Двумя днями позже обстановка у ниндзя, застрявших в лесу, несколько наладилась. Дождь, перешедший в ливень и не стихавший всю ночь и утро, временно устранил проблему нехватки воды, позволив Наруто и Сакуре наполнить имевшиеся емкости. Кроме того, их совместная охота прошла на удивление удачно. Куропатка и два зайца болтались на веревке вверх ногами под сооруженным Сакурой мини-навесом, а кости третьего лежали где-то у костра, когда время сытного ужина подошло к концу. Казалось, можно было праздновать маленькую победу и с новыми силами браться за решение основной проблемы.
Казалось…
Сакуре действительно казалось, что между ними с Наруто все хорошо, когда он поддержал ее и подсказал, как бороться со страхом во время грозы. Но с ним, в самом деле, что-то происходило. Следующие два дня девушку не покидало странное чувство, которое всегда возникало, когда хотелось закрыть окно, из которого дул холодный ветер. Наруто был сдержан, его ставший жестким взгляд подолгу ни на чем не останавливался, движения стали твердыми. Он больше не заговаривал с ней, все время был чем-то занят, то рисуя на земле только ему одну понятную схему действий, то в очередной раз проверяя боеприпасы. И максимально старался не замечать Сакуру.
Куноичи его понимала, а потому не вмешивалась. После полудня она собирала хворост, не упуская из виду поляну, и много думала. На самом деле, за всю свою жизнь она, наверное, никогда так много не думала, как за последние две недели, и чем чаще ей приходила в голову мимолетная мысль, что все попытки выбраться из леса тщетны, тем больше она в этом убеждалась. Горы — непробиваемые стены, небо — недостижимая крыша, и где-то там — око Бога, их заточившего. И закончится все это ничем иным, как смертью.
Сакура всегда знала, что смерть настигнет ее на поле боя, но никак не в кровати в глубокой старости. Вернее, она стала это понимать примерно тогда, когда окончила Академию и стала генином. Так заканчивают все, кто встал на этот путь; кто-то раньше, а кто-то позже. Но до сих пор девушка практически не думала о том, как именно она умрет, при каких обстоятельствах, попробуют ли ее спасти, что будут думать друзья после ее смерти и кто окажется рядом в ее последнюю минуту. К этим мыслям ничего не располагало, да и времени на такую ерунду у нее не было. Харуно проклинала время, которое враги ей «любезно» предоставили, потому что не знала, как правильно им распорядиться.
Что будет после того, как она умрет? По сути, ничего не изменится, о ней лишь будут вспоминать в прошедшем времени, изредка грустить, проматывая в голове дни, проведенные вместе, пока ее несуществующее сознание будет плыть в вечном потоке времени. Ее имя войдет в историю как имя, принадлежащее герою войны, имя той, кто последние дни жизни провел в качестве лабораторной крысы, но об этом уже никто не узнает. Как и о том, что она мечтала когда-нибудь приобрести маленький домик на природе и усыновить ребенка. Ее жизненный путь оборвется на двадцати трех годах, она никогда уже не вдохнет свой любимый запах перечной мяты, источаемый листьями, не спасет ни одного человека, не заведет новых знакомств.
А ведь если подумать, свое предназначение она уже выполнила. Война была окончена в том числе благодаря ей — неплохое достижение в жизни.
Умирать, не оглядываясь на будущее, на упущенные возможности. Умирать, вдыхая свежий воздух и радуясь солнечным лучам.
Ближе к вечеру они с Наруто пересеклись, и Сакура старалась не глядеть на него дольше, чем нужно, чтобы желание накинуться на него прямо здесь и сейчас не подчинило ее себе. Она бросила собранные ветки в двух метрах от костра, часть из них наломала и сразу бросила в затухающее пламя, села рядом и принялась смотреть на огонь. Парень сидел неподалеку совсем неподвижно, сосредоточившись на своих мыслях, и какое-то время спустя вдруг спросил:
— Сакура… в ту ночь, когда ты потерялась, ты смогла рассмотреть хоть немного того, кто тебя преследовал?
Куноичи будто очнулась ото сна. Она повернула голову и заметила, что Наруто по-прежнему сидел к ней спиной.
— Прости, я… немного прослушала. Что ты спросил?
— Хватит витать в облаках! Соберись и помоги мне.
Узумаки был раздражен и почти не старался себя сдерживать. Все то, что происходило вокруг, уже порядком его достало. Тупое чувство, что все идет в точности так, как замышляет враг, ощущение себя марионеткой в его руках… Наруто не хотел с этим мириться.
И это было единственным, что все еще держало на плаву Сакуру.
— Я спросил, что ты можешь сказать о том, кто швырял в тебя сенбоны и гонял по лесу.
— Ну… Я его не видела, только очень остро ощущала его присутствие. Пару раз он смог близко ко мне подобраться, но и тогда даже его силуэт мне рассмотреть не удалось.
Парень разочарованно вздохнул, проведя палкой по земле перед собой, а потом сказал как бы сам себе:
— И опять ничего… Ты встречалась с ним несколько раз, могла бы и выяснить что-нибудь.
— Ты о чем? Это было ночью, сам знаешь, как темно в это время в лесу, — куноичи оживилась, и прежде присутствующая вялость в голосе куда-то испарилась.
— Но хоть что-то ты ведь должна была заметить! Это человек, а не иголка в стоге сена!
Наруто живо поднялся и гневно посмотрел на подругу. Да, они были на грани, но до сих пор ссор между ними не возникало.
— Тебя бы туда на мое место, ты бы голову в темноте свернул, идиот!
— Я бы, по крайней мере, не упустил врага!
— Вот как! В чем же еще я виновата?
— В том, что дразнила их и лишила нас озера. Могла бы догадаться, что они и подслушивают тоже, раз уж наблюдают!
Кричали уже оба. Они стояли друг напротив друга и метали молнии, сжимая руки в кулаки — и это вместо того, чтобы спокойно все обсудить и подумать над планом действий. Оба понимали, что это неправильно, но остановиться было уже сложно.
— Ах, извините, но до этого мы преспокойно, в открытую, обсуждали свои намерения и строили планы. Но все, конечно же, из-за меня! Ты бы вообще сейчас был трупом, если бы я тебя не остановила, когда ты пытался перекрыть чакру!
— Ну и прекрасно! Может быть, я бы тогда выбрался отсюда! Я хоть что-то для этого делаю, а не слоняюсь по поляне, притворяясь, что занят!
— Так это я слоняюсь? Я, в отличие от тебя, всегда была открыта для обсуждений, а ты закрылся и напустил на себя грозовых туч — страшно смотреть!
Странно, но даже сейчас гормоны не давали Сакуре покоя.
— Я всего лишь пытаюсь отвлечься и переключить мысли в полезное русло! Мы все еще очень мало знаем о враге, и я пытаюсь это исправить! А вот что делаешь для этого ты?!
— Если ты не забыл, то именно я обнаружила афродизиак у нас в крови!
— А потом еще три дня скрывала от меня всю правду!
Наруто был напорист, решительно атакуя ее никому не нужными, пустыми аргументами. Его голубые глаза, наполненные легкой агрессией и возбужденностью, были прикованы к ней, и девушка вдруг вообразила, как сейчас он, не сбавляя оборотов, подойдет к ней, сожмет ее в крепких объятиях своими сильными руками и страстно поцелует. У нее подкосятся ноги, и она не сможет сопротивляться, потянется к Наруто, и их безвозвратно засосет в этот смертельный вихрь страсти. Сакура слишком отчетливо помнила его губы, вызывающие мурашки по всему телу, чтобы попытаться оборвать свои фантазии. Она уже была там, видела это, чувствовала.
— И ведь тогда, когда ты меня успокаивала, призывала действовать сообща и ничего не скрывать, ты скрывала сама! Боже, Сакура, да как у тебя язык поворачивался?
Уже с трудом сдерживаясь, девушка зажмурилась, закрыла лицо ладонями и повернулась спиной к Наруто. Его голос бил по ушам новой порцией афродизиака, а собственное имя, произносимое им, неумолимо подрывало все барьеры. Нужно было отвлечься, подумать о чем-то неприятном, холодном, чтобы напряжение ушло. Сакура выждала несколько секунд, пытаясь унять начавшуюся дрожь, а потом сказала:
— Ты ведь тоже тогда скрывал, что любишь меня…
Наруто поразила ее реакция непонятно на что, и в момент его запал сошел на нет, а резкая перемена подруги вызвала в нем растерянность.
— Я сейчас говорю про другое, — его голос упал в громкости так же, как и ее. Сакура все еще стояла к нему спиной, держалась за голову и уже ничего не говорила. И Наруто смягчился. — Эй… с тобой все хорошо?
Если бы куноичи была сейчас в состоянии различить все оттенки эмоций в его голосе, она бы заметила, что доля беспокойства была куда ниже обычной в таких ситуациях — всему виной была ссора. Но тем не менее, Наруто переживал. Он не стал подходить ближе, хотя их по-прежнему разделяли два метра, а только ждал ответа и внимательно наблюдал. Вскоре девушка опустила руки, выпрямилась и продолжительно выдохнула.
— Неважно, — она, не разворачиваясь, посмотрела на блондина через плечо. — Ты ведь думаешь о том, что нам будет проще, если мы не будем разговаривать и пересекаться. Знаю, что думаешь, и ты прав. Давай так и сделаем. Может быть, хотя бы это продлит нам жизнь на пару лишних дней.
Умирать, пытаясь сражаться.
Ее слова прозвучали уверенно, твердо и спокойно, а потому жестоко. Но Наруто прекрасно все понял. Глядя на удаляющуюся к краю поляны Сакуру, он испытывал смесь из невероятного количества эмоций, в том числе противоречивых — злость и заботу, обиду и вину, беспокойство и безразличие, желание остановить ее и уйти подальше самому.
* * *
Никто из них не уходил с поляны после того, как состоялся этот тяжелый разговор, потому что идти было некуда. Только здесь, на ограниченной в соток семь территории им ничего не угрожало. Каким-то образом Сакура в точности догадалась о том, что думал Наруто по этому поводу, и до конца дня они ни разу не наткнулись друг на друга. Будто бы жили в идентичных, но разных местах, будто бы были друг для друга чужаками.
Узумаки примерно помнил, в какое время Сакура любила побродить по окрестностям, собирая ягоды и высматривая грибы, когда сидела в домике, занимаясь травами, когда выходила к костру, чтобы приготовить ужин. И парень это учитывал, стараясь находиться в противоположном направлении. Вечером она легла спать раньше, чтобы ближе к утру поменяться с Наруто, и оставила его часть ужина томиться на слабом огне от костра. Впервые за все время он ел в одиночку, задумчиво глядя на языки пламени, тянущиеся ввысь, но непременно гаснувшие, как утренние звезды. Ночью он лежал на одном из стволов поодаль от домика и долго смотрел на небо.
Может ли оказаться так, что Сакура ошиблась, и они не умрут, если переспят? Будучи наедине с собой последние полдня, Наруто вынужден был признать, что идея не попадаться друг другу на глаза едва ли помогала — он все равно думал о Сакуре постоянно, и выдержка его была уже на исходе. Новый способ абстрагироваться от сексуальных мыслей, который он подсказал девушке позапрошлым вечером, перестал ему помогать очень быстро. Нужна была альтернатива, а иначе совсем скоро по его милости они оба погибнут. Нет, Сакура была профессиональным медиком, обогнавшим по способностям саму Цунаде, она не могла ошибиться, пусть и признавать это было совсем не радостно.
Сил на то, чтобы бороться, оставалось все меньше. С каким-то травящим душу разочарованием и стыдом Наруто подумал о том, что в своем обычном состоянии он бы сейчас опять раскидал по округе клонов, перебрал бы с Сакурой все имеющиеся факты, обсудил бы каждую мелочь — вдруг они что-то упустили, наведался бы еще раз к горе по периметру и старому вражескому убежищу и все как следует проверил — если бы ему, конечно, позволили. Он положил руку тыльной стороной на глаза и прикрыл их, тяжело вздохнув. Бесполезно. Но даже если и так, он бы все равно сделал это, ведь Узумаки Наруто не сдается. В кого они его превратили? Подавили волю, отняли желание сражаться и идти до конца. Наруто больше не был собой.
Еще до рассвета Сакура покинула домик, о чем он был извещен ее нарочито громкими перемещениями, и ушла к другому краю поляны, но парень не сдвинулся с места. Он знал, что все равно не сможет уснуть, еще и потому, что чувствовал свою вину за их ссору, ведь именно он все это начал. Наруто хотел извиниться, но после их совместного решения «жить раздельно» понятия не имел, как это сделать.
Вот и все, чего он смог добиться. Разрушил их с Сакурой дружбу, наговорил гадостей и вот уже две с лишним недели вынуждает ее за себя беспокоиться. А ведь он всю свою жизнь из кожи вон лез, искал способы стать сильнее, чтобы защитить деревню, близких, не дать никому погибнуть. Кто бы мог подумать, что однажды его сила станет попросту бесполезной. Наруто медленно вытянул руку к небу, раскрыв ладонь.
— Неужели так все и закончится?..
Звезды поблескивали между пальцами, будто маленькие неподвижные светлячки. Парень подвигал рукой, закрывая пальцами одни звезды и открывая другие, сжал ладонь в кулак. Нет, он должен попытаться еще раз, что-то ведь должно быть. Что-то, что скрыто от глаз, в то время как открыто другое — как звезды за пальцами. Возможно, он смотрит не туда. Возможно, он что-то упустил, проглядел. Что-то под самым носом.
Наруто перекинул ноги по одну из сторон от ствола, на котором сидел, решив пройтись. Он встал на землю, сделал лишь шаг и вдруг замер. По ладоням, которые только что упирались в дерево, помогая Наруто встать, пробежалось неприятное ощущение непонятной вязкости. Он медленно обернулся, ошарашенно глядя на ствол, на котором сидел.
* * *
На рассвете Сакура сидела неподалеку от костра, точив кунаем палки, чтобы затем на них можно было нанизывать сырое мясо для жарки. Она спала достаточно для любого ниндзя или куноичи, но тем не менее выглядела разбитой. Все, что происходило в последнее время, забирало у нее последние силы. В том числе и глупое одиночество, которое она стала испытывать со вчерашнего вечера. Сакура частенько оглядывалась на лес, когда сидела на поляне, или наоборот, на поляну, когда бродила по лесу, размышляла, чем мог быть занят Наруто.
А ведь как безобидно все начиналось… Вечерние посиделки у костра, душевные разговоры, приятные воспоминания, работа сообща. Сакуре не хватало того светлого и жизнерадостного Наруто, как не хватало солнца в период затянувшихся дождей. И сейчас краем глаза она заметила его, не спеша блуждающего по поляне, опустившего взгляд себе под ноги, такого потерянного, уставшего. И, несмотря на все это… вопреки всему… Сакура продолжала верить в него.
Наруто остановился, постоял какое-то время, потом присел на корточки и провел рукой по одному из поваленных деревьев. Девушка силой оттащила от него свой взгляд, чтобы ее вновь не затянуло, сосредоточилась на работе. Кунай мягко скользил по довольно молодой древесине, отделяя полоски, которые падали на землю.
Вскоре парень подошел к костру и сел возле него боком к Сакуре, устроив локти на согнутых коленях. Между ними осталось метров пять — не так уж и много, однако не так уж и мало. Наруто не говорил ни слова. Просто смотрел на огонь пустыми глазами. Куноичи чувствовала в этой тишине что-то плохое, прячущееся от нее, и от этого стало не по себе. Она сглотнула, но от работы не отвлекалась.
— Ты выглядишь уставшей. Можешь поспать еще, если хочешь, я постерегу.
Что-то чужое слышалось в голосе знакомого с детства человека, что-то, вызывающее необъяснимый страх. Сакура посмотрела на Наруто, чтобы найти это что-то, однако его лицо было плохо видно из-за частично заслонявших его рук.
— Не хочу, — ответила она.
Наруто потянулся к куче хвороста, лежащей рядом, подбросил несколько веток и поднялся, отряхнув руки от пыли. И, чтобы не оставлять непонятную дыру в своей душе, Сакура спросила:
— Все в порядке?
— Не совсем, — парень повернулся к ней спиной и перед тем, как уйти, произнес совершенно сломленно и безжизненно, так, как никогда бы не произнес Наруто: — Отсюда нет выхода, Сакура.
