***
— Кто он? Кто такой Винсент Гриффит? — Сурово буравил девчонку взглядом Энзо. — Я не выдаю своих источников, — вскинув голову, ответила Оливия. — Да? Ну, тогда расскажи мне, что вообще происходит? — Вампир повернул голову, в сторону опустившейся на софу ведьмы, удобнее устраиваясь в кресле. — Ты узнал ее? — Да. — А она тебя? — Такое ощущение, что в первый раз увидела в жизни… Но она… Она такая, какой была, прошло всего несколько недель… — Нормальная? — В смысле? — Она нормально говорила? Глаза нормальные были? — Спрашивала она, помечая что-то в старом фолианте. — Да, она была такой, какой и три года назад… До обращения… Словно, все еще человек… — Супер. — Ты можешь объяснить, что я видел? Кого? Что это вообще был за сеанс связи? — Энзо, — девушка захлопнула книгу, внимательно посмотрев на собеседника, который стал ей как отец. — Сейчас ты видел её душу. Что-то происходило с ее телом. Что-то такое, из-за чего душу выкинуло из тела. Несколько недель назад передо мной материализовалась записка… В которой говорилось об одном старом заклинание, через которое можно держать связь с душой. Условием являлось то, что душа должна быть отдельно от тела. — Но почему она меня не помнит? — Этого я пока сказать тебе не могу. Но… Как только я смогу разобраться этим, мы решим, что делать дальше. — Хорошо. Но как… Как ты поняла, когда… — Когда душа вышла из тела? Видишь? — девушка подняла руку, а на открытой части ее предплечья висел тонкий шнурок, держа маленький кристалл изумрудного цвета.- Это было вместе с запиской. Когда он нагрелся и обжег руку, я поняла, что это знак. А дальше — дело техники. Мне просто повезло, что ты был здесь. — Подожди, получается, что некто, — он водил руками перед собой, визуализируя фигуру человека. — Помог тебе, подсказав, как я могу связаться с Т/И? И этот кто-то знает что-то такое о ней, мне и тебе, но я понятия не имею об этом «некто». Я ничего не упустил? — Энзо, просто… Уф, я не понимаю, что происходит. Точнее, не так. Я не понимаю, кто он и зачем он помогает тебе… — Мне? — Ну, не моя же жена у черта на рогах… — Ответила она, отворачиваясь. — Прости. — Я понимаю. Сколько тебе нужно? — Не знаю. Все очень сумбурно. — Хорошо. Как что-то будет известно, держи меня в курсе, — попросил он, вставая с кресла. — Энзо, — окрикнула его девушка, когда вампир уже собирался покинуть комнату. — Да? — Я прошу тебя, не стоит искать это имя по справочникам и потом «трясти» его. Если он сделал это так, значит так и надо. Значит, он что-то и от кого скрывает, а если это и правда так, то нам ни к чему отказываться от его помощи. — Помощи? — Если бы не он, я бы не знала, что есть такой обряд и такая возможность. Вероятно, что это лазейка… И он ей поделился с нами…***
Марсель стоял на балконе пентхауса, смотря на огромный город под ним. Все горело яркими огнями и он слышал приглушенные звуки улицы… Но вот что-то было не так. Не было той ностальгии и ощущения жизни, как тогда, когда он жил в доме Майклсонов. Но то, был дом его врагов, дом тех, кого он когда-то считал семьей, и кто после предал, не моргнув и глазом. Обернувшись, вампир глубоко вздохнул и направился в соседнюю комнату. Тишину разрушил щелчок двери, и петли неслышно раскрыли двери, пропуская хозяина в комнату его личного наваждения. Т/И Майклсон — его личное проклятие, его личная чума. Сузив глаза, вампир прошел острым взглядом по всему телу девушки, что уже почти две недели не приходила в себя. Словно окаменевшее и охладевшее тело девушки лежало на огромной кровати, на белом покрывале, ярко выделяясь черными одеждами на нем. Длинные пальцы лежали вдоль стройного тела, волосы рассыпаны по белоснежной подушке. Он всегда заботился о ней. Каждая ее царапина, каждый шрам, каждое прикосновение и взгляд — он помнил все. Ее детские выкрутасы, ее взгляды и благодарная улыбка. Марсель всегда будет помнить, как она прыгала с высоты, а потом всегда приземлялась в его заботливо подставленные руки. И он любил ее, любил ее непосредственность, взрывчатость ее характера, непредсказуемость действий и умение жить сейчас, получать все и сразу. Быть дочерью Короля. Она умела все — крутила всеми, как хотела, как могла и как профессионально умела. Марсель наблюдал, как из особого ребенка, вырастает особый подросток, а потом и особая девушка, которая точно знает, на какие клавиши «рояля судьбы» нужно нажать, чтобы зазвучали именно те ноты и аккорды, которые нужны. Он видел, как она училась этому у отца и дяди, тети и его самого. Видел, как она все это применяет на них самих же: на Элайдже — серьезность и прагматичность, на Клаусе — хитрость и шантаж, на Бекс — миловидность и коварство, а на нем… Марселю досталась дальновидность и шарм. Она знала четко, что нужно сделать, чтобы он точно выполнил все, что ей было нужно. Ведь Т/И никогда и ничего не просила, она всегда делала так, чтобы ей сами это принесли. Сами дошли до того, что нужно или не хватает ей. Если все дети говорят: «Хочу», то малышка Т/И говорила: « Жду». О, да. Эта детка умела ждать, как истинный охотник, от природы, от крови и плоти, она умела ждать, выжидать… И пусть сама она никогда этого не признавала, считая себя обычной, он знал… И сам попался. В эти сети ее глаз, голоса, улыбки, ее тонких пальчиков и той серебряной паутины, что они плели. Каждое слово, жест, интонация, взгляд, взмах ресниц — теперь все было и имело значение для него. Все это было внутри, где-то глубоко, но на этом строилось все, что он делал. Он хотел ее себе в коллекцию — яркую, непокорную дочь одного из самых безжалостных вампиров за все время до него самого. Хотя Марсель понимал, что до Элайджи Майклсона ему еще далеко, но это можно исправить. Вампир опустился на кровать, матрас прогнулся под ним, но тело так и осталось неподвижным. А он ждал, как самый преданный пес, ждал, что вот сейчас, именно сейчас, когда он сидит рядом с ней, она откроет глаза, а нежные губы растянутся в легкой улыбке. — Вернись ко мне… — Словно молил он, поддевая ледяные пальцы и сжимая их в горячей ладони. На пальце блестело кольцо, постоянно привлекая внимание Марселя. Внутри с каждой секундой поднималась буря. Хотелось сорвать его, раздавить, уничтожить любое напоминание о сопернике, ведь… она уже его. Еще немного, еще чуть-чуть и она сама придет, сама попросит, сама захочет… Злость. Марсель заводился, как разъярённый бык, который готов был стартануть в любой миг, снося все, что есть вокруг, громить все, что попадется на пути. И почему Винсент прикрепил ее старым, обручальным кольцом? Зачем? Неужели он не мог создать новое, защитное? Хотя, тогда бы первые дни Т/И что-нибудь заподозрила. Осторожно подняв ее безжизненную руку, вампир осторожно коснулся губами холодной, гладкой, как фарфор, кожи. Как он хотел, чтобы она была горячей, чтобы по венам бежала горячая кровь, а сердце бы стучало так, что было понятно, она жива. Марсель до сих пор корил себя за то, что допустил ее обращение. Хотя много раз и сам чуть этого не допускал. Хоть тогда, когда в детстве, ей было около одиннадцати, и она поняла супер-способность крови вампира, решила, «вот чокнутый ребенок» -подумал он еще тогда, прыгнуть с той самой заброшенной часовни вниз. Если бы тогда он не успел, вампиром она бы стала уже тогда. Ведь до этого кто-то заботливо залечил кровью расшибленную в кровь коленку… — Я жду тебя… — его горячие губы прикоснулись к каменным губам, которые внезапно дрогнули, отвечая на поцелуй, длинные ресницы затрепетали, едва касаясь его скул, а горячее дыхание опалило кожу дезориентированного вампира.***
— Вот только, что здесь делаешь ты? — Второй голос заставил все внутренности замереть. — Папа… Ты медленно обернулась и теперь смотрела на него. Три года. Целых три года ты его не видела. Сердце замерло в груди, а на глаза навернулись слезы. Папа. Он стоял напротив, в нескольких метрах от тебя: руки были убраны в брюки темно-синего костюма, пиджак расстегнут, а под ним неизменная белая рубашка, которая стала символом, по которому все узнают и порой бездарно копируют Элайджу Майклсона. Мгновение, его взгляд скользит по тебе, а губы растягиваются в улыбке. И вокруг как — будто все замирает, и нет никого. Есть только ты и отец. Медленно, грациозно вымеряя шаг, ты идешь к нему по мощеной дорожке, стук каблуков лаконично отбивает ритм, гордо поднятая голова и прямая спина, которую так упорно дрессировали в детстве. Ты демонстрируешь всю выдержку и стать, как это и подобает дочери такого отца, как он. Отец, прищурив глаза, ждет, когда ты подойдешь к нему, оценивающе следя за каждым твоим шагом, движением и взглядом. Удовлетворившись увиденным, он усмехнулся и опустил голову, когда ты была в паре шагов от него. Ваши взгляды снова встретились. Уверенный — отца, и такой же уверенный — твой. — Папа… — Повторила ты, улыбаясь. — Детка, — раскрыл он руки, и… Вся выдержка, терпение, обучение и стать полетели к чертям. Ты кинула к нему, крепко обняв за шею, его сильные руки обхватили твою талию, и ты почувствовала, что уже не стоишь на земле. Как в детстве, когда ты «внезапно находилась», особенно в игре в прятки, он подхватывал тебя на руки и крутил, сейчас ты чувствовала себя точно так же. Словно спустя три года тебя наконец-то нашли. — А сразу так нельзя? — Раздался позади голос Кола. — А то: «Здравствуй», «Как поживаешь?». Я уж думал, Элайджа, что ты воспитал монстра-робота. Бесчувственную машину, как ты сам… — Мы ничего такого не говорили, — опустив тебя на землю, но продолжая держать тебя близко к себе, ответил отец. — Тем более. Вы — два монстра, ребята. Нет, ну ладно ты, брат, но ребенка-то куда? Вот что значит, не было моего влияния… — Если бы оно было, — из-за спины ты услышала родной голос Ребекки. — То боюсь, ее бы мы потеряли не в двадцать один, а в тринадцать. — Как давно я не видела вас вместе… — Усмехнулась ты, крепче прижимаясь к папе. — Честно, лучше бы никогда, — шепотом сказал отец. — Элайджа, — строго выдала тетя. — Мне так кажется, что это ты ратовал за воссоединение семьи, нет? — Никогда, — улыбнулся он. — Я скучала, — выдохнула ты, водя носом по его плечу, вдыхая запах. — Я тоже, но все-таки, что ты здесь делаешь? — Я? Эм… — Ты умерла? — Внезапно спросил Кол. — Что? — Ну, ты — человек? — Я уже три года как вампир, дядя Кол, — улыбнулась ты, понимая, что похожа на ребенка, который показывает новую игрушку взрослому мужику. — Ага, теперь, значит, мы будем играть по-честному, — глаза вампира загорелись. — Ага, конечно, прямо сейчас, — ответила в унисон ты. — Кол, она тебя сделает. Тем более, что честно никто из вас никогда не играл… — Вмешалась Бекки. — У вас все игры только о том, кто кого перехитрит. — Ну, так интереснее, — ответила ты. — И все-таки, вы снова ушли от темы, молодая леди. Что ты тут делаешь? — Вклинился отец. — Тебя тут не должно быть… — Кто-то создал «дверь» сюда… Кто-то знает о «нас», — к вам вышла девушка, высокого роста, выразительными большими глазами, пепельно-русым каре, которая теперь тревожно рассматривала тебя и отца. — Откуда ты? — Я? — Удивилась ты. — Это Фрея. Наша сестра… — Я — ведьма, — как-то сурово уточнила она, отчего по тебе побежали мурашки. — Приятно, — ответила ты, как и подобает «воспитанному вампиру». — Фрея, не думаю, что это грозит нам… — Сказал папа, крепче прижимая тебя. Рядом с тобой встала Ребекка, а за спиной Кол. — Это грозит всем нам тем, что мы можем умереть, если этот кто-то работает на Марселя, — грозно ответила она. — Фрея, притормози. Если бы «кто-то, кто работает на Марселя» пронюхал о твоем «убежище», уверен, мы бы умерли уже давно. Да и зачем, этому кому-то присылать ее к нам? — выкрикнул Кол. Ты стояла, и теперь пыталась понять, кто же тебе либо помогает, либо наоборот, пытается навредить всей твоей семье. Внезапно, картинка начала расплываться, слабо просматривались лица. С каждым мгновением, ты видела все хуже. Каждое мгновение и все, словно дымка, и до последнего только крепкая рука папы на поясе давала ощущение защищенности и веры в то, что все обойдется. — Я люблю тебя… — Было последнее, что ты услышала. — Папа… Я тоже… Тоже люблю… Ты пыталась ухватиться хотя бы за ощущение его руки, его запаха, его тепла… Папа. Серый туман окутал все твое тело и, слава богам, что под ногами было что-то твердое, почему ты могла идти сквозь этот туман. — Т/И? — Голос, такой знакомый, звал откуда-то из-за спины. — Кто это? Кто вы? — Озиралась ты, но кроме сизого дыма вокруг никого не было. — Иди ко мне. Я здесь… Ты знаешь меня… Я тот, кто подарил тебе твое кольцо… — Из-за тумана медленно, тебе навстречу выплывал темный силуэт. — Вы… — Энзо. — Это снова вы, — сказала ты, когда перед тобой появилось его лицо. Но внутри не было страха или ужаса. Все было спокойно и так… как с папой. Безопасно. — Что с тобой происходит? — Не знаю… Мне кажется, мы знакомы, но я вас не помню и… совершенно не знаю, где могла увидеть… — Зато я знаю, — усмехнулся он. Мгновение, и сильные губы накрывают твои. Сладостный, такой осязаемый поцелуй пробирается под кожу, словно вгрызаясь в каждую клеточку. Руки обхватываю талию, притягивают к твердому телу, по которому уже скользят твои руки… Ты приоткрываешь глаза, а в голове вместо «Энзо», словно набатом бьет «Марсель», и перед глазами светлый потолок комнаты, сильные губы впивались в твой приоткрытый рот, а крепкие руки держали тебя за плечи. Ты пропустила момент, когда твои пальцы прошлись по сильным мышцам, так обалденно перекатывающимся под упругой кожей, а сама ты начала рьяно отвечать на поцелуй, углубляя и требуя большего внимания. Губы Марселя перешли на шею, заставив тебя дышать чаще, затем переместившись и уже покусывая кожу на ключицах, а его сильная рука прошлась по плотной ткани твоих джинс, обогнула пояс и теперь жгуче касалась обнаженного бедра. Сердце застучало от такой силы и власти. Руки Марселя сейчас вызывали в тебе трепет. Сильная широкая ладонь проскользила по твоим ребрам, обхватывая грудь. Разорвав его майку, теперь твои ногти процарапали красную дорожку по его лопаткам и шее. Подхватив под ягодицы, Марсель одним движением сорвал с твоих ног джинсы, снова приникая к твоим губам. Вихрь поцелуя захватывал, унося твою голову… Мгновение, твои ноги согнуты в коленях, а верткий язык вампира сквозь белье уже почти доводит тебя до оргазма, заставляя выгибаться, стонать и просить большего. Властные руки с силой сжимают грудь, задевая соски. Марсель поднимает на тебя горящие глаза, на мгновение снова приникая к твоим губам, затем снова спускаясь вниз. Как только пальцы зацепляются за белье и стаскивают его с ног, ты в порыве желания царапаешь ровную, накаченную спину, оставляя алеющие борозды, которые видны даже на его смуглой коже, и теперь из них струиться кровь. Ток бежит по нервам, когда его язык касается чувствительных точек в теле, а электрическими зарядами пронизывает все насквозь, когда губы и язык приникают к клитору. Щелчок ремня и жгучая, сладостная боль пронизывает позвоночник, заставляя вскрикнуть и вцепиться в его плечи. Рваные толчки, почти забытое ощущение наполненности, сильные руки и накаченное тело, нависающее над тобой в полусумраке, жаркое дыхание, касающееся твоей кожи, властные, требовательные поцелуи, кусающие за нижнюю губу, шею и ключицы зубы. И нескончаемое желание и страсть, что током пробегает между вами. Ты чувствуешь и видишь, как напрягаются мышцы на руках, как выступают вены, и за несколько секунд, до того, как Марселя накрывает головокружительный оргазм, ты притягиваешь его за шею, глубоко и властно целуя, проглатывая его стон и крик. Мгновение, и внутри все пульсирует, сжимаются мышцы, и… ты не можешь дышать. Распахиваешь до этого зажмуренные глаза, и видишь, что смуглые, сильные руки Марселя обхватывают твое тонкое, по сравнению с ним тело, а сам он лежит на тебе. — И что это было? — Басит он, а вибрация голоса проходит током по твоему телу. — Что именно? — Уточняешь ты, проходясь рукой по затянувшимся рубцам, снова раскрывая их острыми ногтями. — Сучка… — Перекатывая мышцы, отвечает он, не смотря на тебя. — Посмотри на меня… — Просишь ты, но твоя просьба остается без ответа. Тогда ты снова разрываешь зарубцевавшиеся полоски, снова требуя. — Посмотри на меня. И Марсель поднимается на руках, поднимая черные глаза, которые с вызовом смотрят на тебя. — Ты меня любишь? — Задаешь вопрос ты, а в голове пустота. — Это что-то поменяет? — Собираясь встать, отвечает он, отводя взгляд. — Марсель Жерар, если ты сейчас же не ответишь мне, я… — Что ты? Пугаешь меня? — Снова нависнув над тобой, и прижав твои кисти к подушке, спросил он. А в глазах скакали веселые черти. — Я предупреждаю. Мне теперь нечего терять… — Ответила ты, приблизившись к его лицу настолько, насколько позволяли закрепленные руки, теперь почти говоря ему в губы. — Ты такая же, как твой отец. Любишь острые ощущения… — Ответил он, запечатлев на твоих губах поцелуй.***
— Оливия? Оливия… — Энзо вбежал в комнату, в которой проводила свои «опыты» девушка. Сейчас она лежала на полу, в кругу из какого-то белого порошка, вокруг были руны, а из глаз и носа девушки текла кровь, оставляя за собой темные полосы. — Оливия… — Снова позвал он. Мгновение, и девушка распахивает глаза, хватает его за руки и теперь уже вампир лежит в кругу, а ведьма читает катрены.