Маленький мальчик, потирая крошечными пальчиками глаза, открыл скрипучую дверь. Звук мгновенно сотряс воздух.
Но, похоже, малыша никто так и не заметил. Нахмурившись, паренек подошел к большой просторной лестнице.
Он частой сидел на её массивных ступеньках. Играл с мамой или читал с папой.
Родители часто уделяли ему внимание, не чаяли в нем души. Как и их сын в родителях.
Они были определенно счастливой семьей.
Весёлые пробуждения, совместные прогулки, уютные вечера и бесконечная поддержка с любовью.
Но сегодня что-то пошло не так.
Несмотря на обычное бормотанье телевизора, и шумом города за окнами огромного дома, слышались странные шуршания и тревожные голоса родителей.
Мальчик нахмурился и ступил босыми ногам на тёмную ступеньку.
— Мам? — тихо проскулил блондин.
Перед мальчишкой внизу лестницы появился пушистый щенок, его подарили мальчику родители на день рождение.
Он всегда мечтал о преданном друге. И они действительно стали лучшими друзьями. Вместе играли, ели и засыпали.
Кареглазое чудо часто делилось со своим щенком секретами, и тайком проносил другу лакомства.
Затем перед мальчиком появилась его мать.
Она пригладила взъерошенные светлые пряди, отливающие старинным золотом, и нервно улыбнулась:
— Томми, почему ты не в своей кровати?
Дрожащий голос мамы породил в сердце маленького Тома тревогу и страх, впивающийся в кожу тонкими иглами.
— Что-то случилось? — наивно хлопая глазами, спросил Сангстер младший.
— Всё хорошо, малыш. — женщина с силой сжала перила лестницы. — Ложись спать, ладно?
Томас теребил края рукавов:
— Мне страшно. Там плохие монстры. Они сделают мне больно.
Мама Сангстера тихо рассмеялась:
— Пошли, Томми. Я умею их отпугивать.
Первой в детскую вошла мать светловолосого, прочитав несуществующее заклинание, женщина объявила со смехом в голосе:
— Чисто.
Войдя в свою комнату, Томас молниеносно запрыгнул на кровать и укрылся одеялом.
Женщина рассмеялась и поцеловала сына в макушку:
— Запомни, Томми. Сделать себе больно, можешь только ты сам.
***
Томас резко выплыл из сна и, дернувшись, открыл глаза.
На него кинули пару озадаченных взглядов, но через минуту вновь вернулись к привычным для пассажиров делам.
— Дамы и Господа, через пятнадцать минут самолет пойдет на посадку. Просьба занять свои места. — послышался хриплый голос капитана из колонок.
Один и тот же сон. Вечно.
Сангстер потер глаза и подозвал ближайшую официантку:
— Можно, пожалуйста, воды.
Симпатичная девушка улыбнулась:
— Конечно.
Взгляд невольно скользнул к запястью.
Обычно блондин старался носить одежду с длинными рукавами, лишь бы не видеть эту злосчастную надпись.
Песня, название которой навсегда расположилось на руке юноши, действительно вызывала у него ураган прекрасных эмоций. Но он не хотел иметь соулмейта. Не хотел быть привязан к кому-то в принципе.
Люди вещь непостоянная.
Тем не менее, слушая песню с запястья, он представлял своего соулмейта. Каждый раз разного. Парней или девушек. Светлых или тёмных. Хороших или плохих. Томас хотел быть любимым, но не хотел снова сделать себе больно.
Мама была права. Как всегда.
Некоторые вещи остаются с нами навечно. Сны, метки соулмейта, воспоминания о родителях…
Том удобнее утроился в кресле и уставился в иллюминатор.
Внизу виднелся бескрайний Тихий океан. Он казался огромной синей кляксой, который поставил неумелый ребёнок.
Лос-Анджелес.
Новый город.
Новая история.
Новая жертва.
***
Международный аэропорт Лос-Анджелеса.
Набрал номер, Том прижал дорогой телефон к уху и слушал гудки.
Вскоре прозвучал весёлый голос:
— Томас, чувак, сколько лет, сколько зим!
Сангстер рассмеялся:
— И тебе привет, наркоша.
— Всё такой же саркастичный и брызжущий ядом. — театрально прокричал Ки Хонг Ли.
— Нужна помощь. — произнес серьёзно кареглазый.
