Город огней

      Герберт тащил к себе домой совершенно незнакомого пьяного мальчишку, потому что… Ну просто потому, что так надо. Это нельзя объяснить. Понимаете?       Альфред волокся за ним, нёс какую-то околесицу, глупо смеялся и время от времени плакал. Но это были пошлые, пьяные слёзы, в них уже не было и капли того священного дождя, что струился по юному лицу на мостовой.       Слабые руки уставшего Альфреда соскальзывали с плеч Гера, студент спотыкался, то и дело грозя упасть. Герберт тяжело вздыхал, но не бросал мальчишку. В этот момент он совсем немножко напоминал заботливую кошку-мать, которая тащила своего непоседливого котёнка прямо за мягкий загривок.       Ну посудите сами, что вышло бы, оставь Герберт этого незадачливого пьянчужку ночью одного на улице? По ночам в городе появляется много дряни вроде гопов, друзей-пьяниц и насильников.       Герберт живет тут не первый год. И ночью на улице его далеко не один раз спутывали с девушкой.       Гер кое-как всё же дотащил Альфреда до своей квартиры. Зазвенели ключи, щёлчок замка, быстрое прикосновение к выключателю, и вот уже запахло домом и уютом.       Альфред сполз по двери. Лицо было мокрым от слёз. Гер разулся, сбросил с плеча рюкзак. Стащил с Альфреда кроссовки, приподнял за плечи и потащил в ванну. — Куда? — как-то потеряно спросил парень. — Туда, — последовал лаконичный ответ.       В ванной было тесно и слишком светло от белого кафеля. Альфред не мог понять, что дальше-то. Он неуклюже крутил головой, пытаясь хоть что-то понять. Опомниться ему, конечно, не дали.       Жёсткая и сухая рука схватила за шею, надавила острыми ногтями на нежную кожу, с силой толкая под ледяную струю. Парень мигом протрезвел, вскрикнул и дёрнулся, ударяясь макушкой о кран. Альфред барахтался изо всех сил, но эта рука была неумолима.       Спустя секунду Альфред сел на холодном кафеле. Футболка у него совсем промокла, с волос падали капельки холодной воды. Альфред совсем не ожидал, что сверху на него свалится тёплое пушистое полотенце. Он забарахтался в нём, как маленький котёнок.       Герберт поднял мальчишку как ребёнка, осторожно усадил на диван уже в гостиной. Полотенце быстро впитывало воду, он протёр им мягкие русые волосы студента.       В гостиной было тепло и уютно. Под окном на столике напротив дивана стоял старенький телевизор, на нём же громоздилась стопка книг. Альфред, терпеливо ожидающий исчезновения полотенца со своей головы, принялся разглядывать всё, что находилось вокруг. Информацию он воспринимал медленно, в голове ещё стоял лёгкий хмельной туман.       Окна комнаты были занавешены шторами кремового цвета с, кажется, тёмно-красными маками. Но сквозь шторы были видны многочисленные растения в разнообразных плошках, чашках и склянках.       Рядом с диваном было старенькое светло-салатовое кресло в странный нежно-розовый цветочек. Кресло было очень глубоким, Альфреду даже захотелось присесть в него. Но разве могли отпустить его эти руки? Вот именно.       И поэтому парень с любопытством крутил головой дальше.       Рядом с креслом — торшер на длинной резной ножке. Перед креслом полка. Она напоминала большинство полочек для обуви, однако на ней стоял горшочек с ванильного оттенка белой ампельной бегонией, саму полку заполняли книги и какие-то мелочи вроде блокнота или часов. Босые стопы парня утопали в мягком ворсе ковра.       Было видно, что хозяин квартиры живёт один и не привык звать к себе гостей. В комнате было уютно и всё было подстроено под предпочтения одного человека. От цвета чайной чашки на столике, где стоял телевизор, до содержания фотографий на единственной свободной от сервиза и книжных шкафов стене.       Наконец, полотенце исчезло с головы Альфреда. Парень поёжился. Ведь футболка-то у него промокла.       Герберт заметил и это. Он ушёл в спальню и вернулся оттуда без полотенца, но с сухой футболкой и пледом. Проследил, как неуклюже и смешно Альфред стянул с себя мокрое и надел сухое. — А можно, — Альфред ткнул пальцем в плед, — вот этот, ну, в общем, этот…       Герберт закатил глаза и сам накинул на него плед.       Он было совсем уже вышел из комнаты, однако у дверного косяка обернулся. Альфред, тепло укутавшись в клетчатый плед, устроился калачиком на диване.       Герберт побрёл в ванную. Выйдя из душа, он оставил волосы влажными, не стал будить уснувшего в гостиной студента звуком работающего фена.       Заварил себе чаю. Волосы упали парню на лицо, он легко убрал их назад. Потом покачал головой. Что же это он сделал такое? Стареет, видимо.       Размяк ты, старик, размяк. Тебя вот никто не жалел. И ты поклялся всех ненавидеть. А теперь что? Притащил домой незнакомого мальчишку, умыл, переодел и уложил спать. Добрый какой.       И перед сном Герберт пообещал себе, что утром выгонит мальчишку вон, предварительно приказав ему забыть этот адрес. А пока пусть спит. Всего одну ночь. Это же так мало, верно?       Да. Да, конечно.       Слышите? Нет, вы прислушайтесь.       Это Высшие Силы смеются над нами.       Альфред заворочался во сне. Жутко хотелось пить. Во рту было совсем сухо. Как только песка ветром не намело, ума не приложу.       Выпутавшись из-под пледа, Альфред не сразу понял, что находится не в своей комнате в общежитии. Он с трудом вспомнил, где вообще находится и как тут оказался. Пошатываясь, встал, кое-как набрёл на выход из гостиной, пару раз врезавшись в стену.       Кухню он нашёл сравнительно быстро. Видимо, его вело само Провидение, если уж он её вообще нашёл. Наглотался холодной воды из-под крана, утёр замёрзшие губы и направился обратно.       Вот тут-то и возникла заминка. Было темно, а Альфред не помнил, откуда он пришёл. В общем, пошёл туда, куда пошёл. И только толкнув дверь плечом, и оказавшись в спальне, он вспомнил, что на входе в гостиную как раз не было двери.       Ну ладно.       Герберт проснулся от шума. Герберт очень удивился, увидев мальчишку в своей спальне. Герберт смотрел на него не моргая целую минуту.       Альфред был в его, Герберта, футболке. И утопал в ней.       Это одновременно было и целомудренно, и, чёрт, так соблазнительно.       Потому что футболка была велика, смята после сна, соскакивала с такого нежного плеча. И ни черта она не прикрывала. Волосы у Альфреда были взъерошены, перепутаны. Он был похож на нахохлившегося воробьишку. Какое-то мило-удрученное выражение лица то ли от того, что он заблудился, то ли от того, что он с таким лицом родился.       Спящая красавица проснулась сама.       Герберт поднялся на локтях. Длинные пряди волос падали на лицо. Он был сонный и злой. Ну и ошарашенный воробьишкой, случайно залетевшим в его клетку.       Альфред стоял в немом оцепенении у кровати, пока его рассматривали. Даже придирчиво как-то.       Герберт злобно крякнул, как колдунья из детский сказок, хрустнул шеей, немножко посидел и пару раз хлопнул ладонью по кровати рядом с собой. Альфред смотрел на ладонь и соображал очень медленно.       Сообразил. Наконец-то.       Пора сворачиваться. Ночь немного затянулась.

***

      Пробуждение Герберта было таким, какого у него давно уже не было. Не сказать, что плохое, но, честного говоря, немного… неудобное.       Его намертво пригвоздили к кровати сонным Альфредом, смешно посапывающим во сне, трогательно прижавшись щекой к груди Герберта, прижимая к другой щеке кулачок. Герберт уже рисковал уличить себя в недоступном поведении, обнаружив свои руки в волосах у спящего Альфреда. Спящий же Альфред не мог уличить себя ни в чём. Он был невинен, как… Просто невинен. Если, конечно, не обращать внимания на закинутую на чужое бедро ногу с острой коленочкой и тонкой щиколоткой. Угадайте, чью?       Но Гер не предпринимал совершенно никаких противозаконных действий. Лежал, наслаждался. Изредка гладил русые волосы на макушке у Альфреда. В принципе, Альфред — милейшее существо. Особенно, когда молчит и не двигается. К сожалению, парень немного раздражал щекочущим дыханием и непроизвольным сонным движением руки ниже пояса.       Ребёнок. Что с него взять?       Вообще-то, многое можно. Да и ещё с учётом того, что ребёнок достаточно взрослый для того, чтобы напиваться и таскаться по барам.       Герберт получал ни с чём несравнимое удовольствие от тепла и ощущения того, что он не один.       Наконец, Альфред сонно завозился, щекотно и нежно прикасаясь к чужому телу, и медленно приоткрыл сначала один глаз, а потом другой. Сонно пробормотал: — С добрым утром.       Кажется, он спутал Герберта с кем-то. — С добрым, — ответил парень.       Студент резко встрепенулся, услышав чужой голос, приподнялся, опираясь ладошками на грудь Геру. Потом мутным взглядом скользнул по циферблату часов на прикроватной тумбочке. И совершенно неожиданно вскочил, проорав что-то про профессора, который его убьёт за очередное опоздание.       Мальчишка выскочил из спальни, прошёлся по чужой квартире ураганом и тут же вновь заглянул в комнату с вежливым вопросом: — Извините, пожалуйста, а где моя одежда? — В ванной сушилась, — пробурчал Гер из-под одеяла. Его раздражали солнечные зайчики, пробирающиеся в комнату сквозь щели в шторах. — Спасибо, — всё так же вежливо поблагодарил Альфред и исчез.       Вскоре Герберт по грохоту узнал, что студент всё-таки нашёл ванную, по причитаниям — что он оделся, по звуку торопливо хлопнувшей двери догадался, что неожиданный гость ушёл.       Гость-то ушёл, а вот сам Герберт долго не желал вылезать из тёплой кровати и лениво думал о синих глазах, о запахе его, Герберта, которым теперь пах мальчишка, об острых коленках и родинках в неожиданных местах.