Город огней

      Взгляд Альфреда медленно скользил по цветным корешкам книг. Взгляд Герберта медленно скользил по Альфреду. В библиотеке было на удивление тихо, несмотря на то, что народу тут было достаточно.       Ряды белоснежных стеллажей, уставленных книгами, высокие потолки и во всём такой простор и воля, что люди здесь казались не низкими, не жалкими, а просто очень маленькими. То ли оттого, что помещение было просторным, то ли оттого, что багаж знаний здесь хранился колоссальнейший.       Но здесь, как и во всякой библиотеке, было спокойно и уютно.       Герберт держал тяжеленную стопку книг, изнывая в ожидании того, когда же Альфред оторвётся от нового издания чего-то там. — Давно я всё-таки тут не был, — протянул Гер после продолжительного молчания.       Альфред повернулся к нему: — Тогда откуда ты берёшь книги? У тебя их много. Гер насмешливо фыркнул. — Я их покупаю, ребёнок, — смеясь, произнёс Гер. — У тебя есть деньги на книги, — завистливо и печально сказал Альфред. — Да ладно, — Герберт махнул рукой, — у всех студентов нет денег. Это уже закономерность.       Эта странная парочка исследовала местные окрестности уже полтора часа. Первые полчаса им активно мешала девушка-библиотекарь, засыпавшая их любезными вопросами и строившая Геру глазки. Ровно до тех пор, пока сам Гер вежливо не намекнул, что она тут лишняя.       А что Альфред? Альфред ничего не знал, да и знать не хотел, слишком уж увлёкся выбором книг. — А что в этой книге? — Герберт кивнул в сторону маленького томика в плотной коричневой обложке. — Стихи, — смущённо, с лёгкой улыбкой ответил студент. — О, вот как, — ухмыляясь, произнёс Гер, — почитаешь на досуге? — Непременно, — наконец засмеявшись, ответил Альфред.       Из здания библиотеки оба вышли в каком-то приятном настроении, которое бывает только тогда, когда усталый человек предвкушает долгожданный и такой скорый отдых.       Каждый думал о чём-то своём, и два разных лица отражали одни и те же мысли.       В кармане у Гера тревожно запиликал мобильник трогательной сонатой Шопена. Парень недовольно нахмурился, посмотрев на экран смартфона, но всё же ответил. — Да?       Голос на том конце провода быстро что-то заговорил. — А без меня никак там? — хмурясь ещё сильнее, спросил Гер.       Голос отрицательно фыркнул, что-то прибавив. — Я знаю, что мой. Но я даже смотреть на него не хочу, — всё ещё упирался Герберт.       Голос был упрям и убедителен. — В конце концов, у меня выходной! — Гер использовал свой последний аргумент.       Голос буркнул что-то и на эти слова. — Ладно, — смирившись, произнёс Герберт. — Скоро буду.       И быстро отключился.       Всё то время, что Гер говорил, Альфред становился всё мрачнее и мрачнее. Он уже почти догадался, кто звонил и зачем. — Блять, такое ощущение, что я не стриптизёром работаю, а ебучим агентом быстрого реагирования, — проворчал Гер. — Это с работы? — осторожно спросил Альфред. — Угу.       Наступила гнетущая пауза. Гер резко свернул в строну ближайшей трамвайной остановки. Альфред шёл за ним.       Когда парень наконец остановился, Альфред робко спросил: — А можно, — он сглотнул, — я с тобой?       Гер посмотрел на него сначала раздражённо, но потом взгляд его смягчился. Он вздохнул: — Можно. — Спасибо, — тихо и смущённо произнёс Альфред.       Шумно подъехал трамвай, открылись двери, из них вылетела пёстрая толпа, быстро рассеявшаяся в разные стороны.       Зашли в полный трамвай, кое-как найдя свободные места, однако рядом, почти впритык. Альфред сел неудобно, на поворотах его то и дело заносило, а держаться было не за что, и то и дело он хватался за колено Гера. И всегда неумышленно, случайно.       После очередного поворота Герберт властно наклонил своей рукой голову Альфреда себе на плечо, второй рукой прижав ладошку студента к своему колену почти намертво. Альфред тихо вздохнул, но голову всё-таки оставил на плече Гера. От этого тихого вздоха у Герберта внутри что-то перевернулось, и он сам с легким свистом втянул в себя воздух.       Они доехали до нужной им остановки именно так, и никто из пассажиров на них даже не взглянул. Кроме, конечно, неприметной девушки в очках, которая всего на секунду оторвалась от телефона, чтобы посмотреть на них, улыбнуться и вернуться к прежнему занятию.       Трамвай затормозил. Альфред в последний раз скользнул тёплой ладонью по колену Гера, встал, слегка покачиваясь. За ним поднялся и Герберт.       Весь сок, весь самый лучший вкус августа разлился над городом. Журчащие фонтаны, девушки в белом и голубом, смех и музыка с танцплощадок. Удивительный, до болезненной пронзительности нежный ветер грохочущего лета.       Мы все в ожидании. Как гончие псы перед беспощадным броском.       Вглубь квартала по улице от остановки идти было совсем немного.       Неоновая вывеска «Бал Вампиров» пылала красным даже среди белого дня. И белоснежные клыки сильно выделялись среди прочих других вывесок.       Гер позволил себе войди в клуб через парадный вход. Тут как всегда был прохладный полумрак. И было тихо, чисто и пусто, как это часто происходит в единственный выходной для этого странного места.       Герберт резко остановился прямо на входе. Альфред, шедший за ним, не успел затормозить и врезался парню прямо в спину. Гер даже не пошевелился.       Он весь стал натянутой струной. Стал твёрдый и холодный.       Альфред, который был ниже Гера, от любопытства привстал на цыпочки, чтобы увидеть, что же там такое.       В одном из тёмных бордовых кресел за прозрачным стеклянным столиком прямо напротив хозяина клуба, маленького сухого мужчины лет за сорок, сидела мёртвая мраморная скульптура. Кто-то вырезанный из камня неизвестным, но поистине гениальным творцом.       Чудовищная белизна кожи бросалась в глаза, ещё сильнее оттеняемая угольно-чёрным костюмом. Его волосы, пожалуй, ещё более тёмные, чем цвет костюма, были коротко стрижены, пряди красиво сложены одна к другой. Скулы совсем как у Герберта — бритвенно-острые.       Этот мужчина был похож на смерть. Было жутко смотреть ему в глаза, когда он обернулся в сторону вошедших. Его взгляд был не липким, даже не пожирающим, но и далеко не безучастным. Он обгладывал. Этот взгляд был как злой голодный волк, сжимающий свои челюсти на розовой от мясных обрезков кости.       Альфред поёжился и невольно спрятался за спину Геру.       Гер был твёрд, удивительно холоден, казалось, что даже черты его лица приобрели особенную резкость. Агрессию. Будто его, в противовес мрамору, не выточили, а вырубили из массивной гранитной скалы.       Чувствуете, как воздух плавится? — Что же, — довольно несмело протянул старый хозяин клуба. Он хотел сказать что-то ещё, но видно решил, что прикусить язык будет безопаснее.       Мужчина в чёрном легко поднялся с мягкого кресла. — Здравствуй, Герберт, — произнёс он, улыбнувшись.       И если Герберт улыбался как солнце, то улыбка этого человека была голодным оскалом, обнажающим душу зверя.       Герберт просто кивнул в ответ на приветствие. — Я соскучился, — неожиданно произнёс мужчина, разведя руки в стороны, будто ждал, что кто-то бросится в объятия к смерти.       Гер фыркнул, но опять промолчал.       Мужчина сделал ещё одну попытку разговорить Гера. — Ты сменил адрес, — он произнёс эти слова, делая несколько шагов навстречу парню. — И поэтому ты пришёл ко мне на работу? И даже моего работодателя не постеснялся, — делая акцент буквально на каждом слове, ответил Герберт. — Чего стесняться? — продолжая улыбаться мужчина. — Мы все тут уже практически родные люди.       На это раз Гер фыркнул удивительно ядовито и ехидно.       Альфред всё же решился выглянуть из-за плеча Герберта снова. Человек в чёрном отреагировал на это немедленно. — О, какой милый… — человек сделал эффектную паузу и сладко, приторно протянул: — Мальчик.       Гер почти взрыкнул.       Тени всё длиннее, кость дробится в адской топке, всего пара взглядов. Их двое, а ненависти бы хватило всему человечеству по крошке. И воздух такой напряжённый и горячий, что думаешь, вот минутка, и он воспламенится. Грядёт большой взрыв, сметающий на своём пути всё.       После битвы здесь будет пусто и безжизненно. — Герберт, — начал было мужчина, но его прервали. — Нет. — Послушай! — он предпринял ещё одну попытку. — Нет, — продолжал упорствовать Гер. — Я не пойду с тобой. Ни в этот раз и даже ни в следующий. Сколько бы ты сюда ни приходил, я не уйду отсюда.       Потому что это последняя его возможность быть свободным и... Господи, да просто счастливым.       Неожиданно заговорил хозяин клуба своим сухим, как песок, голосом: — Гер, ты не понял. Господин фон Кролок хочет купить наш клуб.       Пауза. — Да как так-то? — воскликнул огорошенный Герберт.       Губы графа растянулись всё в той же чудовищной улыбке. — Если гора не идёт к Магомеду… — Он не стал продолжать дальше, считая это объяснение более чем достойным собственного сына. — Ну ты и ублюдок, — прозвучало, как пощёчина.       Улыбка графа немного выцвела после этих слов.       Гер продолжал: — И вы согласились? — спросил он, обращаясь к хозяину.       Тот покачал головой. — Не я всё это начал, и разбираться с этим не мне, — негромко отозвался он.       Герберт был на грани того состояния, в котором человек, даже самый добрый и чуткий, превращается в злобного монстра. Один из оттенков истерики, когда уже плевать на всё и когда кажется, что ты всё потерял.       Герберт сам подошёл вплотную к своему отцу. Их лица, неуловимо схожие чем-то, были совсем рядом. Подними руку, прикоснись к этому прекрасному, почти девичьему лику.       Страсть и порок. Злоба. Непонимание. И ядовитая, всё и вся выжигающая ненависть. — Нет, — Герберт прошептал это слово.       И впервые Альфред ужаснулся, увидев в этом человеке кромешную тьму. Он видел, как созидание превращается в разрушение. Он хотел сбежать. — Послушай, — начал граф, — всё будет так, как я скажу.       Да? Серьёзно? — Нет, не будет, — покачав головой, просто сказал Гер. — Никогда, блять, ни черта не будет, как ты скажешь! Ни-ког-да. Просто съеби отсюда и не возвращайся, потому что мне такой отец не нужен!       Последние слова Гер кричал, страшно низким и хриплым голосом, каким-то ужасающим концентратом сатанинской злобы. У Герберта глаза блестели от гневных слёз, и в своей ярости он был прекрасен.       Альфред замер в восхищении, боясь даже просто вдохнуть это раскалённый воздух. — Ты меня опозорил, — сквозь зубы прошипел старший фон Кролок, — ты не помнишь, что сталось с твоей матерью? — Ты даже мизинца её не достоин, — холодно выговорил младший. — Она была шлюхой! — рассмеялся мужчина в лицо парню. — И ты туда же. Что ж, яблочко от яблоньки… — Да пошёл ты, — грубо ответил Гер, — даже не пытайся говорить о матери. Ты не сможешь уничтожить меня так, как уничтожил её.       Граф посмотрел холодно и зло. Он мог бы закричать что-то, начать долгую пламенную речь. Но он просто ушёл. Даже ничего не ответил. Только, словно на прощание, задел стоящего в дверях Альфреда плечом. — Ну и катись, мудак! — проорал ему в след Гер.       Граф понимал, что с сыном ему теперь просто бесполезно разговаривать. Тот ещё не скоро утихнет. Такой он уж был человек.       В зале было совершенно тихо. Молчал Куколь, обычно любивший пошуметь. И даже уборщица, до этого спокойно выполнявшая свои обязанности, испуганно вжалась в какой-то угол. Сегодня ей придётся поработать старательнее, соскабливая с этих стен всю дрянь человеческой природы.       Здесь словно справило свой бал само зло. Черти отплясывали на этом полу. — Гер, — негромко позвал хозяин клуба.       Парень даже не посмотрел в его сторону. — Я выйду на смену в понедельник, — глухо бросил он.       Развернулся и, взяв Альфреда за локоть, вышел на улицу.