрела на него. Со стороны туманного изображения за мной внимательно, улыбаясь своими красивыми губами, следил своими красивыми зелеными глазами красивый сын Гермеса, из-за чего мне хотелось улыбаться в стиле влюбленной и наивной дурочки. Я была по уши влюблена в него, но из-за всех сил старалась этого не замечать, ибо это серьезно мешало думать. — Думаю, ты можешь догадаться, — я накрутила на палец выбившуюся прядь и убрала за ухо, — Я позвонила, чтобы убедиться, что с тобой все нормально. Что же. Я вижу, что все нормально, так что… — Стой, подожди! — воскликнул Тревис, поняв, что я уже хотела прервать разговор, — Я хотел у тебя кое-что спросить. — Давай, — я пожала плечами, заламывая пальцы, — О чем ты хотел спросить? — В общем… — он достал из кармана блокнот с ручкой и открыл его, перевернув несколько исписанных страниц, — Если бы у тебя было очень много денег, то ответь, выбирая… ну скажем, ресторан, то какая кухня там должна быть? — Я раньше вместе… с семьей часто ходила в кафетерии на Чайна-тауне, — я скрестила руки на груди, — А что? С чего бы такой вопрос? Ты прекрасно знаешь, что я люблю морепродукты. — Ты ешь своих друзей, — заметил Тревис, прищурившись, записывая что-то в блокноте, — Так. Японская либо китайская кухня. Любишь рыб. Прекрасно. — А зачем ты спросил? — Просто так, — он ухмыльнулся, — А я, например, люблю овощи, но я не вегетарианец. — Я знаю. Зачем говорить то, что я уже знаю? Ты что-то задумал? — я вопросительно подняла бровь, — Ну-ка рассказывай. — М… ты любишь синий цвет? — парень поднял взгляд с блокнота на меня, — Ты не боишься высоты, верно? — О боже, — я фыркнула от смеха, — Стоулл, к чему ты клонишь? Ты что, решил собрать пятьдесят фактов обо мне? — Может, и решил. Тебе нравится Центральный парк? Ты ведь часто в нем гуляешь?       Если честно, то я не только там гуляла, но и часто ночевала, прячась за Туманом на всякий случай. Об этом никто не знает, а если бы, например, Тревис узнал бы об этом, то сто процентов забрал бы меня с собой в Бостон, подделал бы все мои документы, и я бы жила и училась вместе с ним. Довольно такая неплохая жизнь. Если бы об этом узнал Перси, то Блофисы на следующий день удочерили бы меня, забрав у Грегори, и я бы стала сводной единокровной сестрой Перси Джексона, что тоже неплохо. — Предположим, что это так, — я кивнула, — Зачем тебе все это? — Просто, — пробормотал он, делая заметки в блокноте, — Я же имею право знать все об моей дев… подруге, — а потом взглянул на меня, — Какой твой размер одежды? Случайно, не третий? — Может, мне еще сказать и размер обуви? — усмехнулась я. — О! Если можешь, то да, — серьезно ответил Тревис.       Я почесала затылок, нахмурившись, разглядывая потолок, будто там были написаны мои размеры. Возможно, если бы я покупала одежду себе очень часто, то помнила бы их, а так как мои габариты за год практически не изменялись, то у меня не было нужды в новых шмотках. — Ну где-то S… ну третий, а нет, пятый… или третий… Пятый, да. Да-да, точно пятый**, — я потерла переносицу, — А размер обуви… восьмой***. Ха… восьмой! — Так значит, ты у нас девушка миниатюрная, — Тревис присвистнул, небрежно черкая ручкой по блокноту, — А как же всякие параметры типа девяносто-шестьдесят-девяносто? — Ты намекаешь на то, что у меня что-то не так с фигурой? — я, уперев кулаки в бока, подвигала бедрами. — Нет-нет-нет! Ни в коем случае! У тебя все хорошо, даже очень. — Ты мне объяснишь зачем устроил этот чертов допрос? — Узнаешь потом, — он улыбнулся, а затем нахмурился, рассматривая свои записи, — Дислексия — отстой. Что такое ыкормедутроп? Черт. И керебсноб? На каком языке я вообще писал?!       Я, закрыв ладонями рот, рассмеялась от озадаченного выражения его лица. Иногда я забываю, что у почти всех полукровок один и тот же диагноз — дислексия с СДВГ, и вспоминая это, начинаю завидовать, просто потому что у меня был другой досадный плюс от родства с богами — точки перед глазами. — Ладно, мне пора бежать! — воскликнула я, вспомнив то, что хотела поговорить с Лео, — До связи! — Окей. Будь осторожнее. — И да, Тревис, думаю, что вид на Эмпайр-Стейт-Билдинг у меня после спасения мира будет вызывать только рвоту, — сказала я и закончила разговор.       Оставшись наедине с собой, я провела потными ладонями по волосам и усмехнулась. Чтобы догадаться о том, что сын Гермеса готовил для меня что-то масштабное, не нужно было быть Шерлоком. Скорее всего, эти вопросы относились к выбору ресторана для свидания. Но вот вопросы про размер? Было бы смешно, если бы он решил сам для меня купить платье. Надеюсь, что это не так.       Я решительно направилась на верхнюю палубу, сжимая и разжимая кулаки, в голове продумывая как объяснить то, что перед моими глазами плывут кляксы. Я никогда не рассказывала другим, что могу видеть такое, и даже не представляла, что когда-нибудь мне придется это сделать. Я иногда воображала себе реакцию людей на это, но почти всегда этот воображаемый диалог был таковым: « — Я вижу точки перед глазами, и они всегда со мной. Я даже вижу их на тебе.» « — Ты нормальная? Я звоню в 911.»       Поднявшись, наконец-то, наверх после недолгого диалога с Перси, который встретился у меня на пути, в коридоре, я глубоко набрала прохладный воздух в легкие, поправив воротник рубашки, и пошла к квартердеку, потирая ладони. Сердце отчего-то бешено забилось в груди, собираясь вырваться на волю, при виде Лео, который стоял у руля. Все слова, приготовленные заранее, вмиг испарились будто бы их и не было. Боже, я была готова проклясть себя за то, что вообще вышла на верхнюю палубу. — Э… гм. Я хотела с тобой поговорить, — выдавила я из себя, пытаясь говорить как можно тверже.       Лео вздрогнул, явно не ожидая увидеть меня рядом с собой, и ухмыльнулся. — Добрый вечер, вы обратились к техподдержке Лео Вальдес.       Я выдохнула, пытаясь улыбнуться, но как зло щеки начало сводить, будто я никогда не улыбалась. — Послушай, — я потерла лоб, на котором появились капельки холодного пота, — мне нужно кое с чем разобраться. — Подождите одну минуту. Нам очень важно ваше мнение, — он кивнул мне и нажал на какую-то кнопку на геймпаде, затем дернул рычаг и повернулся ко мне, — Техподдержка Лео Вальдес слушает вас. — Короче…       Я перевела взгляд с паренька на вечернее небо и обнаружила то, что мутные точки были на месте. Как всегда несколько точек стояло перед глазами, разрушая безоблачную идиллию пурпурного заката, словно они были какими-то определенными отметками на прозрачной координатной сетке. У меня возникло ощущение того, что внутри моих глаз был устроен универсальный навигатор. — Короче… — я нервно проглотила слюну, — ты можешь показать на компьютере в какой стороне находится Рим, желательно отметь его точкой. — Ты что, решила отправиться вплавь в Италию? — Лео усмехнулся, вводя координаты на клавиатуре, — Бросить нас?       На мониторе высветилась сетка широты и долготы и точка в стороне северо-востока. Я посмотрела на экран, а затем на небо и поняла, что моя точка перед глазами сходится с отметкой «Рим». — Можешь еще Афины и…       Тут же высветилась точка чуть южнее первой. — И? — переспросил Лео, — Почему ты резко начала интересоваться географией? — Нью-Йорк и Сан-Франциско, — шепотом сказала я, не отводя глаз от монитора. — Пожалуйста, — ответил он, печатая на клавиатуре, — Это какой-то супер сложный квадрат из городов? Или я чего-то не понимаю, что, конечно, маловероятно.       Мне показалось, что земля исчезла под ногами, когда я увидела вот это совпадение. — Господи Иисусе, — почти не слышно сказала я, озадаченно потирая шею, будто меня только что приговорили к казни.       Все четыре назначенных пункта на экране совпадали с местоположением моих точек перед глазами. — Лео, — я повернулась к сыну Гефеста, — пообещай, что никому не скажешь о том, что я тебе сейчас расскажу. — Даю слово, — он положил ладонь на грудь, — клятву Гиппокампуса… — Гиппократа, — поправила я. — Ну и его тоже, — отмахнулся Лео.       Пытаясь ни о чем лишнем не думать и успокоиться от этой находки, я показала указательным пальцем на вечереющее небо над нами, на котором только сейчас начали появляться первые звезды. — Что ты видишь? — спросила я. — Хм, — Лео задрал высоко голову, посмотрев наверх, и взглянул на меня, — Здесь есть какой-то подвох. Ответ: небо, не подходит?       Я покачала головой, дергая себя за рукав рубашки. — Так, если с этим связаны четыре города… Случайно не Олимп? — спросил он и добавил, поняв, что ошибся, — Мимо. — Я даже не знаю как тебе сказать об этом! — пробормотала я, размахивая руками, — Может… может…       Почувствовав что-то шершавое в ладони, я, поняв, что схватилась за ванты, начала подниматься по ней, как по веревочной лестнице. — Эй, ты куда? — удивился Лео, — Решила стать Человеком-Пауком? — Идем со мной! — ответила я, карабкаясь все ближе к гнезду на мачте, — Я тебе все объясню.       Переставляя ноги с одной веревки на другую, хватаясь руками за верхние, я все же добралась до нужного мне места. — Знаешь, если ты скажешь, что умеешь летать как наш светловолосый друг, то я не удивлюсь, — сказал сын Гефеста, поднявшись ко мне.       Я взглянула на простиравшееся небо над нами и взволнованно вздохнула, проведя ладонями по голове и сложив пальцы на затылке. Сегодняшняя ночь обещала быть звездной и прохладной. — Я вижу точки перед глазами, Лео, — как можно спокойнее произнесла я, стоя спиной к парню, — И они обозначают что-то. Скорее всего, именно эти города, но я не уверена, ведь, может, завтра они изменятся. Или вообще исчезнут. Знаю, это странно понять, но… смотря в такое чистое небо, я их вижу всегда. Постоянно. Все вот это небо, такое красивое, но эти точки портят всю картину. Я уже привыкла. — я набрала в легкие побольше воздуха, почувствовав, что дышать становится трудно, а голос становится все тише и ниже, — Раньше… я думала, что это такая болезнь глаз, но, черт, сейчас я сомневаюсь в этом. Я пойму, если ты не поймешь меня. Это очень… странно видеть то, что не видят другие. Будто ты видишь призраков, а другие нет… и ты боишься им признаться, ведь они могут посчитать тебя за ненормального. Я просто… не знаю. Мне хотелось, чтобы ты знал об этом.       Замолчав, я поняла, что мне стало легче от признания, но грустнее от того, что кто-то теперь знает об этом. Секунды тишины, сбиваемой шумом волн, затянулись, и мое сердцебиение будто замедлилось. — Больше никто об этом не знает? — спросил Лео.       Я промолчала, ожидая следующей реакции типа: «О боже мой, может, ты сходишь с ума?», и продолжала дальше вглядываться в горизонт, в котором было видно лишь бескрайний океан и последние лучи солнца, скрывшегося за ним. — Слушай, — продолжил сын Гефеста, — по-моему, это круто иметь собственные координаты перед глазами, но… должно быть, трудно видеть все это и молчать. Я бы на твоем месте давно бы съехал с катушек. — Спасибо, — я, повернувшись к нему, почувствовав дрожь во всем теле от совсем не тех слов, которых ожидала, — спасибо, что выслушал. Ты настоящий друг человека. — Это прозвучало так, как будто ты обращалась к собаке, ну да ладно, — Лео, улыбнувшись, кивнул, — Я никому не расскажу. Обещаю.       Я сделала шаг вперед и обняла его, крепко обхватив руками и упершись подбородком в его костлявое плечо. По телу прошла теплая волна, когда он обнял меня в ответ своими горячими руками. Славу Богу, что не горящими. Вдыхая еле уловимый запах гари, который присутствовал всегда рядом с Вальдесом, я, закрыв глаза, шумно выдыхала, пытаясь не заплакать от ощущения легкости в душе. Так спокойно и хорошо мне не было с того момента, как я поднялась на этот корабль.       Внезапно до моего слуха дошел какой-то звук, похожий не то на шепот, не то на шелест бумаги или копошение мышей, и я, резко открыв глаза, заметила чьи-то силуэты в темноте, рядом с лестницей, которая вела вниз, в каюты. — Извини, — я отстранилась от Лео, — я сейчас приду.       Он пожал плечами, мол, с кем не бывает, а потом добавил: — Только не надолго, я не очень-то доверяю автопилоту и здешним подводным жителям.       Я улыбнулась и со всей скоростью и незаметностью, которую могла себя позволить, пустилась вниз по веревкам. Подкравшись к силуэтам сзади, я встала, скрестив руки на груди. — О боги Олимпа! Вы видели? — голос Пайпер был вот-вот перейти на счастливый писк, — Стойте. Куда исчезла Диана? — Что вы здесь делаете? — спросила я.       Два силуэта позади нее вздрогнули от неожиданности, а сама Пайпер чуть не подпрыгнула. — Почему вы за нами следите? — угрожающе задала вопрос я.       Теперь я могла понять почему все звезды Голливуда изо всех сил стараются не раскрывать свою личную жизнь, прячась от надоедливых папарацци. Потому что это раздражает! Именно в этот момент я смогла опробовать другую сторону жизни знаменитости. — Ч-ш-ш! — зашипел Перси, — Ты же не хочешь, чтобы Хедж нас услышал? Он же мне колокольчик повесит на шею!       Могу поклясться, что у меня чуть глаза не вылетели от удивления. — Что? Перси, что ты тут делаешь? — я подошла поближе к нему, а затем повернулась к тому, кто до сих пор не раскрыл свою личность, — Ты кто?       Этот кто-то был выше меня и выше Перси, значит он был либо Джейсоном либо Фрэнком. Но что делать сыну Марса в компании двух шпионов без Хейзел? Если тут была Пайпер… И тут до меня снизошло озарение. — О боже, только не ты, Джейсон, — пробормотала я, потирая лоб, — Я думала, что ты взрослее этих двоих. — Нет, я хотел их остановить, — ответил сын Юпитера.       От той мысли, что мой брат и Пайпер решили следить за мной и Лео, у меня начало сводить челюсть. Мне хотелось задушить их, потому что чувствовала себя немного оскорбленной. — Господи. Джейс, можешь их забрать с собой вниз? — попросила я, — Потому что ты тут единственный взрослый. — Эй! Вообще-то я тут старше, — возмутился Перси. — Но в умственном развитии отстаешь, братишка, — огрызнулась я. — Прости, Диана, мы не хотели, — призналась Пайпер, — Ты сегодня весь день ходила в хорошем настроении и даже решила надеть что-то необычное… Вот Джексон и решил, что… может, у тебя свидание с Лео?       В этот момент, если бы я была чайником, то закипела бы, брызгаясь кипятком и свистя на всю округу, подскакивая с плиты. — Так, — я в темноте смогла поймать своего брата за ухо, — это ты командир банды? У меня, что, по-твоему, личной жизни не может быть? — Ай-ай-ай! Пусти, — сказал Перси, пытаясь отцепить мои пальцы, — Диана! Я просто хотел проверить как ты… — Зачем ты сюда полез? — я схватила его за горловину футболки, — Перси, какого черта, ты мне не доверяешь?! Я уже взрослая и могу встречаться с кем захочу! Это — моя жизнь! Я ведь не вмешиваюсь в ваши отношения с Чейз?! Так вот не влезай в мою! — Осторожно, не убей его, — отозвалась Пайпер, положив ладонь на мое плечо, — Давай ты успокоишься…       Ее слова действительно повлияли на меня как ведро с ледяной водой, приведя в чувства. — Не надо меня успокаивать! Я сама кого хочу успокою! — фыркнула я, оттолкнув от себя Перси, и повернулась к Джейсону, — Уведи их отсюда. — Как скажешь, — кивнул он. — Хотя бы нос остался цел, — прокомментировал мой брат за моей спиной.       Я, скрепя зубами, глубоко вздохнула, чувствуя, как сердце норовило пробить грудную клетку, и повернула голову к Перси, который уже приготовился защитить свою бессовестную рожу от удара. — Убить бы тебя, Джексон, — ответила я, поправляя воротник рубашки, — Но, извини, руки пачкать не хочется. У меня ведь все так ли свидание. И да, я, не спрашивая у тебя разрешения, могу встречаться и целоваться с кем и когда захочу, ясно? — Диана, послушай…       Я, гордо развернувшись, поспешила поскорее подняться на ванты, потому что потратила слишком много времени на разговор с этими недошпионами. Меня распирало от злости. Несправедливо, что мой брат, не веря мне, пошел смотреть за мной, как за маленькой девочкой! Мне было так обидно, что я чувствовала, как у меня изнутри все сжимается и скрипит. — Эй, прости, что задержалась, — сказала я, спрыгнув на пол гнезда.       Лео, облокотившись о деревянный край, перевел взгляд с ночного неба на меня. — А, я-то думал, что ты сбежала после того, как наступила полночь, — он пожал плечами, — Ты не теряла хрустальную туфельку? — Нет, — я, улыбаясь, покачала головой, упершись ладонями о колени, — Просто мне надо было послать мышей куда подальше, — заметив, краем глаза троицу, которая по сути должна была уже уйти, выругалась, — Чертовы мыши, совсем уже совесть потеряли. Надо бы их проучить. — Что? — Ничего, — ответила я, отмахнувшись, — Знаешь, я тут подумала и поняла, что одним «спасибо» нельзя отблагодарить, это слишком мало. Поэтому решила кое-что подарить. Такое дарят не каждому встречному.       Я, облизнув пересохшие губы, подошла к Лео, который смотрел на меня с таким удивленным взглядом, будто у меня внезапно появились ослиные уши, и затаила сбившееся дыхание. От волнения у меня высоко поднималась грудь, и мне показалось, что мое сердце вот-вот выскочит оттуда, но несмотря на внутренний ураган, я продолжала улыбаться и смотреть в его испуганные глаза, все не решаясь пойти на отчаянный поступок. — У меня, что волосы горят? — спросил он, издавая нервный смешок, — Или… — как только наши лица стали так близки, что нас разъединял только один дюйм, Лео прошептал, — Святой Гефест…       Я подалась вперед и коснулась своими губами его, обняв за шею. У него были теплые шершавые губы по сравнению с моими — холодными и мягкими. Я была готова поклясться, что тут же услышала как у троицы мышей упали челюсти на деревянный пол с глухим стуком, либо же это просто у Перси случился обморок.       Поцелуй был недолгим, всего пару секунд, но этого хватило, чтобы, когда я, отстранившись и открыв глаза, увидела как кончики пальцев ошарашенного Лео, который явно проглотил свой язык, запылали желтым пламенем, который разгонял незаметно накрывший нас ночной мрак. В следующую секунду пламя начало подниматься вверх. — Руки горят! — ахнула я. — Да, — промямлил Лео, — знаю… здорово… я тоже горю. — Нет же, ты в прямом смысле горишь! — я схватила парня за предплечья и подняла его руки, показывая как огонь, быстро перекидываясь на запястья, танцевал на его ладонях, — Ты сейчас весь сгоришь, Вальдес!       Отпустив его руки, я дала ему хлесткую и довольно громкую пощечину. Его остекленевшие глаза избавились от наваждения, и пламя быстро потухло, выбрасывая в холодный воздух столб дыма, оставив нас в кромешной темноте. — Ауч! — Лео схватился за покрасневшую щеку, — У тебя рука тяжелая, ты знаешь? Ты чуть мне все зубы не выбила! — Извини, — я пожала плечами, — Я думала, что ты зажжешь по полной. — Прямо как в Новом Риме? — усмехнулся он, потирая больное место. — О да, — я кивнула, — Ты просто там зажег от души… — Боюсь, что меня больше не впустят туда. Римляне слишком плохо отнеслись к тому, что я взорвал их танцпол. — Да ты просто огонь, чувак, — я засмеялась, согнувшись по полам.       Из-за приступа смеха мои легкие выдавили из себя весь воздух, и мне не оставалось ничего другого как сипеть, сотрясаясь от беззвучного хохота. Неожиданно веселье как и появилось, так и исчезло, оставив пустоту в душе, а на лице каменное выражение безразличности. — Что теперь? — спросила я, и мой голос показался мне таким чужим. — Ужин, — ответил Лео.       Во время вечерней трапезы, слушая подробности о том, как Френк, Хейзел и Лео побывали в гостях у рыбокентавров, я чувствовала, как последний не отрывал от меня глаз, а сидевший по мою правую руку Перси, заметив это, провел неприметно большим пальцем по горлу в адрес сына Гефеста. Мне из-за этого стало так приятно на душе, потому что я в этот момент внезапно ощутила себя звездой Голливуда — тут тебе и папарацци, и даже личный телохранитель. Согласитесь, это же здорово? А завтра будет новый день, совсем новый, невинный, который только мы в силах изменить, который принесет еще больше приключений и запоминающихся историй, из-за которых ты можешь почувствовать себя по-настоящему живым. Разве это не счастье?