История одного самоубийства

      Я долго гуляла по улочкам города и, глубоко вдыхая воздух, пыталась оправиться от ссоры с мамой. Кроме того, меня теперь сильно беспокоило, что я вот так просто вышла из дома и теперь иду непонятно куда и непонятно зачем. Я уже представляла себе образ разъяренного отца, который без устали орет на меня - и это в лучшем случае -, представляла мать, которая стоит в сторонке, холодно смотрит на происходящее и то и дело обвиняет меня во всем. Я предоставляла и себя, свои страдания. Я уже заранее знала, что мне предстоит нечто, что, возможно, все-таки заставит меня выпрыгнуть из окна моей комнаты, и старалась быть к этому готовой. Конечно, представлять, как я абсолютно равнодушно сыплю аргументами в свою пользу и тем самым заставляю родителей почувствовать себя виноватыми, было легко, но я прекрасно знала себя и своих родителей и осознавала, что такая ситуация просто невозможна.       Мне несколько раз приходила идея вернуться обратно, пока еще не слишком поздно. Я то и дело оборачивалась назад, в сторону дома, и думала возвращаться, но каждый раз, вздохнув, продолжала идти только вперед. Так или иначе там меня ждала ссора, а я хотела немного насладиться спокойствием, прежде чем я в очередной раз стану жертвой вербального (а может, и физического) абьюза со стороны родителей.       На улице было достаточно прохладно. Когда я только вышла на улицу, дул слабый прохладный ветерок, но уже спустя полтора часа моих хождений по городу он стал гораздо сильнее и холоднее. Оставаться долго на улице в моей не особо теплой куртке означало замерзнуть здесь насмерть, но возвращаться домой у меня все равно не было желания. Должно быть, мама уже заметила мое отсутствие, а значит теперь пути назад нет. Если уж решила насладиться свободой и одиночеством, то придется заниматься этим до конца. По крайней мере, пока не наступит ночь. Хоть я и всегда любила ночь и прогулки по темным пустынным улицам, освещенных звездами и фонарями, стоит признать, что это не самое безопасное время суток. Ночью на безлюдных улицах меня могут подстерегать неприятности опаснее, чем дома. Хотя, кто знает, чисто теоретически с таким отцом, как у меня, я могу оказаться изнасилованной или убитой даже в стенах такого безопасного и теплого места, как мой собственный дом.       От таких размышлений меня передернуло. Я обхватила тело руками в попытках согреться, но это мало помогло мне. Ветер был такой сильный, что меня буквально сносило с места и заставляло не идти, а бежать. Мои кисти стали совсем белыми, а ногти на них теперь были синими-синими. Я шла по улицам, наполненных огромным количеством людей, возвращающихся с работы, и стучала зубами.       Оставаться снаружи я больше не могла, поэтому я стала осматривать местность в надежде найти какое-нибудь заведение, где смогу немного погреться и расслабиться. Тут прямо перед моими глазами вырос огромный торгово-развлекательный центр, и мне показалось, что это самое подходящее место, чтобы не торчать на улице, но при этом не возвращаться домой ближайшие пару часов. Устремившись ко входу, большим автоматическим дверям, которые то и дело открывались каждые несколько секунд для людей, выходивших и входивших в большое трехэтажное здание торгово-развлекательного центра, я ускорила шаг почти до бега.       Оказавшись внутри, я двинулась из небольшого холла в просторный зал, ярко освещенный десятками ламп. Я сразу почувствовала, как меня постепенно окутывает тепло, от которого становилось так хорошо и уютно. Здесь было ничуть не меньше людей, чем я встретила на улице: одни выходили из магазинов с большими сумками или пакетами, другие, наоборот, заходили в разные магазины, чтобы совершить там покупки, третьи просто бродили по залу или сидели на длинных белых банкетках, находящихся в центре и окружающих какое-то невысокое деревце и растения на клумбе вокруг него. Голоса людей сливались в один громкий гул, к которому примешивались звуки поп-музыки, доносящиеся из некоторых магазинов. Все это создавало неповторимую атмосферу, в которой хотелось раствориться, стать ее частью.       Прогулка по огромным залам торгово-развлекательного центра помогла мне отвлечься и даже ненадолго забыть о том, что сегодня у меня был отвратительный день и почти наверняка будет отвратительная ночь. Вся эта суета, в центре которой я оказалась, расслабляла и позволяла успокоиться, на некоторое время отойти от своих размышлений. Покупать что-либо или веселиться где-нибудь в кинотеатре, расположенном здесь на третьем этаже, или в огромном зале с автоматами и некоторыми аттракционами, предназначенными больше для маленьким детей, я не собиралась, да и я не располагала большим количеством денег для этого. Поэтому я стала бродить по этажам, оглядывать залы и иногда заходить в магазины, чтобы просто посмотреть на предлагаемые товары.       Ближе к восьми вечера, когда ноги в очередной раз привели меня к ряду небольших кафешек, я решила заглянуть в одну из них. У меня в сумке было несколько фунтов, когда-то взятых у родителей на карманные расходы, но так и не потраченных, так что я решила спустить их на еду. После такого дня мне страшно хотелось есть, несмотря на то что за последнее время я уже даже забыла, как это бывает. Видимо, сегодня я действительно потратила все свои силы, и организм требовал немедленно зарядить его.       Я остановила свой выбор на маленькой пиццерии на углу зала. Заказав кусок пепперони и стакан холодной колы, я села за пустым столиком прямо около огромного окна во всю стену. За ним виднелся городской пейзаж, прекрасный вид на дороги, по которым то и дело ездили машины, на здания жилых домов, кафе, магазинов и прочих заведений. Было уже темно. На небе появилось пара маленьких звездочек, а улицы стали освещаться уличными фонарями. Людей в кафе, да и во всем торгово-развлекательном центре убавилось, но от этого он не становился пустым: сотни людей до сих пор бродили по магазинам, кафе, ресторанам или приходили на вечерние и ночные сеансы в кинотеатр.       Я тихо сидела за своим столиком и медленно жевала свой кусок пиццы, время от времени запивая его колой. Я все смотрела в окно, на машины и людей, иногда оглядывая кафе. Постепенно на меня снова находили мысли о ссоре с родителями. Отец должен был прийти домой примерно два часа назад, а значит, если мой уход чудом не заметили раньше, то сейчас мое отсутствие уже точно обнаружили. Я достала из сумки телефон с целью посмотреть, звонил ли мне кто-нибудь. На загоревшемся экране висело уведомление о двенадцати пропущенных, восемь из которых было от мамы и четыре от папы. "Мне конец, - подумала я, и мое сердце сразу же упало куда-то глубоко от страха. - Теперь мне точно конец".       С этим уведомлением, на которое я теперь смотрела практически все время, в голове снова появились страшные образы родителей и меня, рыдающей в одиночестве. Эти размышления так сильно захватили меня, что я чуть ли не начала плакать на глазах у людей, находящихся в кафе. "Не надо было сбегать, - повторяла сама себе я, подавляя волну слез и грусти. - Если бы я осталась, возможно, это была бы маленькая и тихая ссора, а теперь громкого скандала на всю ночь точно не избежать. Что я наделала, что я наделала..."       Покинув кафе, я еще час бродила по постепенно опустошающимся залам с тревожными мыслями в голове, пока торгово-развлекательный центр наконец не закрылся. На улице было холодно, большинство заведений уже было закрыто, да и денег практически не было, чтобы куда-то заглядывать. Надо было возвращаться домой, другого пути не оставалось. Мне так не хотелось идти в обратную сторону, и я даже заплакала, когда издали показался наш двухэтажный домик. Мне было страшно, сердце бешено колотилось о грудную клетку, иной раз я даже забывала дышать, потому что сделать полноценный вдох и выдох в таком состоянии для меня оказалось непосильной задачей.       Своими заплаканными глазами я отчаянно вглядывалась в темное небо, усыпанное мелкими звездами, как будто оно могло мне чем-то помочь, но оно лишь холодно сияло серебристыми точками, не обращая внимания ни на меня, ни на кого-либо еще. Тем временем я все ближе подходила к собственному дому. Оказавшись у порога, я еще пару минут сидела на ступеньках и плакала, а затем, вытерев слезы холодными пальцами, встала, набрала побольше воздуха и развернулась к двери.       В окнах не было света, а значит была надежда на то, что родители легли спать. Тем не менее, интуиция подсказывала мне, что они просто так бы не уснули и до сих пор сидят где-то в гостиной и ждут, когда я вернусь. Я поднялась на пару ступенек и оказалась и прямо у входа, перед железной дверью. Еще минуту собираясь с силами, я нащупала в сумке ключи и, найдя нужный, осторожно всунула его в замочную скважину. С моими дрожащими от волнения руками это вышло не с первого раза. Я хотела повернуть его, чтобы щелчок прозвучал как можно тише, но мне не удалось сделать это. Щелчок получился громким, даже слишком для тихого спящего дома и пустой ночной улицы, и я зажмурилась от этого. Выдохнув, я снова открыла глаза и еще раз повернула ключ. На этот раз вышло гораздо тише.       Я вынула ключ из скважины и, засунув его в сумку, взялась за дверную ручку. Набрав полные легкие воздуха, я нажала на нее и раскрыла дверь.