…Когда-то я думала, что жизнь очень скучная штука. Но если бы мне пару лет назад сказали, что я переживу столько неописуемых событий в этой жизни, то сказала бы, что у этого человека точно хорошая фантазия…
Две недели спустя.
— «Вы на полном серьёзе верите в то, что демоны среди нас? Это же идиотизм! — сказал свою точку зрения человек, что находился к круглой зале. Пожилой мужчина с лысиной, который был одет в светлый костюм и в очках. Он явно видел всю ситуацию с совершенно другой стороны, нежели молодое поколение.
— Идиотизм — это то, что вы не верите в происходящее у вас под носом! Перепуганный ребёнок после месяца в коме до сих пор находится в ужасе от пережитых обстоятельств! — мужчина с микрофоном в руках стоял в круглой аудитории. Позади него было множество людей в зрительном зале, а спереди экран с несколькими диванами, где расположились «знатоки» — «эксперты» разбирающиеся в нужной для эфира области или же пережившие эти события люди, очевидцы событий.
— Она лично видела демона, но даже после этого вы отказываетесь принимать правду! Да вас просто правительство сюда подослало чтоб замять такой скандал! Но мы знаем правду! — молодая блондинка и талантливый репортёр, что так известна своими скандальными репортажами, Афродита Чембер, была одета с иголочки в белый костюм. Светлые волосы, что отливали золотом, струились по плечам молодой женщины.
— Ну и где эта девочка? Где подтверждение вашим словам? — пожилой человек всё ещё был против паранормальных событий. Этого просто не может быть!
— Бедный подросток находился под действием тёмных сил! Так что это нормально в её случае испытывать сейчас проблемы со здоровьем! — применив всё своё театральное мастерство и обаяние, женщина продемонстрировала своё сожаление публике по отношению к подростку.
— Да вы хоть слышите себя? И как же по-вашему девочка, не способная защитить себя, смогла вызвать демона и спастись от него?
— Демон откликнулся на её эмоции! Он почувствовал её страх! Разве этого не достаточно?
— А где подтверждение того, что это правда? Хоть какое-то материальное подтверждение? — старик всё не хотел отступать от своих идеалов.
— Да когда же это можно было запечатлеть?! Дети видели его всего несколько минут! Девочка делала всё возможное для защиты двойняшек! — послышался крик какой-то пожилой леди в лиловом костюме.
— И многих демонов вы знаете, раз так смело это утверждаете? Наверняка это вас политики подговорили чтоб вы сюда пришли и устроили скандал на пустом месте! Я вас, журналистов, знаю! Вам лишь бы денег дали, да побольше! — ещё один мужчина, также из молодых представителей, кто находился в зале.
— На пустом месте? Да девочка в коме была после произошедшего! И из-за кого? Из-за этого монстра! Я вам это как врач говорю! — женщина в лиловом костюме всё не продолжала молчать. — По обстановке, девочка могла впасть в кому только из-за серьёзных повреждений головы или мозга, но ничего из этого не обнаружилось у неё! Причина была в чём-то другом, из того, что нам неизвестно! Бедный подросток явно был под действием тёмных сил, а её организм справлялся со всем этим в течении целого месяца!
— Это верно, — госпожа Чембер театрально изобразила переживание. — Перепуганная девочка до сих пор находится в ужасе от пережитых обстоятельств. Именно поэтому она и не пожелала сюда приходить, чтобы только не вспоминать события из недавнего прошлого.»
— Да что они себе позволяют?! — я возмущённо смотрела передачу, на которую меня звала та блондинка. Правда, это уже был повтор, потому что «прямой эфир» я пропустила по иным обстоятельствам. А теперь я вслух комментировала все слова телеведущего, что нёс про меня всякую ересь! Это было просто возмутительно! Я: «Бедный подросток под действием тёмных сил», «Девочка, не способная защитить себя», «Перепуганный ребёнок до сих пор находится в ужасе от пережитых обстоятельств»?! Да я здорова, как бык! И физически, и психологически!
— Вера, тебя пришли навестить, — из-за молодой мед.сестры вылезала очень знакомая сереброволосая голова, а вторая посетительница стояла по-нормальному около сотрудницы больницы, в отличии от первого, что высунул свою голову горизонтально полу, держась за угол.
— А? Здравствуйте, Марина Владимировна и Адриан Александрович, — я обернулась в сторону новоприбывших, оторвавшись от голубого экрана. Моя классная руководительница — Марина Владимировна по совместительству ещё и школьный психолог. Так что после тех событий мне прописали регулярные встречи с ней. Выбору моей классной руководительницы как моего психолога поспособствовал ещё и тот фактор, что мы уже довольно давно знакомы и были в хороших отношениях. И по идее, это должно было меня успокоить и, видя знакомое лицо и не заставляя нервничать ещё больше, помочь рассказать о всех ужасах, что меня беспокоят. Учитель английского должен был дарить мне поддержку и не давать раскисать. А ещё следить, чтобы я не особо сильно не отставала от программы и делала все задания. Но был один ньюансик, который мало кто принимал во внимание, не хотел или не верил...
Со мной абсолютно всё в порядке.
Когда мы поздоровались, то прошли в мою палату. Ну, точнее меня уже перевели в обычную палату, так как никаких отклонений у меня не нашли. Теперь я делю комнату с ещё парочкой жительниц. Я была не против, главное чтобы соседки оказались адекватными. Хорошо, что это и вправду произошло и меня поместили в палату с двумя уже взрослыми женщинами, которые проходили тут обследование. Мы особо не пересекались и не интересовались друг другом.
— Ну, так как ты тут поживаешь? Хи-Хи… — учитель положил мне на тумбочку пакетик с фруктами, пару новых простых карандашей и новенький блокнот. Мой старый знакомый точно знал, что они у меня всегда быстро стачивались. Марина Владимировна присела на стул рядом с моей кроватью.
— Если не принимать во внимание, что я помираю со скуки, то всё нормально, — я достала один из мандаринов, что принёс Гробовщик, и начала его чистить. В нос сразу ударил знакомый запах цитрусовых, что слегка поднял моё настроение. Еда была тут, как в нашей столовке, съедобной, но довольно скудной.
— Ты хорошо спишь, кошмары не снятся? — Марина Владимировна была явно обеспокоена моими синяками под глазами. Она была женщиной уже в возрасте, довольно низенького роста, с короткой стрижкой по плечи. Кожа у неё была смуглая, по сравнению с учителем по английскому. Обычно она носила длинные юбки или тёмные брюки и кофты с какой-нибудь брошкой, как и сейчас.
— Хорошо, но маловато, — я съела дольку мандарина. Припоминая, что было в последней главе книги по истории, что я читала. История семьи Фантомхайв меня не мало заинтересовала, так что я нашла несколько учебников по истории Англии и читала их, когда от меня отставали абсолютно все, ночью, и делала заметки. — Я зачитываюсь допоздна, вот и не досыпаю, — я облокотилась на свою руку, поедая мандарин.
— Хи-хи, а я смотрю, что ты не только читаешь, — учитель по английскому нашёл мой уже второй использованный блокнот, который лежал на тумбочке. Первый был уже был весь изрисован всеми событиями, что я помнила впредь до того момента с пожаром. Я постаралась включить туда все важные моменты и фразы, что я помнила. А альбом не маленький, листов приличное количество размера А4. Сейчас он чем-то напоминал больше комикс или мангу какую-то. Я закончила его только вчера, так что он ещё лежал на тумбочке в общем доступе.
— Ага. Нужно же как-то руки занимать, — я тихонечко продолжала есть этот несчастный мандарин, не смотря, что там делал сереброволосый. А ведь зря…
— Хм… Ну-ка посмотрим — когда он открыл альбом на произвольной странице, то переменился в лице. Глаза стали больше от удивления или шока, когда он рассматривал страницу пару секунд, а потом быстро начал листать следующие, особо не меняясь в лице. Чистый шок прямо так и читался на его лице.
— Эй! Не смотри! — смущённая я, сразу же вскочила с кровати и выхватила его из рук учителя. Я терпеть не могу, когда мои рисунки смотрят посторонние! Я же не великий художник, что рисует словно боженька!
— М? Вер, ты что-то от нас скрываешь? — а вот Марина Владимировна забеспокоилась из-за моего поведения. Ну, а вдруг я прячу там все свои ужасы или что-то ещё похожее. Но нет! Там последние страницы пропитаны кошмарными воспоминаниями, от которых в дрожь бросают, но большинство всё же о более приятных снах.
Когда я взяла альбом в руки и прижала в груди, то всё же по мне прошлась толпа мурашек. От шока, страха воспоминаний и ещё чего-то. Не знаю, мне просто стало жутко на секунду от картины с мальчиками, убийств и реками крови, что я помню. Это… Просто не описать. А ведь всё началось после того, когда я попыталась сигануть с крыши.
— Вер..? — психолог всё же была обеспокоена моим состоянием. И ведь по-другому не отреагируешь на мой вид. Я наверняка сейчас выгляжу, как белый лист бумаги.
В чувство меня привело лёгкое похлопывание по спине.
— Хе-хе! Не беспокоитесь! Госпожа психолог, — Гробовщик стоял за мной и слегка похлопал меня по плечу, чтобы я сделала своё лицо попроще. Это действие быстро привело меня в нормальное состояние. Хотя я и слегка скривилась от неприятного пощипывания, что осталось после похлопывания. — Похоже, Вера просто вспомнила что-то неприятное. А в альбоме я не нашёл ничего страшного, просто есть несколько неудавшихся портретов одних и тех же людей. И ты ведь не хочешь, чтобы их кто-то увидел, верно, Веруся? — а ведь верно сказал…
— А… Ага… — вроде бы не спалил, а вроде бы и в точку сказал. Но всё же мне стало интересно… Что же его так удивило в моих каракулях. — И, Адриан Александрович, пожалуйста, не называйте меня «Веруся», — как же неприятно, когда моё имя коверкают, как хотят. Так что я начала медленно закипать, как чайник с водой.
— Хи-хи, хорошо-хорошо, только не кипятись, — учитель выставил две руки в жесте «сдаюсь», когда к нам постучались.
— Вера Мейрон, на осмотр, — к нам зашёл глав.врач, под надзором которого я всё ещё числилась, что меня не очень радовало. Как врач он хороший, но вот как человек он… немного меня раздражает. И это взаимно. С этим немецким псом у нас периодически были стычки, в которых нас разнимали сотрудники больницы.
— Да-да, иду, — я, нехотя, убрала всё с кровати и поправив простыню с одеялом. А оба альбома я спрятала в ящик стола и заперла на ключ, чтобы его больше никто не смотрел. Идти к этому врачу мне не хочется, но что поделать. Анализы мне сдать всё же придётся. — Извините, но мне нужно идти.
— Ничего страшного, — Марина Владимировна встала со стула, поправив невидимые складки на юбке, — мы тоже пойдём.
— Хорошо, до свидания, — я пошла за глав.врачом, по-скорее бы это всё закончилось и я отправилась обратно в свою постель, спать хочется…
«В это время»
— Вы ведь что-то заметили, Адриан? — Марина Владимировна, идя по коридору больницы. Она была обеспокоена той картиной, что творилось с девочкой несколько секунд, когда увидели её блокнот.
— Хм… У неё довольно хорошие способности к рисованию, — учитель английского, задумавшись, приложил руку к подбородку и улыбался, слегка запрокинув голову назад. — Но она не будет рассказывать ничего из того, что её тревожит, нам на прямую. Хе-хе…
— Родители, её бабушка и дедушка тоже не знают, что произошло в тот день, — женщина поникла.
— Но, определённо, в её головушке определённо хранится мно-ого информации. Хе-Хе… — мужчина задумался. Те портреты, что нарисованы на страницах альбома подростка. Все, кто был знаком с этой девочкой ещё с 19 века в Викторианской Англии. Конечно, он догадывался, что произойдёт нечто подобное, но так в точности… Скорее всего, такого мало кто ожидал. Киноплёнка времени хоть и разбита, но каждая половина в ней, похоже, влияет на другую сильнее, чем они рассчитывали. — Нам остаётся либо ждать, пока она сама всё расскажет, либо искать какие-то другие способы разговорить её. Хотя она довольно упряма, — когда-то она знала всех, кто встречался с ней. Но теперь фигуры расставлены по-другому. Теперь все знают о ней всё, а девочке придётся копаться в прошлом самостоятельно, чтобы понять, какая неразбериха будет вокруг неё. — Посмотрим, что из этого выйдет… Хе-хе…
«Первый школьный день после выписки. Вера»
Через полторы недели меня выписали из больницы. Когда я пришла в школу, то на меня так вылупился весь класс, что просто жуть. Я могла видеть их наполовину вылезшие глазные яблоки. Так пялиться… Я привыкла к такому рассматриванию во снах, но такое внимание... И тут не только мой класс был. Многие ученики нашей школы меня рассматривали словно под лупой, узнавая меня из репортажей по телевизору, словно я какой-то экспонат в музее. Знаете, это неприятное чувство. Хотя находились и такие люди, что особо не вспоминали про те события и мою кому. За это я была им благодарна.
Чтобы там не говорили про школу, но поверьте мне на слово: учиться за партой в родном учебном заведении намного удобнее, чем обложиться замком на кровати учебниками и пытаться хоть что-нибудь вызубрить. Не знаю, как у других, но мне это давалось намного тяжелее, чем здесь. Не та атмосфера и настрой.
И всё же… Тут тоже есть пара минусов. Такие как вставание рано утром, а ещё довольно нервозные уроки… Немецкий и английский мне давались тяжело ещё с начала их изучения. И если со вторым мне стало легче, когда Гробовщик стал моим учителем, то вот с немецким ситуация мало изменилась. Моей проблемой было то, что у меня довольно маленький запас слов. С пополнением слов мне помог сереброволосый, который так упорно не хотел говорить на русском, пока я не заговорила с ним на другом языке. А вот ультиматумом для пополнения слов в немецком в последние недели стал для меня глав.врач той больницы — Дитрих. Надо же было ему отвечать во время наших споров.
Именно поэтому я терпеть не могу немецкий. Я не люблю ни немцев, ни сам язык в принципе. Но вот правописание и чтение в этом языке легче, чем в английском.
Но когда я переживаю этот предмет, то у меня словно камень с души падает. Хотя и учителя сейчас относятся ко мне немного лояльнее, чем к другим, но всё же для меня это довольно тяжело.
Но не только это было проблемой за сегодня…
— Вика голос сорвала? — это новость пронеслась так стремительно по нашему классу, словно какой-то шторм. Вика Андронова — наша местная певица. Она занималась театральным кружком и очень любила выступать на сцене. Так что как только у нас случалось какое-то мероприятие, то ответ, кто будет выступать за наш класс, был очевиден. На это было две причины: первая — никто больше не умел петь. Я развила свой талант намного позже, а Вика пела ещё с начальной школы. Вторая — у нас не самый активный класс, я бы даже сказала ленивый. То есть у нас есть те, у кого ещё развит сценический талант, как танцы или ещё что-то в этом духе, но вот заниматься этим мало кто хочет.
— Ага, ещё пару дней назад, — мне рассказывала про это моя одноклассница и одна из наших хорошистов — Арина Холмачёва. В отличии от меня, она не пропускала занятия из-за болезней. Она была со мной одного роста с очень длинными волосами, которые она заплетала в косу, а ту в что-то наподобие петли. Она была одета в фиолетовую толстовку и чёрные штаны. Это была её обычная одежда, которую она носила чаще всего. — Не знаю по какой причине, но теперь мы не будем участвовать в концерте.
— Двадцать третье февраля ещё не сегодня, по какому поводу мероприятие? — вопросов не мало, но проблемы с ученическим советом мне не нужны. А если мы не будем участвовать в школьных событиях, то нам будет выговор.
— Наша школа участвует в каком-то благотворительном фонде или что-то вроде того, — так, уже что-то. Но нужно больше информации. — Саша и Вера уехали на выступление, так что у нас теперь нет ничего, с чем можно было бы выступить, — ага, значит танцы у нас в пролёте…
— А к примеру сценку поставить или ещё что-нибудь? — варианты ведь придумать выход был! Почему тогда никто их не использовал?!
— Никто не хочет этим заниматься, — почему именно этот ответ я и ожидала? Хотя… Помня какая у нас активность, то это очевидно.
Так, ну и что мне теперь делать? Хотя, если подумать, я вижу только один вариант развития событий.
— Ребят, послушайте меня, пожалуйста, — к нам зашла Марина Владимировна и, пытаясь привлечь наше внимание, пришла сделать объявление по этому поводу. Но успокоились мы только через пару минут после того, как она подала голос. — Никто не надумал участвовать в концерте? — «Лес рук». Конечно, не хочет участвовать в этом.
Остаётся только одно.
— Марина Владимировна, — я подняла руку, подходя к учителю, — я могу участвовать в концерте.
Если не я, то кто будет разбираться во всём этом?
«Шестой урок»
В восьмом классе вполне нормально оставаться на шестой урок. Но меня сегодня вместо литературы отправили за кулисы. Я стояла за синими шторами и теперь начинала слегка паниковать. Может моя идея с участием не так хороша, как я думала изначально..? Вон как коленки трясутся. Но всё же отдуваться за наш класс мне не в первой. Песню, что я должна была петь, мне просто втюхнули в руки, не позволив что-нибудь сказать по этому поводу. Дали текст в руки без разговоров и всё.
— Волнуешься? — сзади послышался знакомый голос, который прозвучал слишком неожиданно. Но, похоже, я так сильно ушла в себя, что перестала обращать внимание на окружение. Мда… Надо уже учиться слышать всё и сразу, а не только собственные мысли.
— Себастьян! — я громким шёпотом обратилась к парню, к которому повернулась лицом. Я была немного удивлена, что он тут стоит. Да и вообще, почему он тут находится?! — Ты что тут делаешь? — громко говорить нельзя, а то мы помешаем другим выступающим. Но как же мне хочется дать ему по макушке сейчас. Да вот незадача: он высокий!
— Пришёл посмотреть твоё выступление, — так, а теперь я не знаю как мне реагировать. С одной стороны, мне приятно, что он пришёл. С другой стороны, мне интересно, как он о нём узнал? Решение, что я буду петь, было принято несколько часов назад.
— Нечего на это смотреть, — я отвернулась от него. Нечего кому-то видеть мой страх перед таким количеством народу. Я сложила руки на груди, покрепче сжав микрофон в руке. Надо как-то унять дрожь рук. — Не так уж я и красиво пою, просто надо было наш класс спасать от позо… — я почувствовала, как меня схватили за плечо, разворачивая и прикладывая к стенке кладовки.
Взгляд черноволосого был пронизывающим насквозь. Холодный и раздражённый. Даже толику разочарования в нём можно было прочесть. Эти красные глаза были словно горячая кровь, которой я рисовала пентаграмму около двух месяцев назад. На секунду мне стало жутко, а потом я кое-что вспомнила…
— Перестань дрожать и успокойся, — голос был словно сталь, а содержимое этого предложения было каким-то жутким. Точнее, тембр голоса и то, как это было сказано. От этого прямо мурашки пробежали по коже. Рука черноволосого с чёрными ногтями оказалась прямо у моей головы. — Если ты не можешь справится с простой толпой, то что ты будешь делать в более опасной ситуации? — А если нас кто-нибудь увидит в таком положении..?
Но вопрос дельный, ничего не скажешь. Если я боюсь какую-то толпу людей, что знаю несколько лет, то что будет со мной в будущем? Это ведь глупо. Я не боялась того демона, что пришёл на мой зов, и не так сильно тряслась, даже когда я держала нож у горла человека. Хотя перевес в ситуациях была явно в другую сторону. Нужно просто взять себя в руки и смотреть этим людям в глаза. В этом нет ничего сложного, нужно просто сделать это и всё.
Себастьян напоминает мне того демона, что я вызвала тогда.
Странный. Загадочный. Расчетливый.
Я могу встретить много таких людей на своём пути. Но если один из таких будет на моей стороне или я научусь с такими ладить, то это будет отличным опытом, который точно пригодится в будущем.
— Спасибо, что вернул в реальность, — я слегка улыбнулась, усмехнувшись и подавляя в себе остатки страха. Дрожь прошла, но вот это противное липкое чувство ещё не прошло до конца. Нужно подавить его, скомкать и выкинуть куда подальше. Если я смога пережить те события, что произошли со мной в прошлом, то я смогу справится и с будущими препятствиями.
Вот только он ещё кое-что смог сделать, перед тем, как я сумела что-то сообразить.
— С косой тебе всё же лучше, — я даже не представляю, какое у меня сейчас глупое выражение лица. А всё потому, что этот подлец начал меня заплетать! Без моего согласия!
— Михаэлис, ты что творишь?! — я была готова его сильно так приложить кулаком. Сейчас наверняка красная, как помидор. Он заплетал меня быстро и легко, несильно стягивая волосы. Это было даже приятно.
— Тебе так нравится моя фамилия? Когда подрастёшь, то можешь поменять свою на мою, — он сказал это с такой довольной и издевательской какой-то улыбкой для меня в этой ситуации, что сейчас глаз задёргается. А вот пунцовый цвет моего лица всё не желал уходить, скорее я стала ещё краснее. — Кстати, я сменил песню, — сюрпризов становилось всё больше.
— Что? Ты понимаешь, что сорвал всю постановку?! — я не понимаю, как Себастьян такое проворачивает. Мне иногда кажется, что он не человек вообще, а…
— Та песня не подходила тебе, — как же он меня иногда поражает. Говорит это всё с таким спокойным лицом.
— А я-то тут при чём?! — моему возмущению не было конца. — Себастьян, ты точно демон какой-то… — пробурчала я себе под нос, получив от черноволосого вопросительный взгляд. Я задела его за живое? За честь? Или это что-то другое..?
Когда он закончил, то закинул мне кончик свободной косы на плечо. В отличии от той, что мне плетёт Марина в школу, она не стягивает голову, а лишь сдерживает мои тяжёлые волосы в форме.
— А теперь на сцену выходит Вера Мейрон! — вот чёрт, мой выход! Я даже не знаю, с чем выступать буду!
— Чёрт! — теперь у меня опять паника. Только теперь не из-за того, что я должна буду выступать на сцене, а из-за того, что не знаю с чем. — Ты какую песню поставил?! — я посмотрела на довольно улыбающегося парня, который был похож сейчас на довольного кота. Нет, ну у меня уже кулаки чешутся дать ему.
— Ты её прекрасно знаешь, так что успокойся, — почему эти слова меня ни капли не успокоили? Но выхода не было, надо как-то выкручиваться. Даже без подготовки.
Я, по-крепче сжав в руке микрофон, пошла на сцене, когда услышала первые ноты.
Песня действительно была мне знакома. Я бы даже сказала, что она ещё ужасно подходит мне по ситуации. Себастьян прав, эта песня лучше, чем та, что у меня была.
— «
Музыка в ушах звенит в такт моим шагам негромким
Я иду совсем одна,
и слегка кружится голова
Доедаю шоколад,
и в ночное небо я поднимаю взгляд
Звёзды в лунной тишине
путь во тьме укажут мне.
Я продолжу идти, как бы это тяжело и больно не было
И я не русалочка из сказки, молчать я не буду
Камень на своём пути пнула я ногой легонько
Хитро подмигнула мне луна,
за усталым миром наблюдая свысока
Как же мне теперь идти, ведь кажется, что ноги мои словно в кандалах
И куда же мне пойти
Обувь скинь — станет легче шаг!
Голос мой давно охрип
Я руками слабыми тянусь в пустоту
Каждый вздох лишает сил
в мире, погружённом во тьму
Если б только я могла
словно рыба в море плыть, не ведая границ,
то тогда б с морского дна
я бы не увидела людей холодных лиц
Вдруг затихло всё кругом, даже звука шагов не слышно
Я с улыбкой на лице
размышляю о своей мечте
Кто сказал однажды мне: «Человек не может в одиночестве прожить»?
Кто сказать такое смел,
пусть теперь это повторит!
Слёзы я лила не раз,
но ни слова проронить не удалось,
и открыть не в силах глаз
В этом мире я всего лишь гость
От того, что я слаба, просто отвернулась от реальности вокруг
Не схватить рукою никогда
Почему тянусь?
Везде есть свет, главное — его найти
И я буду тянуться к нему, пока я имею силы
Быть одной так нелегко
Солнца свет не проникает в глубину
Я не слышу ничего, но зато пока ещё живу.
И о чём теперь мечтать?
Чувства растаяли в бескрайней синеве.
Чем себя теперь занять?
Постепенно силы возвращаются ко мне
С каждым шагом мне легче идти
Самое тяжёлое — это подняться, тут как в спорте
Тяжело начать, потом легче
Голос мой давно охрип,
Я руками слабыми тянусь в пустоту.
Каждый вздох лишает сил
Вижу в небе серую луну.
Скоро раз и навсегда
растворюсь и я бесследно в темноте ночной.
Свет луны слепит глаза.
Я слежу за тенью на пути передо мной.»</i>* — единственный человек, что очень мне напоминает «сотканного из теней», что я вижу на своём пути, стоит сейчас за этой шторой и ухмыляется.
Пусть все, кто меня знают или когда-нибудь встретят знают, что я не сдамся. Пусть знают, что я им не игрушка, чтобы манипулировать. И последнее…
Я жива! Пока кровь в моих жилах не остынет!
…Но таких как мы, люди редко принимают. Я бы даже сказала, что практически никогда. Может, у них фантазии не хватает, чтобы понять нас? Хех, мне этого не узнать. Но даже с такой странной жизнью, можно находить светлые моменты. Хотя, мне тебя очень не хватает и порой, мне одиноко. Другой демонёнок, конечно, меня спасает, но желание, почувствовать твоё тёплое плечо и дыхание рядом с собой появляется у меня всё чаще.
Себастьян, если ты это читаешь, то знай. Мирай — твоя точная копия. Мне даже завидно немного…
17.01.1885 г.
Так как ты выполняешь роль дворецкого в первый раз, я помогу тебе. Буду кое-что подсказывать по службе… В.М.
19.01.1885 г.
А ты не много специй взял? Граф не любит очень острую пищу, а горчицу вообще не добавляй в блюда. Он её не любит. В.М.
24.01.1885 г.
Что господин больше всего предпочитает из сладостей? С.М.
Он любит шоколад, как любой нормальный ребёнок. Но если ты будешь готовить одно и то же блюдо слишком часто, то оно ему наскучит. Примени фантазию, готовь без частых повторений. В.М.
02.02.1885 г.
Восточное крыло. В.М.
14.03.1885 г.
Цветы в саду поместья должны быть всегда свежими. Любимые цветы Ф. — белые розы. Другие цветы лучше не сажать. Всё равно он на них внимания обращать не будет. В.М,
14.03.1885 г.
Леди, почему вы не показываетесь? Думаю, юный господин был бы рад вашей встрече. С.М.
Вы тогда со мной откажитесь иметь хоть какое-то дело. В.М.
P.S. Да и какая я леди, Себастьян?
15.03.1885 г.
Вот список слуг, что нужны вам. «Прикреплены три анкеты с фотографиями и примерным местоположением.»
Нервов ты с ними потратишь знатно, но зато они будут преданно защищать этот дом. В.М.
16.03.1885 г.
Леди Вера, вы действительно думаете, что я вас не вас вижу среди деревьев? С.М.
Ну, я должна тренироваться. Да и за вами приглядывать нужно. В.М.
Какое-то время спустя…
Можешь ответить на один вопрос? Если существо не человек, не демон, не ангел, и не жнец, то кто он? В.М.
