Искры в твоих глазах

Наруто сидел на каменном выступе, подпирая спиной огромный булыжник. Отсюда открывался неплохой вид на окрестности. Лес устилал землю колючим зеленым ковром, который от порывов ветра казался по-настоящему живым. И ведь действительно он жил: жили деревья, жили птицы, вьющие гнезда в дуплах и между веток, жили насекомые, звери, даже трава, тянущаяся к солнцу. Все шло своим чередом, но было это настолько незыблемо, что казалось настоящим чудом. Парень завидовал этому живому лесу, потому что чувствовал, что что-то в его душе умирало. Сакура спала позади него, сокрытая от посторонних глаз еще одним булыжником размером поменьше, а для Наруто время тянулось мучительно медленно. Он должен был всего лишь охранять ее сон, только и всего, но из-за безделия ему приходилось много думать, чтобы хоть чем-то занять мысли. Так было только тяжелее, но не думать он тоже не мог. Голову блондина занимал, наряду с прочими, важный вопрос: как отреагировала на новость об афродизиаке сама Сакура? Приняла как спасительное оправдание своим чувствам и вздохнула с облегчением, потому что не была виновата? Потому что он, Наруто, оказался не прав? Парень не видел в ней злости, не видел горечи и ярого желания вырваться из оков химического вещества, струящегося по ее телу и действующего на мозг. Может, потому, что по своей природе Сакура не была настолько импульсивной. Может, потому, что ее он совсем не понимал. Куноичи тоже мучилась, но по-своему. Она чувствовала вину за то, что не смогла дать отпор лживым желаниям, но вместе с этим и не думала винить самого Наруто. Потому что женщинам противостоять подобным веществам было легче, чем мужчинам. Сакура считала, что именно она сломала их обоих, открыла тяжелые двери в лабиринт и дала роковую команду «Старт». А еще, больше всего она переживала за самого Наруто. Но парень не мог знать об этом. Он дышал медленно, глубоко, стараясь не поддаваться эмоциям. Слабый ветер потрепал его волосы, и Узумаки достал из сумки кунай, прокрутил его на пальце и воткнул в твердый скалистый состав под собой. Падающая тень от солнца, совсем крохотная, подсказала ему, что прошло уже больше трех часов с момента, как они здесь остановились. Нужно было отправляться в путь. Наруто поднялся и подошел к широкой расщелине между двумя камнями, наклонившимися друг к другу. У основания они образовывали глубокую брешь, сужавшуюся к противоположной стороне. Там она закрывалась прочими камнями, очевидно, когда-то давно скатившимися с вершины холма и расколовшимися на несколько частей. Девушка спала на земле, окруженная толстыми шарообразными щитами. — Сакура, просыпайся. Нам пора. Обнаружить ее здесь можно было только в том случае, если подойти к расщелине с лицевой ее стороны и заглянуть внутрь. Это было неплохое место для временного проживания, вот только на одного: для двоих там было слишком тесно. Впрочем, Наруто не собирался здесь оставаться ни при каком раскладе. У них была цель. Харуно продолжала крепко спать, и у блондина мелькнула мысль, что она и в самом деле вымоталась. Он хотел бы дать ей еще время, очень хотел, но был уже полдень, а они прошли всего ничего. Такими темпами день пройдет впустую. Наруто присел, чтобы лучше ее видеть и чтобы она могла слышать отчетливее, и уже собрался повторить, но что-то его одернуло. Он открыл рот и замер на полуслове, вслушиваясь, как будто заподозрил следящего за ним врага. Вслушиваясь, как будто днем запели цикады, как будто птицы умолкли все разом. Вслушиваясь, как будто от этого зависела его жизнь. Сердце стучало в его ушах так громко и часто, что перебивало все посторонние звуки. Наруто еще никогда не слышал удары своего сердца так, как это происходило сейчас. Будто жизненная энергия всего мира сосредоточилась в нем, в его груди, и толчками напоминала о своем существовании, словно пыталась вырваться — мощная необъятная энергия, неподвластная, всепоглощающая. Наруто опустился на колени, уперся ладошками в твердую землю и медленно пополз, пригнув голову, чтобы не удариться о булыжник. Руки как будто обжигало раскаленной лавой, но это не отрезвило его. Тело отяжелело, словно налившись свинцом, ноги едва гнулись и подрагивали. А голубые глаза смотрели на затененное лицо Сакуры, на аккуратные скулы, на длинные ресницы, ровный лоб и вытянутые щеки. Как же он был глуп все это время. Сердце продолжало колотиться, закладывая уши. Где они? Зачем пришли сюда? Что он делал минуту назад? Что его окружало? Наруто не смог бы ответить на эти вопросы, если бы задал их самому себе, да и зачем? Его мир сейчас существовал только между двумя булыжниками, склонившимися друг к другу, только в этом крохотном пространстве, где спала она, девушка, заставлявшая его дышать усилием воли, заставлявшая капли пота собираться на его висках. Наруто вытянул руку, совсем медленно, боясь, что сейчас Сакура проснется, уйдет или просто исчезнет, растворившись в воздухе, будто никогда не существовала. Розовая прядь волос лежала на ее лице, пересекая закрытый глаз и спускаясь к носу. Парень коснулся ее, аккуратно, нежно, а потом осторожно убрал в сторону, вернул ее к остальным волосам, лишь едва дотронувшись до бледноватой кожи на ее щеке. Лицо Сакуры полностью открылось ему. Наруто не знал, почему сделал это. Просто подумал, что если бы Сакура не спала, то эта прядь наверняка бы ей помешала. Она бы сдула ее или завела за ухо. Ладонь Наруто сжалась в кулак. Он сам сжался, словно попал под гидравлический пресс, согнулся, как от сильной боли в животе, но все-таки сдержал тяжелый мучительный выдох. Нет, афродизиак был здесь ни при чем. Его сердце все еще стучало, разнося по телу взорвавшиеся очаги боли, миллионы очагов, заставив парня закричать, при этом не проронив ни звука. Он любит ее. Несомненно любит, потому что желание защитить, укрыть от бед, даже самых крохотных и незначительных, желание улыбаться, глядя на ее улыбку, желание поддерживать, радовать и внимать каждому слову — это совсем другое. Наруто выбрался из треугольной щели между камнями. Сдерживать в себе злость было невозможно — она разрывала его изнутри. Он хватал воздух ртом, потому что кислорода для него было слишком мало. Он пытался успокоить себя, пытался унять бурю эмоций, вспыхнувшую с новой силой, захлестнувшую сознание, но совладать с таким количеством вспышек был не способен. Как они посмели отравлять его чувства таким мерзким способом? Как они посмели заставлять их с Сакурой терпеть все это? Но главное: как они посмели навязывать Сакуре его самого? Наруто бы никогда не пошел на это. Даже если бы он понял, что любит ее, он бы никогда не навязал ей свою любовь. Тем более, не навязал бы близость. Сакура его не любит. Он это прекрасно понимал. Парень сорвался с места, потому что чувствовал, что не может здесь оставаться. Ему нужно было выплеснуть это, чтобы никому не навредить, чтобы не навредить ей. Он спустился с холма быстрее, чем дыхание начало восстанавливаться; ноги унесли его дальше, еще на километр, а потом все произошло само собой… Сакура проснулась от того, что почувствовала, как дрожала земля. Она подскочила с места, едва не ударившись головой о булыжники, и замерла на какое-то время. Что происходит? На них напали? Но где же Наруто? Куноичи поспешно выбралась из-под камней, слегка расцарапав коленки, выпрямилась во весь рост и вооружилась. Никого. В том числе и напарника. Вибрации по земле передавались как будто издалека, и Сакура осмотрела лес на обозримое расстояние. И в этот момент неподалеку верхушка дерева неестественно задвигалась, наклонилась, а потом само дерево и вовсе рухнуло на землю, вызвав очередное подрагивание земли в округе. Было заметно, что там, в том месте, не хватало растительности, и пока еще крохотная полянка продолжала расширяться. Сакура глянула на рюкзаки, оставленные ими около входа в щель между булыжниками. Оба на месте. Значит, скорее всего, Наруто там. Девушка решила, что оставить вещи безопаснее, чем тащиться с ними на предполагаемое поле боя, и направилась вниз по пологому склону налегке. Совсем скоро в эпицентре произошел взрыв красной чакры, и спустя полсекунды Сакуру обдало сильным ветром из шишек, листьев и обломков сучьев. Она прикрылась, чтобы не пораниться, и когда ветер стих, всмотрелась в заволакивающие горизонт деревья. «Что же там происходит?» — гадала Харуно, но задерживаться позволить себе не могла. А минуту спустя ее ушей коснулся крик напарника. Наруто разносил лес. Он валил деревья одно за другим, оставляя в их стволах черные выемки от разенгана, глубокие и обожженные, и они падали на землю, как безжизненные сломанные куклы. Высокие толстые деревья в обхват или два, могучие, сильные — просто валились под тяжестью собственного веса, ломая себе сучья о твердую землю. Парень не останавливался и шел дальше, в одиночку расчищал поляну, непонятно зачем, а лицо его, искаженное гримасой, было словно высечено из злобы, боли и отчаяния. — Наруто, что ты делаешь?! — испуганно прокричала ему Сакура, когда так и не нашла никаких врагов. Узумаки свел ладони, оставив место между ними, где начала собираться синяя чакра. Новый разенган был крупнее предыдущих и сейчас достигал размера баскетбольного мяча. Парень снова закричал и подбежал к толстому дереву, вонзая технику в руке в основание ствола. Дерево заскрипело, накренилось, его корни вырвались из-под земли, натянувшись как струны, а затем лопнули, роняя на землю могучего гиганта. — Наруто! Почему-то Сакура боялась подойти ближе. Наруто не выглядел так, как обычно, хотя вроде бы те же волосы, глаза, то же лицо. Что-то в нем изменилось, девушка определила это абсолютно точно. — Я все здесь разнесу, и плевать, сколько времени или сил на это понадобится!!! — крикнул блондин, не глядя на подругу. — Эти ублюдки… эти сволочи… Я не прощу им то, что они сделали! Так что пускай вылезают из своих нор, если хотят остановить меня!! — Наруто, хватит! Его тело зажглось красной чакрой, и парень стал походить на огненного светлячка. Руки сжимались в кулаки, а холодный взгляд уже смотрел на новую цель. Наруто сорвался с места и ударил по следующему дереву уже без всяких техник, и во все стороны разлетелись щепки и куски обломанной древесины, все еще свежей, живой, но умирающей. Один из кусков едва не угодил в Сакуру, но та успела поймать его прямо перед лицом. Дерево было теплым, даже почти горячим от чакры, хотя и не было обожжено. Еще два удара Наруто — и очередное дерево рухнуло, погребая под собой несколько тощих деревьев-одногодок. — Перестань! Ты этим ничего не добьешься! — Ты этого не знаешь! — Прошу, Наруто! Хватит!! Парень был неумолим. Он кромсал и кромсал лес, открывая все больше пространства солнцу. Чакра потоками вырывалась из его тела, синяя, красная, и Сакура поняла, что истинная причина Наруто была не в том, чтобы заставить показаться их врагов. Так он выплескивал горечь. Она уже видела людей, поглощенных эмоциями, сражающихся, и те почти всегда проигрывали, потому что экономно расходовать чакру в таких случаях невозможно. Она вырывается как мощная энергетическая волна, вырывается вместе с чувствами, растворяется в воздухе. И сейчас Сакура видела абсолютно тоже самое. — Выходите, ублюдки!!! Я все равно вас найду! На пару секунд Наруто замер, глядя вдаль, будто ждал ответа. Девушка решила, что он начал остывать, но потом, когда он выставил перед собой обе руки, поняла, как сильно она ошиблась. Перед Наруто начали собираться пузырьки красной и синей чакры, образуя фиолетовый шар сжатой энергии. Сакуре не нужно было напоминать, что это такое. Она прекрасно помнила с войны невероятную силу, мощь и скорость этой техники, первоначально используемой биджу. Бомба хвостатых оставила бы вместо леса огромную воронку на многие километры. Перед лицом Харуно промелькнули картинки цветущей жизни. Миллионы деревьев, больших и маленьких, животные, птицы, насекомые. Целая экосистема, дышащая и развивающаяся. Но больше всего она была обеспокоена состоянием Наруто. В последние двенадцать часов он старался сдержать все в себе, не показывать, как ему больно, что он чувствует. Это заметно меняло его, но сейчас Сакура просто не узнавала своего друга. Насколько же сильные эмоции он подавлял, что теперь, вырвавшись, они заставляли его творить все это? Девушка сорвалась с места, стрелой метнувшись к Узумаки. Она не боялась пораниться, не боялась ничего, потому что знала, что должна остановить его. Любыми способами. Иначе Наруто будет уже не вернуть назад. — Остановись! — Сакура схватила его за локоть, пока чакра продолжала сжиматься, впитывая энергию из воздуха. Так близко. Так опасно. Темно-фиолетовый — цвет разрушения и смерти. — Сакура, уйди!! — Хватит, Наруто! Хватит уже бороться с самим собой в одиночку! Не делай этого! Узумаки не знал, понимала ли Сакура то, что бомба хвостатого требует максимальной концентрации. Чуть-чуть отвлечешься, чуть-чуть напутаешь с пропорциями чакры — и она рванет у тебя в руках, не оставив и мокрого места. И уж точно легче не станет, если кто-то будет дергать тебя за локоть и кричать в самое ухо. — Если я ошибусь, мы погибнем! — Наруто пытался ее отрезвить, а чакра все копилась, бомба сжималась все больше. Зеленый — цвет доброты, заботы и самоотверженности. Цвет ее глаз. Как могли они покуситься на самое святое, что у него было? Заставить ее переступать через себя в навязанном противостоянии, бросаться к нему всякий раз вопреки опасностям, чтобы избавить от боли, причиненной ими же. Переживать и страдать за него. — Плевать, я никуда не уйду! — куноичи ничуть не сомневалась в своих словах, и, испугавшись за нее, парень начал приходить в себя, а пелена злости стала растворяться. — Мы выберемся отсюда, слышишь? Мы найдем выход из этого чертового леса! Только борись, не поддавайся отчаянию! Не потеряй себя, Наруто! Пожалуйста! Он посмотрел в ее глаза, чистые, как родниковая вода, искренние, невероятно живые. Что-то перевернулось в его душе, ожило, а потом… Сакура обняла Наруто, уткнувшись носом в его плечо. Парень ощутил мелкую дрожь по всему телу, сжался, и в этот момент бомба в его руке пустила по округе силовую волну, оповещая всех, что готова выстрелить. Сердце застучало. Узумаки рывком поднял руки вверх, выпуская заряд в небо. Земля вокруг них просела на полметра, грохот заложил уши и заставил зажмуриться. Ни Наруто, ни Сакура не видели, как красиво уносится в космос чистая энергия, прорывая облака, ослепив на одну секунду даже само солнце, оставив на поляне после себя обрывки хаотично мечущегося ветра. Когда все закончилось, Наруто упал на колени, упершись в землю ладошками. Его все еще продолжало поколачивать, а внутри разливалось что-то похожее на море. Оно затушило огонь и плескалось, местами беспокойно, местами взрывалось гейзерами, но ярости здесь больше не было. Плечи Сакуры опустились в облегчении. Буря кончилась. — Прости… — шепотом сказал Наруто, виновато глянув на подругу. — Ничего. Просто больше так не делай, дуралей. Парень откинулся назад, сохраняя сидячее положение, и Сакура заметила, что в его глазах скопились слезы. Однако он не дал им волю. Подавил, как ранее подавлял эмоции. Только вот слезы облегчения подавить было куда проще и безопаснее. — Они заперли нас здесь, накачав афродизиаком и заставив идти поперек своей воли. И сейчас наверняка жуют поп-корн и наблюдают. Я… просто разозлился. Не мог этого стерпеть. — Все хорошо, Наруто, — сказала Сакура так спокойно, и от ее легкой улыбки парню и в самом деле полегчало. Он мог убить ее, а ей было плевать. Вот за это он и любил ее. Они заставили Сакуру испытывать страсть к нему, страсть, которую она вовсе не желала. Он был просто обязан вытащить их отсюда, но девушка была права: сделать это он должен как Узумаки Наруто. Мыслями и руками Узумаки Наруто. Чтобы не причинить боль близким, тем, кого он любит. И быть собой, что бы ни случилось. — Да. Я ведь тебе обещал, я найду выход. Блондин улыбнулся, по-свойски, тепло, радостно, как умеет только он один. И Сакура поняла, что справилась. — Наруто, пожалуйста… не скрывай от меня ничего и не прячься. Здесь больше никого нет, и значит действовать мы должны вместе. А иначе… мы просто сломаемся. Наруто понял, что она имела в виду. Противостоять препарату не так-то просто. Ему едва хватало сил не думать о Сакуре так, как думают о желанных женщинах, но именно сейчас было проще. Они должны быть открыты друг другу. Он смотрел на нее, на свою заботливую и милую Сакуру, порой взрывную, но такую понимающую, по-своему любящую. Нет, он не мог сказать ей всего. Это бы все изменило. Наруто знал: Сакура не отнесется спокойно к новости о том, что он ее любит. А потому нужно было оставить это втайне. Только это. — Конечно, — сказал он через какое-то время. — Не переживай, я больше не сорвусь. Тихий ветер прошелся по округе, обогнул лежащие деревья, покореженные и обожженные, поиграл с листьями на сломанных ветках и умчался дальше, растворясь в нетронутом густом лесу. Наиболее толстое из деревьев лежало в центре, распустив по воздуху корни, как непослушные кудрявые волосы. Остальные располагались хаотично, некоторые лежали центрическими кругами, другие — наоборот. Деревья будто не просто разваляло, а выдернуло с корнем и бросило рядом. Новая поляна с неровными очертаниями по границе напоминала отпечаток чьего-то огромного ботинка. Если бы Наруто и Сакура не растеряли свою внимательность, они бы непременно ее узнали. — Что ж, нам пора. Зайдем за рюкзаками и двинемся дальше, — девушка встала с земли и потянулась. Так они и сделали. Наруто определил точное направление, куда они двигались в начале дня, и шиноби продолжили путь, перепрыгивая с ветки на ветку. Сакура подставляла лицо встречному ветру и улыбалась, потому что волноваться за Наруто больше не было необходимости. Еще там, в логове, она начала переживать, потому что знала: неприятная новость вызовет у друга негативные эмоции. Харуно не могла понять, почему он скрывал их. Она не думала о том, может ли он и в самом деле любить ее, потому что думать запретила. Беспочвенные сомнения будут только точить ее, а Сакура старалась сохранить рассудок трезвым. И, думая о Наруто, она почти не думала о себе. Просто забила голову случайной информацией, чтобы было на что отвлекаться. Чтобы не пялиться без конца на друга, ставшего вдруг желанным, на его плечи, руки, спину, лицо. На все остальное. Не думала о том, что злилась почти так же сильно как он. Не думала, что чувствует вину из-за того, что своим поведением может дать ему не озвученное одобрение, и тогда они оба сорвутся. Не думала, что эта приятная тяга в животе, эти безумные желания на самом деле ей до чертиков нравятся. Сакура думала только о том, что если ошибется, может погубить их обоих. Ни в коем случае нельзя было дать Наруто повод даже подумать, что между ними может быть секс. Теперь все зависело только от нее. — Слушай, ты ведь еще проводила какие-то исследования с афродизиаком, да? — заинтересованно спросил парень, поравнявшись с Харуно и отрывая ее от пустых раздумий. — Что-нибудь нашла? — Да… Ждала, пока ты будешь в состоянии меня послушать, — слегка усмехнулась Сакура. — Я что, так плохо смотрелся со стороны? — удивился Наруто. — По твоему лицу я всегда могу прочитать, что примерно ты чувствуешь в данный момент. Недаром ведь мы знакомы столько лет. И поверь мне, ты не был готов услышать то, что я обнаружила. — Вот оно как! Так что ты нашла? Харуно оттолкнулась от ветки, ловко перепрыгнула следующую и спустилась на метр ниже. Наруто держался рядом. — В общем-то, новости неутешительные. Но ты должен принять их спокойно, — Сакура коротко глянула на парня. Тот нахмурился, но внимательно слушал, показывая, что сохранит самообладание. — Концентрация вещества в нашей крови увеличивается. — Что?! — Да, тебе не послышалось. Афродизиака внутри нас становится больше. — Но… но как?! Они что, как-то приливают его нам? — Вначале я тоже так подумала. Искала царапины на своем теле, следы от уколов или что-то подобное, но ничего не обнаружила. Наруто отвлекся и подумал, какая, должно быть, безупречная у нее кожа, нежная, мягкая, упругая. А когда мысли потянули его дальше, блондин коротко тряхнул головой и продолжил слушать. -…и перепробовала еще несколько вариантов, прежде чем это исключить. А потом стала рыться в книгах. В одной из них была описана интересная теория о процессе самовосстановления вещества в организме, и я решила ее проверить. Это… просто что-то невероятное! Парень чувствовал, что ему не понравится то, что он сейчас услышит. — После того, как афродизиак транспортируется кровью в печень, происходит его распад. Вещество делится на несколько частей, становится более гидрофильным, но вместо того, чтобы затем попасть в почки, которые бы вывели его естественным путем, эти части выходят из кровяного русла через поры в артериях. А потом через те же поры проникают в вены и делают еще один круг по организму вместо того, чтобы его покинуть. И все это происходит перед почками, где почечные вены и артерии соприкасаются друг с другом. Пока понятно? — Ну-у… немного. — Далее остаточные части афродизиака плавают в крови, а плазма крови невероятно богата растворенными в ней веществами и микроэлементами. И эти маленькие черти просто достраивают себя из окружающих молекул, подбирая все, что им нужно! То есть, представь: ты разрезаешь червяка надвое, а каждая его часть отращивает утраченную половину. — Ты что, серьезно?! — возмутился Наруто. — К сожалению. Я бы тоже очень хотела, чтобы это оказалось шуткой. Не представляю, как они могли модифицировать его до такой степени… Это вещество очень похоже на вирус. Парень задумался, продолжая двигаться в прежнем темпе. Деревья мелькали, сменяя друг друга на высокой скорости, листья хлестали по лицу. Да, он угадал, это ему совсем не понравилось. — Хорошие новости есть? — с надеждой спросил Узумаки. — Все эти процессы, о которых ты говорила, хоть не опасны для нас? — Нет, — Сакура подняла голову и посмотрела на солнце, как-то слишком резко, и поэтому яркий свет ослепил ее. Девушка протерла заслезившиеся глаза. — Думаю, это и есть единственная хорошая новость. Я не нашла, чем можно нейтрализовать препарат. А пока мы будем искать выход из леса, концентрация афродизиака будет расти. — Как быстро? — Я точно не знаю, но достаточно быстро. Через несколько дней она увеличится вдвое. — Черт… — Наруто отвернулся, всего на несколько секунд, чтобы уложить факты в голове и немного подумать. Действовать нужно было быстро. — Может, нам стоило остаться во вражеском логове? Может, ты смогла бы что-нибудь найти? — Думаю, в этом не было смысла. Мы бы только потеряли драгоценное время. Я успела проверить все, что могло подойти для нейтрализации, а остальное… — Стой! — парень вдруг выбросил руку в сторону Сакуры и остановился на ближайшем дереве, прицепившись к вертикальной плоскости ствола при помощи чакры. Голубые глаза внимательно изучали лес в том направлении, откуда бежали молодые шиноби. — Ты что-то почувствовал? — негромко спросила девушка, остановившаяся рядом. — Не почувствовал. Услышал. Листья впереди зашуршали теперь более отчетливо. Сакура напряглась, приготовившись к бою. Солнечные лучи разрезали сплошную тень под густыми кронами, щемясь между листьями. Какое-то время ничего не происходило, а потом Наруто усмехнулся. — Наши старые друзья пожаловали, — он выпрямился параллельно земле и обвел взглядом округу. — Их много. И тут же, словно по команде, отовсюду стали выползать огромные черные пауки.