* * *
В следующий раз, когда Наруто поймал себя на пристальном наблюдении за подругой, она искала что-то за кустом, а он затачивал последние колья их недоделанной ограды. Девушка с крайним интересом вглядывалась в заросли и отодвигала их руками. Ее зеленые глаза бегали туда-сюда, ноги переступали с места на место, выражая нетерпение, однако так могло показаться только с одной стороны. Белые мыши в огромном лесном лабиринте. Зверьки для опытов. Жестокие боги, стоящие над всем этим, будто беспощадные дети, отрывающие мушке лапки, чтобы посмотреть, как смешно она дергается. Наруто смотрел на Сакуру устало и с каким-то безжизненным обречением, принимающим выдуманную неизбежность. Харуно вдруг просияла, нагнулась и почти замерла, нащупывая что-то руками. Чрезмерная заинтересованность, отрывистые торопливые движения и взгляд, направленный отчасти в никуда. Узумаки напрочь забыл про свою работу, продолжая нелепо держать в руке кунай, и наблюдал. — Эй, Наруто, смотри! Ёжик! Показная веселость в голосе. Сакура вышла из-за кустов, аккуратно держа в руках пятнистый черно-белый комочек, и положила его на ровную землю, чуть ближе к Наруто. Зверь спрятался в колючках, выставив их наружу во все стороны. Разве Сакура радовалась бы так обычному ежу? Парень подумал, что они действительно стали вести себя здесь немного иначе, чем обычно. Настроение прыгало, как резиновый мяч в крохотной комнате, мысли уносили далеко, а внимательность улетучивалась, в голову порой приходили странные идеи. Но глядя на девушку, Наруто понимал: это было другое. Выбраться из обычного лабиринта не составило бы проблем. Всего-то и нужно было, что при продвижении вперед все время держаться вдоль одной из стен, и ты обязательно выйдешь к выходу. Но как было его искать, если стены этого лабиринта невидимы и неосязаемы? Сакура резко отдернула руку от ежа, уколовшись. На указательном пальце выступила капелька крови. Краем глаза заметив, что Наруто наблюдает за ней, куноичи отвернулась, чтобы слизать ее. Чтобы не подстегивать буйную фантазию парня, но так было только хуже, ведь она еще больше привлекла его внимание. Узумаки опустил голову, бессильно сжимая кулаки. Больше они не произнесли ни слова. Зверь, почувствовав, что его оставили в покое, высунул мордочку из колючего шара и встал на лапы, медленно уползая прочь. Наруто много думал, несмотря на то, что его способность к этому понемногу падала. Где они находятся? Кто их враги? Что им нужно? Вопросы в миллионный раз возникали в голове, мучая его тем, что оставались без ответов. Как работает их техника, мешающая им вырваться за пределы леса? Еще будучи в подземелье, оставленном врагами, Наруто перерыл всю библиотеку в поисках информации о технике, схожей с этой. Бесполезно. Если бы перед ним вдруг возникло огромное хранилище книг Конохи, подумал парень, он бы стал пересматривать каждую без исключения, лишь бы только не сидеть без дела. Он гулял по окраине поляны, помня о том, что далеко уходить нельзя. И ведь рядом с Сакурой держаться тоже было невыносимо: одна только мысль о ней прерывала все его попытки понять о враге хоть что-нибудь. В конце концов он направился к ней в домик, решив, что если выскажет все, что надумал, возможно, ему в голову придет что-то еще. Сакура была занята приготовлением ужина. Перебирала грибы и ягоды, принесенные одним из клонов Наруто, разделывала крупную тушку кролика. Блондин остановился у входа и, поняв, что девушка его не заметила, прислонился к ограде и стал наблюдать. Сакура неторопливо орудовала кунаем и без конца напевала себе под нос короткую мелодию, состоящую всего из одного такта. Узумаки не понимал, что с ней происходило. Казалось, ее не волновало ничего, и одновременно она была чересчур задумчивой. Наруто унесло, когда он посмотрел на ее ноги, унесло далеко, и даже когда Сакура обернулась и посмотрела на него, парень очухался не сразу. — Что-то хотел? — Да, прости… хотел… поделиться догадками. Ты меня послушаешь? — Наруто рассеянно почесал затылок. — Отчего нет. Делись, — куноичи улыбнулась ему и вернулась к работе. — Дело в том… Мне все не давали покоя эти пауки. Когда они напали на нас в первый раз, все закончилось благополучно. Возможно, они просто гнали нас к поляне, я не знаю. Но вчера что-то изменилось: мне сначала казалось, что они намеревались нас убить, но потом, когда мы стали беззащитными, они просто разошлись. Скорее всего, именно этого они и ждали, и то, что случилось с нами, я почти уверен, случилось по вине этих тварей. У меня два предположения: либо нас отравили, пауки, хотя я не видел у них ядовитых желез, как и раньше, или кто-то и как-то еще, либо… Сакура медленно положила кунай и опустила руки вдоль тела. — …либо это как-то связано с афродизиаком внутри нас. Как считаешь? Прежде, чем ответить, куноичи долго думала. В воздухе пахло смолой, свежими ягодами и тревогой. — Я… не знаю… Может, ты и прав, Наруто. — Посмотри на меня, — Узумаки подошел к ней, оставляя расстояние между ними в метр. Девушка нерешительно развернулась и посмотрела парню в лицо. — Сакура, что происходит? — О чем ты? — Думаешь, я не вижу? Не вижу того, как ты нервничаешь с тех пор, как очнулась после сражения? Ты пытаешься скрыть это, но случайные жесты выдают тебя с потрохами. Ты накручиваешь прядь волос на указательный палец, когда задумываешься, а взгляд становится пустым, немигающим. Ты носишься туда-сюда, когда становится совсем невыносимо, делаешь вид, что тебе все равно, а глаза бегают, и это выдает в тебе волнение. Ты ведь что-то знаешь, я прав? Что ты скрываешь, Сакура? В тот момент куноичи просто застыла. Замерла от услышанных слов, глядя прямо на Наруто, не отводя взгляда. Он раскрыл ее так просто, лишь наблюдая за ее жестами. Конечно, ведь правда, обнаруженная ею еще во вражеском убежище, не могла не сказаться на ней внешне. Сакура боялась рассказать напарнику обо всем. Когда он вошел в лабораторию, уже упаковав вещи, она только-только все поняла. Она смотрела на штатив с наполненными пробирками с диким ужасом, сжимая края столешницы, но внезапно накатившее отчаяние не позволило ей разбрасываться эмоциями, и девушка сохранила все в секрете. Она хотела защитить Наруто, хотя на самом деле сломалась уже тогда. Узумаки только собрался было что-то сказать, как резкий шорох листьев заставил его насторожиться и выхватить кунай. Сакура была словно где-то еще, не здесь, будто сражалась со страхом, а оттого не смогла ничего услышать. Она не сразу поняла, почему напрягся Наруто, но инстинкты подсказали ей, что нужно быть настороже. — Я его чую. Снаружи точно кто-то есть, — шепотом произнес парень, закрыв девушку спиной и глядя в окно выхода. В воздухе пахло соком зелени, древесной корой и напряжением. — Я пойду проверю. Останься здесь. — Нет, Наруто! — Сакура схватила его за рукав. — Тш-ш. Все в порядке. Девушка хотела бы в это верить, но то, как Узумаки сжимал рукоятку куная, не давало ей покоя. Спина, прикрывающая ее от любых напастей. Спина человека, готового отдать за нее жизнь. Спина смертника, поднимающегося на эшафот. В голову Сакуры ударили сотни образов и картинок страшного, чудовищного и невообразимо пугающего. Кровь, кровь и снова кровь. Жизнь на волоске, судорожное дыхание, слеза, скатывающаяся по щеке. Страх, неверие, ужас и отчаяние. Наруто. Покидающий ее Наруто. Разорванная окровавленная спина. — Черт… Кажется, он исчез, — парень уже успел выйти из домика и осмотреться. Предчувствие человека покинуло его вместе с ощущением опасности. Тот, кто секунду назад был здесь, теперь словно испарился, не оставив за собой и следа. Тем не менее еще какое-то время Наруто недоверчиво вслушивался в тишину, а потом заглянул обратно в домик, чтобы проведать подругу. Сакура сидела на земле, закрыв лицо руками, и дрожала. Все, что она видела только что в своем сознании, казалось реальностью, и это выбило ее из колеи. Куноичи не плакала, только впивалась костяшками пальцев в кожу на лбу, желая почувствовать себя живой, убедиться, что ничего не случилось. Она тяжело дышала, а Наруто все наблюдал, и какая-то неведомая сила не позволяла ему вновь заговорить с ней. Вытолкнула его наружу, прочь, подальше от Сакуры, взывая к чувству вины, разгоревшемуся с новой силой. — Я пойду… осмотрюсь… Что-то подсказывало ему, что он был здесь лишним. И парень ушел, потому что понял: она испытывала то, что в тот раз ощущал он сам. Его поддержка Сакуре была не нужна — она должна была справиться с этим только сама.* * *
Этой ночью Наруто долго не мог уснуть, ворочаясь на лежанке как на ковре из иголок или стекла, подолгу вглядываясь в никуда и думая о своем. Сквозь щели в ограждении в домик заглядывали звезды. Время шло чудовищно медленно, и парню казалось, что до рассвета еще целая вечность. Тишина вокруг мучительно давила на уши. Порой он представлял, что находится в Конохе, у себя в квартирке на мягкой и удобной кровати, ведь именно там всегда было тихо глубокой ночью. Наруто всегда поражался, как деревне удавалось погрузиться в абсолютный сон, тихий, безмолвный. И только упирающиеся в бок тощие ветки напоминали ему, что он не был дома вот уже почти две недели. Так где же все-таки он находился? Были ли реальны звезды, на которые он смотрел, деревья, которых он касался, воздух, которым он дышал? От бесчисленных попыток вырваться из замкнутого круга у Наруто создавалось впечатление, будто он и не существовал вовсе, а все, что с ним происходило — лишь иллюзия, видение умирающего сознания его настоящего, гибнущего от вражеских рук нукенинов еще в той давнишней схватке. Время — иллюзия, чувства — иллюзия, жизнь — иллюзия. Наруто резко сел на лежанке и схватился взглядом за спящую неподалеку напарницу. Пальцы до побеления сжимали переплетенные прутья импровизированной кровати. Была ли настоящей сама Сакура? Или это тоже очередная иллюзия? От подобной мысли его внутренности будто сжало тисками, и он сморщился, как от полученной во время боя раны. Глубже, еще глубже. Такую рану нельзя было вылечить медицинским ниндзюцу. Неужели все, что сейчас окружало Наруто, в действительности никогда не существовало? Пошатнувшийся рассудок требовал объяснений, а сердце ныло, отказываясь отпускать возродившуюся любовь, близкого друга, единственного во всей этой суматохе. А друга ли? Имел ли право Наруто после всего называться ее другом? Он не помнил, как преодолел два метра до спящей, но когда оказался рядом, с болью вгляделся в ее лицо. Настоящая ли? Как же невыносимо хотелось знать. Разве могут быть искусственными эти выразительные глаза, эти эмоции, рвущиеся наружу через зеркало души? Узумаки не волновало ничего, кроме этого: он забыл и идиотскую историю с афродизиаком, и с их заточением в лесу, и с тем, что Сакура что-то явно от него скрывала. Это сейчас было неважно. Буря эмоций трепала его душу, рвала ее на куски. Девушка спала на спине, неслышно дыша. Ее хрупкая девичья фигура, как казалось Наруто, норовила раствориться в воздухе, словно сахар в горячем чае, который они любили распивать по вечерам, и парень боялся этого больше, чем собственной смерти. Бледноватая кожа, ловящая блики лунного света. Парень провел ладошкой по ее бедру, легко, осторожно. Чувствовал. Он чувствовал ее. Руки колотились от страха. Наруто тяжело дышал, исступленно глядя на Сакуру. Всего лишь убедиться, что она настоящая — большего он не просил. Это было важнее бесполезного воздуха, что фильтровали его легкие, важнее жизненной энергии, струящейся в его жилах. Узумаки наклонился, кончики пальцев коснулись ее запястья, и он вернулся к ее лицу. Сакура смотрела на него из-под прикрытых век спокойно, смиренно, не выражая ни единого намека на желание оттолкнуть его или уйти. Наруто был словно во сне. Он замер, как только их взгляды пересеклись, но почему-то не испугался. Вот она. Сакура. Его любимая Сакура. Настоящая — теперь он в этом убедился. Куноичи медленно положила руку ему на щеку, и боль парня отступила, как темные тучи, уступающие место солнцу. Ему стало так легко, как не было за все время, что они находились здесь, как будто у него выросли крылья. Их с Сакурой разделяло расстояние всего в сантиметров двадцать, и Наруто понимал, что любит. Он не хотел уходить, совершенно не хотел. Дышать было просто, легко, ведь она дала ему новый кислород. Сакура… Она ведь говорила, что всегда может прочитать по его лицу, что он чувствует, подумал парень. Почему тогда она не могла прочитать его любовь? Харуно сжала двумя руками ткань его рубашки под шеей и потянула на себя. Поцелуй… Такой легкий и нежный, неторопливый, прямо как тот, самый первый. Будто все проблемы разом оставили их, утянув за собой формальности и стереотипы. Их губы касались друг друга, утоляя желание, голод, пожирающий их самих такое долгое время. И оба чувствовали, что тонули, позабыв обо всем на свете. Так странно — целовать парня, которого не любишь. Так странно — целовать девушку, от которой отказался. Это было неправильно. Они не хотели этого, но крайне в этом нуждались. Быть ближе друг к другу, чувствовать поддержку и опору, ведь в этой войне с неизвестностью их было только двое. То, что их сближало, отталкивало их друг от друга, но только Сакура знала: эта связь вовсе не была их спасением. Когда Наруто отстранился, он увидел в ее глазах оживленность, отсутствовавшую ранее. Она будто проснулась ото сна и с испугом прикрыла рот ладошкой, продолжая слезливо смотреть на напарника и ожидая его реакции. А Наруто как будто пронзили сердце катаной. Невыносимо тяжело было противиться желаниям, когда мостов, перекинутых через обрыв, становилось все больше. Парень встал на ноги и взялся за голову, почувствовав головокружение. Тишина, царившая вокруг, давила на уши, внутренности сжимало тисками. Узумаки вышел наружу, аккуратно ступая на землю, чтобы не упасть, и пустыми глазами посмотрел на звезды. Так странно — не сказать друг другу ни слова. — Черт… — Наруто замахнулся и ударил кулаком в дерево, оставив в коре глубокую вмятину. Трещины паутиной расползлись по всему стволу. Перепуганная птица сорвалась с ветки и умчалась прочь; шорох ее крыльев раскинулся по округе и вскоре стих, рассеявшись в ночи.