Canada

Чунмён был уверен, что заснёт сразу же, едва только голова коснётся подушки. Но стоило ему лечь на довольно узкую походную кровать, как в голову тут же полезли самые разные мысли. Впрочем, самыми разными их можно было назвать только условно. Так или иначе они все касались Чонина. Он действовал агрессивно, навязывал свою волю, вёл настойчиво и даже жёстко. Но едва ли дело было в его характере. Чунмён ощущал голод, лютый голод человека, истосковавшегося даже по поцелуям. Чонин кусал его губы, потому что пытался за раз взять больше. Судя по всему, у Чонина уже очень давно никого не было. Может быть, год, может, ещё больше. И для этого наверняка была причина. Едва ли Чонин просто так не смог бы себе никого найти. По крайней мере, внешностью его природа не обидела, а со своими подчинёнными он вёл себя вполне дружелюбно. Кто-то наверняка впечатлился бы и согласился на отношения. Но Чонин буквально излучал одиночество, замыкался в себе сразу же, едва покидал пределы ангара, и никого к себе не подпускал. А некоторых особо активных вроде Чунмёна ещё и ударить мог. Странное поведение для человека, нуждавшегося в близком общении с другими людьми. - Мазохизм какой-то. Хочу, но не буду. И хер пойми, почему не буду, - пришёл к выводу Чунмён, добрых полчаса провалявшись в своей постели без сна. И если сначала его терзали только мысли, то теперь к ним подключился ещё и холод. Как назло, Чунмён понятия не имел, где взять дополнительные одеяла, а вставать не хотел, потому банально от усталости не держали ноги. - Сколько можно там сидеть! – в сердцах пробурчал Чунмён, но едва он закрыл рот, как дверь в комнату открылась, пропустив Чонина. - Ты молишься, что ли? - Ага, дьяволу. Прошу послать в мою холодную и одинокую постель кого-нибудь погорячее. - И как дьявол? Отвечает? - Ну ты же здесь, - Чунмён сейчас рисковал. Впрочем, он точно знал, что Чонин был волен поступать по собственному желанию. Чунмён не терпел принуждения, если обе стороны не договорились об этом заранее. - Обожжешься! - Я готов попробовать, - Чунмён ждал реакции. Чонин мог бы встряхнуть его и строго приказать вести себя иначе. И пригрозить чем-нибудь. Например, оставить его здесь. Или запретить появляться на аэродроме в Хай-Ривер. - Двигайся, - на ноги Чунмёна упало ещё одно одеяло: видимо, Чонин взял его со своей кровати. – Только свитер свой сними, не хочу утром чесаться. Чунмён решил пока воздержаться от комментариев. Он стянул свитер через голову, подвинулся к стене и лёг, сразу же ощутив себя замерзающим. Однако спустя несколько секунд Чонин тоже скользнул под ворох одеял, расправил их и за плечо придвинул Чунмёна к себе: - Просто очень холодно. - Да. - А я обещал Ифаню вернуть тебя в целости и сохранности… - Да. - Когда мы вернёмся, мы будем считать, что ничего не было. - Да… Чонин погасил свет и, показалось, пропал на целую долгую секунду. Чунмён вытянул руку, чтобы убедиться, что он всё ещё был здесь, но Чонин перехватил его за запястье и потянул на себя. Сразу же стало жарко. Чунмён едва не взвыл, когда Чонин вцепился в него зубами, а потом перехватил инициативу. Он умел целовать так, чтобы не оставлять ни грамма воздуха, чтобы заставить чёрные точки мелькать перед глазами. У него самого шумело в ушах, но он продолжал, потому что сам этого хотел. Чонин поддавался, соглашался, принимал условия, но временами всё равно срывался, соскакивал с предложенного ритма. Он кусался, словно был вампиром, изголодавшимся по человеческой плоти и крови. - Ш-ш-ш-ш, киса, - Чунмён мог поклясться, что оно вырвалось само. Чунмён был готов к тому, что Чонин хотя бы возмутится, отстранится или напомнит об их договоре. Но Чонин только вздохнул так тонко, будто всхлипнул, и стал ощутимо мягче, податливее и нежнее. Это открытие ударило Чунмёну в голову сильнее, чем весь выпитый до этого алкоголь. Чонину нравилась ласка. Но ласка не обычная, а чуть снисходительная, властная, хозяйская. И чем увереннее действовал Чунмён, тем горячее Чонин отзывался. Не потому ли он так отпрянул, когда Чунмён впервые назвал его кисой? Потому что Чунмён смог раскусить его. Ну ладно, Чунмён случайно угадал. Но он мог поклясться, что почувствовал это, когда Чонин его поцеловал. - Хороший… Хорошая киса, - прошептал Чунмён, с нежностью погладив ладонью Чонина по щеке. – Такая хорошая киса… Детка, - ему казалось важным говорить это вслух. Чонин отзывался на каждое слово вздохами, едва слышными стонами, инстинктивными движениями навстречу Чунмёну. Чунмён старался не задумываться сейчас о том, что происходило. У него было достаточно времени потом, чтобы всё осознать и обдумать. Но в мыслях то и дело стучало молоточком: «Это Чонин!» Сейчас с ним был Чонин. И эта мысль никак не хотела укладываться в голове, отпускать или хотя бы колоть не так остро. Чонин отвечал на поцелуи, льнул к рукам, обнимал и прижимался всем телом. Чонин горел, буквально пылал внутренним жаром. Чунмён грелся в нём, чувствовал, как нечто подобное загоралось и внутри него самого. Он разрешал Чонину раздевать себя, чтобы чувствовать друг друга кожей. - Ты же не будешь шуметь? Ты будешь тихой и послушной кисой? Будешь, детка? - Буду… Буду… хорошим, - это прозвучало так неожиданно, что Чунмён на секунду зажмурился, задержал дыхание. Об этом тоже надо было подумать. Потом, когда всё закончится. Желательно, когда между ними снова появится расстояние в тысячи километров. Сейчас стоило заняться кое-чем другим. Чунмён целовал сладко, жадно, он щедро давал Чонину то, чего у него так долго не было. И с удовольствием брал взамен судорожные объятия и лёгкую боль от укусов. Теперь Чонин поступал разумнее. Он не оставлял следов на видных местах, но Чунмён чувствовал, что все его плечи уже покрылись синяками и следами зубов. - Киса голодная… Жадная… Никакого терпения… Чунмён дразнил, провоцировал, испытывал пределы терпения и послушания этого дикого зверя, зачем-то решившего притвориться домашней кисой, жадной до хозяйской ласки. Разве диким зверям нужны хозяева? Разве они не видят врагов в каждом, кто нарушает границы их территории и жизненный уклад? Или всё же нужны? Чунмён никак не мог определиться. Но ночь набирала обороты, напряжение росло, и пора было переходить к более активным действиям. Чунмён понимал, что они оба рискуют. Но Чонин не останавливал, не пытался даже просто притормозить. Он словно летел с горы и тащил Чунмёна за собой. Чунмёну не оставалось ничего, кроме как поддаться этому движению, подстроиться, приняв сумасшедшую скорость и привкус опасности. Когда напряжение спало, Чунмён перевёл дыхание и не очень аккуратно сместился в сторону, тяжело упал на кровать и прикрыл глаза. Чонин часто и тяжело дышал, но этих звуков было слишком мало по сравнению с теми тихими вскриками и бессвязными стонами, которые Чунмён слышал ещё минуту назад. Хотелось спросить: «Как ты? Ты в порядке? Всё было хорошо? Ты не жалеешь о том, что мы сделали?», но Чунмён заставлял себя сдерживаться. Все эти вопросы, как и ответы на них означали бы одно: ночь закончилась. Даже если за окном ещё оставалась непроницаемая северная мгла. Чунмён не хотел, чтобы всё закончилось сейчас и так. Поэтому наклонился и безошибочно, хоть и в полной темноте, нашёл ухо Чонина, прихватил губами мочку, а потом прошептал: - Детка ещё не хочет спать? У меня есть кое-что для тебя… Впрочем, не только у Чунмёна было чем удивить Чонина. Он тоже не отставал, явно расслабившись и отпустив внутренние тормоза. Чунмён догадался, что Чонин явно опасался этого момента – сразу после первого раза. Складывалось впечатление, что он ожидал чего-то конкретного от Чунмёна. Либо даже боялся чего-то определённого, наверное, как-то связанного с его прошлым. Но Чунмён если и не удивил его в прямом смысле этого слова, то, по крайней мере, и не разочаровал. Второй раз получился ещё более насыщенным, эмоциональным и страстным. Горячим настолько, что в какой-то момент Чонин не удержался и вскрикнул довольно громко. Чунмён тут же увлёк его поцелуями, но что случилось, то случилось. И утром они оба невольно ожидали как минимум «интересных» и неудобных вопросов, а как максимум – осуждения и косых взглядов. Когда они по очереди – с приличной разницей и без всякого энтузиазма – выбрались из своей комнаты, Чанёль и Чен уже сидели за столом. Чунмён нарочно возился очень долго, тщательно одевался, хоть и не чувствовал сейчас того бесконечного холода, который, казалось, преследовал его с первого дня в Йеллоунайф. Однако нельзя было давать парням лишний повод для обсуждения, поэтому Чунмён старался вести себя как можно менее подозрительно. Чонин утром ничем не напоминал о том, что эта ночь вообще была. Кроме того, что они проснулись в одной постели. Вернее, когда Чунмён проснулся, Чонина в постели уже не было. Чунмён только пожал плечами, потому что не в его правилах было навязывать свои условия вне постели. Если Чонин считал, что так лучше, он был волен поступать, как знает. К тому же, разве не они сами договорились считать, что ничего не было? Просто одна очень холодная ночь в одном очень холодном и очень одиноком месте. Ничего больше. Они ведь даже не нравились друг другу. Кое-как спихнув вещи в рюкзак, Чунмён вышел к остальным, подцепил со стола бутерброд с сыром и чашку чая: - А мы сейчас вернёмся в Хай-Ривер? А как мне потом в Йеллоунайф попасть? Я хочу спать, как медведь по осени. - Стесняюсь спросить, что ты ночью делал? – ухмыльнулся Чанёль, а Чонин неожиданно подхватил: - А я вот спрошу. Чем ты занимался всю ночь? - Слушал, как ты… храпишь, - выдержав драматическую паузу, продолжил Чунмён. – И как во сне болтаешь. На каком языке, кстати, я не понял ни слова. - На клингонском, конечно. Не говори, что не узнал, деревня. - Уж кто бы про деревню говорил, - Чунмён уткнулся в чашку. Было понятно, что Чонин его проверял, как было понятно и то, что никаких оснований для безусловного доверия у него и быть не могло. Скорее всего, кто-то уже воспользовался этим ценным даром и распорядился им явно во вред Чонину. Теперь он испытывал на прочность, прежде чем разрешить приблизиться к себе. В этом, возможно, был ответ на вопрос, почему он всё это время оставался один. В городках, подобных Йеллоунайф или Хай-Ривер, единственным способом сохранить своё сердце в целости, а личную жизнь в неприкосновенности, было не иметь ни того, ни другого вообще. В противном случае, все знали бы, кто, когда, с кем и что делал. И обсуждали бы это месяцами, потому что какие ещё новости могли быть важны в этом месте. Жители какого-нибудь Алерта или Форт Провиденс могли пропустить конец света и не заметить, что всего остального мира не стало. По крайней мере, впечатление оставалось именно такое. - Вы такие милые, - внезапно вставил своё очень ценное мнение Чен. – За вами так весело наблюдать. Когда я учился в школе… - Чен, избавь! – взмолился Чанёль. – Я не хочу слушать, как какой-нибудь крутыш таскал тебя за косички от чувств. - А почему сразу меня? – возмутился Чен, но Чонин приложил палец ко рту: - Тихо! Развели курятник. Сейчас мы летим в Форт Провиденс, там есть небольшой заказ. Можно было бы и не брать, но деньги хорошие. И лишними они не бывают. Потом мы в Хай-Ривер… - А мне что делать? - Найдём кого-нибудь, может, на машине поедет кто… - Как у вас всё просто. У вас тут иногда вечером ни одного человека не встретишь. А вы хотите прямо машину найти, чтобы в Йеллоунайф ехала. - Вот увидишь, - уверенно пообещал Чанёль. Чунмён только пожал плечами и проверил, на месте ли бумажник: возможно, предстояло провести следующую ночь в каком-нибудь мотеле. - Здесь без самолёта не выжить, - заключил Чунмён, когда они уже устроились в салоне. - Хотя бы машину нужно иметь на каждого взрослого члена семьи. И желательно, чтобы она заводилась в холод, - признал Чанёль. – Но самолёт, конечно, лучше. - Может, мне машину арендовать, пока я здесь? - Может, мы тебя научим самолётом управлять? – радостно предложил Чен, а Чонин переменился в лице. - О да, мы научим. Ты так особенно, - Чанёль если и увидел в этом предложении что-то неправильное, то явно не в части, относимой к Чунмёну. – Сам ещё не умеешь ничего. В хорошую погоду самолёт поднять любой дурак сможет. А ты по приборам научись летать. Сажать его научись на снег, на воду, на лёд. Топливо рассчитывать. Медведи тебя не дозаправят, если ошибёшься. Зато сожрут с удовольствием, ещё и штурвалом в зубах поковыряются потом. - Он же неудобный. - Чен, это всё, что тебя волнует? Стать медвежьим «Royal Canin» - это прекрасно? - Нет, ну… Я не это имел в виду. Я не подумал… - Это заметно, - Чонин немного нахмурился. – Погода начинает портиться. Скоро начнётся метель, нужно успеть убраться отсюда. - В метель у нас нет шансов? – зачем-то спросил Чунмён, хоть и не был уверен, что хочет знать ответ. - Шансы есть всегда. Другое дело, на что есть эти шансы. В метель у нас прекрасные шансы пропасть без вести вместе с Электрой, - Чонин посмотрел на Чунмёна хмуро и неласково. - Пожалуй, я не хочу использовать этот шанс, - Чунмён достал из рюкзака планшет и открыл последнюю страницу своего текста. Было бы здорово, если бы он сейчас смог настроиться на работу и немного отвлечься. Впрочем, вдохновение пока не спешило его оставлять. Очень скоро слова снова заторопились сорваться с пальцев, счётчик знаков и страниц задвигался, закрутился, отсчитывая написанное. - Эй, графоман! У тебя руки ещё не отваливаются? – ласково поинтересовался Чанёль, когда они сели на маленьком аэродроме в Форт Провиденс. - Спасибо, что спросил. Отваливаются, ещё как отваливаются, - Чунмён пошевелил пальцами. – Вот так всегда… Пока не думаешь об этом, всё нормально. А сейчас… Вообще рук не чувствую. - Потому что маньяк, - Чонин отложил гарнитуру, выбрался со своего места и подошёл к Чунмёну. Он осторожно отложил в сторону планшет и рюкзак, а сам сжал в пальцах ладонь Чунмёна. – Терпи. - Куда я денусь, - Чунмён постарался скрыть удивление. Чонин публично проявил заботу? На него это было не похоже. Впрочем, когда он принялся массировать пострадавшую кисть, Чунмён признал, что и на заботу это тоже было похоже крайне мало. А вот на средневековую пытку инквизитора вполне. От сильных цепких пальцев Чонина руки горели огнём. - А я тебе машину нашёл. - Уже? – Чунмён был счастлив отвлечься от боли, которую ему причинял Чонин. - Да. У меня здесь знакомая живёт, я сразу ей позвонил, спросил, не едет ли у неё кто в Йеллоунайф. Оказалось, ей самой надо. Так что она тебя подкинет почти до порога, - Чанёль улыбнулся с явным превосходством, мол, учитесь, как надо решать проблемы. - Спасибо. А как мне с ней встретиться? У меня же даже телефона нет, - Чунмён сначала сказал, а потом подумал, как это прозвучало. Он покосился на Чонина, но тот даже бровью не повёл. - Я так и понял. А вроде из большого города приехал, а сам хуже дикаря: ни машины, ни телефона, - подколол Чанёль, а Чен счастливо засмеялся, потому что наконец не он был объектом шуток. - Смешно. Так как мне перехватить твою знакомую? - Легко. Сейчас Чонин с тобой закончит – и пойдёшь через аэродром вон туда, где заправка. Она там тебя уже будет ждать. У неё Pathfinder, не ошибёшься. - Мне казалось, здесь у каждого второго Pathfinder, - хмыкнул Чунмён, припомнив внедорожник Ифаня. - Почти. Но красных точно больше ни у кого нет. - Какая эпатажная мадам, - Чунмён даже не подозревал, насколько он оказался прав в своём определении.