Бессмертный

***

Время не резиновое, да... И чем дольше мы тут находимся, тем больше его утекает, как песок сквозь пальцы... Твари перегруппировались и кинулись со всех сторон, яростно зашипев. Каждая выставила вперед острые когти и зубы, намереваясь вцепиться в свежее горячее мясо. Но мясо думало иначе, поэтому во все стороны засверкали вспышки, словно от магниевых фотоаппаратов, а вода вспенилась, вверх все набирая скорость полетели тысячи блестящих кровью пузырьков. – Фух!.. – выдохнул я, когда твари снова отступили, но я заметил, как по дну со всех сторон пребывает подкрепление. – Мляяя… Да сколько их. Флер развела в стороны руки и пожала плечами. Я огляделся, все проблема в том, что уже ни черта не видно… А вода приобрела вкус соли и металла. И ничего не разглядеть от застывшей, словно туман в воздухе, кровавой мути. Когда твари решили атаковать, я заметил сразу, хаотичное движение вдруг стало целенаправленным, они сгруппировались и ударили, словно единый косяк хищных рыб… – Орбис! И вода вокруг закрутилась смертоносным смерчем, швыряя атакующих во все стороны. Честно, не знал, не знал, как сработает заклинание в воде, но обошлось. – Если что, – предупредил я, – это ты сделала. Поттер так не умеет… Флер хмыкнула и кивнула. Я наподдал энергии в смерч, расширяя его и отбрасывая испуганных тварей еще дальше. Но тут я понял, что поспешил с выбором заклятия… Внутри смерча вода начала закручиваться, дергая за ноги и за руки, меня понесло в сторону, подтягивая к водовороту. Флер опасливо огляделась и глянула на меня с испугом. – Все нормально, – сказал я, с силой дернулся, и преодолев тягу, подплыл к девушке. Только все не нормально. Упустил контроль над плетением, самоуверенно накачав его энергий и внедрив в стандартное плетение блок сохранения структуры. Таким образом можно не контролировать плетение, сосредотачиваясь на нем, оно работает само, а ты только знай перемещай куда нужно да подкачивай энергию. Я в очередной раз попытался подхватить контроль над структурой или банально развеять, но она не подчинилась, став полностью самостоятельной. И так оно проработает, пока не закончиться энергия… А нам что, куковать тут все это время, сопротивляясь волнам? – Ну кто же знал, что оно так себя поведет под водой… – буркнул я, пообещав больше не экспериментировать в водной среде. По крайней мере – сегодня… Флер что-то промычала и вопросительно уставилась, ее тоже тянет к краю, но нога плотно запуталась в водорослях, и девушка просто качается туда-сюда, плавно махая руками, чтобы держать равновесие. Я рванулся вперед и вниз, чувствуя, как от усилия моментально забиваются мышцы, и в голове пульсирует кровь, и оказался возле ног подруги. Бесцеремонно ухватился за ногу ниже колена, ощутив под ладонью натянутые, словно струны, мышцы. – Судорога?.. Девушка кивнула, морщась от боли. – Плохо… – пробурчал я. Одной рукой держась за ногу девушки, чтобы не отплывать, другой начал посылать в водоросли серии «секо», но заклятия только увязают в плотной мякоти растений. Внезапно заметил, что ноги девушки выглядят как и положено выглядеть нормальным ногам, и мысленно сплюнул. – Черт с тобой! – ругнулся я и достал нож. Холодный и острый металл охотничьего ножа не подвел, легко перерезая мясистые растения, плохо восприимчивые к колдовству, но хорошо – к железу. Пожалуй, стоит сделать нечто похожее. В мире магии нож в рукаве может оказаться самым настоящим тузом. Наконец, водоросли поддались, и нога высвободилась. Флер тут же потянуло к краю водоворота. Я ухватил ее за руку и дернул на себя, обхватывая за талию. – Асцендио! Меня дернуло за руку и потащило вверх, воронка осталась позади, ноги сразу отпустила тяга, и я в обнимку с девушкой свободно вылетел в тихую воду. Но сразу тормозить не стал, а усиленно заработал ногами-ластами, загребая воду еще и рукой, другой придерживая девушку, стремительно поплыл, отрываясь от смерча как можно дальше. Мельком глянул назад, там закручивается в спирали кровавая взвесь, но даже так разглядел, что гриндилоу разбросало во все стороны, изрядно покалечив. Я плыл как можно дальше, с такой силой махая ногами, что мышцы забились и заныли, но когда кровавое облако скрылось из вида, слегка замедлился, продолжая скользить по инерции. Флер дернулась, высвобождаясь, я тут же отпустил, и девушка отплыла излишне резко. – Давай ласты колдуй и поплыли... Она сосредоточилась и прикрыла глаза, расслабилась и замерла, тут же начала медленно всплывать. Здесь уже вода прозрачнее, с поверхности к нам прорываются острые блики света, высвечивая витающую повсюду взвесь. Флер как раз поднялась чуть выше, и солнце подсветило ее со спины, подчеркивая изящную фигуру. Я замер, любуясь, отчего пропустил момент, как девушка взмахнула палочкой и превратила ступни в длинные ласты, а потом вопросительно посмотрела. – Поплыли, – решил я, сориентировался в направлении, и поплыл первым. Мы быстро преодолели подводную пустыню, когда дно полностью голое, без всяких растений и даже камней, и пока пересекали, по позвоночнику бегали острые иглы непонятной тревоги, но когда пустыня ушла за спину, все бесследно исчезло. Мимо пронеслись подводные колоны, слева показалась высокая скала, что уходит глубоко ко дну, а пиком разрезает поверхность озера. Рядом проплыла стайка рыб, чересчур крупных и с острыми зубами, но нас не заметили. В стороне, покачиваясь, барражирует плавающий риф, на котором расположился огромный метровый краб. Под нами показалась глубокая расщелина, там такая густая и плотная тьма, что заломило виски, стоило всмотреться. Но почти сразу она скрылась за спиной, а дно резко скакнуло вверх. Мы тоже слегка всплыли, преодолевая подводный холм, который сразу же побежал вниз, открывая вид на широкую долину, в которой раскинулся город из одноэтажных каменных домиков, частично разрушенных и явно построенных не местными жителями. – Нам туда, – указал я на видневшуюся в центре городка круглую площадь. Я поморщился от накатывающей тошноты и слабости, хотя рана на ноге не кровоточит, но болит и, похоже, там был яд. – Поплыли, – проговорил я, пытаясь работать ногами в полную силу, но слабость все сильнее. Я стиснул зубы и помотал головой, отгоняя накатившую муть и потемнение перед глазами. Мы опустились ниже, двигаясь по центральной улице городка. Со всех сторон каменные домики, покрытые водорослями и зияющие пустыми глазницами темных окон, но там постоянно кто-то шевелится. Я огляделся, рассматривая местных обитателей. Стоило приплыть, как со всех сторон высыпали русалки, но близко приближаться не стали, а держаться на отдаление, подозрительно наблюдая маленькими выпученными глазками. Они начали постоянно мелькать то сзади, то спереди, словно собираются напасть, напрягая и раздражая. – Не обращай внимания, – посоветовал я, когда Флер начала вертеть головой, пытаясь уловить взглядом всех обитателей города. Домики уплыли за спину, а мы оказались на широкой каменной площади. Она раскинулась большим кругом, по периметру которого протянулись плавно шевелящиеся от движения воды водоросли. А в центре три веревки, к каждой привязан пленник. Гермиона, Рон и сестрица моей подруги. – Смотри-ка, – сказал я, – мы вторые. И мне все же подсунули Рона. Но это они так думают. Я подплыл к одной из веревок и вскинул палочку. Лезвие рассекло плотную ткань, и Гермиона начала медленно всплывать вверх. Флер уже отвязала сестру и крепко обняла одной рукой, другой помахивая и поддерживая себя в воде. Сзади раздался яростный писк-шипение русалок. Я обернулся. По главной улице, откидывая мощной головой встречных русалок, понеслась акула, впрочем, только спереди акула, а сзади задница и ноги человека. – Двигаем, двигаем, – поторопил я, подхватывая Гермиону и устремляясь на поверхность. Флер не стала ждать и первой начала подниматься наверх. Я следом… Вокруг плавает муть, и солнца не видно, только слабые лучи прорываются сквозь густую пленку воды, а у самой поверхности складывается переливающийся солнечный шар искаженного света. От вида тусклого солнца резко поплохело, захотелось на свежий воздух, с удвоенной силой накатила тошнота, пробрал озноб, а ноги стали ватными, меня понесло в сторону, мир покачнулся… К черту! Я мотнул головой и усиленно задышал, вентилируя легкие. Отпустило… Флер у поверхности замедлилась, притормаживая. Я глянул вниз. Крам подплыл к последнему пленнику и замер, недоуменно вертя рыбьей башкой. Явно не рыжего ожидал встретить. Я весело ухмыльнулся и направился к подруге. Поравнялся с девушкой и посмотрел вопросительно. Она кивком головы указала на поверхность. – Дамы вперед, – сказал я, борясь с накатывающей дурнотой и слабостью. Она фыркнула и всплыла. Я не стал задерживаться, бросил последний взгляд на Крама, а потом медленно вдохнул и одним мощным рывком взвил себя на поверхность. Солнце тут же резануло глаза острыми пылающими когтями, а холодный воздух леденящим штормом ворвался в легкие. Я заморгал, прогоняя красные пятна, шею прочертили огненные всполохи. Несколько мгновений боролся с болью, по чуть-чуть вдыхая обжигающе ледяной воздух, а потом резко, как отрезало, все прошло. Солнце перестало бить яркими лучами, превратившись в едва пробивающийся сквозь серые густые облака шар тусклого света. А воздух приятной прохладой ворвался в легкие, позволяя с наслаждением сделать глубокий вдох. Я обратился обратно в нормальное человеческое состояние, сразу ощутил свою беспомощность, когда понимаешь, что ты уже не как рыба в воде. Рядом судорожно вдохнула и зашлась кашлем Гермиона. Я поддержал ее на воде. – ’Арри, – позвала Флер, я обернулся, и она, блеснув красивыми глазами, прошептала: – Спасибо… – Обращайся, – заверил я с улыбкой. – Поплыли? Она прижала к себе сестренку, помогая той удерживаться на воде, и направилась к берегу, а я повернулся к Гермионе. – Ты как?.. – Нормально, – улыбнулась девушка мне и с напряжением и неприкрытым раздражением посмотрела на Флер. – Мы первые?.. – Нет, – ответил я, потихоньку начиная грести к берегу. – Фред первый. Крам последний. Гермиона спохватилась: – А Рон? Его тоже забрали вместе со мной… Я посетовал: – Не повезло ему. Она отпрянула. – Гарри, ты оставил его?! – Его забрал Виктор. Гермиона сощурилась. – Но он его даже не знает… – Познакомятся заодно, – буркнул я. – Рон будет счастлив… – Это меня должен был спасти Виктор! Я протянул с притворной обидой: – Ты расстроена, что тебя спас я?.. Девушка смутилась. – Нет… Просто это же не по правилам… Я произнес твердо: – Ты подруга и ты девушка, поэтому я кинулся спасать тебя первой. – Извини, Гарри… – буркнула она спустя несколько минут. – Забыли. Гребем… Флер слегка притормозила, дожидаясь нас. – ’Арри, плыви пе’гвым, – сказала она. – Дамы вперед, – отказался я. – Я же джентльмен, как я могу… Она покачала головой. – Если бы не ты, я бы не доплыла совсем… – Думаю, ты бы справилась, – заверил я. Она призналась понуро: – Я уже соби’галась звать на помощь, когда появился ты. Я вздохнул и произнес решительно: – Ладно, поплыли вместе. И давайте быстрее, устал я что-то… Меня и вправду уже покачивало не шуточно, а тошнота стала просто невыносимой. Борясь со слабостью во всем теле, я начал загребать воду, стремясь быстрее оказаться у возвышающихся впереди трибун. Но как назло, это оказалось гораздо сложнее, чем я думал. Когда мы достигли трибун, в уши ворвался яростный шум криков и рукоплесканий, но я не обратил внимания, пытаясь прогнать появившийся в ушах звон и ломоту в висках, с трудом продолжая передвигать задеревеневшими конечностями. На пирс вылез первым, помог Гермионе, подал руку Флер и ее сестре, растратив на это последние крохи силы, после чего рухнул на пол, тяжело дыша и всматриваясь в ходившее ходуном небо. Тут подбежали болельщики и начали поздравлять и расспрашивать, но я не обратил внимания, только поморщился и, кряхтя, поднялся, игнорируя радостные хлопки по плечам. Пробежался взглядом по лицам, приметил Невилла, скромно топтавшегося в сторонке, и пробился к нему, бесцеремонно отпихнув назойливых фанатов. – Нев, дружище, дай мою сумку! – попросил я хрипло. Он протянул сумку, перекинув через руку мой плащ. Заклинание согрева уже слетело, поэтому теплый плащ был бы весьма кстати, накинутых на меня трех полотенец не хватало, студеный февральский ветерок больно обжигал ноги и пробирал даже сквозь плотную махровую ткань. Но в первую очередь сунул руку в сумку, нащупал фляжку, дрожащими пальцами открутил колпачок и приложился к горлышку. Внутрь хлынул горький полынный напиток, в нос ударил запах трав и мяты, а в желудке взорвался яростным огнем. По всему телу побежали мурашки, я вздрогнул, но потом стало распространяться приятное тепло. Полегчало. Шум в ушах стих, остался едва различимый отдаленный звон, тошнота почти исчезла, сознание прояснилось, и картинка перед глазами перестала шататься, замерла и стабилизировалась, даже дышать стало легче. Я сделал еще глоток и убрал фляжку в сумку. После чего быстро обтерся полотенцем, с силой растирая кожу, и накинул теплый плащ. На меня опять навалились поклонники и болельщики, оттеснили, похлопывая по плечам. Но тут над толпой мелькнули рыжие макушки, схватили за руку и дернули из толпы. – Спасибо, – сказал я, облокачиваясь на деревянный столб, один из тех, что поддерживают второй этаж трибун. – Ну как там? – поинтересовался Фред. – Нормально поплавал? – Неплохо, – заверил я. – Отдохнул, искупался. Как на курорте... Я огляделся, но на нас уже не обращают внимания, все ждут решения, посматривая на ложе судей. – А вы? – спросил я. – Понравилось путешествие? – Особенно мне, угу, – буркнул Джордж. – Когда тебя захомутали? – Да прям с утра, перед турниром. Сказали, директор вызвал. – Но мы что-то такое сразу заподозрили, – покивал Фред. Джордж подтвердил: – Только меня вызвали, сразу все ясно стало. – Ну да, – сказал я, – это было очевидно. Фред посмотрел задумчиво. – Меня вот что интересует, – сказал он, – почему ты так долго плыл? Я поморщился. – Гриндилоу. Он вскинул бровь в изумлении. – Ты заплыл к ним на территорию что ли?.. – Заплыл. – Зачем? Я заверил с честным взглядом: – Заблудился. Он глянул с подозрением. – Чувствую, врешь ты, мой друг… Я развел руками и признался: – На самом деле, я помогал Флер. – Тогда понятно, – кивнул Фред, потом подумал и добавил несколько неуверенно: – Не скажу, что это умно… Я отмахнулся. – Знаю. – И что? Я ответил лаконично: – Ничего. Я знаю твое мнение. Не будем об этом! Он пожал плечами. – Как скажешь… Тут толпа зашевелилась упорядоченно, явно настраиваясь вниманием на центральную нижнюю трибуну, куда спустились все судьи, а директор вышел вперед. Я откинулся затылком на толстый и влажный столб, прикрыв глаза, потому что опять начало мутить, и закружилась голова. Так и стоял, глубоко дышал. Дышал и дышал, стараясь прогнать тошноту и звон в ушах. Что ж такое-то… Кто-то потряс за плечо, и я с неудовольствием открыл глаза. – Поздравляю, – сказал Джордж. – С чем? Он посмотрел непонимающе, а Фред спросил недоуменно: – Ты в облаках витаешь что ли?.. – Задумался. Джордж покачал головой и отвернулся, кого-то высматривая в толпе, а Фред пояснил: – Тебе второе место присудили. – Хотели первое, – сказал вернувшийся Джордж. – За высокие моральные качества. – Но решили, что они недостаточно высоки? – пошутил я. – Вовсе нет, – рассмеялся Джордж. – Эх, надо было еще кого-то спасти… – сказал я обидчиво. Братья переглянулись. – Русалку? – спросил Джордж. – Или нашего братца? – переспросил Фред. Джордж с сомнением покачал головой. – Лучше русалку… – протянул он. Я фыркнул возмущенно. – Вы их видели?! – Мы… – …их… – …видели! Но меня было не сбить их известным трюком, поэтому бросил в ответ: – Тогда что?.. – А ты… – …нашего братца видел? Я рассмеялся. – Туше! Конечно лучше русалки, хоть и такие… э… бракованные… – Тут главное любовь, – пояснил Фред. – Это уж точно, – согласился я. – И высокие моральные качества… Они дружно рассмеялись, опираясь друг на друга. А я посматривал по сторонам, выискивая взглядом знакомые лица. Испытание завершилось, поэтому народ потихоньку потянулся кто к тропинке, ведущей к замку, кто в аппарационный круг. Французы и болгары в большинстве своем тоже двинулись к кругу – провожать прибывших посмотреть турнир родственников. – Ладно, увидимся, – попрощался я с все еще ухмыляющимися братьями и направился к берегу. Вышел на длинный пирс и побрел к земле. Сознание опять начало затуманиваться, голова закружилась, а в ушах поселился неприятный, будто комариный писк, звон. Я на ходу извлек из сумки флягу и отхлебнул, вздрагивая, а потом ощущая благородное тепло. Плотнее запахнул плащ, одежда уже высохла, но прежде, чем ступить с деревянных досок на землю, достал из сумки ботинки, быстро зашнуровался, и тогда только пошел. Сразу ко мне шагнул Барти Крауч. – Прекрасное выступление, мистер Поттер, – сказал он со скупой улыбкой. – Спасибо, что оценили, сэр, – ответил я. – Я знаю твою историю, Гарри… «Еще бы ты не знал», – хотел ответить я, но промолчал. – Удивительная история… – протянул он и двинулся вдоль берега. Я пошел рядом, а Крауч продолжил: – Трогательная, но удивительная… Я промолчал, внимательно наблюдая за ним. – Да уж, – сказал он. – Потерять родителей… Это не просто пережить… Я опять промолчал, но ему, казалось, и не нужен ответ. – Но жизнь продолжается, – ответил он с полуулыбкой. – Жизнь продолжается… Ты побеждаешь вновь и вновь… Я тоже слегка улыбнулся, сказал, чтобы сказать хоть что-нибудь: – Да, сэр… Он покивал, останавливаясь, а я заглянул ему в глаза, и чем дольше всматривался, тем больше казалось, что там, за обычными глазами, притаился густой туман. – Бартемий! – раздался сзади хриплый голос. Крауч вздрогнул, посмотрел мне за спину. Я развернулся, наблюдая, как приближается Грюм. – Пытаешься переманить Поттера в министерство? – проговорил он с непонятной злостью. Барти посмотрел недоуменно, изогнул бровь в немом вопросе. Грюм скривил лицо, покрытое шрамами, дернул языком, облизывая губу. – А как же мальчик, что ушел в министерство и не вернулся?! Барти вздрогнул, как от удара током, и я не заметил, но почувствовал всеми фибрами моей магической души, как в нем что-то изменилось, что-то рухнуло. Он невидящим взглядом уставился перед собой и, ничего не ответив, зашагал в лес. Грюм подозрительно зыркнул, но отвернулся и достал из кармана фляжку, жадно приложился к горлышку, кадык заходил туда-сюда. После чего хмуро оглядел меня с ног до головы. – Паршиво… – Простите, сэр?.. – переспросил я. – Паршиво выглядишь, Поттер, – сказал он и зашагал в сторону замка. Опять накатила слабость, а звон в ушах усилился, в висках запульсировала кровь, каждый удар сердца отдает противной болью в затылке. Паршиво… Это точно. Я достал флягу и отхлебнул. После чего оглянулся, выискивая случайных свидетелей, но таких не обнаружилось. Я задумался над судьбоносным вопросом, спасать или не спасать. Но ведь оказался в этом мире явно неспроста. И будет неплохо спасти жизнь человека, особенно когда это тебе ничего не стоит. Особенно на фоне того, сколько этих жизней еще возможно предстоит отнять… Слегка подчистить совесть, отбелить будущие грехи… Уравновесить баланс весов, так сказать… Догнать Крауча удалось без проблем. Он все также продолжал шагать по лесу, пошатываясь из стороны в сторону и большим полукругом заворачивая в сторону замка. Похоже, именно сейчас в нем идет борьба. – Мистер Крауч! – крикнул я. – Ау! Стоять, работает аврорат!! Гм… ну надо же, неплохо звучит… – оценил я. Но Крауч не оценил. Он словно и не услышал, продолжая все так же идти и пошатываться. Я вскинул палочку и произнес: – Ступефай! – и красный луч ударил в спину. Спасти человека – это дорогое удовольствие. Такое же дорогое, как и лишить жизни… Особенно чрезмерно дорогое удовольствие – спасти в нашей ситуации. Невозможно предсказать, как это скажется на событиях, они просто-напросто могут выйти из-под контроля. Нет, сейчас живой и адекватный Крауч ни к чему в нашей игре. Иначе она может перестать быть нашей игрой. Я решительно подошел к оглушенному мужчине и присел рядом, схватил за плечо и взмахнул палочкой, в момент выстраивая в голове образ места. – Аппарейт! Скрутило, сдавило, выжало, протаскивая через тонкий резиновый шланг, гранитной тяжестью за руку потянула дополнительная ноша, выворачивая плечевой сустав в обратную сторону. Казалось, перемещение длилось всего несколько секунд, но для меня они растянулись в долгие минуты. Наконец, вывалился где-то в лесу, ноги и руки тут же поскребли по земле, доставляя тело к ближайшим кустам, где вывернуло желчью. Далекое перемещение прошло неудачно… – Ох! – простонал я от прострелившей виски боли. – Когда ж это закончится… Приподнявшись на локтях, принял сидячее положение и в очередной раз приложился к фляжке, прогоняя последствия отравления. Ничего, сейчас закончим тут, и пойду сдаваться в больничное крыло… Я поднялся на ноги, обошел скалу, немного полюбовался на обугленную землю и все так же торчащие здесь посохи друидов. Стоило бы уничтожить улики. Но раз за два месяца никто не пришел, значит, и не придут. После чего вернулся обратно к Краучу. Ухватил за ноги и оттащил в пещеру, которую приметил еще в декабре. В самом конце земля уходит вниз, образуя впадину, туда и закинул Крауча. Рука достала из сумки стеклянный флакон с темно-изумрудным зельем и влила содержимое в оглушенного. Теперь через несколько часов тело онемеет, даже окаменеет, сильно окаменеет, погружаясь в состояние, подобное тому, какое было у жертв василиска на втором курсе. Замечательное зелье… Побочные эффекты правда так себе… но кто их читает? Я извлек из сумки мантию, немного постоял, наслаждаясь мощью и теплом активированного артефакта. Невесомая ткань взмахом крыла опала на человека, тут же исчезая вместе с ним. Теперь никто его не найдет. А через месяцок заберу его на Гриммо. Откачаю настойкой. Надеюсь, что заберу… Не зря же с Блэком встречу назначил… И в свое время Крауч выйдет на политическую арену. Я думаю, не стоит говорить, под чьим флагом?.. Я выбрался из пещеры и глубоко потянул легкими морозный воздух, потом взглянул на небо, где плывут тяжелые свинцовые тучи, вот-вот намереваясь разразиться громом и молниями. И даже подкатывающая дурнота и легкий звон натянутых струн в ушах не поколебили уверенность, что мне начинает нравиться этот мир. Определенно, в нем что-то есть. Значит, умирать пока рано…