Город огней

Надо дышать глубоко и ровно. Елена очень нервничала. Хотелось мерить шагами комнату, стоять под часами в ожидании той самой, важной минуты. Свобода? Иная, совсем другая жизнь. Жизнь, которая пойдёт тихо и размеренно. Жизнь, в которой не будет ничего чужого, инородного. Тишина, покой и одиночество. Нежный прохладный ветер, мир на ладошке и свежий запах цветов из сада. Хватит. Пора перестать воевать. Время заключить с судьбою перемирие. Настал час собирать камни разрушенных крепостей. Но, Господи, почему же всё должно быть так сложно? Почему нельзя просто пожелать, чтобы всё вернулось на свои места? Почему нужно сначала несколько раз умереть, чтобы всего на секунду стать счастливым? Цена за секунду счастья очень высока, однако она оправдана. Елена умывала руки. Но ты же свет! Ты благодать! Так почему же, почему ты должна тонуть в темноте?! Почему свет обречён погибать во тьме? Герберт был взволнован. Раздражён. Он ждал положенного часа, как ворон крови. Они с Еленой еле-еле улучили тот краткий промежуток времени, когда в доме никого не будет. Елена торопливо выпроводила Рича и Азазелло. Наговорив какой-то чуши, она пыталась врать убедительно и, судя по лицам парней, получалось у неё неплохо. Елене казалось, что вот-вот минутка, и эти мальчишки всё поймут. Но нет, у них вдруг нашлись какие-то свои важные дела. Подождать всего ничего. Сесть в машину и уехать. И больше никогда в жизни не возвращаться. Забыть и не вспоминать, как глупый предрассветный кошмар. Ничего не должно помешать. Ничего.

***

Сара расправила плечи и глубоко вдохнула, наполняя лёгкие сладким и чистым ночным воздухом. После вони загаженного притона даже загазованный городской воздух казался свежим. Альфреда скрутило. И не слабо так. Ещё по лестнице он спускался уже какой-то позеленевший, а на улице, только отойдя в сторонку, его в конце концов вырвало. Магда легко похлопывала его по спине, говоря какой-то утешающий бред. Бред работал плохо. Даже выпрямившись, парень был похож на скрюченный вопросительный знак, и, слабо пошатываясь, двинулся в сторону машины. Магда, невесомо приобняв его за плечи, протянула салфетку и даже усадила на заднее сидение автомобиля. — Дайте воды, — хрипло попросил Альфред. Фон Кролок щелкнул замком бардачка и вытащил бутылку. — Держи. — Спасибо, — охрипший голос студента слегка дрогнул. Молчали долго. А что можно сказать? Это не так легко, знать, что рядом была смерть, и ты её видел. Плевать, что человек умер не лучший, но и не худший точно, плевать, что они-то его уж точно не знали до сего дня. Смерть справедлива. Для неё все равны. Но от этого она не перестаёт пугать. — Пожалуйста, поехали куда-нибудь, — тихо попросил Альфред. Граф не заставил себя долго ждать. Скоро машина выехала из мрачного тесного дворика и заскользила по асфальтированным артериям волшебного города, полного неоновых огней. — К тебе? — вдруг спросила Сара, обращаясь к графу. Тот лишь кивнул, видимо, продолжая обдумывать случившееся. — Может... — начала осторожно Сара, — не надо? — Поехали в «Лису», — устало выдохнул Альфред. Парень не мог видеть, как старший фон Кролок недовольно дёрнул уголком рта. Он хотел обдумать всё в тишине на максимально знакомой и безопасной территории. А тут ему предлагают поехать непонятно куда. Наверняка, какая-нибудь дешёвая забегаловка. — Давайте в «Лису», — теперь заговорила Магда, — уж Гелла-то во всём разберётся. — Хотелось бы верить, — пробормотал Альфред, протирая покрасневшие глаза. Граф молча вёл машину по главной дороге. Когда он собрался переключить скорость, то на его руку легла прохладная ладонь Сары. — Это важно, — мягко и тихо произнесла она, — поедем. Мужчина вздохнул. — Показывай дорогу, — буркнул он. Но в этот раз всеми его действиями руководила Сара. Автомобиль скоро нырнул в какой-то из многочисленных переулков и, под лаконичные объяснения Сары, принялся петлять по тёмным ночным подворотням, гоняя призраков, бродячих собак и серийных убийц. Граф продолжал сосредоточено молчать. Никто не хотел ничего говорить. Слова застревали в горле. Машина неожиданно и резко затормозила рядом с широкими двухстворчатыми дверьми из какого-то светлого дерева, которое почему-то не потемнело, несмотря на время и погодные условия. Горела красным золотом вывеска, Лодур всё также лукаво смотрел на мир через зелёные глаза неоновой лисы, и тёплый живой свет лился из окон через щели меж тёмными тяжёлыми шторами. Магда, которой уже совсем невмоготу было находиться в обществе своих мрачных и молчаливых попутчиков, выпорхнула из машины первая. Почему-то, несмотря на обстоятельства, сегодня Магда была ещё легче и воздушнее, чем обычно. Будто красная ниточка, связывающая её с этой землёй, истёрлась и стала тоненькой-претоненькой. Следом появился Альфред, и за ним — Сара с недовольным графом. Магда была уже давно внутри, успела снять и повесить свою куртку на вешалку при входе. И даже уже приветливо махала рукой Гелле, которая до этого щебетала о чём-то с барменом, тем самым, волосы которого были удивительного лунного цвета, как тусклое серебро. Когда вся компания ввалилась в небольшой, залитый ярким светом настенных подсвечников зал, девушки уже радостно здоровались. Гелла с улыбкой кивнула Саре, а вот бедняжку Альфреда даже обняла и, после взяв его бледное личико в свои ладони, цокнула недовольно языком, произнеся: — Что-то ты совсем кошмарно выглядишь. — Ой, да к тебе только в таком состоянии и приходят, — махнула рукой Магда. Гелла насмешливо фыркнула. — Ну так уж и только в таком! Тут девушка обратилась лицом к мрачному, похожему на чёрную мокрую ворону, графу. Она всего секунду рассматривала его, но граф впервые за очень долгое время поёжился под этим на удивление тяжёлым взглядом. — Вы что-то совсем не счастливы, — после недолгого осмотра мужчины заключила Гелла. — Более того, вы совершенно несчастны. Но граф не успел ответить ей уже готовой колкостью — хозяйка кафе быстро повела их к любимому столику Герберта, который был так хорошо знаком Альфреду. И всё в этом месте было также. Всё по-прежнему. Бармен делал кофе, скальд у окна грустил, и печальная луна бросала блики на стёкла окон из разрывов седых туч. Маленький порт покоя и тишины в огромном городе ярких, слепящих огней. И этот человек, женщина, девушка, девочка, словно вечный привратник, который решает, кому зайти в порт, а кому проплывать мимо. Мы — сироты, неприкаянные матросы, потерявшие свои корабли. Мы ждём, когда же нас позовёт море, чтобы бросить всё и уйти из этих холодных и чужих мест домой, в Мир, где бездонна глубина лазурного океана, где рассвет пахнет опадающими розами, а весенние росы пьянят не хуже самого терпкого вина. И потому шотландский виски Геллы так хорош. Потому что пахнет вереском, лавандой и бездонностью нежно-голубого рассветного неба. Гелла вся мягкая, уютная, такая тёплая. Её рыжие волосы отливают золотом, а пахнут — спелой ягодой. Она рано чувствует снега и зиму, носит шерстяные колючие свитера, рукава которых длиннее, чем надо, а вырез глубже, потому что и свитер-то не с её плеча. Она одевает вишнёвый передник, варит восхитительный кофе и гадает на гуще. Она прокалывает уши иглой и вместо серёг носит булавки. Она в мороз ходит босиком по льду, оставляя кровавые следы своих иссеченных ног. Она странная и удивительная, но она — самое закономерное, что может быть. И слушать этот человек умеет внимательно, и смотреть с приятием, и дышать так, что другие словно бы невзначай перенимают ритм её дыхания. Гелла внимательно смотрит, словно читает по их глазам, по лицам, что им нужно. И мечется белочкой в колесе между столиком гостей и барной стойкой. Она звенит ложечками и тарелочками. Она гремит чашками, и вокруг разливает волшебный запах кофе. Вскоре она уже опускает на стол поднос со съестным, быстро всё расставляет и, словно что-то вспомнив, хватает пустой поднос и вновь быстро возвращается к бармену, что-то говорит, и тот кивает ей. К столику Гелла уже возвращается с бутылкой того самого виски. И, водрузив бутылку в центр стола, как главное блюдо, сама садится рядом с гостями, потеснив Альфреда и Магду. На все эти махинации граф фон Кролок смотрит с нескрываемым раздражением, ему не нравится эта суета, это место не внушает ему доверия, и он понятия не имеет, что такое сейчас может произойти. И, пожалуй, именно это больше всего бесит. Что ж, однако кофе в этом месте выше всяких похвал. — Где Герберт? — просто спрашивает Гелла. И все вздрагивают. Первым открывает рот Альфред. Граф смотрит на него, как на врага народа, он не доверяет этой девчонке, ему кажется, что находиться в этом месте бессмысленно. А вот Альфред доверяет. Он говорит много, бурно и самозабвенно. Голос его ещё хранит лёгкую хрипотцу, и оттого мальчишка кажется бесконечно уставшим. Он рассказывает о таких подробностях, что Магда начинает прятать улыбку, а старший фон Кролок краснеет. Альфреда словно прорвало. В его словах эхо чужих голосов, словно вся горечь мира в них. Он говорит и иногда улыбается своим словам, а потом на глаза набегают слёзы. Поток его откровений настолько чист и искренен, что граф уже и заикнуться ни о чём не смеет, а Гелла щурит свои неземного цвета глаза. И только тогда, когда парень замолкает, опустошённый и лёгкий, граф открывает рот, чтобы сказать хоть что-то, нарушить священную тишину, как вдруг чувствует, что на его руку по столом вновь легка нежная ладонь Сары. Он поворачивает голову в её сторону, мол, что ты делаешь? Упирается в её взгляд, вдруг понимает, что она смотрит на него уже давно, и отводит глаза. Делает то, что не делал уже очень давно, потому что привык к ощущению собственной силы. Но сейчас мужчина понимает, что он на чужой территории, что это их земля. А со своим уставом, как известно, в чужой монастырь лучше не соваться. И Гелла снова цокает укоризненно языком. — Эх вы, растяпы, — говорит она, — упустили всё-таки. Надо расторопнее было вам быть. Мягче. Ну что, сделала вас ваша гордость счастливыми? И никто не возражает. Граф сказал бы, но рука Сары сжимается на его запястье крепче, намекает помолчать ещё хоть немного. — Его беречь надо, как больную рану, убаюкивать. А вы в эту рану пальцами лезете, заставляете кровоточить и открываться каждый раз, как только она покроется коркой и начнёт заживать, — тихо, неторопливо произносила Гелла. И каждое слова было, как выстрел. Альфред вновь побледнеем, с ужасом осознавая, насколько права хозяйка этого заведения. — Неужели нельзя было уступить хоть немного, хоть на шаг? Графа словно мороз по коже пробил. Он вдруг со всей ясностью понял, что все эти слова предназначены для него, что его учат, как надо, и объясняют, как нельзя. Когда Гелла замолчала, то после небольшой паузы Магда протянула: — Н-да, и теперь мы расхлёбываем. Хозяйка кафе кивнула. — Я ума не приложу, где ещё искать Гера, — вздохнул Альфред. — Всё уже перелопатили. — Но в том месте, о котором говорил тот бедняга, вы ведь не были, верно? — вкрадчиво заметила Гелла и переглянулась со студентом. — Дело в том, что всё это бред бредом, но фраза про «Аза, которому дали в ухо» не даёт мне покоя, — нахмурился граф, — всё слишком расплывчато, но я готов ручаться, что… Дальше он не успел договорить. На входе в кафе что-то загремело, появились удивительно знакомые лица, и Гелла яростно вскочила, став похожей на воинственную валькирию. — Сестрёнка, сколько можно тянуть? Не пора ли платить по счетам? Всё та же мятая толстовка, но сверху появилась потёртая кожаная куртка. И глаза блестят зло, нехорошо. И цвет кожи не просто загорелый, а какой-то оливковый. Графа от неприятного и неожиданного воспоминания двухнедельной давности даже передёрнуло. Он знал это лицо. Аз был с Ричем, снова небритым, и Лукасом. Больше с ними никого не было. С какой яростью взвилась Гелла, не увидев, а услышав только голос этого человека. Она резко повернула голову и сморщила нос, будто перед ней было что-то мерзкое. Голос у её стал ниже и резче, больше походя на змеиный, чем человеческий. — Вы поглядите, кто нарисовался, — прошипела девушка. Тут же Гелла позвала бармена. Девушка преградила вошедшим дорогу дальше в зал и даже успела выхватить остроконечный длинный зонтик из подставки под вешалкой. Да так быстро, что Аз только воздух рукой цапнул. Бармен со своей чисто аристократической внешностью и идеальной осанкой выглядел очень странно, сжимая в руках пресловутую биту. — А ну-ка пошли прочь! — начала распаляться Гелла, подымая зонтик над головой для удара. — Долги надо во время отдавать, — фыркнул Аз, перехватил зонт на лету и легко потянул на себя. Только он хотел его вырвать, как получил по рукам битой от бармена. Бармен обаятельно улыбнулся, когда его взгляд встретится с озлобленным взглядом Азазелло. — Это моя земля, и я не обязана платить кому-то что-то, — за каждым словом девушки следовал меткий удар зонтиком. — Новое время — новые правила, — глумливо протянул Лукас. А сам за спиной Аза прятался, мразь. — Я живу по старым! — тут же окрысилась Гелла. Парни продолжали напирать, но бармен, поигрывающий битой, очевидно, выглядел достаточно внушительно. — Ну, сестрёнка, не упрямься, мы же ведь опять придём, — сказал Аз. У Геллы аж искры из глаз посыпались. — Я тебе не сестрёнка. И ты мне уже давно не братец. И никто, — в голосе девушки появились какие-то новые, странные нотки. — Ты предатель. Перебежчик! Вот после этих-то слов Аз разозлился по-настоящему. Он молча нырнул рукой за спину и выхватил из-под куртки пистолет. — Деньги, сука! — рявкнул он, направляя оружие на сестру. Девушка на секунду замерла в шоке. Не успела она прийти в себя, а пистолет уже был выбит точным ударом из руки уже орущего благим матом от боли парня. Хм, бармен явно был сегодня в ударе. Уползая, парень пообещал вернуться и «поджечь проклятую шарашку». Молодые люди ретировались быстро, только предусмотрительный Рич всего на минутку задержался, подбирая с пола пистолет. Гелла победоносно хмыкнула, скрестив на груди руки. — С тебя премия, — бархатно прошелестел ей на ухо бармен. — Да за такое дело и премию не грех, — махнула рукой девушка, уже разворачиваясь к гостям. Казалось, произошедшее никого не удивило. Вон, скальд даже заснул, прижавшись щекой к оконному стеклу, прикрытому шторой. Да только граф был на взводе уже. Он хотел сказать что-то яростное и обличающее, но его опять прервали. Ох, да сколько можно-то? — А теперь ноги в руки и за ними, — произнесла Гелла, глядя на графа. — Я узнал его, — кивая, ответил мужчина. Хозяйка кафе вновь удовлетворённо хмыкнула. — Только позовите кого-нибудь на подмогу, — доверительно посоветовала она, — думаю, вам есть, кого позвать. Ну да, три машины охраны это, конечно, совсем неплохо. Первым очухался именно Альфред и пулей вылетел из дверей «Лисы», Магда торопилась выйти следом, уже пряча под курткой бутылку горячительного, а вот граф задержался оплатить счёт, большую часть коего как раз и составлял тот самый шотландский виски, который сейчас укрывала Магда.