* * *
Сакура, в отличие от своего напарника, заметила готовящуюся засаду практически вовремя. И, сообразив, что она, стало быть, приблизилась к границе, куноичи сделала все, чтобы не останавливаться и продолжать путь. Пауки бросались на нее очередью, не позволяя отвлечься, и Сакура была вынуждена обороняться на ходу. Она замедлилась вдвое, но благодаря этому успевала, извернувшись в воздухе, нанести по стремительно несущейся на нее твари мощный удар и тут же перехватить ближайшую ветку или отпружинить от дерева, бросив себя дальше вперед. Краем сознания она отмечала, как сильно кружится голова и трясутся руки. Не думала об этом — просто отмечала, будто ставила галочку напротив пункта. Ей было не до того, чтобы жалеть себя. Зацепившись за одну из толстых веток, Сакура качнула себя и забросила наверх, встав на эту ветку ногами, а паук, в это время кинувшийся на нее, будто голодный пес, просто пролетел дальше. Девушка оттолкнулась, отметив боковым зрением еще двоих справа. Они были быстрыми, куда быстрее нее. Одному из них она размозжила голову и на возврате руки оторвала тощую волосатую ногу с корнем, бросив ею во второго. Сзади подступали еще несколько. Сакура была вынуждена ухнуть вниз, отправив свое тело в кратковременный свободный полет, и посмотрела вверх, чтобы увидеть, как несколько монстров столкнулись лбами в одном месте. Ошибки — тоже вопрос времени. Сакура подумала об этом, когда поняла, что смотрит на них слишком долго, уже целую непозволительную секунду. Невозможно не ошибаться, когда собственный организм становится тебе неподвластным. Набросившийся паук вцепился ей в бедро и сжал свои челюсти. У Харуно прекрасно сработали рефлексы, и вместо того, чтобы отвлечься на боль, она всадила руку твари в спину позади головы и почти сразу вырвала ее обратно, сжимая в кулаке внутреннее содержимое. Затем злобно вскрикнула и этим же кулаком ударила по пауку еще два раза, заставив разомкнуть челюсти. Если бы она медлила, паук разорвал бы ей ногу, всего-то разок дернув голову в сторону. Но отвлекаться было нельзя, несмотря на прокушенные на бедре мышцы. Сакура сложила лишь одну печать перед тем, как продолжить отбиваться от стаи. По ее лицу — и дальше — поползли полосы от метки на лбу, удары стали мощнее, ранения начали затягиваться. И поскольку куноичи стояла на месте, остальные пауки нагнали ее и окружили. Вот здесь она и поняла, что дальше пройти она уже не сможет — черная темень вокруг пауками просто кишила, будто на километры вокруг они сплошь перекрывали голую землю от лунного света. Шипение колыхалось, словно волна, где-то больше, где-то меньше, миллионы ног мельтешили то тут, то там. Сакуру будто затопило океаном черной воды, и эта вода стремительно подбиралась к ее горлу. Попытавшись уклониться сразу от троих, девушка отметила, что опираться на раненую ногу было уже терпимо. Схватив только что убитую тварь за грудь снизу, она отбросила ее на нескольких ближайших — бросила здорового паука семи метров в диаметре и три — в высоту. Это позволило ей на мгновение создать необходимую для следующего маневра брешь, и девушка соскользнула с ветки еще ниже, уже к самой земле. Очередной паук прыгнул на нее в воздухе, и Сакура встретила его круговым ударом ногой, до того сильным, что поверженное насекомое с ускорением врезалось в землю, вызвав грохот и образовав небольшую воронку. Некоторых пауков, сидящих внизу, тут же раздавило между вылезшими кусками земли. Когда куноичи ощутила под ногами почву, ее окружили, как и следовало ожидать, но окружили как-то совсем лениво, без прежней неудержимости, куда-то подевавшейся. Будто растягивали время, будто знали, что никуда она не денется, и они все равно ее достанут. Потом Сакура заметила, что и бросаться на нее они стали менее активно. Неужели ее щадят? Но с какой целью? Так или иначе, прогибаться она не собиралась. Убив еще двоих, девушка сама подскочила к ближайшему, перехватила его за ногу, целившую ей в живот, и дернула на себя, чтобы потом размозжить голову. И вдруг она услышала громкое шипение. Не просто громкое. Пугающие догадки заставили ее обернуться и задрать голову, полностью игнорируя врагов перед собой. Над лесом на десяток метров возвышалось огромное черное чудовище, передвигавшее длиннющими худыми ногами. Его мощные челюсти смыкались и размыкались и достигали размеров средней комнаты, а широкое толстое брюхо — размеров целой горы. Оно надвигалось. На фоне ночного неба Сакура могла разглядеть поблескивающие на голове глаза — множество черных бусин, высматривающих посреди леса именно ее, в чем уже не было сомнений. Шипение паучьего гиганта было просто оглушающим. На девушку бросился один из пауков, и она с трудом увернулась. Челюсти клацнули у ее уха, но членистоногое останавливаться не намеревалось, и Сакуру снесло с места его массой. Она рефлекторно закрылась руками, но секундой позже приложилась спиной о камень, упала на землю и ударилась головой. Из легких вышибло весь воздух, в глазах поплыло, девушка потеряла ощущение времени. Все вокруг будто существовало и не существовало одновременно, хотя раны по-прежнему болели и незатухающе пульсировали. Именно по этой пульсации куноичи отсчитывала секунды. Одна. Две. Три. Четыре. На пятой она смогла открыть глаза, как раз для того, чтобы увидеть ползущего к ней паука, почему-то подсвеченного сбоку слабым светом. Упершись руками в землю, Сакура постаралась как можно быстрее подняться, но паук бросился на нее раньше. Она схватилась за челюсти, едва не откусившие ей голову, и помешала им сомкнуться. Еще несколько секунд растянутого противостояния, и брюхо напавшего было пробито одним мощным пинком, после чего девушка просто разорвала челюсти, потянув их в разные стороны. Прежде, чем на нее бросился кто-то еще, она сжала кулак и ударила им под собой, образовав тем самым воронку куда более крупную, чем в прошлый раз. Мир снова пошатнулся, но не от поехавшей под ногами земли, а от резкого порыва ветра, едва не бросившего ее плашмя на землю повторно, и только тогда куноичи посмотрела в сторону источника света, который, как оказалось, находился совсем рядом. Оранжевые хвосты быстро разрастались, растягиваясь над лесом. Плотный ком чакры будто подпитывался энергией извне и расширялся, подпаливая воздух и слегка повышая его температуру. Сверху на огромном красно-оранжевом шаре с девятью хвостами образовалась лисья морда и тут же начала собирать сгустки чакры у открытой пасти. Сгустки срывались и на огромной скорости уносились к самке-пауку, что умудрялась, несмотря на это, неплохо уворачиваться, пружиня на длинных ногах между деревьями. Пятый и шестой сгусток прошли вскользь, и животное заверещало, беспорядочно дергая конечностями. Из шара чакры быстро сформировалась лисья лапа, которая резким выпадом растянулась сразу до паука — на пятьдесят метров — и вырвала монстру одним махом четыре ноги по левую сторону, заставив его завалиться на соответствующий бок. После второго маха было разорвано паучье брюхо, и брызнувшая гемолимфа разлилась по всей округе. Четверо пауков бросились на Сакуру почти единовременно. К тому времени шар чакры вместе с хвостами растворился в воздухе, и подсветка почти пропала. Куноичи ушла с линии, сделав так, чтобы насекомые помешали друг другу, но совсем не учла их маневренность. И когда она только встретила ударом первого, второй и третий уже находились опасно близко. К счастью, новых ран она не получила: пауков смело разрушительной волной — одним из оранжевых хвостов Девятихвостого лиса. — Ты цела? — спросил приземлившийся на камень неподалеку от нее Наруто, все еще наблюдавший за умирающей, но до сих пор подергивающейся громадной самкой. Девушка заметила на нем как минимум две достаточно серьезные раны, и хотя в данный момент покрова на нем уже не было, в этих местах чакра продолжала бурлить. Опешив от всех эмоций сразу, — а это был и страх, и возмущение, и удивление, и все остальные эмоции, которые вызвал афродизиак при появлении Наруто, — Сакура не могла сказать ни слова. — Эти идиоты решили, что подобным гигантом они нас прикончат. Победить его было куда проще, чем всю эту стаю, — тем не менее, парень посмотрел на ладонь и сжал ее в кулак. — Хотя толку от этого немного… В нынешнем состоянии я не смогу долго использовать чакру Курамы. — Что ты здесь делаешь?! — Ну, кого-то из нас опять перенесли, — сказал Узумаки, перерезав кунаем почти пополам одного из пауков поменьше, пока остальные снова скапливались вокруг. — Я не об этом! Мы с тобой не должны были пересекаться! Сжав зубы, девушка рванула в обратную сторону, пробиваясь сквозь ораву насекомых, хотя там их явно было больше. Наруто понял это по звукам, потому что не мог позволить себе обернуться. Это могло доломать его окончательно — лишь один взгляд на это бледноватое красивое лицо. Однако бросить ее он тоже не мог, не тогда, когда их перебросили друг к другу, и Сакуре грозила смерть в его присутствии. Думал, что сможет, ведь об этом они договорились, это было их единственным шансом. Но оставить ее умирать… это было выше его сил, что бы он ни пытался себе говорить, в чем бы себя ни убеждал. Наруто чувствовал, что его предел близок. Даже слишком. Сердце болезненно клокотало, умоляя о пощаде, и он знал, что не продержится дольше пяти минут. И даже сейчас он думал только о ней. Всадив в паука кунай, парень выпустил его из рук, потому что вытаскивать было бы слишком долго, и добил тварь сформировавшемся в ладони почти мгновенно расенганом. Следующего отбросил от себя ударом ноги, а потом услышал крик. Тело действовало само. Сакура не успела отойти далеко, а потому Наруто быстро сократил разделяющее их расстояние, оставив лишь метров десять — благо, членистоногие твари послушно оставили этот путь свободным. Красная чакра вспыхнула вновь, и все пауки, окружавшие девушку, были тут же стерты в порошок. Наруто схватился за живот в приступе боли и рухнул на колени, следом упершись одной рукой в рыхлую землю, закашлялся, сморщился. Весь мир вокруг как будто замер в этот момент. — Зачем?.. — дрожащим голосом спросила куноичи, держась за раненое плечо. Также, как и у Наруто, у нее совсем не осталось сил, и она покорно опустилась на землю, сев на голени. Последняя надежда, наполнявшая зеленые глаза оттенком сочной зелени, окончательно погасла. Пауки замедлились, лениво ворочаясь вокруг, как новорожденные дети. — Я бы справилась… Мы бы попробовали разбежаться еще раз. А даже если нет… — Это… закончилось бы тем же, — сквозь боль проговорил Наруто. — Мы же договорились умереть сражаясь! — крикнула Харуно в истерике. По ее щекам опустились дорожки слез. Она злилась на него. Бесконечно злилась, потому что именно он предложил ей этот план, именно он спрашивал ее о решимости умереть. И она была готова. Она отдала этой последней попытке всю себя, ведь кто знал, возможно, у них бы что-то получилось. Но теперь… — Я не могу позволить тебе умереть, пока я рядом. Нет, уж лучше порвите меня на части! Не могу, Сакура. Для такого я слишком сильно тебя люблю. Сакура злилась на него, потому что тоже не могла его оставить. Это была их общая финишная прямая. И если бы сейчас она ушла, то была бы свидетельницей того, как его и в самом деле порвут на куски. Пауки шипели, наполняя тишину многоголосыми звуками, и медленно подбирались к Наруто и Сакуре. Один из них кинулся на парня со спины, и сердце у куноичи ушло в пятки. Мощные челюсти схватили его за лодыжку и рванули на себя, из-за чего ниндзя упал на живот и вскринул. Паук протащил его по земле, Наруто попытался пнуть тварь второй ногой, но тут же к нему подскочили еще двое насекомых. — Нет!!! — во все горло крикнула Сакура и как могла быстро встала на ноги. Оказавшись около Наруто уже через секунду, она вмазала ближайшему пауку с такой силы, что тот унес за собой второго и еще пару десятков из замкнувшего их кольца. Оставшемуся девушка пробила голову, оставив кровоточащую дыру до самого брюха. Узумаки медленно перевернулся на спину, тяжело дыша и глядя куда-то в небо. Сакура упала на колени возле него, уверенная в том, что больше не поднимется. Да и не было нужды. Она наклонилась ближе к лицу Наруто, со страхом, но в то же время и облегчением посмотрев на него, поднесла дрожащую руку и положила на полосатую щеку, слегка пачкая ее в свою кровь. И по ее взгляду парень понял, что ей уже все равно — умрут ли, выживут ли. Ей было плевать. Но эти глаза, смотрящие только на него, принадлежавшие ему целиком и полностью… Эти глаза определенно стоили всей прожитой им жизни. Наверное, в первый раз за все мучительные дни заточения, в самый первый раз они оба не чувствовали, что находились в клетке. Они не говорили, просто молчали, глядя друг на друга. Они забыли про раны и боль, буквально только что мучившие их до помутнения в глазах. Взрыв эмоций, сердца, пока еще так же непрерывно толкающие кровь, принадлежавший им одним этот треклятый мир, и в то же время такой неважный, ненужный, лишний. Еще одно касание кожи, еще один вдох. Наруто тоже поднял руку, которая с большим трудом преодолела силу тяжести. Он ловил глаза Сакуры, цеплялся за них, как за единственный маяк, оглядывал ее лицо, опустившееся к нему так близко. Его пальцы, указательный и средний, коснулись ее щеки, как раз в том месте, где проходила дорожка от непрекращающихся слез. В искажающейся реальности он переставал различать звуки, только ее дыхание, звучавшее так близко, только ее тихие всхлипы — все, что ему оставалось. Наруто прикрыл глаза, когда все поплыло, и почувствовал, как его куда-то уносит, а Сакура продолжала поглаживать его по щеке и волосам, даже когда рука парня безвольно упала возле его головы. Шипение черных тварей затихало.Глава XXV. Последний шанс?
11 января 2019 г. в 13:28
Наруто перемещался по лесу в сплошной темноте. Единственным, на что натыкался его взгляд, были черные силуэты деревьев, то ближе, почти перед самым носом, внезапно вырастающие из воздуха, то дальше. Кучерявые, колючие, облезлые, большие и маленькие, рассеивающие и нет блеклый серебристый свет, ниспадающий сверху. Если бы парень был в форме, ему было бы проще уворачиваться от веток, встревающих на пути, будто претендующих на то, чтобы разорвать ему лицо или руки своими загнутыми деревянными пальцами. Если бы его не гнало ощущение последней надежды, он бы сбавил скорость. Если бы он не боялся за Сакуру, которая находилась неизвестно где, он бы сбавил скорость.
Он сбавил бы ее, если бы его не окружала вражеская обстановка, вражеские трюки с перемещением и вражеские ниндзя, притаившиеся в тени. Если бы появилась хоть какая-нибудь возможность все это исправить.
Боль уже не помогала, не отвлекала внимание. Наруто даже не заметил, как порвал ногу, правое бедро, которое теперь сочилось кровью. Руки были исполосованы напрочь, будто он отбивался от стада обезумивших дикобразов. И даже в живот ему умудрилась ткнуться ветка, еще более порвав костюм. Ему было все равно, куда бежать, главное прямо, не поворачивать и не отступать. Это продолжалось уже полтора часа, высокие нагрузки на ослабленное нервами, голодовкой и афродизиаком тело отзывались устойчивой тупой болью в груди, ногах, голове. Голубые глаза постоянно метались, периодически отказываясь фокусироваться на ближайших предметах.
Наруто ощущал себя хомячком в колесе, слепым, слабым и беспомощным, но выбора у него не было. Периодически он притормаживал, чтобы вслушаться и всмотреться в темноту — в такие моменты его сбивали с толку птицы, хлопающие крыльями. Они в спешке покидали насиженные места, будто спасаясь от катастрофы, унося свои жизни дальше, в места более безопасные. Наруто слушал их и завидовал. Завидовал муравьям, ползущим по стволу, мышам, прячущимся в редкой опалой листве, деревьям. Он думал о том, что за все это время Сакуру он так и не встретил. Это могло значить, что пройденное ими двойное расстояние еще не коснулось границы Владений. Но могло и не значить. Парень уже не хотел и не мог об этом думать.
Во рту ощущался привкус железа, прохладный воздух обжигал горло. Наруто чувствовал, что действует на автомате. Голова отключалась, а тело вело его само, и именно поэтому он забыл об осторожности, хотя и продолжал сжимать в руке кунай. Само сознание заставило его забыть об этом. И когда в невидимой густой тени внутри тени леса по ходу его следования началось движение, он не придал этому значения. К тому времени Наруто уже успел потерять счет времени, и только что пройденные минуты выскальзывали из его головы, как песок сквозь сито.
А потом он увидел, как впереди мелькнул черный силуэт. Это заставило его резко затормозить, на лету схватившись рукой за крупную ветку, после чего мозг окончательно обработал сигнал, полученный от глаз. Он видел у мелькнувшей перед ним тени длинные тонкие конечности. Наруто выпрямился и расслабленно осмотрелся, зачем-то все еще стараясь удержать в голове направление, в котором он двигался. Хотя было и так понятно, что путь его подошел к концу.
В полной темноте в лесу во всех направлениях огромным роем перемещались черные пауки. Они окружили парня кольцом и постепенно смыкали его, тихо пошикивая, перескакивая от дерева к дереву, сменяя друг друга, чего Наруто не видел, но о чем догадался. Мерзкие голодные членистоногие твари… Судя по звукам, их было не меньше сотни, и каждый — метров по пять в диаметре. Они выросли еще больше. Узумаки слабо удивлялся: и как только он не заметил эту ораву?
Наруто медленно выдохнул, сел на корточки перед тем, как спрыгнуть с ветки. Вокруг — хоть глаз выколи, но все-таки он был ниндзя, приученный сражаться и не в таких условиях. Пауки кружили, чего-то ожидая, злобно скалясь своими крючковатыми челюстями, скрадывая метр за метром, подергивая своими ломаными конечностями. И совершенно не собирались отступать. Парень приземлился, коротко оглянув себя. Странное зрелище: бой еще не начался, а он уже был ранен. Ослабленное муками сознание слабо всколыхнулось, тускло вспыхнув эмоциями, и снова погасло. Узумаки сжал левую руку в кулак и несильно ударил себя в грудь.
«–Ну что, Курама… готов к последней схватке?»
Вспыхнувший яркий свет обдал деревья вокруг оранжевым пламенем, разрывая оболочку тьмы. Дерганные резкие движения тварей, доселе сокрытых, поднявшийся оглушительный гвалт и шипение. Они действовали, будто единый организм. Пульсирующий огонек красно-оранжевого цвета разнесся на мили вокруг, озарив небеса, подпалив тучи.
А потом пауки бросились на него. Разом и со всех сторон.
Глаз Всевышнего наблюдал, как в один миг из леса вырезали поляну, словно ножом, как пролилась кровь на поваленные обожженные стволы — литры зеленой крови. Словно лава, растекалась чакра на многие метры вокруг первоисточника; она кипела, двигалась, как вода в космосе. Часть ее формировала девять ярко-оранжевых хвостов — не слишком больших, каждый высотой с одноэтажный дом, но растяжимых на десятки метров. Эти хвосты крушили все вокруг, отрывали паукам ноги, рассекали напополам, хватали и раскручивали, раздавливали, разрывали. Наруто стоял на своем месте со слегка опущенной головой и пассивно следил за процессом. Длинноногие твари не могли к нему даже подобраться.
Казалось, этот чистейший сгусток сплошной силы было не остановить. Он неиствовал, изрыгал вспышки и отбирал жизни — настоящие ли? Однако пауков меньше не становилось. Они появлялись из ниоткуда, ползли из темноты, будто весь мрак целиком был их единым гнездом. Потом пауки выросли еще. Они стали агрессивнее. Проталкивались друг через друга, желая откусить кусок у своей добычи, они пробирались и пробирались. Они стали хитрее и умнее. И постепенно, уже через раз, у них получалось уходить от длинных вездесущих хвостов чакры, проскальзывать мимо и проходить все дальше.
Наруто крепче сжал кунай и одним быстрым движением воткнул его в воздух сбоку от себя, как раз в тот момент, когда в том месте оказался паук, прорвавшийся сквозь оболочку густой чакры. Парня залило полупрозрачной зеленоватой кровью, стекавшей по лицу, попавшей в раны от веток, смачивавшей и слипавшей светлые волосы. Он с ненавистью смотрел на тварь, которая дергалась в предсмертной агонии, у которой от большой концентрации чакры попросту сжигало ноги и затвердевшую кожу, почти даже панцирь. Потом к нему стало пробираться больше. Они рвали своими длинными ногами оранжевый покров и все настойчивее стремились разорвать самого Наруто. Злость стала для него катализатором, и он кричал, отбиваясь от пауков, забыв про то, что его с трудом держали ноги.
Его не волновало то, для чего все это делалось, к чему в итоге могло привести. Он просто хотел убить как можно больше до того, как свалится от ран. Последнее доказательство своей силы и упорства для врагов, ведь сломить его в итоге они так и не смогли.
Кипящая в кровавых ранах красная чакра затягивала порезы довольно быстро, но даже она не могла добавить парню сил, которых он был лишен уже почти подчистую. Окончание этого побоища — лишь вопрос времени. И Наруто прекрасно это понимал.