Ночь — мое любимое время суток. Ночью оживают людские страхи и пороки, которые ты впитываешь в себя вместе с приторным воздухом. Ты питаешься ими. Ночью просыпаются кошмары. Ты сам становишься кошмаром.
Быстрым шагом покидаю дом Клариссы, попутно накидывая куртку. Она все еще хранила ее запах. Кажется, он давно въелся мне в кожу, отравляя и разжигая во мне дикое пламя, в котором я так привык гореть рядом с этой непокорной гордячкой. Невольно мне захотелось выбросить вещь, уничтожить все, к чему она прикасалась. Черт с ней, скоро ее не будет в моей жизни, как только она вернет свою любимую мамочку. По крайней мере, я сделаю все, чтобы это произошло. Сейчас у меня осталось время, чтобы закончить одно дело. Нужно разобраться с этой шлюхой Белкорт. В последнее время она начала сотрудничать с Валентином, сливая всю информацию обо мне и сестре. По словам Сантьяго, именно Камилла доложила Моргенштерну о местоположении в клубе Изабель и Клэри. Вот, правда, дочь ему не удалось словить в тот день, зато он отыгрался на Иззи, сука. Я уже мысленно свернул головы этим крысам. Они сдохнут самой мучительной смертью. Подъехав к заведению, достаю из багажника кейс с взрывчаткой, попутно обдумывая куда лучше его подложить. В основной вход заходить не решаюсь, так как из уст Рафаэля меня теперь велено не впускать любыми способами. Обхожу здание с торца и стучу в дверь черного входа. Я уверен, она там. Дверь распахнулась моментально. Камилла удивленно посмотрела на меня, вопросительно подняв идеальную бровь. — Зачем пожаловал? — смотрит свысока. — Соскучился, — надеваю самую обворожительную улыбку. Правда дается мне это с трудом. — Хм, странно, учитывая тот факт, что я тебя больше не возбуждаю, — зло сверкает глазами. — Ты серьезно поверила мне тогда? Не думал, что ты такая же, как и все. У меня было плохое настроение, детка, тебе ли не знать, каким я бываю в такие минуты. — У тебя всегда плохое настроение, Лайтвуд. — В тот день было критически отстойное. Ну же, малыш, я очень голоден, — подмигиваю ей, осматривая ее тело сверху вниз. Через минуту колебаний, на порочных накрашенных губах расцветает победная улыбка, и она пропускает меня внутрь. — А это что? — тыкает пальцем в кейс. — Наркота, — непринужденно отвечаю ей, используя заготовленную отмазку. — Как раз в твоем клубе меня будет ждать клиент, поэтому, почему бы не совместить приятное с полезным. — Ты решил расширить бизнес? — ухмыльнулась пассия. — Типа того. Но сейчас не об этом, — ставлю заветный чемоданчик в угол комнаты и налетаю на Камиллу, прижимая к стене. Поцелуй получается слишком влажным, поэтому быстро отстраняюсь, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вытереть рот тыльной стороной ладони. Расстегиваю молнию на ее дорогом брендовом платье. Тонкая ткань быстро соскальзывает на пол, обнажая фигуру с идеальными формами. Она отодвигает тряпку в сторону каблуком. — Вот по такому Лайтвуду я очень скучала, — хищно облизывается, опускаясь на колени передо мной. В следующий момент, мой член уже полностью входит в рот Камиллы. Она проводит языком по головке, немного прикусывая зубами. Ускоряет темп, вбирая его в себя, давится, но продолжает. Только вот мое тело абсолютно не хочет реагировать на эту похотливую мразь. Нужно быстро что-то с этим делать, иначе она поймет, что что-то не так. Закрываю глаза, и сразу в воображение возникает малышка с огненными волосами. Как бы хотел оттрахать ее маленький дерзкий ротик, чтобы она знала свое место, полностью подчинилась мне. Напоследок обязательно заставлю сделать мне приятно, хочу видеть, как она будет обхватывать мой член своими спелыми розовыми губками. От этих мыслей волна удовольствия накрывает слишком быстро. Белкорт слизывает мое семя до последней капли, скалясь своей дьявольской улыбкой. — Ты была великолепна, как и всегда, — льщу ей, мечтая поскорее смыть все ее прикосновения. Так и хочется схватить эту тварь за шею и задушить. Но этого было бы мало. Нужно уничтожить этот притон и тех псов, которые здесь постоянно обитают. В этот клуб пускают только влиятельных криминальных олигархов. Здесь царит похоть, работорговля, наркотики и грязный секс в VIP- комнатах. Даже моя прогнившая натура не может долго здесь находиться, меня тошнит от всех этих сальных лиц и развратных нарядов легкодоступных девиц. Хотя, раньше мне было все равно на это. С какого момента мне так опротивела такая жизнь? Подсознательно я знал, но признаваться в этом абсолютно не хотел. — Ты сделаешь мне приятно в ответ, Александр? — прижимается грудью ко мне, целуя в шею. — Да, детка, ложись на кровать и жди меня, схожу за вином для нас, надеюсь, твои цепные псы не накинутся на меня. — Я сейчас сообщу, чтобы не трогали. Только прошу, быстрее, слишком сильно тебя хочу, — прикусывает губы, проводя рукой по моим плечам. — Я мигом, — бросаю напоследок. Выйдя на улицу, набираю Рафаэля. Свежий воздух врывается в легкие, отрезвляя меня, давая сил соображать дальше. — У тебя три минуты, чтобы покинуть этот гадюшник, время пошло. — Понял, — доносится на том конце провода. Сантьяго успел вовремя. Запыхавшись, встал рядом со мной, смотря издалека на место, в котором все это время его заставляли работать насильно. Момент и таймер на моих часах срабатывает. Бомба взрывается секунда в секунду. Взрыв был настолько сильный, что на минуту заложило уши. Земля под ногами дрогнула, но я продолжал стоять и смотреть на эту завораживающую картину. Ветер разносил пепел повсюду, словно хлопья снега. Порочного черного снега. Вот и все. Одним притоном меньше. Наивность и грязные животные инстинкты погубили хозяйку этого заведения. Разворачиваюсь и ухожу, оставляя догорать в адском пламене клуб Камиллы Белкорт. Никто не посмеет переходить мне дорогу. Никто не посмеет трогать мою сестру.***
Бессонная ночь сказалась на мне уже к четырем часам утра. Пятый стакан кофе совершенно не бодрил, наоборот усталость усиливалась. Ехать домой не было смысла, ведь через два часа должен быть у Фрэй. Я бессмысленно катался по спящим улицам Нью-Йорка, пока интуитивно не оказался у дома рыжеволосой девчонки. Интересно, она спит или думает о сегодняшнем деле? Черт, в какой момент мне стало не все равно, о чем думает эта мелкая?! Она словно проклятый артефакт, несущий одни неприятности. Чертово любопытство. Мне было мало шлюх. Я захотел испробовать девственное тело и вот во что это вылилось. Но мне не хватает тела, я не насытился им, мне нужна была душа этой простушки, которую так и не получил. От этого мой монстр внутри скребет когтями, желая разодрать ее в клочья, навсегда подчинить. Уничтожить. Растоптать. Унизить. Все в том же забвенье подхожу к двери дома и громко стучу. Через пару минут на пороге появляется она — моя петля на шее, которая не дает жить мне и моей сестре как раньше. Девчонка такая же сонная, с красными глазами и бледной кожей. Все как обычно. — Ты приехал на целых два часа раньше, — сильнее кутается в свой пушистый халат с каким-то детским рисунком. Молча прохожу в гостиную и сажусь на неудобный персиковый диван. Девушка обреченно вздохнула и проследовала за мной. — Будешь кофе? Этот вопрос слегка вывел меня из состояния полудрема. — Я выпил уже довольно много этого гребаного кофе, — сухо заявляю, смотря куда-то сквозь нее. — Тебе нужно поспать, — констатирует Фрэй. — Это тебе нужно. Ты вообще себя видела? — начинаю закипать. Это не ее дело, что мне нужно, а что нет. — Окей, нам обоим нужен сон и у нас есть на него всего два часа, иначе сегодня мы не сможем рационально мыслить. Мне хотелось только одного, чтобы она заткнулась, поэтому спорить не было смысла. — Хорошо. Посплю в машине. Если проспишь, Фрэй, вытащу тебя из дома раздетой. Поняла меня? Она закатила глаза, проигнорировав угрозу. — Можешь лечь у меня. — Она покраснела, но я промолчал, следуя за ней. Мы поднялись по лестнице на второй этаж и, завернув, оказались в спальне Клэри. Здесь все было так же, как в тот роковой день. Словно вчера, мне было суждено увидеть здесь девчонку, непринужденно спящую в своей кровати. Те же нежно-розовые обои и белые шторы, повсюду картины и семейные фото с матерью и каким-то чудаковатым парнем в очках, и тот же сладковатый запах полевых цветов и груш. Ее запах. — Сладких снов, — зевнув, девушка развернулась, собираясь покинуть комнату. — Стой. Ты ляжешь со мной. Это не обсуждается, — не подумав, вырвалось у меня. Она развернулась, уставившись на меня широко раскрытыми изумрудными глазами. — С чего бы это?! — возмутилась Кларисса, раскинув руки. — Я так хочу. — А еще, что ты хочешь, Лайтвуд?! — Чтобы ты легла и заткнулась. Хватит спорить, мы просто будем спать, ничего большего, — устало потираю зудящие глаза. Почему она постоянно нарывается на неприятности?! — Я никогда больше не лягу с тобой в одну постель, — ее ресницы задрожали, а губы сжались в тонкую линию, от чего мне захотелось подойти и с силой впечатать мерзавку в стену. — Подошла. Сюда. Быстро. — Пошел ты, — сплюнула, выходя прочь. Вскочив, в три счета нагнал непослушную девчонку в дверях, прижав к дверному косяку. — Тебе видимо нравится меня злить, мелкая сучка. А мне нравится, когда ты кричишь от боли, пока я тебя трахаю. Хочешь повторения истории? — сжимаю тонкую шейку, сильнее прижимая маленькое тельце к косяку. Она мотает головой, хватая ртом воздух. Зеленые изумруды снова стали влажными от слез. Блядь, как же меня бесят слезы, но и возбуждают одновременно. — А знаешь, мне резко перехотелось спать, моя маленькая, — шепчу ей на ушко, ослабляя хватку. Снимаю с тонких плеч этот нелепый халат, параллельно прикусывая пульсирующую венку на шее. Она стоит в одной легкой сорочке, такая беззащитная и хрупкая. Хочу терзать ее, чтобы вновь ощутить в воздухе горький запах боли. Садист. Да, я такой. Как же напрягает эта ее болезненная худоба , она словно живой скелет, обтянутый тонкой кожей. Но почему у меня каждый раз сносит крышу, когда она рядом? Почему каждый раз хочу входить только в нее? — Что же ты не кричишь, сладкая?! Или ты смирилась с тем, что стала моей личной шлю… — Не успеваю договорить. Фрэй закрывает глаза, медленно скатываясь по стенке. Из носа вытекает алая струйка крови. Подхватываю ее на руки, абсолютно не понимая до конца, что произошло, и в какой момент перегнул палку. Несусь на второй этаж, буквально врываясь в спальню. Кладу Клэри на кровать, не зная, что предпринять дальше. Ее дыхание еле уловимо, сама девушка бледная, словно первый снег. Нужно найти ванную комнату, возможно, там есть аптечка. Ванную нахожу быстро, а вот лекарства нет. Беру полотенце и мочу его холодной водой. Как же не вовремя ты решила свалиться! Проклиная все на свете, снова возвращаясь к лежащей в бессознательном состоянии девушке. Умываю ее лицо полотенцем, стирая засохшую дорожку крови. Мой взгляд упал на лежащий рядом плед, которым незамедлительно укутываю раздетую мной девушку. Какой же ты ублюдок, Лайтвуд. Почему решил довести ее в такой важный день?! Какая же ты оказывается хрупкая, Кларисса Фрэй, а пытаешься противостоять мне, быть сильной, жалишь меня своим надменным взглядом и холодом. Я ведь хотел, чтобы ей было больно, ведь так?! Тогда почему эта картина вызывает во мне сейчас… жалость? Не помню, когда в последний раз испытывал что-то подобное и испытывал ли вообще. Мне казалось, что мое нутро давно позабыло, что такое чувства и эмоции. Тогда почему, смотря сейчас на это беспомощное создание, мне так дико хочется дать себе в морду? Монстр внутри рычит, желая заткнуть нахлынувшую слабость. Да, именно слабость. — Ты делаешь меня слабее, Кларисса, — шепчу куда-то в пустоту, наклоняясь к неподвижно лежащей девушке. Осторожно убираю огненную прядку с детского личика, проводя большим пальцем по бледной щеке. Такая невинная и безумно сладкая на вкус. Моя. Уже сегодня она навсегда уйдет из моей жизни, вернув прежний уклад на круги своя. Вот только… хочу ли отпускать из своей жизни?***
Вскоре Фрэй очнулась, садясь в кровати и оглядываясь по сторонам. Найдя мой взгляд, она несколько секунд неотрывно смотрела в мои глаза, прожигая дырку. — Сколько я была в отключке?! — хрипло спросила девчонка. — Полчаса, — спокойно отзываюсь, продолжая смотреть на координаты, присланные Валентином с пометкой «Приведешь с собой кого-то, кроме моей дочери, и твоя красивая сестренка подохнет». Мне хотелось рассмеяться ему в лицо, а потом натянуть его ему на задницу. Я всегда работал один, мои конкуренты это знали, но все равно боялись меня, словно трусливые крысы. Они знали, на что способен Александр Гидеон Лайтвуд. Особенно, если трогают самое дорогое. Моя месть будет мучительно сладкой. Я знал, что Валентин боялся проиграть. После своего поражения, кроме сына, людей у Моргенштерна не осталось. Да и кто последует за таким неудачником, будучи не умеющим удержать власть в своих руках? Знаю, что сегодня он приготовит мне ловушку. Вот только это меня не пугало, выбирался из дерьма и похуже. Справлюсь. — Ладно, пойду в душ и через десять минут буду готова, — бесчувственно проговорила она, поднимаясь на ноги. Пошатнулась, но устояла. — Сядь обратно, сначала ты поешь. — Указываю ей в сторону тумбочки возле кровати, на которой стояла кружка сладкого чая и пакетик круасанов с персиковым джемом из моей любимой кофейни. — Не хочу, — отрезала девушка, кутаясь в плед, под которым была почти обнаженной. — Совсем скоро твое тело начнет разрушать само себя, а органы перестанут нормально функционировать. ЧЕГО ТЫ ДОБИВАЕШЬСЯ СВОЕЙ ГОЛОДОВКОЙ, ГЛУПАЯ ДУРА?! — не выдержав, заорал я, смотря, как рыжая вздрагивает. — А чего ты добиваешься, Лайтвуд? Ты ведь хотел видеть меня такой: изуродованной сломленной куклой? Пожалуйста, смотри, ты ведь всегда получаешь то, что хочешь. Тело почти всегда можно заштопать и залатать, вот только мою душу, сердце и гордость, которые ты так часто разбивал, никак уже не склеить. Ты ведь до сих пор хочешь убить меня. Кто знает, возможно, сегодня твое желание сбудется. — Я не хочу твоей смерти, маленькая глупая девочка.— Сажусь рядом с ней, двумя пальцами беря за подбородок. — Тебе нужны силы, не заставляй меня насильно запихивать в тебя еду. Будь хоть раз умничкой. Пожалуйста.