Разбуди во мне чувства

5:00 p.m Я в полном вооружении и готов идти на очередное задание. Сегодня мне нужно устранить очень важную для моего заказчика личность. Мне не известны подробности, из-за чего мои клиенты хотят ликвидировать того, или иного человека, потому что мне абсолютно плевать. Я делаю свою работу, и получаю за это хорошие деньги, больше мне ничего не нужно. Вы правы, я такая же сволочь, как и все остальные, но плюс в том, что мне приходится убивать тех, кто намного хуже меня, грязнее в своих делах и поступках. Я выполняю задания на высшем уровне, умело заметая следы, проворачивая сложные махинации. Для меня это проще простого, человеческие жизни меня мало интересуют. Моя совесть давно умерла вместе с душой. Вы спросите: почему ты стал таким? Будучи ребенком, отец открыл мне глаза на мир. Его слова эхом раздаются в голове, словно мантра, которую я заучивал многие годы: «Люди пали слишком низко. Они погрязли в обмане, разврате, погоне за властью и готовности продать друг друга при малейшей возможности. Каждый ищет во всем выгоду, прежде всего для себя. Ты должен научиться выживать в таких условиях, Александр, стать таким же, как все, иначе тебя растопчут и выбросят, точно ненужный мусор. Научись быть равнодушным ко всему происходящему, возведи стены из прочного льда в своем сердце, перестань испытывать что-либо, ибо чувствовать — значит быть слабым». Он сделал из меня машину для убийств, беспощадную и покорную. Вечные тренировки, увечья, которые оставлял мне отец — это закалило мой характер. Войдя в оружейную, быстро хватаю свой лук и колчан со стрелами. Да-да, вам не показалось, я действительно владею луком, как своей правой рукой. Странное оружие для убийцы, не правда ли? На улице уже светало, нежно-розовый цвет разлился по бескрайнему небу, предупреждая о скором восходе солнца. Нужно поторопиться, дабы не привлекать излишнего внимания прохожих, которые должны совсем скоро высунуться из своих квартир. Выхожу из пентхауса и направляюсь к своей малышке— «Lamborghini Veneno Roadster». Свою машину я, по-настоящему, боготворю. Скорость для меня приравнивается второму дыханию. Машина является частью моей жизни и если хоть кто-то посмеет прикоснуться к ней, я оторву ему руки. Завожу мотор, наслаждаясь запахом натуральной кожи в салоне, откидываюсь на сиденье и до конца выдавливаю педаль газа. Одно мгновение— и я уже стою на нужной мне улочке, около дома моей жертвы. Вокруг нет ни одной души, будто весь город застыл в предвкушении чего-то необычного. Медленной походкой обхожу, как мне показалось, через чур милый дом. Мои глаза сразу же находят открытое окно на первом этаже, и я ухмыляюсь такой наивности со стороны этой дамочки. На что она надеется, живя в таком городе как Нью-Йорк? Секунда— и я уже нахожусь в помещении. Вокруг стояла полная тишина, лишь легкое колыхание занавесок доносилось до моего слуха. Внутри было, я бы сказал, уютно, сразу понятно, что здесь живет особь женского пола. Все расставлено со вкусом: нежные тона интерьера придают какую-то светлость и невинность жилищу. Здесь пахло свежестью после грозы и нежно-сладким ароматом полевых цветов. Множество различных картин и семейных фотографий украшали персиковые стены. Увы, скоро этот кукольный домик останется без хозяйки. Оторвавшись от разглядывания обстановки, отправляюсь искать объект, ради которого я здесь нахожусь. Мне нужно быстро выполнить свою миссию, и, как можно скорее смыться из этого злосчастного места. Тихо обхожу весь первый этаж, не находя никаких признаков жизни. Поднимаюсь по чертовски скрипучей лестнице, ругаясь себе под нос самыми неподобающими словами. Захожу в первую же комнату на втором этаже, сделанную в таких же постельных тонах и, аллилуйя, вижу на кровати, свернувшись комочком, девушку. Подхожу опасно близко, и мои глаза расширяются от недоумения. Совсем юная, худая, с огненно-рыжими, растрепанными по подушке волосами, она выглядела так непринужденно, мирно посапывая, иногда, сжимая своими маленькими кулачками край подушки. Черт возьми, только этого мне не хватало! Быстро захожу в список сообщений телефона и прошу у заказчика прислать фото той, кого нужно аннулировать. Первый раз в моей практике нужно уничтожить, совсем еще молодую девчонку. Буквально через пару минут, я получил фото той, кто сейчас лежит передо мной и ничего не подозревает. Я до конца надеялся, что это не эта маленькая девчонка, которую нужно пришить. Твою мать, что со мной такое, почему я колеблюсь? Это моя работа, я должен ее исполнять, наверное, просто удивлен такому повороту событий. Жаль, но тебе не судьба увидеть все «красоты» современности, скорее всего — это даже лучше, ведь вскоре ты станешь стервой, как и все остальные. Натянув тетиву, я прицелился. Я мог бы убить ее другим способом, например, задушив, но выстрел из лука в сердце— самая быстрая смерть, на мой взгляд. И кому же ты могла насолить, малыш? Словно услышав мои мысли, рыжеволосая зашевелилась, и я понял, что сейчас она проснется. Алек, давай! Выпускай стрелу, чего ты стоишь столбом и смотришь на нее?! Как и ожидалось, меньше чем через минуту девушка потянулась и протерла сонные глаза. Понимание пришло к ней не сразу, но после того, как она перевела свои кристально-зеленые глаза с меня на лук в моих руках, звонкий крик разлился по всему дому, грозя моим барабанным перепонкам ужасную участь. Быстро бросаю оружие на пол, подбегаю к ней и ладонью закрываю ее маленький ротик. Она вырывается, кусает меня, но я сжимаю ее второй рукой сильнее, чем следует. Девчонка шипит, будто кобра. — Замолчи! — приказываю, ослабляя хватку.— Отпущу тебя при условии, что ты не будешь вопить, как банши. Ее уничтожающий взгляд сканировал меня, от чего я взбесился еще сильнее. Девушка неуверенно кивнула, и я медленно убрал ладонь. — Ты кто такой? Что тебе от меня нужно? Если тебе нужны деньги, то я отдам все, что у меня есть, только не трогай меня, прошу…— Она тараторила так быстро, что я еле улавливал суть каждой фразы. Ухмыляюсь. Вряд ли у нее есть столько, сколько мне платят за каждую такую важную персону. — Ты кому-то перешла дорогу, маленькая девочка, поэтому я здесь, чтобы с тобой разобраться, — делаю голос непринужденным, добавляя долю сарказма в произнесенное предложение. Она непонимающе уставилась на меня, как будто требуя дальнейшего объяснения, и поняв, что его не последует, попыталась встать, но я резко усадил ее на место. — Никому я ничего плохого не делала, я самая обычная ученица художественной академии! У меня даже врагов нет! — Ее голос снова стал повышаться, и мне пришлось предупредительно посмотреть на нее. — Видимо, есть. Возможно, это связано с твоими родителями, подумай, кто из них мог ввязаться во что-то криминальное, — не понимаю, почему до сих пор она жива. Мне захотелось дать себе по голове за такую слабость. О чем ты думаешь, Лайтвуд? Убей ее, она может быть просто хорошей актрисой и давить на жалость своим миниатюрным видом. — Мама никогда бы не стала делать что-то противозаконное, а мой отец умер, когда я была маленькой.— Она дрожала. Физически ощущаю ее страх и слабость. Мне нравилось чувствовать власть над ней, вызывать в ней отрицательные эмоции. — Ты убьешь меня? — тихо спрашивает девушка и на глазах у нее выступают слезы. — Не сегодня, — ляпаю, не подумав. Что она со мной сделала?! Может быть она ведьма? Я никогда не чувствовал жалости к людям, которых лишал жизни, а эта крошка, будто, стихийное бедствие в моих устоях и принципах. Она облегченно выдыхает и немного приближается ко мне. — А кто заказал меня? Как зовут этого человека? — спрашивает она, нервно закусывая розовую губу. Сглатываю ком в горле, смотря на нее. Со мной происходит что-то не обычное. Снова вспоминаю слова отца. Чувствовать что-либо — значит быть слабым. — Не знаю, мне просто дают задание, и я его выполняю, а после на мой счет приходит кругленькая сумма денег, — надеваю на себя маску пофигизма и растягиваюсь на ее кровати, будто у себя дома. — А если тебя обманут и не переведут деньги? — смутившись своего вопроса, девушка делает вид, будто рассматривает свои ногти. Она мне кажется естественной, поэтому я отбрасываю мысли об ее актерском мастерстве. Ее яркие волосы сейчас торчали во все стороны, глаза стали еще ярче от пролитых слез. Она была настоящей, еще не тронутой всеми «прелестями» жизни. — Поверь, все знают, что со мной лучше не шутить. Вычислить наглеца мне не составит труда, — потягиваюсь и чувствую ее любопытный взгляд на себе. — Ты поможешь мне? — робко спрашивает зеленоглазая. Смеюсь. Я никогда никому не помогаю по доброте душевной, такова моя сущность. — Что ты предложишь мне взамен денег, которых у тебя нет? — осматриваю ее сверху вниз, желая снова пробудить в ней искреннее смущение. Она заливается румянцем. Невольно сжимаю кулаки до побеления. Хочу ее, в этом вся проблема. Мне нужна одна ночь с этой маленькой девочкой, чтобы меня отпустило. Интересно, что могло привлечь меня в такой простушке? Фигура у нее невзрачная, лицо тоже так себе, я был в постели с более привлекательными особами. Скорее всего, меня зацепила ее детская невинность, хотелось подчинить ее себе, заставить поклоняться. — Я…я не знаю, — опустив взгляд, промямлила она. — Зато я знаю, ты будешь жить у меня, и работать прислугой. Взамен, обещаю тебе временную безопасность, — лениво запускаю руки в волосы, чтобы привести мысли в порядок. Я только что сделал огромную ошибку. Зачем она мне? У меня есть отличная горничная, а эта пассия будет мешаться под ногами постоянно, уверен, от нее будет много проблем. — Что? Нет! Я не могу жить у тебя, у меня учеба, которую нельзя пропускать и вообще…— не дав ей закончить свою тираду, наклоняюсь к уху, и она вмиг замолкает. — У тебя нет выбора. Если хочешь жить, будешь делать так, как скажу, иначе, скоро твое маленькое тельце найдут расчлененным в сточной канаве, — шепчу грубо и властно. Ненавижу, когда мне перечат. Она злится, чувствую это на клеточном уровне. Мне этот разговор порядком поднадоел, надо было все же избавиться от нее. Девушка выдыхает, сдавшись. — Как тебя зовут? — резкая смена темы, вывела меня из легкого транса. — Алек. — Мне хочется спросить, как зовут эту малышку, но это против моих установленных самому себе правил. К моему счастью, или несчастью, рыжая представилась сама. — А меня зовут Клэри. Клэри Фрэй, — натянув на себя улыбку, почти пропищала она. — Мне плевать, как тебя зовут, — сухо отвечаю, поднимаясь с постели. — У тебя ровно пять минут на сборы. Оставляю ее одну и выхожу на улицу, уже через дверь. Воздух заметно прогрелся под гнетом знойного июльского солнца. Птицы весело щебетали на деревьях, наполняя еще, совсем сонный город, своей замысловатой мелодией. Благоухание распустившихся цветов, ударило в нос приторным потоком. Присев на лавочку возле дома Клариссы, прикрываю глаза, подставляя лицо солнечным лучам. Через некоторое время, слышу звук захлопывающейся двери и вижу свою новую знакомую. Фрэй была такой маленькой в росте, что от этого казалась еще более хрупкой. Огненные волосы были забраны в конский хвост, коротенькое летнее платьице выгодно подчеркивало стройные ноги, а в руках у нее находилась дорожная сумка. Подойдя к ней вплотную, молча забираю вещи и иду к машине. Слышу, как она почти бежит за мной, пытаясь нагнать. Клэри запрыгивает на заднее сиденье, но я жестом показываю, чтобы она села вперед. Моя спутница пристегивается, и я удивляюсь ее правильности. — Ой, тут чья-то сережка.— Фрэй показывает побрякушку мне, вертя с разных сторон. Открыв окно, быстро беру украшение и выбрасываю, даже не посмотрев на удивленную девушку. — Видимо, вчерашняя девица оставила. Чувствую осуждающий взгляд на себе, но не предаю никакого значения, ни ей меня судить. Никто не смеет меня судить. Весь оставшийся путь Кларисса упрямо молчит, что вызывает во мне странное раздражение. Мы заходим в лифт, я нажимаю на кнопку двадцатого этажа. Она нервно трогает подол своего платья, а мне остается лишь сдерживать себя, чтобы не нажать на «стоп» и не взять ее прямо здесь и сейчас. А почему я, собственно, не могу это сделать? Она теперь принадлежит мне, и я не откажусь поразвлечься с маленькой рыжей феей. Но мне хочется, чтобы она тоже получила удовольствие, а ни нервный срыв. Выйдя из лифта, мы направляемся в мое прибежище. Достаю ключ-карту из кармана и отпираю металлическую дверь. Нас встречает манящий запах булочек с корицей, которые печет моя экономка лучше, чем во всех дорогих ресторанах и пекарнях мира. Перевожу взгляд на Фрэй и почти смеюсь от забавного выражения. Она явно не ожидала оказаться в таких хоромах. — Как тут красиво! — лепечет Клэри, вертя головой в разные стороны. — Угу, — отвечаю ей, прячась за привычной маской Алека Лайтвуда. Замечаю свою прислугу. Она подходит к нам и вежливо улыбается. Это была женщина сорока лет, с каштановыми волосами, забранными в идеальный пучок и большими карими глазами. Она была в списке, кого я по-настоящему уважал, таких людей было по пальцам пересчитать, но они были. Женщина была настолько добра ко всем, что порой я поражался, не святая ли она. — Доброе утро, Александр. Завтрак уже на столе. — Мила, я хочу вам представить Клариссу. Она будет помогать вам по хозяйству, научите ее всему необходимому. — Ой, какая она хорошенькая! — Мила протянула руку Клэри, лучезарно улыбаясь.— Думаю, мы подружимся! Клэри тоже улыбнулась и ответила на рукопожатие. Закатываю глаза от этих дружественных соплей и прохожу в гостиную. Сев на внушительных размеров диван, наливаю себе виски. Осушив в один присест содержимое, листаю какой-то журнал, даже не вчитываясь в его содержание. Моими мыслями сейчас владела загадочная Кларисса Фрэй, ради которой я провалил сегодня прибыльную сделку. Нужно узнать о ней больше. Один звонок, и вся информация о скромной персоне будет лежать у меня в кабинете уже через час. Кто-то сел рядом. Я перевел взгляд на виновницу сегодняшнего дня. — Мила провела мне экскурсию и все объяснила. Я могу приступать к работе? Мне абсолютно не понравился тон Клэри. Ей больше идет быть маленькой и беззащитной, чем строить из себя «мисс серьезность». Она должна быть благодарна за то, что я для нее сделал. — Она показала тебе твою комнату? — меняю тему, чтобы немного дольше побыть с ней. Она отрицательно качает головой. — Идем, — веду рыжеволосую на второй этаж и останавливаюсь у комнаты, которая находится напротив моей.— Все необходимое здесь есть. Вопросы? — Нет вопросов, — отвечает Фрэй. — Прекрасно, через десять минут спускайся к завтраку. И только попробуй опоздать. Разворачиваюсь и ухожу, оставляя ее одну со своими мыслями и переживаниями.