* * *
Наруто чувствовал себя неважно. Ночью, когда температура в лесу опустилась еще на несколько градусов, его колотило, как в сорокаградусный мороз. Он ворочался на лежанке и временами безрезультатно шарил руками вокруг себя в поисках одеяла или хоть чего-то, что могло бы его согреть. Голова раскалывалась от бесконечных болей, грудь — от кашля, беспокоило горло. Пояс Сакуры уже давно сполз с его лба и сейчас лежал где-то в стороне. Грипп прогрессировал, и температура тела Наруто стремительно приближалась к сорока. Парень уже выпал из реальности и потерял ощущение времени, сна и бодрствования. Пару раз ему удавалось забыться в короткой дреме, но через несколько минут его обязательно выдергивало обратно, и он просыпался весь в поту. А когда, к полуночи, болезнь ненадолго ослабила хватку, он решил, что провалялся здесь несколько дней. Чуть позже все началось по новой. В голове Наруто всплывали короткие обрывки недавних воспоминаний, смешивались в хаотичный вихрь и кружили, сталкиваясь с надломленным сознанием. Многие из них были бессмысленны, у многих рассудок цеплялся за бесполезные мелочи, зацикливая на них все свое рассеянное внимание. Ощущение складывалось такое, будто ему под череп засунули работающий миксер, да еще и зачем-то вылили литр расплавленного свинца. Наруто одолевали судороги, когда он на короткое время терял сознание, и это было невыносимо. Он будто тренировался в усиленном режиме двое суток подряд — до того болели все мышцы. Рассудок то метался, как птица, посаженная в клетку, то затухал, превращая мысли в сплошную тянучку. Блондин держался за голову, пытаясь хоть как-то унять боль, но ничего не помогало, а новые приступы кашля иголками вонзались в виски. Его пустой взгляд носился по листьям над головой, земле, корням, недоделанному забору, и после очередной вспышки он бесцельно вытянул руку перед собой. — Сакура… Наруто замерзал. Он вспомнил, как сутки назад Сакура попросила его согреть ее, и он согрел. Как же сильно сейчас хотелось попросить ее о том же. Парень знал, что она не откажет, но на самом деле об этом он почти не думал. Точно так же, как умирающий просит стакан воды, не принимая в расчет, что может его не получить, Наруто просил тепла и утешения. Он хотел позвать девушку еще раз, но ослабший голос проявил себя лишь шепотом. Агония продолжалась. В голове все путалось, а из-за высокой температуры парень стал думать о том, о чем, наверное, никогда бы не думал, будь он в здравом уме. Он вдруг почувствовал себя одиноким, никому не нужным и воображал, будто, если он сейчас умрет, ничего не изменится. Тусклый свет луны пробирался внутрь маленького убежища и попадал ровно на его лицо. Точно, ничего ведь не изменится. Солнце так и будет всходить день за днем, вода в реках продолжит течь в только ей известном направлении, а облака никуда не денутся с небес. Наруто не понимал, для чего тогда он живет, и на волне нерадостных мыслей ему стало казаться, что он действительно умирает. И уже не хотелось так сильно бороться за жизнь, кому-то что-то доказывать и ломать стереотипы. Только вот бесконечная боль не оставляла в покое. Узумаки вертелся до тех пор, пока не скатился с футона на землю. Короткое падение слегка отрезвило его, и он поднял голову, глядя на звезды снаружи. Около минуты понадобилось на то, чтобы осмыслить происходящее, и Наруто в полной мере осознал, что сейчас царствовала глубокая ночь. Он прислушался. Никаких звуков, кроме далекого пения цикад и его собственного хриплого дыхания, слышно не было. Но где же Сакура? Носитель девятихвостого уперся руками в землю перед собой, медленно разогнул колени, и тут же его повело в сторону. Голова закружилась так сильно и резко, что он едва не вырубился прямо здесь. Сморщившись от боли и слабости, Наруто кое-как выпрямился и походкой годовалого ребенка вышел из домика. — Сакура? — позвал он девушку снова, уже громче. Собственный голос болезненно резанул по ушам, но в ответ — тишина. «Она же обещала мне никуда не ходить. Черт!» Привычному ходу мыслей мешал туман в голове и жар. Парню вновь пришла в голову навязчивая мысль: ее схватили, а в кустах — где-то там, где начинался лес и куда не попадал лунный свет — притаился враг и наблюдал уже за ним. Сквозь боль всплыли картинки: Сакура в крови, ее запястья мертвой хваткой сжимают веревки, в зеленых глазах страх, дыхание прерывистое, слезы, розовые волосы перепачканы в красное, множество ран и блеск холодного оружия, несущего смерть. Подсознание завопило, рассудок закричал, сердце затрепыхалось, неистово вырываясь наружу. Наруто упал, потому что его ноги подкосились, а самого затрясло, теперь не только от холода, но и от страха. Он оккупировал его тело, обволакивая невидимой пеленой, заставляя дрожать руки и ноги от бессильного желания что-то исправить. Наруто верил каждому образу, каждой мысли, рождающейся в голове, будто все это было правда — настолько яркие картинки ему являлись. Он ударился лбом в твердую землю, специально, чтобы притупить боль. Кулаки сжались до боли в костяшках, с удивительной для больного человека силой. От депрессии не осталось и следа, и сейчас шиноби думал только о Сакуре. Нужно было найти ее. Вопреки всему — найти и вернуть, что бы ни случилось. Наруто считал это своим долгом. Он собрался с силами и, скрипя зубами, поднялся; плавающий взгляд вскоре сфокусировался на деревьях. Отчего-то он был уверен: туда. Рассудок все еще находился в бреду, голова все так же раскалывалась, а из грудной клетки без изменений вырывался тяжелый кашель, но сейчас остановить его не могло ничего. И, шатаясь, Наруто поплелся в ту сторону, куда тянуло его подсознание. В совершенно противоположную от той, куда шесть часов назад ушла Сакура.* * *
Девушка уже сбилась со счета, сколько раз за сегодня она видела этот толстый старый дуб. Огромная трещина красовалась в основании его ствола, и было похоже, будто кто-то большой и голодный откусил кусок от дерева. Скорее, это была даже широкая выемка. Издалека она зияла зловещей пустотой, и Сакура каждый раз пугалась, не сумев привыкнуть к этому дубу и на десятый раз. Над ней как будто издевались. В полной темноте жуткое дерево с исключительно голыми ветвями навевало мрачные мысли, но дело было не только в этом. Оно появлялось вновь и вновь, но то, что его окружало, каждый раз менялось. Дуб стоял то посреди хвойного леса, то в чаще, то на краю поляны, то у крохотного заросшего пруда, и это лишний раз напоминало Сакуре, что она ходит кругами, и если кое-кто не захочет, она никогда не вернется к своему логову. И да, куноичи уже проверяла это странное дерево на предмет разгадки всего того, что с ними здесь происходит. Она обошла его несколько раз, запоминала точное расположение ветвей и даже примерный состав грунта, ставила метки на коре. В итоге ей удалось выяснить некоторые вещи: дуб проявлялся только сам по себе и рос то на сухой подзолистой почве, то на более влажной, и однажды Сакура обнаружила его даже на болотной. Метки оставались в тех же местах и никуда не исчезали. Однако все это никак не помогало Харуно вырваться из лесного лабиринта и вернуться к Наруто. Как он там? Сакура всерьез беспокоилась, ведь ее не было уже несколько часов. Почти наверняка он успел обнаружить ее пропажу, а зная его, девушка не сомневалась: Узумаки отправился на поиски. Что, если они оба заблудятся и никогда не найдут друг друга? Что, если Наруто станет хуже? Она думала об этом все больше, и постепенно нервы начали сдавать. В очередной раз встретив треклятый вездесущий дуб, Сакура просто разнесла его в щепки. Может, Наруто и не услышит грохот, но ей хотя бы немного полегчало. Она пробиралась через заросли молодых елочек, преграждавших путь колючей стеной, как вдруг где-то сзади послышался шорох листьев. Девушка тут же напряглась, достала кунай, спрятанный в сумку уже довольно давно — расслабилась, — и прислушалась. Она слышала похожий шорох около часа назад, но тогда решила, что это был заяц или белка. Около минуты она просто стояла на месте, а затем шорох повторился. Очень короткий, не слишком похожий на животный, и одновременно достаточно отчетливый. — Кто здесь? — громко спросила Сакура. Реакции не последовало. Она смотрела примерно в ту сторону, откуда слышался звук, но в ночной темноте что-то различить было трудно. Тем не менее, ей помогал штиль — листва на деревьях не смела даже шелохнуться, и любое движение тут же было бы заметно. Сакура не рисковала и выждала целых пять минут прежде, чем двинуться дальше. Мало ли какая живность могла шуршать в лесу — не становиться же из-за этого параноиком. Лунный свет мягко ложился на высокие худые стволы сосен, вырывая из мрака красивую рыжую кору. Земля очерчивала невысокие пологие холмики аккуратными волнами. В воздухе стоял свежий запах хвои, земли и прошлогодних листьев. Сакура всегда любила лес. Он привлекал ее своей красотой, бесчисленным количеством тянущихся к небу деревьев, всегда таких разных, привлекал приятной затененностью от палящего летнего солнца, привлекал цветами, грибами и ягодами, шишками и зеленой травой, корнями, торчащими из-под земли, и узенькими тропами. Но сейчас, ночью, окруженная дикой природой, деревянными гигантами и тысячей мест, в которых можно спрятаться, она испытывала некое волнение и даже страх. До рассвета было еще далеко. А дальше лес будто сорвался с цепи. Сакуру напугала сова, взлетевшая с ветки; пять минут спустя она наступила на длинный сук, который переломился под ногой, а где-то рядом послышался шорох потревоженных листьев; еще через десять минут слева от нее зашевелился куст, почти так же, как в первый раз. Она начала подозревать пауков, которые могли притаиться где-то там, в тени, выжидая, пока добыча выбьется из сил. Девушка вздрагивала от каждого шороха, и потому очень быстро ее нервы оголились. Глаза впивались в темноту с жадностью, уши старались различить мельчайшие звуки, руки сдавливали рукоятку куная все сильнее. В очередной раз, когда шуршание послышалось сразу с двух сторон, Сакура остановилась. В этот раз все было иначе. Один из звуков доносился спереди, другой — сзади и справа, первый был отрывистым, более тихим, второй — наоборот, четким и почти беспрерывным. Девушка слегка повернулась, чтобы боковым зрением видеть и ту, и другую сторону. Она насторожилась, готовясь к схватке, но звуки не менялись. Сакура швырнула кунай влево, где звуки были более тихими. Стук о дерево — и шуршание в том месте прекратилось. — Выходи, я знаю, что ты здесь! — почти выкрикнула она и, еще не договорив, услышала, как слева кто-то пустился наутек. Животное. Его звуки быстро удалялись, и по мере этого Сакура повернулась лицом туда, где все еще слышалось беспрерывное и более отчетливое шуршание. Девушка была настроена на схватку. Несмотря на обстоятельства, она была почти уверена, что враг перед ней и вот-вот себя раскроет. Она прокручивала в голове возможные ходы, подготавливала себя, гадала, кем же будет их враг, и ждала его почти с нетерпением. Ее лицо украшала красивая полуухмылка и блеск самоуверенности в глазах. А потом из кустов спереди что-то вылетело. Сакура только увидела короткий отблеск тончайшего инструмента, в следующую секунду прорезавшего ее щеку. На такой скорости невозможно было уклониться, и девушка вскрикнула от неожиданности, машинально отвела взгляд в сторону улетевшего оружия. Около секунды взгляд зеленых глаз лихорадочно хватался за видимые объекты: обломок ветки, кусок отвалившейся коры, низкорослая зелень, — но искомого инструмента Сакура так и не нашла — а потом, опомнившись, она снова развернулась к врагу. Осознание ситуации мгновенно пронзило девичий разум. За ничтожное время ей удалось прокрутить в голове все. Отблеск пролетевшей иглы подсказал, что скорее всего это был сенбон, возможно укороченный, или что-то подобное. За ту секунду, что она отвлеклась, на нее не напали, и этим противник показывал свое превосходство. Он безбоязненно шелестел листьями, позволяя себя обнаружить, но Сакура все еще его не видела, и это она тоже не оставила без внимания. Взвесив ситуацию, она сделала выводы, которые тут же сковали ее леденящим страхом: только что ее могли убить; противник может повторить попытку, и она все еще его не видит. Инстинкты взбунтовались против разума, адреналин хлынул в кровь, заставляя сердце биться быстрее. У нее не было преимуществ, и все, что оставалось: бежать — так подсказывало подсознание. Спасаться неизвестно от кого, уносить ноги, пока не поздно. Сакура помедлила еще две секунды, а потом развернулась и побежала прочь на всей скорости, на которую была способна, точно так же, как минуту назад от ее куная убежало неизвестное животное. Ноги часто ступали на неровную землю. Девушка старалась не наткнуться на какой-нибудь сук, чтобы не упасть, ведь тогда ее бы точно настигли, и пока что ей это удавалось. Дыхание быстро сбилось, по лицу хлестали листья и царапались ветки. Скоро она выбежала из смешанного леса в почти чистый ельник, и бежать стало немного проще. В ушах больше не шелестели листья, потревоженные то ли собственными ногами, то ли ногами преследователя, зато теперь их закладывал страх. Сакура даже не ощущала боли от пореза, хотя кровь уже успела измазать ее щеку и скатиться к шее. Удивительно, как быстро обострилась ее жажда жизни и как неистово она убегала от опасности. Всю былую уверенность смело за долю секунды. Она больше не думала о том, кто это был, не думала, зачем ее запугивают, не думала, почему меняется лес. В голове билась лишь одна мысль: спастись. И остановилась она только через десять минут, когда скорость перемещения начала заметно падать. Но расслабиться не позволял страх. Сакура старалась отдыхиваться максимально тихо, чтобы в случае чего различить посторонние звуки. Она поспешила достать еще один кунай, однако ничего не происходило. Ночной лес снова оккупировала полная тишина. На протяжении следующего часа Сакуре не позволяли расслабиться. Шорохи временами повторялись, и девушка была напряжена просто до крайности. А едва звук становился опасным, она снова убегала, пусть и не так далеко, как в первый раз. Ее боевой дух выкорчевали полностью, оставив пустую яму, тут же заполнившуюся чувством голодного ужаса. Она подумала о Наруто, храбром, уверенном в себе, смело идущим в бой, и ей невероятно захотелось к нему. А потом она вспоминала, что он болен, и ее бросало в панику, нервы крушились на тысячи осколков, как ледяная ваза, а на глаза наворачивались слезы. Ее уже тошнило от беспросветной темноты, от бесконечных деревьев. Хотелось вырваться отсюда, но убежать не получалось. Теперь она пугалась каждой мелочи. Вскрикивала, когда ее лицо ловило паутину, сжималась в комок, когда стоящая вдалеке ель напоминала силуэт, и уже несколько раз ее начинало трясти, когда в кроне деревьев над головой воображение вдруг вырисовывало врага. Чуть позже лес накрыло слабым туманом, и тогда Сакура, невероятно уставшая и практически сломленная, просто села под дерево и обняла колени. Ей не хотелось больше ни бежать, ни прятаться, ни что-то искать. Те, под чьим контролем находился лес, все равно сделают по-своему. Два дня назад она говорила, что ей плевать на то, что, возможно, она здесь умрет, но сейчас на этот счет у нее были весьма двоякие мысли. Она уперлась взглядом в корень дерева перед собой, отказываясь воспринимать хоть что-то. Так или иначе, через пару часов рассвет, а при солнце в поисках логово будет куда больше смысла, чем сейчас. Конечно, если только она переживет эту ночь. Сакура проклинала себя за то, ушла в этот чертов лес вечером. Она чувствовала себя опустошенной, как никогда, и как раз сейчас где-то в стороне послышался новый шорох. Харуно вначале решила, что не будет ничего предпринимать. Она отказывать играть в эту игру, которую с ней затеяли, и решила, что лучше умереть, чем плясать под чью-то дудку. Но нарастающее шуршание подсказало, что кто-то решительно двигался в ее сторону и, кажется, в этот раз прятаться не собирался. Девушка поднялась на ноги, тихонько вздохнула и сжала кунай. Решимость иссякла уже давно, но если ее действительно пришли убивать, то сидеть сложа руки она не будет. Сейчас или никогда. Прямо по курсу кусты, наполовину поглощенные туманом, начали двигаться. Секундой позже глаз различил человеческий силуэт, и сердце Сакуры забилось чаще. Кто-то неторопливо шел в ее сторону. Девушке даже показалось, небрежно. Она ждала, пока чужак выйдет на открытую местность, и как только это произошло, Сакура замахнулась, чтобы метнуть оружие. Силуэт покачнулся, и она замерла тут же, потому что луч света от луны теперь падал на светловолосую голову. — Не может быть! — с невероятным облегчением воскликнула куноичи. Она заметила, как парень вздрогнул от неожиданного звука. — Наруто! А дальше Сакура просто бросилась к нему. Преодолела сорок метров, что их разделяли, за пару секунд, и широкими объятиями вцепилась в него, сдавив грудную клетку почти до невозможности сделать вдох. Крепко-крепко, как не обнимала никогда. Узумаки был шокирован, а на его скулах даже проступил румянец. Он неуверенно приобнял Сакуру в ответ, слегка, потому что из-за болезни все еще плохо соображал, и когда девушка его отпустила, тут же взялся за голову. — Как я рада, что ты здесь! С тобой все в порядке? — Сакура только сейчас поняла, как сильно вымоталась. Ноги будто налились свинцом от усталости, а с души, наоборот, сдвинули гору. Ведь Наруто теперь был здесь, а все остальное — неважно. — Может быть. Я… не думаю, что способен сейчас пробежать марафон, но… в целом… — Узумаки не договорил, как его повело, но Сакура тут же его подхватила. — Наруто! Осторожно. Господи, у тебя жар? — она положила ладонь ему на лоб. — Черт, да еще какой! — Это все… неважно, Сакура. Постой… ты ранена? — Что? Девушка уже и забыла про порез на щеке. Из-за постоянной беготни она так его и не залечила, но рассказывать Наруто про то, что с ней случилось, ей совсем не хотелось. Ведь ему сейчас нужна была помощь больше, чем ей, зачем лишний раз заставлять его переживать? — Нет-нет, я, наверное, поцарапалась об ветку, когда бродила по лесу. Наруто молча положил руку на ее здоровую щеку и, слегка надавив большим пальцем на другую, ближе к подбородку, он чуть повернул голову Сакуры, чтобы получше рассмотреть рану. Девушка молча наблюдала за его действиями и почему-то замолчала, не в силах вымолвить ни слова. Глаза парня были слегка прищурены, видимо, из-за боли, но взгляд был сосредоточен. А потом он отступил на полшага и приложил руку к раскалывающейся голове. — Твоя болезнь прогрессирует, — с беспокойством заметила Харуно. — Почему ты не остался в убежище? — Хех, и пропустить это твое радостное выражение лица, когда я тебя нашел? Ну уж нет. Куноичи улыбнулась. Это ведь Наруто. Пойдет за тобой куда угодно, несмотря на катастрофическую усталость и болезнь, полностью наплевав на себя. Особенно когда твоей жизни что-то угрожает. Сакура перекинула его руку себе через плечо. — Веди. Оттуда ты пришел, да? Наруто резко сморщился и не услышал, что спросила подруга, потому что от боли ему заложило уши. Харуно просто молча направилась вперед, надеясь, что дорогу обратно они все-таки смогут найти. Она больше ничего не боялась. — Спасибо, — шепотом произнес парень какое-то время спустя, даже не сумев поднять голову, чтобы смотреть прямо. — Рад… что с тобой все хорошо. Сакуре оставалось только усмехнуться. — Тебе спасибо, дурачок.