Бэл

Антон, погрузившись в свои мысли, не сразу сообразил, что Алек его зовёт. Он сидел в кресле, подобрав под себя ноги, и сосредоточенно рассматривал объявления о найме жилья. Цены драли космические. Как и ожидалось, в Академии на его место уже заселили другого студента, и пробиться в общежитие под конец года было совершенно нереально, если только не найдётся такой же второй неудачник, как и он сам, которого за что-то вышвырнут преждевременно с учёбы. Оплатив его долги, принц решил для него лишь часть проблем. Всё так же непонятно было, откуда брать средства на жильё и пропитание. От банка не было ни слуху ни духу, а в Серверной, ясное дело, «запятнавшего» себя неизвестно чем сотрудника обратно брать не спешили. Алек лишь разводил руками и говорил, что вышестоящее начальство, которому почему-то тоже сделали нахлобучку за то, что у них чуть ли не вселенского масштаба «данные» доверяют «неблагонадёжным элементам», пребывало в тихом бешенстве. Админ итак здорово помог ему и тоже рисковал. Вряд ли в Серверной мужчину бы погладили по головке, узнай начальство, что Антон ошивается у него. Бесспорно, официально бы ему никто и ничего не мог запретить, но перебои с работой на участке не заставили бы себя долго ждать. Алек однажды видел, как это делается. Не всё так радужно в мире, где информация и образование почитаются местным божеством. Гадкая сторона человеческой натуры и тут давала о себе знать. — Эй, Эдер! Алек кинул в него банкой пива, и Антон чуть не получил ею в лоб. Она неловко хлопнулась на ковёр с коротким синтетическим ворсом и злобно затихла. Админ жил в однокомнатной квартирке-студии, и всё здесь кричало о том, что он свободен, как ветер в поле. — Ч-чёрт! Теперь открывать над раковиной, — посетовал юноша, сдвигая панель на голову, чтобы она ему не мешала пить и разговаривать. На низком пластиковом столике около него валялась открытая коробка с пиццей, изрядно уже подъеденная. — Опять смотришь комнату? — указал подбородком в сторону панели Алек. Антон вздохнул и потянул за кольцо на пивной банке. Банка отозвалась женским голосом: «Давление шесть атмосфер. Рекомендуется бережное открытие над водоотталкивающей поверхностью», — и не поддалась, заблокировав «открывашку». — Так и знал… — Антон поднялся, разминая ноги, и прошествовал к мойке. — Да, смотрю. Не теряю надежды, так сказать. Он ещё раз дёрнул как следует за кольцо, и на сей раз банка, «удостоверившись», что не перепачкает хозяина, с яростным шипением открылась, выплеснув половину содержимого прямиком в водосток. Эдер поднёс шипящее «чудовище» к губам и сделал большой глоток пены. — Вот это я понимаю — пиво! — усмехнулся он. Алек повозился у плиты и выкатил на стол сковороду со странным содержимым, на которое студент вопросительно вскинул бровь. — Я люблю омлет со шпинатом, — сухо заявил кулинар, двигая сковороду к себе и протыкая вилкой зелёную дрожащую жижу. — Тебе не предлагаю, заметь! — И на том спасибо! — заржал Антон, подхватывая пиццу. Минуты три они напряжённо и сосредоточенно ели. Каждый своё. На фоне негромко пиликал какой-то саундтрек, включённый на компе. Доев свой омлет, Алек довольно причмокнул и откинулся на пластиковом кресле. — Слушай, всё хотел спросить, а что это за навороченное место было, где я тебя зацепил? — Вилла сокурсника. Мужчина присвистнул: — Ничего себе так «сокурсник»! — Он аккадец, — пояснил Антон, — его семья достаточно богата. — Дименсионид, — с пониманием кивнул Алек, открывая очередное пиво. — Он самый. То, что Бэл — принц, Антон не счёл нужным говорить. Слишком нереально звучало. Юноша даже не был уверен, что остальные студенты с потока знают об этом. Естественно, администрация Академии была в курсе, но сам Энлиль о своём происхождении без надобности не распространялся. «Аккад» и «дименсионид» в умах большинства граждан содружества звучали примерно одинаково. Этот редкий минерал позволял совершать переходы между мирами, и альтернативы ему не нашлось. Так что портить отношения с Аккадом никто не хотел. Дименсионид являлся своего рода «топливом», источником особой энергии, необходимой для удержания пространственной «мембраны» в проницаемом состоянии. Когда была впервые открыта множественность миров, переходы совершались беспорядочно. Более того, их пытались совершать на других планетах звёздной системы в так называемых «мёртвых точках». Итог был печален. Один из миров пропал. Вероятнее всего, он был разрушен из-за неумелого обращения с технологией «проницаемости мира», и исследования в этой области были отброшены на долгие годы назад. Только спустя два столетия появилось понимание того, что такое «мёртвые» и «живые» точки Вселенной. Так живой точкой считалась Изначальная Земля, и конвенцией Содружества были закреплены строго отведённые места для переходов в другие миры. Установки перехода представляли собой так называемые «пространственные контейнеры». Внешне они напоминали ничем не примечательные металлические ящики-ангары, имевшие самый затрапезный вид. Сделанные из белого рифлёного металла, контейнеры перехода больше походили на складские помещения в порту, чем на технику будущего. Вот только войдя в такой пространственный контейнер в одном мире, после таможенного досмотра, проведения всех необходимых процедур и включения установки «проницаемости», выходили вы в совершенно другом месте. Точнее, место было тем же — Изначальная Земля, а вот мир иным. Содружество старалось со всеми вновь открытыми мирами, если там обнаруживались люди, поддерживать наитеплейшие дипломатические отношения. Практически все присоединялись к нему по мере открытия. Но довольно часто попадались пустые миры с пригодной для проживания средой и отсутствием разумных обитателей, Нью-Амстер являлся как раз таким местом. Это была новая территория Содружества, юный и недавно заселённый мир, основанный на энтузиазме научного сообщества. Вполне логично, что здесь была собрана информация о миллионах научных достижений во всём множестве миров, хранившаяся на гигантских накопителях не менее гигантской Серверной — настоящем подземном городе, уходившем на несколько километров в глубь планеты. И казалось настоящей магией, что стоило пересечь границу пространственного контейнера, как ты попадал в то же место, где всё было иначе, потому что человек проникал в иное измерение. В некоторых мирах планета, которая являлась лишь «бусиной» на оси Изначальной Земли, существенно отличалась габаритами. Она могла быть и больше в разы, представляя из себя суперземлю, и меньше, напоминая спутник газового гиганта, а не планету земного типа. Климат тоже везде был разный — от изнуряющих тропиков до вечной мерзлоты. Но у туристов особой популярностью пользовался «Серый мир». Открыт он был недавно, лишь немногим позже Нью-Амстера, и даже признан пригодным для обитания, но то ли никто не изъявил желания его заселять, то ли не всё так гладко оказалось с «Серым миром», как все сперва решили, что в итоге его оставили без изменений. Это казалось странным, так как мир изначально был пуст и обладал не особо суровым климатом, если не считать постоянной облачности. Туристам показывали тоскливую планету с ровным серым ландшафтом и слишком огромными звёздами над головой и говорили, что подобную картину можно увидеть в мёртвых точках перехода. Правда, там вдобавок отсутствует атмосфера, а иногда и сами планеты, но в остальном — очень похоже. Пожалуй, самое примечательное в «Сером мире» была не его специфика, а то, что никаких запретов и виз на его посещение не существовало, так как не существовало никакого социума, который бы там обосновался. Впрочем, туда не спешили даже нарушители закона, почему-то испытывая почти суеверный ужас перед его пустынным дождливым ландшафтом. — Всё хотел тебе сказать, и как-то времени не было, — неожиданно вспомнил Алек, — ты заметил, что за тобой следят? — То есть как это — «следят»? — не понял Антон. — Вот так, натурально, следят. Я на автобане с хвоста сбросил чёрную тачку. Дорогую, надо сказать. Ехала за нами от самого дома твоего супер-пупер-«приятеля». — Хм, — студент на секунду задумался, — я знаю, кто это. Скорее всего — дворецкий. Алек усмехнулся и сделал глоток пива: — Ты хочешь сказать, что у чувака, с которым ты тусишь, есть дво-рец-кий? Ну, это как бы нормально, да? Эй! Э-э-эй? — глупо завертел головой админ: — Слуги, вы где?! Ай, что-то запамятовал. Точно! У меня же их нет! — Не валяй дурака, — отмахнулся Антон, улыбаясь. — Он просто очень богат, может себе позволить. — Ага, и аккадец, я помню. Всё равно, всё это очень подозрительная херня, Антон. Вот что я тебе скажу — держался бы ты от него подальше. — Ты так говоришь из-за машины? Админ ткнул пальцем в его сторону с выражением лица, означавшим «бинго». — Да ладно, Алек. Ты, видимо, фанат теории «Вселенского Заговора». Этот мужик… дворецкий… он очень мнительный и… — И? — сделал большие глаза Алек, театрально удивляясь. — И подкатывает ко мне на постоянку. Может, он решил, что я и ты… ну… знаешь. Люди-то все разные. — Я? К тебе?! Аха-ха-хааа! — заржал, как заправская лошадь, админ. Он никак не мог успокоиться, раскраснелся и всё пытался отдышаться, но ему не удавалось. Подумать, что он любитель мальчиков, мог разве что аккадец, потому как большего ценителя женских прелестей в Нью-Амстере стоило ещё поискать. Утерев рукавом слёзы, Алек встал и, икая, пошёл к холодильнику, и уже оттуда крикнул: — Я всё понимаю, Антон, но так и передай своему «Отелло», что на твою костлявую задницу у меня не стоит! — Фу! Алек! — возмутился в ответ студент. — У меня нормальная упругая задница, между прочим! — Не-не! Костлявая! К тому же ты бреешься и плоский, как доска. Это отвратительно! — для пущего эффекта админ скривился. — Ничего подобного! И вообще, я не просил оценивать себя с этой точки зрения, — фыркнул Эдер. — Боже… я и ты… ахаха-ха-хааа…— снова зашёлся в смехе Алек. Выходные прошли для Антона за ленивым «ничегонеделаньем», правда, часа два он потратил на то, чтобы подготовить план обучения для Энлиля, так как к любой работе относился достаточно ответственно. Алек пару раз куда-то уходил. Один раз принёс пива, а в другой раз пришёл хмурый, но спрашивать, в чём дело, Антону показалось неприличным. Захочет — расскажет. Мужчина молча завалился спать и продрых до следующего дня, и не думая ничего объяснять. У админа был выходной, поэтому до центра никто везти Антона не собирался. Когда студент встал по будильнику, за окном ещё было темно. Это несколько угнетало — вставать за четыре часа до занятий, чтобы успеть вовремя. Эдер скучал по тем временам, когда мог позволить себе просыпаться за двадцать минут до начала, потому что жил ещё в общежитии при Академии. Всю дорогу в маглеве Эдер спал, просыпаясь только на минутных остановках из-за объявлений в динамике. В итоге юноша сполз с удобного подголовника пассажирского кресла в сторону — к окну, упёрся в холодное стекло лбом и намял себе отменное красное пятно. Его он обнаружил, когда подъезжал к Центральному вокзалу и решил зайти в туалет. На пары Антон явился впритык. Он даже не смотрел, есть ли в аудитории Бэл, а быстро протиснулся на своё место и уставился на интерактивную доску, куда лектор уже вывел тему занятий. Пара человек удивлённо посмотрела на Эдера — не каждый день кого-то отчисляли за долги, а затем так же быстро восстанавливали. Но студенты потеряли интерес к его персоне, как только началась лекция. Юноша облегчённо вздохнул. Ему никогда не нравилось излишнее внимание со стороны «общественности». Этого дерьма ему хватило за глаза ещё в колледже, как и истории, в которую он тогда вляпался. Пока шли занятия, Антон отвлекался ото всех своих проблем, но стоило паре закончиться, юноша понял, что страшно голоден. До неприличия! Он так опрометчиво отказался от денег за репетиторство, за которое хотел ему заплатить Бэл, что теперь ругал сам себя. Благородный жест, видите ли! Ах! Энлиль, всё посчитай в уплату моего долга! Тьфу! Что за идиот?! У Эдера оставалось немного наличности с прошлого раза. Он и так экономил, как мог. Билет на маглев тоже денег стоил, а в Хало Антон жил и ел за счёт Алёка, который, конечно, ничего по этому поводу не говорил и скорее всего не скажет, но Эдер ему даже не любовник, чтобы админ содержал здорового взрослого парня за «красивые глаза». Все эти замечательные «громкие» мысли проносились в его голове, но не решали главной проблемы — не уменьшали ни на йоту желания пожрать. Юноша добрёл до следующей аудитории и теперь сидел и ждал, когда закончится перерыв, перебирая на виртуальной панели сообщения, пришедшие по почте и в чате. Это немного отвлекало. Минут через пять народ стал подтягиваться, и Антон заметил наконец Бэла. Он вошёл, негромко переговариваясь с каким-то парнем с курса. Принц был одет в строгий тёмный костюм, как всегда, идеально причёсан, ботинки сверкают, на запястье пара тонких золотых браслетов и часы. Панель сдвинута наверх, чтобы не мешать разговору с так увлёкшим его собеседником. Бэл бросил беглый взгляд на ряды, и Антон закрыл открывшийся было рот, чтобы сказать «привет», потому что взгляд Энлиля прошёл сквозь него. Случайно так вышло или нет, Эдер так и не понял, но ощущение было неприятным, будто бы он — пустое место. Да, именно таким взглядом и скользнул по нему принц, каким смотрят на стул, на окно или… на вардума. Уж теперь Антон знал это точно, так как видел не раз на вилле, как смотрят на рабов. Возможно, Бэл не хотел, чтобы в Академии знали, что он с ним «водился», возможно, банально встал не с той ноги. Что творилось у наследника Аккада в голове, для Эдера оставалось загадкой, но совершенно точно Эдер не собирался из-за этого рвать на голове волосы. Всё было нормально ровно до половины занятия. Антон сидел, как прилежный студент, и следил за тем, что показывает и рассказывает лектор. Успевал даже просматривать на интерактивной панели вакансии и отвечать на чат. Но потом его желудок предал его, громко и натужно заурчав на всю аудиторию аккурат в тот момент, когда в ней было тише всего. Кто-то за спиной Антона захихикал, лектор приподнял интерактивную панель и вопросительно посмотрел в его сторону, хотя до конца так и не понял, откуда именно исходил сей странный звук. Антон покраснел до корней волос, готовый провалиться сквозь землю. — Господа, прошу вас не отвлекаться, — сухо сказал преподаватель любителям посмеяться, сидевшим за Антоном, и вернулся к теме. Когда спустя ещё десять минут желудок начало скручивать в узел, и молодой и измученный голоданием организм Антона уже не громко урчал, а рычал голодным зверем, как бы он ни пытался зажаться, прикрывшись сумкой и руками, народу, которому показалось это смешным, в аудитории прибавилось. На сей раз многие обернулись, и юноша уже откровенно рассердился, что такая глупость кому-то кажется забавной. Ведь все — взрослые люди, серьёзные, прибыли в Международную Академию получать знания, которых больше негде получить, а тут их веселила подобная нелепица! — Ну не обедал я! — в сердцах выпалил Антон. — Голодных людей не видели?! Простите, господин лектор… — спохватился он, смущённо утыкаясь носом в записи. Вот теперь внимание всея и всех ему точно было обеспечено. А самое главное, он умудрился этим привлечь и Бэла. Тот тоже повернулся и даже на секунду задержался на нём взглядом. Как-то анализировать выражение лица принца не хотелось, ведь Энлиль даже нахмурился, будто ему что-то мешало, отвлекало от важного дела. Интересно, с каких пор это Антона волнует, как смотрит на него Бэл? Про себя Эдер давно на всё махнул рукой. То, что он не популярен на курсе, до сегодняшнего дня юношу никак не трогало, но принц… Эдер еле дождался окончания пар и поспешил поскорее убраться из Академии. До маглева было ещё минут сорок, поэтому он прогулялся до «Смарта», не замечая чёрную машину, следовавшую всю дорогу за ним. Так как денег всё равно не было, Антон не стал садиться за столик, а только спросил, работает ли сегодня Дана. Девушка подошла к нему минут через пять, и они перекинулись парой фраз. Дана просила передать привет «тому дяде», скорее всего имея в виду Алека, и юноша рассмеялся, пообещав, что всё передаст, поэтому невесомый поцелуй в щёку застал его врасплох. — О, это тоже передать? — щурясь от солнца, поинтересовался парень. — Как хочешь, — хитро улыбаясь, ответила официантка, — ну я пойду. У меня заказы. А по поводу твоего вопроса я поспрашиваю. Пока, Антон! — Пока, — махнув рукой, отозвался юноша, всё ещё улыбаясь. Ему пора было на вокзал. Чёрная машина тронулась с места и уехала, как только он отошёл от кафе. Первая неделя после восстановления на факультете выдалась нелёгкой. Во-первых, с непривычки всю дорогу Эдер ходил сонный, как муха поздней осенью. Ежедневный подъём в половину четвёртого утра давал о себе знать, особенно учитывая, что на дорогу в день у него уходило часов восемь — четыре туда и четыре обратно. Помимо этого, Антону время от времени приходилось после занятий оставаться в академической библиотеке для подготовки к сессии, и если раньше это не было проблемой, так как общежитие находилось под боком, то теперь «место для сна» было у чёрта на рогах. Когда студент совпадал по времени с Алеком, они, понятное дело, ехали вместе на гравибайке, на бешеной скорости, что экономило массу времени. Но это не отменяло того факта, что Антон по-прежнему «питался» днём горячей водой из кулера, а ночью набрасывался на еду, которую админ заказывал в соседней забегаловке. Прожив в таком ритме две недели кряду, юноша настолько вымотался, что даже как-то пропустил тот момент, когда Бэл пересел к нему на одной из лекций. Аудитория для занятий по «Программному обеспечению техники перехода» была огромной, выполненной на манер амфитеатра, и последнее время Антон предпочитал забираться подальше и повыше, чтобы была возможность вздремнуть. Ясно, что потом приходилось навёрстывать упущенное по предмету, но Эдер считал, что ему вряд ли в будущем пригодятся знания о том, как работают точки перехода между мирами и какие программы написаны для них. Бэл сидел рядом, внимательно слушая лектора и время от времени записывая тезисы в ноутбук. Иногда принц поглядывал на без зазрения совести спавшего рядом Антона. Парень вырубился прямо на столе, уронив голову на руку, в которой была зажата интерактивная панель, поставленная на запись — даже в таком состоянии чужак умудрялся учиться. Бэл заметил, как изменилось лицо юноши. Он осунулся, под глазами залегли тени. От Заку-Умума, приставленного к чужаку, принц узнал, что Антон заходил в кафе, и девица, которая там работала, судя по всему, была близка с ним. Эту новость принц встретил, скрипя зубами. Бэл и так страшно злился на то, что Эдер жил у какого-то непонятного типа, но, естественно, не мог предъявлять на пустом месте претензий. Антон бы его просто не понял. А теперь ещё добавилась эта история с официанткой… Правда, вскоре выяснилось, что юноша пытался всего лишь договориться о работе, так как в других местах его не брали, но тем не менее иррациональное чувство обиды у Энлиля долго не проходило. Он понимал, что ведёт себя глупо. И вот сегодня Бэл не выдержал и сел рядом с чужаком, когда тот в очередной раз вырубился на лекции. — Эдер… — осторожно толкнул его в плечо принц. Студенты уже расходились после окончания пары. — Простите, господин лектор, — по привычке пробормотал Антон, подслеповато щурясь и не совсем понимая, кто с ним говорит. — Я не лектор, Антон, — терпеливо пояснил принц, и юноша резко дёрнулся в сторону, врезавшись локтем в стул. — Т-твою мать! — окончательно проснувшись от резкой боли, выругался он. Парень выпрямился, потирая локоть: — Ты напугал меня! — Извини, — приветливо улыбнувшись, развёл руками принц. Снова его «фирменная» улыбочка. Снова вежливое выражение лица, будто они час назад расстались лучшими друзьями на свете! — Ничего, — пробормотал Антон, засобиравшись. Он давно перестал понимать принца, и сейчас почти наверняка Бэлу от него что-то надо. Например, его нерегулярные услуги репетитора. — Ты спешишь? — заметив его настроение, поинтересовался Бэл. — У меня поезд через полчаса. — Я как раз хотел с тобой поговорить… и об этом тоже. Антон застыл с сумкой в руке, куда наполовину запихнул свой учебный планшет. — Мне нужны регулярные занятия, иначе к сессии я не буду готов. Что скажешь? Три-четыре занятия в неделю, м? Бэл протянул ладонь и рассеянно ухватил лямку от сумки Эдера, зачем-то потёр её пальцами, будто изучая, из чего она сделана, и отпустил. Лямка соскользнула с края стола и осталась болтаться между ним и застывшим Антоном, державшем руки на клапане. — Три-четыре? — переспросил Эдер, чувствуя себя крайне глупо. Этот ничего не значащий жест Бэла его смутил. — И нам обоим будет удобнее, если ты останешься на вилле. — Не понял? — нахмурился Антон, резко убирая со стола сумку, но принц поймал его за дурацкую лямку и не дал «сбежать». На секунду какой-то маленький паникёр внутри него захотел бросить чёртовы вещи и покинуть «поле боя», но это выглядело бы слишком по-детски. Чего он испугался? Это же всего лишь Бэл! Ну да, Бэл, который не разговаривал с ним две недели и делал вид, что знать его не знает, а теперь ведёт себя как хозяин положения, будто имеет на это полное право. Хочет — замечает чужака, хочет — нет. И трогает его вещи… Эдер уже не был уверен в том, что всё правильно услышал по поводу виллы. — Я на машине, поехали со мной? — принц внимательно следил за ним. Энлиль ждал ответа, по привычке закусив губу. Неосознанный жест, о котором он сам и не подозревал, но который хорошо был знаком Антону. На самом деле, при всём внешнем спокойствии Бэл нервничал и совершенно не был уверен в себе. — Зачем? — едва заметно скривив губы в саркастической усмешке, спросил Антон, глядя в опасно сузившиеся жёлтые глаза принца. От его взгляда почему-то сердце зашлось под рёбрами и в горле образовался ком. То, что Бэл — не простачок, Эдер давно понял. От него веяло силой и властью, но как-то совсем иначе, будто принц всегда сдерживался, не желая их демонстрировать в открытую. — Мне нужен репетитор, — чётко выговаривая каждое слово, ответил Бэл. — Нет, я спросил не об этом. Зачем мне оставаться на вилле? Принц долго сверлил юношу взглядом, но затем сдался, выпустив лямку из рук. Похоже, он смутился из-за собственной горячности, и чуть не выронил смартфон, доставая его из кармана пиджака. — В конце концов, ты мне должен, Авиил-Антон, — глядя в экран, заметил Бэл. — Так что это моё условие… — Не стоило отдавать мои долги… Услышав эту фразу от чужака, принц на секунду застыл, досчитал про себя до десяти и только затем набрал номер Заку-Умума. Подобное замечание взбесило его. Причём до такой степени, что Энлиль готов был расколотить очередной Utrev о стену аудитории. От подобного действия его удерживали лишь необходимость позвонить дворецкому и виды на Авиила-Антона. Поэтому, вежливо улыбнувшись в ответ, принц поднял руку, извиняясь за звонок, и заговорил в трубку: — Это я. Да, мы уже закончили. Ужин в малом зале, и подготовьте гостевую. Будем минут через тридцать, — принц нажал отбой и обратился уже к самому авиилу: — Если нужно, Кинум-Варду отвезёт тебя позже забрать вещи. Прости, Авиил-Антон, что я упомянул про деньги, но, похоже, это единственный способ заставить тебя поехать со мной. Эдер нервно рассмеялся, заправляя за ухо пряди отросших волос. Та скорость, с которой принц «переключался» от проявления своих истинных эмоций на отрепетированную годами «маску», поражала. И тем не менее даже это дурацкое лицемерие выглядело притягательно. Вот какое открытие сам для себя сделал Антон. Ничего не было сказано вслух, но что-то между ними происходило, и это чувствовалось кожей. — Ты мог бы просто попросить… — негромко заметил Антон. — Так уж просто? Принц придвинулся слишком близко и глядел на него исподлобья, и Эдер взгляд этот выдержал: — Да, так просто! Бэл хмыкнул и наконец отвёл свои тигриные глаза. Затем, чему-то невесело улыбаясь, качнул головой, снова неосознанно прихватил губу, будто внутри него происходила какая-то борьба, а после прижал руку к груди, склонил голову и выдал: — Ну в таком случае, Авиил-Антон, я прошу! — Согласен, — весело отозвался Эдер, соскакивая в проход между столами, — говоришь, ты на машине? Принц выдохнул, глядя, как чужак, легкомысленно что-то насвистывая, направился в сторону выхода. Энлиль не понимал, как только этого юношу не замечали остальные? Наверное, потому что никто всерьёз никогда не общался с Антоном, так как он держался особняком. «Привет» и «пока» не считаются. Теперь к желанию прикоснуться к авиилу примешивался ещё и страх. Маленький, невнятный, крошечный, но жутко надоедливый страх. А что, если Энлиль всё испортит? Что ему делать? Он не хотел получить авиила лишь на одну ночь. Теперь это просто невозможно. Он хотел видеть его рядом. Как долго? Принц об этом ещё не думал. Бэл опомнился, когда Антон скрылся в коридоре, и лишь тогда поспешил следом.

* * *

— Это плохая идея! — О чём ты? — беззаботно поинтересовался принц, листая на 3D-планшете какой-то журнал. — Ты знаешь, о чём я, — процедил сквозь зубы Заку-Умум, косясь на дверь. Принц, одетый в мягкие брюки и домашнюю канди, расшитую золотой нитью, расслабленно сидел в кресле, довольный жизнью на все сто двадцать процентов. В данный момент он пребывал в самом прекрасном расположении духа, и вечный «нудёж» Кинум-Вардума не мог ему испортить настроения. — Это всего лишь ужин, — отмахнулся он от дворецкого. — Очередной ужин! — возмущённо воскликнул лугаль. Он нервно переминался с ноги на ногу, будто ожидал, что в любой момент в малый зал вползёт змея, никак не меньше. Заку-Умум за последнюю четверть часа предпринял уже несколько попыток образумить принца, но всё было тщетно. Где-то наверху в гостевой торчал Антон и вот-вот должен был появиться. На все возмущения лугаля Бэл-Уцур даже ухом не вёл. Он продолжал как ни в чём не бывало читать и делать вид, что ничего необычного на вилле не происходит. — Это уже не первый раз, когда ты пускаешь его в свой дом и за свой стол, — наставительно заметил Заку-Умум. — Представь себе, люди порой едят! — с лёгким раздражением в голосе ответил принц. Он отставил в сторону планшет и предостерегающе глянул на дворецкого, но действия сей жест не возымел. — Да, но и ты не простой авиил, Данн-Ум-Руби. Ты — наследник Аккада! — терял терпение и горячился мужчина. Он прекрасно знал, каким упрямым бывает его Баал-Энлиль, особенно когда дело касается желаний. — Один из… — уточнил Бэл, поднимая планшет и отгораживаясь от надоедливого лугаля. — К трону и без меня выстроилась целая очередь. И, да, мне начинает надоедать этот разговор, Кинум-Варду. Дворецкий вспыхнул, но отступать не собирался. Принц нарочно упомянул его статус, чтобы выбить из колеи, но фокус не прошёл. Неизвестно, когда им ещё удастся переговорить с Бэлом наедине, учитывая, что теперь всё время поблизости будет болтаться этот чужак. — Прости меня, Данн-Ум-Руби, — Заку прижал руку к груди и склонился, как и положено вардуму, — но хочу тебе напомнить, что из старших братьев остался только Липит-Энлиль… Бэл с раздражением отбросил в сторону планшет, потому что дворецкий его вконец достал: — Не к ночи будь помянут твой Липит! И что с того?! Что ты пытаешься мне сказать? Что я не могу на своей вилле принимать гостей? Лугаль понизил голос, чтобы его не слышал вардум, расставлявший еду на столе, и почти что зашипел: — Да, но если речь идёт о знатных авиилах, равных тебе по статусу. Мы оба прекрасно знаем, что Авиил-Антон не может быть твоим гостем, так как и ногтя твоего не стоит! Да он даже в вардумы не годится!!! Всё-таки последняя фраза была лишней, потому что принц побледнел, медленно поднялся с кресла и подошёл вплотную к лугалю, мгновенно опустившему свою буйную голову. — Ты что мне — отец родной? — вкрадчиво поинтересовался Бэл, отчего по спине лугаля побежали мурашки, но Заку лишь плотнее сжал губы, глядя куда-то в район груди принца. По сути, дворецкий был прав: Энлиль не должен был сближаться с чужаком ни под каким предлогом, и, возможно, только это уберегало Кинум-Вардума от гнева принца. — Как твой наставник, Данн-Ум-Руби, я ответственен за твои решения перед Владыкой Набу-Кудурри-Уцуром, — упрямо повторил лугаль. — Бывший наставник. Ведь, если ты не заметил, я больше не ребёнок и давно в наставлениях твоих не нуждаюсь. — Я лишь пытаюсь тебя предостеречь… Принц больно ткнул его планшетом в солнечное сплетение, заставив скривиться, и процедил: — Отнеси это в библиотеку. — Я вынужден буду сообщить Владыке Набу… — Да сообщай хоть самому Нергалу в Преисподнюю! Только избавь меня от своих нравоучений! — Баал-Энлиль… — Вон отсюда! — рявкнул Бэл, и Заку весь подобрался. Принц подавил в себе острое желание выпустить кишки собственному «наставнику» и, скрипя зубами, вернулся к столу, больше не глядя на дворецкого. Кинум-Варду, согнувшись, с рукой, прижатой к груди, пятился «на выход». Он прекрасно знал, что от Энлиля ему ещё достанется за дерзость. Сейчас принц ждал к ужину Авиила-Антона, который с дороги решил освежиться в душе, и дворецкий тут был некстати. Новость о том, что Бэл пригласил Эдера на виллу «погостить» на неопределённый срок, застала Заку-Умума врасплох. Теперь перед лугалем стоял выбор: сообщить царю Аккада о том, что его младший сын излишне увлёкся чужаком-авиилом и собирается его поселить у себя в доме, или всё же промолчать. Что выгоднее? Заручиться поддержкой правящего царя, пленившего Заку, или остаться при его сыне, который уверенно идёт к трону по головам? Пусть все и считали учёбу Бэл-Энлиль-Уцура прихотью, а его самого — избалованным «божественным сыночком», не обладающим реальной властью, но обучение техническим наукам оказалось хорошим предлогом, чтобы на время увезти Бэла подальше от Аккада. После гибели первенца, старшего сына Набу-Кудурри-Уцура, законного наследника, двор был потрясён. Когда был отравлен средний сын, начали поговаривать, что дело нечисто. Последним рождённым в браке с царицей, так называемой земной женой Владыки, был Липит-Энлиль, и, если что-то случится с ним, то следующим претендентом на престол окажется сын, зачатый во время ритуала, от жрицы Храма Иштар — молодой Бэл-Энлиль-Уцур собственной персоной. Была ещё одна возможность стать царём Аккада в случае, если все законнорождённые сыновья исчезнут — стать мужем той, кто не может наследовать, но несёт в себе власть династии — дочери Владыки Набу, прекрасной Белет-Нинлиль. И со временем Заку-Умум понял замысел Бэла. Первым шагом, который никто не связал с дальнейшей гибелью основных наследников, стала женитьба на собственной сводной сестре, Белет-Нинлиль, женщине, которую Бэл терпеть не мог, впрочем, как и она его. Брак этот устроился легко, поскольку Владыка души не чаял в «божественном» сыне и решил, что для укрепления династии подобный союз будет полезен. Ведь тогда в случае форс-мажора через дочь престол не уйдёт в чужие руки. А так — стоило братьям погибнуть, её тут же взял бы замуж какой-нибудь ушлый генерал и втиснулся бы между Бэлом и троном на вполне законных основаниях, став Царём Аккада и основателем новой династии. Теперь же Заку-Умум считал дни, когда Бэл-Энлиль решится расправиться с оставшимся сводным братом — Липит-Энлилем, но, видимо, возникли сложности и приходилось отсиживаться в Нью-Амстере. За действиями «божественного сына» теперь слишком пристально следили, и нельзя было давать ни малейшего повода усомниться, что он достоин занять место Владыки. Естественно, во всей этой истории упоминание Авиила-Антона, этой пылинки, было совершенно некстати! Ведь из-за такой ерунды мог сорваться весь грандиозный замысел! Сам же Бэл считал, что его мимолётный интерес к чужаку ничуть не помешает его делам. Он в принципе всегда отделял жизнь в Аккаде от жизни в Нью-Амстере, и такое понятие, как «личные отношения», ему было чуждо. Ведь даже собственная супруга принца, Белет-Нинлиль, оставшаяся при дворе, плела против него интриги, так как не без оснований подозревала мужа в гибели братьев. Субтильный Липит-Энлиль, брат-близнец Нинлиль, вряд ли мог составить конкуренцию Бэлу и всерьёз сопротивляться, хоть и был старше на несколько лет. Они с сестрой были очень похожи — те же чётко очерченные пухлые губы, красивые тёмные глаза и небольшой нос, но если на женском нежном лице всё это смотрелось гармонично, то в мужском варианте, вкупе с длинными вьющимися волосами и природной худобой, выглядело отталкивающе. Липит-Энлиль всегда напоминал Бэлу одного из наложников, коих было полно в его гареме, а сходство с женой лишь ещё больше раздражало. На вилле, где всё напоминало об Аккаде, набитой вардумами и обитателями гарема, который частично пришлось взять с собой, чтобы соблюсти приличия, Авиил-Антон для Бэла казался глотком свежего воздуха. Он настолько не был похож на всех, кого принц знал, что это подкупало. Возможно, все граждане Содружества были устроены так же, как Эдер, но почему-то лишь с ним хотелось иметь дело. Половине аккадцев, пресмыкающихся перед принцем целыми днями, Бэл никогда не доверял, а чужак всегда говорил то, что думал. Всё дело было в страхе. Все они боялись Энлиля, а Антон — нет, так как пребывал в блаженном неведении относительно того, в чьём доме оказался, и принца устраивало такое положение вещей. Поэтому он и позволял чужаку слишком много.