Бэл

Антон проснулся рано и тут же понял, что что-то изменилось. Уж слишком было тихо на вилле. Он с удивлением выглянул коридор и обнаружил, что вардумов, которые больше походили на конвой, доставлявший его до «столовой», чтобы он не дай бог не отклонился от курса, за дверью нет. Сперва юноша решил, что дело в том, что этот день был выходным, поэтому от него отстали, но, как показывала практика, в прошлые выходные ничего подобного не наблюдалось, и «сопровождающие» таскались за ним по всей вилле, чтобы он не ровен час не столкнулся с принцем один на один. Пожав плечами, Антон оделся в футболку, мягкие домашние штаны и накинул на плечи куртку. Ему захотелось выйти через террасу к саду, где работал небольшой фонтан — достаточно редкое явление для прохладного Нью-Амстера. Скорее всего, жирандоль обустроили здесь по прихоти хозяина, который привык к тому, что его родной мир достаточно жаркий и в садах дворца они на каждом шагу. Под лучами холодного солнца Нью-Амстера вода, бившая вверх и спадавшая в мраморную двухъярусную чашу, переливалась всеми цветами, и в небольшом облаке водяной пыли, стоявшем над архитектурным изыском, можно было различить слабый намек на радугу. Эдер каждый раз приятно удивлялся такому незамысловатому зрелищу. С утра воздух был морозным, и на траве отчетливо проступал иней, так что Антон удивлялся, что фонтан все время работает. Вода в нем была ледяная. Отжимаясь от мокрого бортика, он живо представлял себе, что вся вилла почему-то давным-давно заброшена, и дно этой чаши сухое, засыпанное прелыми листьями, схватившимися поутру ледяной коркой, а плиты вокруг фонтана покрыты трещинами и всяким растительным мусором. Почему так, Эдер и сам не мог бы сказать, но, в отличие от остального дома, это место было ему понятно, и в своем воображении, дополняя парковый ансамбль столь своеобразными деталями, Антон находил его даже красивым. — Никогда не видел, чтобы отжимались с таким задумчивым видом, Авиил-Антон, — произнес насмешливый голос. — Мог бы и в зал пойти. Неужели не холодно? Эдер настолько был занят собственными мыслями, что не заметил, как к нему с террасы спустился Заку-Умум. Лугаль стоял, засунув руки в карманы, с высоко поднятым воротом на куртке, подбитой мехом. В лучах утреннего солнца особенно было заметно, насколько же он смуглый. Внимательные карие глаза слишком пристально разглядывали Антона, и он с непривычки поежился, но вовсе не от холода. Юноша оттолкнулся руками и выпрямился, отряхивая ладони. Сам Антон был в одной футболке, а куртка валялась на земле. — Да не особо, — Эдер невольно скосил глаза на куртку, и дворецкий наклонился и поднял ее, но отдавать почему-то не спешил. — Я привык. Здесь погода почти как дома. Только у нас еще горы есть. Вот где зимой холодно… — Горы? — Заку повертел в руках его куртку, будто она чем-то отличалась от всего виденного им ранее: — А в Аккаде нет гор. Точнее, там, где мы жили, не было. Мой город стоит в оазисе. Ночью, безусловно, земля стынет, приходится в плащ заворачиваться, но как только встает солнце… Лугаль замолчал на полуслове, чему-то грустно улыбаясь, и Антон нахмурился. Слишком хорошо он помнил такого Заку и подобное выражение лица. Последний раз он был таким, когда рассказывал о том, что он вовсе не вардум, и до свободы ему какая-то одна несчастная «царская мина», каких у него тысячи, но почему-то воспользоваться правом выкупа лугалю так и не довелось. — Менунна отбыл домой, в Аккад. Вчера еще, — вдруг вспомнив то, зачем сюда пришел, сообщил Заку-Умум, становясь собой. — Еду будут теперь подавать в малом зале у Данн-Ум-Руби. Собственно, и в Академию в оставшееся время будете ездить сами. Но ты особо не радуйся. Я всё еще здесь. Лугаль улыбнулся одними губами и бросил куртку Антону. Эдер ловко перехватил ее и повесил себе на руку. — В оставшееся время до чего? — уловил главное юноша. — До окончания сессии, — нехотя пояснил Заку, и парень хмыкнул. Учебный год подходил к концу. Выдался он не самым легким, учитывая то, что Антону пришлось решать отнюдь не образовательные вопросы. Он и не предполагал, что будет вынужден разбираться с почти что голословными обвинениями во взломе программы и прекращении финансирования Фондом Развития. Достаточно быстро Эдер понял, что местная полиция ему ничем не поможет, а все запросы, которые он посылал в другие инстанции, оставались без ответа. Он словно упирался в глухую стену. — Я, очевидно, должен быть невероятно счастлив? — саркастически заметил Антон, и дворецкий прищурился. — Тебе виднее, авиил. Любой другой на твоем месте был бы счастлив. — Даже ты? — У нас не те отношения с Баал-Уцуром, чтобы я метил к нему в постель, — спокойно заметил Заку. — Что думаешь делать? Впереди были решающие экзамены, по окончании которых станет ясно, кто останется на льготных условиях в Международной Академии, а кто завершит свое обучение и отправится восвояси, и Эдер очень надеялся, что ему продлят контракт, пусть даже с отсрочкой. — Точно еще не решил, но, думаю, сперва добьюсь разрешения на дальнейшее обучение по итогам сессии, а потом… возьму небольшую паузу. Хочу вернуться на какое-то время домой. Под словом «домой» Антон подразумевал мир, откуда был родом. Естественно, никакого «семейного гнезда» или хотя бы собственной квартиры у него не было. Они всю жизнь с отцом снимали жильё внаем, но это было настолько распространенным явлением в тех местах, что подыскать что-то по карману было делом одной минуты. Дворецкий поджал губы. Это было не совсем то, что он ожидал услышать от студента. По крайней мере, он очень реалистично представил себе, какой будет реакция его принца на такие «новости». Уж точно после стольких усилий он ни за что не отпустит юношу. — Зачем тебе уезжать? — как бы между прочим спросил лугаль. — Нужно все как следует обдумать, — Антон пнул носком камешек, валявшийся на насыпной дорожке у фонтана, и проследил за его коротким полетом в чашу с водой. — Наймусь на какую-нибудь временную работу, чтобы разобраться с долгом Бэлу. В городе, где все меня знают, всё будет гораздо проще. Вероятно, отца навещу. Потом через год-другой можно будет вернуться в Нью-Амстер и доучиться. Все зависит от того, как быстро я расплачусь и заработаю на обучение… Почему ты так смотришь? Дворецкий замер на месте, глядя на этого бесконечно наивного в своем отношении к жизни человека. Чужак полагал, что так элементарно сможет разобраться с долгом Энлилю? Была в этом некая ирония, учитывая униженное положение самого Заку-Умума при наследнике Аккада. И ведь этот ясноглазый дурачок даже не догадывается, что все финансовые проблемы у него случились по одной-единственной причине — потому что однажды Энлиль бросил на него заинтересованный взгляд. Принц, недолго думая, приказал загнать чужака в угол, чтобы деваться тому было некуда. Лугаль постарался на славу, сделав нормальное существование Эдера в Нью-Амстере невозможным. А теперь Антон говорит ему, Заку-Умуму, что поедет домой, будет работать и потом попробует доучиться?! Ах, это обманчивое впечатление свободы! Оно было слишком хорошо знакомо лугалю. Дворецкий только со временем понял, что Бэлу нравилось ощущать, что люди находятся в зависимости от его прихотей, но при этом мнят себя свободными — теми, кому дано выбирать. Нет, сколько себя Заку помнил, принц никому не оставлял нормального выбора. Он походил на злого джинна, неправильно исполнявшего желания — такого же непредсказуемого и безжалостного. У наследника Аккада всегда было излишне много власти, несмотря на то, что он младший. Нужные связи у аккадцев имелись где угодно, принимая во внимание баснословное богатство Бэла, но Антон и тут умудрился поступить по-своему. Создавалось впечатление, будто это он, безродный авиил, делает всем им одолжение, проживая на вилле, «одаривает» и принца, и Заку своим присутствием, хотя по логике вещей должно быть наоборот. И эта его манера страшно бесила лугаля. Порой он еле сдерживался, хотя понимал прекрасно, что Антон даже не замечает, как расценивают его поведение окружающие. Эдер «плавал» в каком-то своем мире – между мыслями, что блуждали в его голове, планами на жизнь и картинками на интерактивной панели. На все остальное он не обращал внимания. Раньше лугалю было плевать с высокой колокольни на то, что станет с очередным любовником принца. Мужчина спокойно избавлялся от бедолаги, мечтавшем о том, что станет любовником состоятельного человека, и на следующий день лугаль даже не помнил имени несчастного, но с Антоном все было не так. Парень действительно был либо дураком, либо слишком хорошо притворялся, раз сумел так долго продержаться рядом с Энлилем, не загремев к нему в постель, и смутить даже виды видавшего дворецкого. Все-таки Авиил-Антон лугаля привлекал, даже очень! Если бы парень понимал, как действует на аккадца своим чистым открытым взглядом и незатейливой манерой держать себя, то мог бы вить из Заку километровые веревки, но юноша раз за разом давал понять, что не станет иметь с ним ничего общего. А вот был ли тому причиной принц, лугаль так и не понял. Авиил даже любовником-то Бэлу не был! Уж если вспоминать о том, кто зажал пару раз светлоглазого чужака и пихнул свой язык ему в рот, то «бесспорным рекордсменом» в данном вопросе окажется сам лугаль. От воспоминания о поцелуях перехватило дыхание. — Мы идем или?.. — Антон тронул его за плечо. — Может, спарринг? — неожиданно предложил дворецкий, вместо того, чтобы направиться в дом. Юноша уставился на него, будто только что услыхал страшную глупость. — Ты что, решил меня убить и закопать в саду? — нервно хихикнул парень. — Скажи, Авиил-Антон, я пугаю тебя? Почему-то Эдер понял, что речь сейчас не о спарринге, но он никак не мог прочесть выражения лица Заку-Умума, поэтому сделал вид, что не уловил скрытого подтекста. — Меня? Ты? Нет. Это вряд ли... А вот боец из меня и правда никакой! — Я только покажу пару приемов, — миролюбиво сказал лугаль, стягивая верхнюю одежду. Антон с секунду постоял, наблюдая, как с непривычки темная кожа оголившихся рук аккадца покрывается мурашками, а потом что-то решил для себя и отошел с насыпной дорожки на заиндевевшую траву. Заку встал напротив и поманил его рукой. — Нападай, — тихо скомандовал он, не отводя темного взгляда от его лица. — Послушай, я и нападать-то… О, ч-ч-черт!!! Холодный воздух колыхнулся, когда Заку за секунду «вырос» рядом, одним неуловимым движением подсекая ему ноги. Небо в глазах крутанулось на сто восемьдесят градусов, и Эдер почувствовал, что летит, как подбитая птица, на встречу с землей. Лишь в последний момент крепкие пальцы перехватили его запястья, не давая со всей дури приложиться спиной. Заку поймал его вскинутые в попытке удержать равновесие руки и мягко опустил на ледяную траву. Волосы Эдера разметались, глаза были удивленными, растерянными, с расширенными зрачками. Парень часто дышал из-за адреналиновой встряски, и Заку-Умум чуть дольше нужного удержал его у земли, исключительно ради собственного удовольствия. — Не жди, когда на тебя нападут. Нападай первым, — негромко сказал Заку и отпустил руки, улыбаясь тому, как легко застать авиила врасплох. — Смысла не вижу, — Антон хмыкнул, поднялся и отряхнулся от прилипшей к футболке грязи, напоминая взъерошенного воробья. — В чем? — В том, чтобы бить, конечно же, — рассмеялся юноша и похлопал Заку по плечу. — Особенно учитывая то, что я не хочу этого с тобой делать. Прозвучало двусмысленно. Заку озадаченно уставился на Эдера: — Зачем же ты тогда согласился? — Ну ты же хотел, — пожал плечами Антон. Лугаль покачал головой и даже рассмеялся: — Мало ли что я в следующий раз захочу, авиил. — Там и посмотрим, — глядя исподлобья, ответил юноша, и теперь Заку не был уверен вообще ни в чем. Он сглотнул вдруг ставшую вязкой слюну, осознавая, что ему до зубовного скрежета хочется разложить этого нахального засранца прямо здесь посреди стылой лужайки. Да он играет с ним! Заку нахмурился и отвел взгляд. — Идём, тебя Бэл-Уцур ждёт к завтраку. Мы и так задержались. Данн-Ум-Руби будет недоволен. — Как скажешь. Антон, так и не удосужившись одеться, вспорхнул по лестнице, ведущей на террасу, что-то насвистывая себе под нос с самым беспечным видом. Лугаль покачал головой. Эдер определенно давным-давно напоминал Заку эдакого надоедливого младшего брата, которого время от времени приходится ставить на место за его финты. Дворецкий поспешил следом. Сегодня многое нужно было успеть сделать. Заку еще предстояло решать вопросы с отправкой половины домашних вардумов в Аккад, как просил Бэл. Придется основательно повозиться со всеми разрешениями, документами и выбором подходящих сроков работы ангаров перемещения. Все же он не одного человека отсылает. Стол действительно перестали накрывать в большом зале. В небольшой гостиной, примыкавшей к покоям Бэла, было гораздо уютнее. Так Антон чувствовал себя в своей тарелке, если вообще такое сравнение возможно, когда речь идет об огромном особняке, больше напоминающем дворец. Бэл задумчиво поглядывал на Эдера, время от времени делая глоток крепкого кофе. У Антона же в чашке сливок было чуть ли не столько же, сколько и бодрящего напитка. — У нас молоко в кофе наливают только детям, — наконец изрек Бэл после долгого молчания. Эдер усмехнулся и демонстративно отпил большой глоток. — Не знал, что у вас его вообще пьют. Все-таки это растение с Первой Земли. — Ну знаешь! — нахохлился тут же Энлиль. — Аккад в Содружестве уже больше ста лет, подумаешь, какой-то куст высадить — не велика наука. Тем более наши гибриды ценятся даже больше изначальных сортов! Принц наставительно поднял вверх указательный палец. Очевидно, это должно было подтвердить его правоту. Антон улыбнулся, услышав нотки затаенной обиды и гордости, от которой можно было, наверное, лопнуть. — От того, что ты пьешь черный кофе, взрослее не выглядишь, — глубокомысленно изрек студент. На мгновение глаза Бэла расширились. Он хотел было что-то возразить, но, увидев лукавое выражение лица чужака, рассмеялся. — Ты пример сверхнепочтительности, Авиил-Антон! Ты настолько невежественен во всем, что касается приемлемого поведения при наследнике, что я порой даже дар речи теряю. — Бэл, это называется чувством юмора, — хохотнул юноша. — Ну да, ну да… — покусывая губу, протянул Энлиль. Он словно над чем-то раздумывал, будто не решался что-то сказать, а потом неожиданно предложил: — Давай где-нибудь прогуляемся? Не исключено, что ты знаешь какие-то места в Нью-Амстере, о которых я не знаю. Покажи мне что-нибудь особенное. — На следующей неделе сдача. Я думал, мы позанимаемся. Надо продолжать готовиться, — серьезно ответил Эдер. Он даже перестал улыбаться. — О, ну ради твоего этого бога, Авиил-Антон! Впереди еще два дня выходных. Я уже на учебные материалы смотреть не могу! Последний раз меня так мучили в Аккаде на теории искусств. — Теории искусств?! — теперь была пора Антона удивляться. Он даже прыснул со смеху. — Ты что — на гида учился?! Хмурый Энлиль его веселья не разделял. Это была стандартная практика включать в обучение изучение истории и творческого процесса великих эпох, а также современные веяния. Принц действительно при желании мог стать первоклассным музейным специалистом или лектором в университете по этой части. Да что там, он мог бы организовать и собственную творческую мастерскую или открыть школу, и да, он мог бы быть гидом по Аккаду. Но то, что Антон с такой беспечностью относился к этой обязательной части образовательной программы в его родном мире, злило. — Почему тебе не кажется смешным изучать автоматизацию бизнес-процессов? Более нелепого и бездушного занятия еще не придумали! — махнул рукой Бэл, натянул интерактивную панель и углубился в просмотр сообщений в профиле на своей странице. — Извини, ты прав. Но для меня это очень непривычно. Как-то старомодно, что ли… — Открытие обогащения деминсионида ты тоже назовешь старомодным? — Нет, само собой. В Аккаде сильная научная школа, Бэл, однако теория искусств — это не совсем то, что приходит на ум, когда речь идет об общем образовании. — Да, я помню, аккадцы — баснословно богатые и тупые… — Я же уже извинился. — Ну нет, — Бэл ткнул в Антона пальцем, — ты мне задолжал прогулку. Собирайся! Я, так и быть, побуду водителем, а тебе придется на сегодня стать гидом, хоть ты и неуч! Бэл легко вскочил с места, при этом никакой обиды на его лице уже не было видно, что заставляло лишний раз усомниться в том, имела ли она место на самом деле. Эдер коротко хохотнул, поняв, что попался, как младенец, на такую шитую белыми нитками манипуляцию, но против прогулки ничего не имел. В конце концов, Энлиль прав — от зубрежки уже глаза сходились в кучу. Пока Антон собирался, у него даже родилась парочка идей, куда можно было бы съездить. Когда они вышли из особняка, у входа уже ждала машина, готовая к отъезду — красный спорткар принца. Рядом стояло несколько вардумов, склонившись, и недовольный Заку-Умум. — Нечего так хмуриться, — сбегая со ступенек, бросил дворецкому Энлиль. — Кроме тебя и этих остолопов, никто не знает, что мы покидаем виллу. Это во-первых. Принц уселся за руль, жестом приглашая Антона занять пассажирское сиденье. Заку-Умум приблизился к автомобилю и положил локти на окно, чтобы заглянуть в салон: — А во-вторых? — поинтересовался он. — А, во-вторых, мы сами еще не решили, куда направляемся, так что постоите тут минут тридцать на свежем воздухе, подумаете, после чего любые сведения о том, в каком направлении укатила моя машина, будут абсолютно бесполезны. Успокойся, Кинум-Варду, и отойди. Заку кинул испепеляющий взгляд на Антона, после чего послушно отошел и склонился, как и остальные: — Да, Данн-Ум-Руби. Хорошего вам дня. Бэл запустил двигатель, и спорткар резко стартанул с места, вылетая с подъездной дороги, словно бешеный. Антон еле успел зафиксировать ремни, чтобы не треснуться об дверцу. — Я на автобан, — улыбаясь, сообщил Бэл, — а ты пока думай, куда мы едем. Эдер выпрямился, очнувшись от первого шока, и проверил еще раз крепления. — Резковато водишь, — недовольно буркнул он. — Уж не хуже твоего дружка… — Что? — не понял принца студент, но Бэл лишь с азартом прибавил ходу и заложил крутой вираж, вписываясь в очередной поворот. Возможно, это было ребячеством, но принцу хотелось показать, что на скорости и он чего-то стоит, ведь для его богатого воображения неведомый лихач на байке, с которым общался Антон, оставался соперником. Минут через пятнадцать Бэл перестал издеваться над машиной, потому что они подъезжали к автобану, и нужно было хотя бы въехать на него, не нарушая правил. Дальше скорость ограничивалась лишь фантазией и возможностями транспорта, в зависимости от того, по какому уровню предпочитал ехать водитель. Энлиль вырулил по серпантину на самый верх и дал «газу». — Есть у меня одна идея, — в конце концов решился Антон. — Давай адрес своей идеи, — принц набрал на панели несколько команд, снимая блокировку с навигатора для пассажира, и на лобовом стекле появилась строка ввода. — Голосовое управление, — тут же среагировал Эдер, — четыреста километров южнее центрального сектора, затем ждать указаний. — Маршрут построен, — откликнулся бортовой компьютер женским голосом, — время прибытия до условного пункта назначения один час три минуты и пятнадцать секунд. Принята команда ожидать дальнейших указаний после достижения условного пункта назначения. — Хм, но там же конец города, — заметил принц. — А нам город и не нужен, — Антон хитро улыбнулся. — Ну раз ты так говоришь… — Бэл откинулся в кресле и довольно потянулся: — Компьютер, отключить ручное управление. — Включаю автопилот, — сообщил женский голос. Руль слегка дрогнул и втянулся в панель, чтобы не мешать пассажирам. Машина поднялась на предпоследний ярус, где шел транспорт на автопилоте. Как только была набрана нужная скорость, движение выровнялось. Теперь за всем следил бортовой компьютер, и он не имел «привычки» вести так же импульсивно, как его хозяин. — Не поведешь сам? — удивился Антон. — Тебе вроде нравится скорость. — Ни к чему, — принц закинул руки за голову и прикрыл глаза. — Тогда выходит, что мой водитель не ты, а автопилот. — Выходит, что так… — не открывая глаз, усмехнулся Бэл. — Я тебя обманул, Авиил-Антон. Эдер пренебрежительно махнул рукой и хихикнул: — Как-нибудь переживу. Но договор ты нарушил! Принц открыл глаза, повернул к нему голову и взглянул на чужака излишне серьезно: — Нет, ты не понял, авиил. Я. Тебя. Обманул. Несколько мгновений Антон смотрел в желто-зеленые глаза принца, как завороженный, застыв, точно жертва перед хищником, но затем встряхнул головой, отгоняя наваждение. Он нервно усмехнулся и сглотнул, не понимая, откуда вдруг взялось это неприятное ощущение. — Да хорош, Бэл! Ты такое лицо скорчил — я даже испугался! В ответ Энлиль лучезарно улыбнулся, становясь прежним: — Правильно. Меня стоит бояться, авиил. — Если тебе от этого легче, то я в ужасе, — уже в открытую рассмеялся Антон, и принялся рассматривать пейзаж за окном. Они уже выехали за город, и за ограничительным силовым полем, которое отделяло скоростную трассу, мелькали сплошной полосой низкорослые кустарники. Дальше до самого горизонта уходили цветные поля, аккуратными квадратами усыпавшими все вокруг, напоминая гигантское лоскутное одеяло. Сельское хозяйство под открытым небом в Нью-Амстере носило чисто научный характер. Такой способ выращивания был очень расточительным по отношению к природным ресурсам, и не мог прокормить население, которое в основном было сосредоточено в единственном макрогороде планеты. — Аккад выглядит иначе… Принц от нечего делать теперь тоже рассматривал окрестности и выглядел немного задумчиво. — Многие миры выглядят иначе, — пожал плечами Эдер. — А твой мир? — спросил принц. — А мой чем-то похож на этот. Правда, у нас намного больше погодных зон, а здесь на всей планете одно и то же. Разве что на полюсах все еще хуже, чем на материке. — Все-таки мне здесь не нравится. В Аккаде солнце жаркое. Оазисы очень красивы. Даже современные города стоят по-старому — вдоль рек. Хотя бы днем можно ходить в одной канди и не мучиться от постоянного холода. У нас только ночи в пустыне не очень, а как только взойдет солнце… ммм… Если бы ты знал! Принц мечтательно закатил глаза, всем своим видом давая понять, что нет лучше мира, чем его родной. — Да уж. У нас тут особо не покупаешься, — заметил с усмешкой Антон. — Да у нас вообще-то тоже. — Тепло же… С чего бы? Принц хмыкнул и посмотрел на чужака как на неразумное дитя: — Именно, что тепло, а потому крокодилов слишком много. Можно, конечно, отпугивателем пользоваться, но бывают накладки. Антон невольно поёжился. Он, разумеется, слышал о том, что в Аккаде много экзотических существ, но только сейчас понял, насколько велика разница между его представлениями о том, что нормально, и что нет, и представлениями принца. «Прибытие в пункт назначения. Жду дальнейших указаний», — прозвучал в салоне голос автопилота. Бэл выпрямился в кресле и потянул на себя руль, переходя в режим ручного управления. Он начал плавно снижаться, скользя с уровня на уровень, чтобы уйти с автобана. — Теперь куда? — спросил он, не глядя на Антона, сосредоточившись на вождении. — Тут недалеко. Летим над старой дорогой. Вон, видишь внизу? Энлиль присмотрелся и действительно заметил наземную дорогу, с выбеленным растрескавшимся покрытием. Они свернули в просвет силового поля и, сбросив скорость, двигались все дальше, уходя от автобана, почти над самой землей. Вокруг не было ни души, а шум от трассы не был слышен, так как она находилась в силовом «многоэтажном» коконе, не позволявшем звуку прорываться наружу. В какой-то момент слабо мерцающая синим светом трасса осталась далеко за спиной, и напоминала цветную полосу вдоль горизонта. Спорткар Бэла слегка вело, и он хмурился, набирая на сенсорной панели какие-то параметры. — Очень сильный боковой ветер. Даже у земли. — Да, здесь силового щита нет, — кивнул головой Эдер. Он задумчиво смотрел в окно, где не было ничего ровным счетом: серая равнина от края до края, разделенная пополам остатками древнего разбитого шоссе. Немного скрашивало картину синее небо с редкими белыми облаками и такое же белёсое солнце. Антон поднял руку и указал вперед. — Садись вон там. Энлиль заметил, что дорога резко оканчивается у огромного обрыва. Чем ближе они подлетали, тем ошеломительнее выглядело все вокруг. Он опустил машину почти на самый край дороги и заглушил двигатель, глядя во все глаза. — Что это такое?! Антон улыбнулся и выскользнул через открытую дверцу. Бэл вылез следом и подошел к обрыву. До горизонта, насколько хватало глаз, простирался огромный черный котлован, больше похожий на жерло потухшего вулкана, выстланный острым щебнем. Эдер присел на корточки и отковырял кусочек породы. Большой осколок с острыми краями тускло поблескивал в его ладони. Он протянул его принцу. — Держи. Сувенир на память. Принц повертел осколок в руках. Вблизи он оказался не черным, а темно-темно-зеленым. — Похоже на стекло. — А это и есть стекло. Природное. — Что-то я не припомню, чтобы нам рассказывали о вулканах в Нью-Амстере, — Бэл глянул вниз. Они стояли на самом краю этой многокилометровой ямы. — Это ударный кратер? Антон усмехнулся, поднял еще один камень и запустил им в никуда. — Да, похоже на кратер. Но ни вулкана, ни метеорита тут никогда не было. Ты не задумывался, почему «центр» города находится ближе к загородным полям? И вилла твоя в получасе от Академии? Принц пожал плечами, разглядывая профиль Антона, который выглядел очень напряженным: — Я как-то об этом не думал. Эдер достал из кармана пачку сигарет и прикурил от зажигалки, затем, не вынимая сигареты изо рта, подбородком указал на горизонт: — Если пролететь туда километров сто-двести, то как раз окажешься над старым центром города. Когда открыли этот мир, технология перемещения еще была не очень хорошо проработана. Амстер занимал на две трети больше площади, чем сегодня. Переход между мирами считался чем-то простым. Знаешь, как сесть в лифт и приехать на другой этаж. Относились ко всему этому слишком неосторожно. В городе было очень много ангаров для перемещения старого поколения, деминсионид на тот момент использовался какой попало. Ваш — аккадский — высочайшего качества. Возможно, даже при старой технологии, если бы использовалось такое сырье, то катастрофы бы не случилось. А так… — Антон затянулся, за один раз выкуривая полсигареты, — … а так в один прекрасный день одному из ангаров не хватило мощности, чтобы достичь проницаемости мембраны, но ее было достаточно для смещения. Пара соседних с ним ангаров на расстоянии десятков километров вошли в резонанс, и результат ты видишь. — Как взрыв тысячи «искривителей», — ошарашено пробормотал Бэл. — Да, — кивнул Антон, — об этом никто не любит вспоминать в Содружестве, я имею в виду, о старом Амстере. Тут ничего не растет на много километров вокруг, и живности никакой нет. Ты сам видел, даже на подъезде вдоль бывшего шоссе одна пыль. А если спуститься вниз, там стеклянная пустыня. Наверное, со временем, если океан сюда доберется, будет очень красивый черно-зеленый песок. — Черный песок, говоришь? — Бэл усмехнулся каким-то своим мыслям, подошел к Эдеру и осторожно взял его за руку, переплетая пальцы. Эдер все так же продолжал смотреть на котлован, делая вид, что ничего не происходит. Ветер трепал его отросшие темно-русые волосы, черные на концах от краски, которой он зачем-то постоянно пользовался. Сейчас авиил был настолько серьезным, что выглядел старше своих лет. Антон щурился, когда порывы становились особенно сильными, и в уголках его светлых глаз, отражавших небо, проступали морщинки. Бэл подумал, что даже десять или двадцать лет сверху не испортят этого необычного лица. — Знаешь, в Нью-Амстере не принято по известным причинам, а в других мирах, я видел, из тектита делают украшения, — Антон наконец посмотрел на Бэла и указал глазами на осколок, зажатый принцем в левой руке. — Понятное дело, что это не бог весть что, — он светло и как-то по-детски смущенно улыбнулся, — с вашими камнями ни в какое сравнение не идет, но я бы мог… если хочешь… хотя это тебе не рубин, конечно… Антон запнулся и отвел глаза, все еще улыбаясь. Он так выглядел в эту минуту, что у Бэла засосало под ложечкой. Почему-то сердце как заполошное начало колотиться в груди, и принцу стоило больших усилий не показывать, в каком он состоянии. С возбуждением это не имело ничего общего. Сейчас, когда их никто не видел, ему казалось, что они одни во всем мире, и незнакомое щемящее чувство выворачивало его душу наизнанку. Ему хотелось кричать, кричать изо всех сил, чтобы Антон бежал от него, как можно дальше и как можно скорее, но вместо этого он молча стоял и смотрел, как юноша подставляет лицо ветру, прикрывая глаза, лишь бы найти способ справиться с неловкостью. Энлиль медленно расплел пальцы и перевернул руку Антона ладонью вверх, вложив в нее черно-зеленый осколок. — Думаю, ничего страшного не произойдет, если кто-нибудь в Нью-Амстере закажет безделушку из тектита, — знаменитая полуулыбка появилась на губах принца, — получится хороший сувенир… на память. Антон кивнул, забирая камень и поспешно отворачиваясь. Вышло немного неуклюже. — Пойдем в машину, — предложил он, отходя от края, — хочу еще кое-куда тебя свозить сегодня. Они молча сели в спорткар, и Эдер, сверившись с интерактивной панелью, продиктовал очередные координаты автопилоту. Автоматика упорно не хотела прокладывать путь, срезая край через котлован, и в целях безопасности утвердила маршрут в объезд. По средним подсчетам так на дорогу должно было уйти часа полтора. Мерно заработал двигатель, поднимая машину в воздух и разворачивая на сто восемьдесят градусов. Спорткар набрал скорость и полетел в сторону автобана. Было около четырех часов, поэтому, когда они добрались до побережья, солнце уже начало клониться к закату. За полосами кустарника начинался широкий песчаный пляж из такого же серого песка, как тот, что застилал землю вдоль заброшенного шоссе, виденного накануне. Пахло водорослями и солью. Антон прихватил из салона машины сумку и бодро зашагал в сторону воды. Метрах в пятидесяти от гладкой блестящей поверхности, выровненной прибоем, юноша скинул сумку. Сюда волны не доставали и песок был сухим и рыхлым, с вкраплениями ракушек, перемешанный с «паклей» из хондруса, выброшенного на берег. Чуть дальше шла неширокая полоса из мешанины оголенных палок, торчавших во все стороны, словно кости, перемотанные рассыпающимися черными водорослями. Ветки, очищенные от коры морской водой и выбеленные солнцем, ломались с характерным треском, если на них наступить. Эдер побродил немного по этой полосе, выдергивая наиболее крупные из них длиной с локоть, и принес охапку к месту, где стоял около вещей Бэл. — Не хочешь помочь? — поинтересовался он у принца, скидывая охапку хвороста рядом. — Запросто. Какое-то время принц с Антоном бродили по берегу, собирая хворост и перешучиваясь, пока на месте, где они обосновались, не выросла целая гора из сухих палок. — Думаю, этого достаточно, — сказал принц, отряхивая руки и куртку. Эдер согласно кивнул и присел на корточки рядом с сумкой. Он расстегнул молнию и вытащил сложенный в несколько раз коврик из нетеплопроводного материала и два запаянных серебристых пакета. — Это еда, — пояснил он, потыкав пальцем в переливающуюся пленку. — Больше похоже на «пакет выживания», — хмыкнул Бэл, и Антон рассмеялся. — Так и есть. Как видишь, я подготовился. Вообще, давно хотел показать тебе океан, но что-то все не срасталось. Меня удивляет другое — откуда ты знаешь, что это такое, — Антон еще раз кивнул на пайки. — Представь себе, довелось служить в войске со всеми вытекающими, — пожал плечами Бэл. Теперь настал черед Антона недоумевать: — Принцы служат в армии? — скептически хмыкнул парень. — Никогда бы не подумал! — У нас все мужчины из правящего рода проходят военную подготовку. Она начинается в детстве и длится до тех пор, пока ты в состоянии держать оружие в руках. И все обязательно год или два ходят в солдатах, чтобы понимать, как живется простым воинам, прежде чем начать ими командывать. — И у тебя звание есть, — констатировал факт Антон, на что Бэл улыбнулся. — Естественно есть! Золото, дорогая одежда, вардумы — это всё так, атрибуты статуса, что-то вроде универсальной светской униформы, по которой люди определяют, к какому сословию я отношусь, но это не значит, что кровь у меня не красная. Антон на секунду оторвался от своего занятия — он складывал из веток основу для костра — и вопросительно взглянул на принца. — В том смысле, что я тоже простой смертный, и помню об этом, — пояснил Бэл. — Я могу посылать на смерть тысячи людей, вставших под знамена Аккада, поэтому в силу обстоятельств обязан уметь то, что умеют они и даже больше. Эдер покачал головой и поднес зажигалку к пучку сухих водорослей, напоминавших паклю. Огонь задорно перекинулся на весь ком и с треском пополз по мелким сухим веточкам, сложенным «домиком». Непрекращающийся ветер рвал во все стороны пламя, тем не менее лишь раздувая его еще больше. Удовлетворенно глядя на дело своих рук, Антон подложил крупных веток и с наслаждением втянул запах дыма. — Как же давно я не выбирался за город! — воскликнул он, потягиваясь. Энлиль обиженно поджал губы, но не удержался и съязвил: — То есть вилла в пригороде — это так, ерунда! — он возмущенно махнул рукой куда-то назад, в направлении оставленной машины. — Если тебе нравятся все эти дикости, ты бы сказал! Мы бы тебе в саду костровище организовали. Эдер звонко рассмеялся от того, как по-детски выглядела «обида» Бэла. — В твоих устах слово «дикость» звучит забавно. — Ничего забавного. Одно дело, когда ты по необходимости, по службе находишься в полевых условиях, и совсем другое, когда добровольно пускаешься в бродяжничество! — Принц пнул носком ботинка мелкий камешек, и он отлетел в нахлынувшую волну с характерным бульканьем. Не обратив никакого внимания на его возмущение, Эдер уселся на край коврика и принялся длинной обугленной палкой ковыряться в огне. — Ты так и не сказал, какое у тебя звание… Энлиль хмыкнул и сощурил желто-зеленые глаза: — Не сказал… — Это какая-то военная тайна? — Антон перестал ворошить костер и вскрыл один из серебристых пакетов. Рядом с ним на песок выпала пара контейнеров из тонкого желтого металла, и парень подцепил их и задвинул в огонь, чтобы разогреть. Принц поёжился, глубоко засунув руки в карманы куртки, и нехотя ответил: — Вовсе не тайна. Официально я — «шакин». Это что-то типа генерала, второго человека после царя, как любят у нас говорить. Вот только, кроме меня, многие хорошие воины в итоге могут дослужиться до этого звания, и отец Кинум-Вардума тоже был шакином. Ну а до этого по правилам отслужил год в универсальной пехоте и еще год простым воином в инженерных войсках, которыми потом должен был командовать. Я ж из побочной линии наследования. Кто ж мне доверит что-то более… серьезное. Сейчас думаю, видит Энки, лучше б меня поставили над пехотой! — Ты «рулишь» вояками, которые дороги строят и копают траншеи? — развеселился Антон, и Бэл совершенно натурально покраснел, выругавшись на аккадском. Он попытался изобразить невозмутимость, но смех авиила сводил к нулю все его старания, заставив окончательно залиться краской. — Очень смешно! Ну очень! Анекдот на потеху! — рассержено выпалил принц, запуская пятерню в волосы и пытаясь пригладить растрепавшуюся на ветру шевелюру. — И да, Заку-Умум, по званию лугаль! Считай, что таких, как я, под его командованием может быть с пару десятков! Антон перестал смеяться и с недоумением посмотрел на него: — Это как это? Бэл пожал плечами: — Так это! Его избрали сами жители лугалем города Урука за боевые заслуги. И это после того, как он стал моим Кинум-Вардумом! Я бы даже сказал, невзирая на то, что он мой Кинум. Любому другому вардуму в Аккаде такого бы никогда не позволили, а он даже принимал участие в боевых действиях на стороне отца. Владыка Набу привлек его к службе в качестве лугаля подвластного Аккаду города. Так что… чисто технически он вроде как царь города Урука, со своим войском, с собственными шакинами и всем, что к этому прилагается. Если ведутся военные действия, то власть его в Уруке становится абсолютной. Ни Ишакумы, ни старейшины городами во время войн не управляют… Теперь ты понимаешь, почему я не могу позволить Кинуму выкупить себя? Антон присвистнул, но решил никак не комментировать слова Бэла. То, что рассказывал принц, слегка шокировало. Теперь становилось понятным, почему Заку-Умум такой, какой он есть. Должно быть выдержки у него было не занимать, раз он так относительно спокойно держался рядом с сыном Владыки. Энлиль продолжил: — В общем, под началом лугаля очень быстро может оказаться много шакинов, за ним пойдут, да и вообще… Он не последний человек в армии, — Бэл усмехнулся. — И, полагаю, в связи с этим ненавидит меня лютой ненавистью за то, что я ставлю ему постоянно палки в колеса, связывая по рукам и ногам. Ему приходится таскаться за мной всюду, как няньке, вместо того, чтобы заниматься военным делом. Знаешь, как говорят — держи друзей близко, а врагов еще ближе… Я до сих пор не уверен, зачем отец его мне отдал. То ли чтобы я на нем висел, как бульдог, то ли чтобы он на мне. — А зачем ему висеть на тебе? — не понял Эдер, и Энлиль резко замолчал, когда понял, что слишком увлекся. Интересно, что бы ответил чужак на то, что Владыка считает, что его любимый младший сын от жрицы богини Инанны абсолютно неуправляем. Энлиль часто задумывался над отношением отца к нему. С одной стороны Набу-Кудурри-Уцур потакал всем его капризам, восхищался им, с другой — было похоже, что он Бэла опасается. Поэтому, когда два старших наследника канули в Лету, Набу легко отпустил Бэла в Нью-Амстер, подальше от Аккадского Двора, якобы в качестве меры безопасности, чтобы «младшего наследного принца не настигла та же беда». Догадался ли властитель Аккада, что гибель старших сыновей дело рук любимого Энлиля? Что же, вполне возможно. Но, как обычно, Владыка сделал вид, что ничего не происходит. Антон вытащил из огня при помощи палки горячие контейнеры и поставил рядом остывать. Затем он расстегнул обувь и скинул ее. Бэл отвлекся от своих невеселых мыслей и в удивлении приподнял бровь, глядя на оголенные ноги Эдера. Чужак тщательно подворачивал джинсы. — Ты тут в песок не вмерзнешь? — скептически поинтересовался Бэл. В ответ парень коротко хохотнул. — Ну и лицо у тебя! Да брось ты, тут не так уж и холодно, градусов двенадцать. Это же океан, Бэл! Тут особая земля. Гляди! Он с удовольствием погрузил босые стопы поглубже в песок, обхватывая колени руками и жмурясь от удовольствия. — Иди сюда, — Эдер похлопал рядом с собой по коврику, — хватит там торчать, как столб. Сейчас начнется. Или тебе сидеть рядом со мной тоже нельзя? Принц с сомнением посмотрел на место рядом с Антоном. Синтетический материал не внушал ему доверия, и если он отморозит зад, то виноват в этом будет сам. — Ну давай же! Проклиная свою бесхребетность и невозможность сопротивляться желанию оказаться под боком у чужака, принц опустился на корточки, упершись руками в коврик, а затем повернулся и сел, вытягивая ноги. Антон указал рукой на горизонт, где солнце коснулось океана. Из белого став оранжево-розовым, оно стремительно уходило вниз, окрашивая небо в сумасшедшие цвета. Бэл смотрел, затаив дыхание. Ветер доносил соленые капли, грохотал прибой, за спиной уже разливалась синева сумерек, а впереди последние лучи солнца растворялись в молочно-сером океане. Все это длилось минут пятнадцать, а потом стало резко темнеть, и лишь светлые полосы над тем местом, где зашло светило, напоминали о том, что еще полчаса назад было светло. Антон нагнулся вперед, покопался в сумке и выудил из ее недр большое синтетическое одеяло. Он накинул один конец себе на плечи, а второй принцу. Энлиль скосил на студента глаза, но отказываться не стал. Даже в куртке он не переставал зябнуть. Бэл завозился, поплотнее заворачиваясь в толстый слой синтетики, и прижался боком к чужаку. Становилось холодно, и Эдер периодически подкидывал ветки в костер. Юноша открыл разогретые контейнеры с горячим мясом и протянул один из них принцу. Энлиль с благодарностью принял угощение, и сперва несколько минут грел ладони о теплые металлические бока контейнера, а лишь затем принялся ковырять содержимое одноразовой вилкой. — Смотри, что у меня есть… С этими словами Антон извлек из-за пазухи плоскую металлическую флягу и открутил на ней пробку. — Дай угадаю, оно горит? — Бэл ткнул пальцем в сторону фляжки. — Виски? — Лучше. «Огненная вода», — прыснул Антон и приложился к горлышку. Сделав два глотка, он протянул напиток принцу. Аккадец сделал один большой глоток и понял, что у него перехватило дыхание — Фух! — он резко выдохнул, из глаз брызнули слезы. — Ни хрена себе!!! — Теперь уже не так холодно? — хихикнул парень, делая еще глоток. — М… дааа! — простонал Бэл, чувствуя, как горячий ком в желудке начинает расходиться по всему телу. — Так значительно лучше! — Самогон из винограда, — пояснил Эдер, — друг делает… Он почувствовал, как принц рядом напрягся: — Тот друг, что на гравибайке? — спросил он голосом, от которого мурашки поползли по спине. Эдер тихо рассмеялся. — Мне кажется, или это в тебе говорит ревность? Энлиль скрипнул зубами и многозначительно промолчал. — Ты иногда бываешь таким придурком, Бэл! — беззлобно проговорил Антон и потянулся к нему. Энлиль не ожидал того, что произойдет дальше, и поэтому, когда мягкие губы коснулись внешнего уголка его губ, вздрогнул всем телом. Он не сразу понял, что Антон его целует, но в то первое мгновение его словно прошило током. Бэл вцепился пальцами в одеяло, сжав до белых костяшек и, наверное, потерял бы сознание от нехватки воздуха и от того, как бешено забилось сердце, отзываясь глухими ударами где-то в желудке, если бы авиил не разорвал поцелуй. Перед глазами у принца все ходило ходуном, его потряхивало, и когда Эдер снова нагнулся к нему, он позорно запаниковал, выставив руку вперед. — Стой… Погоди… Антон… — голос прозвучал сбивчиво, хрипло, умоляюще, выдав Энлиля с головой. Его тело протестовало против собственного отказа, изнывало, умоляло не останавливаться, но разум был в панике, в ужасе от происходящего. Бэл знал, что если начнет, то уже не сможет остановиться. Ни сейчас, где вокруг на сотню километров ни души, ни потом, в доме, где и у стен имелись уши. Он чувствовал себя как загнанный в ловушку зверь, вообще плохо понимая, что происходит с его взбунтовавшимся за секунду телом. Но зато принц со всей ясностью сейчас осознавал, что рядом не было ни Меннуны, ни вардумов, ни Заку-Умума. Никто не следил и не знал, где они. Их сейчас не видели! Более подходящего случая для того, чтобы переспать, и быть не может и, возможно, потом уже не представится! — Я н-не могу, — собравшись с духом, наконец-то насилу выдохнул принц. — Сейчас не могу… Он сглотнул ставшую вязкой слюну. Энлиль не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя подобным образом. Он — наследный принц Аккада, вел себя как заправская девственница, вспыхивая и заикаясь от одного только прикосновения к нему чужака! С этим срочно нужно было что-то делать. Но прямо сейчас Бэл хотел в первую очередь успокоиться. — Я что-то не то сделал? — хмурясь, Антон слегка отодвинулся и заглянул в лицо принца, расцвеченное бликами огня. Они красными всполохами дрожали на его смуглой коже, отражаясь в казавшихся теперь черными глазах. Сейчас Энлиль чувствовал себя уязвимым и одновременно безумно напряженным. — Нет, — Бэл сцепил перед собой руки, чтобы избежать соблазна прикосновений. Он не собирался кидаться на авиила, поддавшись минутному порыву. Не сейчас! Энлиль поднял на юношу горящий взгляд, и Антон порывисто выдохнул, узрев в расширенных зрачках бездну. — Просто если сейчас… — Бэл нервно закусил губу, пытаясь выровнять дыхание, — …если сейчас что-то случится, то потом, зная, как это — быть с тобой, ощущать тебя, владеть тобой — потом я не смогу остановиться. Антон ничего не говорил, а лишь рассматривал красиво очерченный рот аккадца, который минуту назад целовал. Эдер сам не совсем понимал, что на него нашло. Вся эта поездка, весь этот день и наступившая ночь именно так и могли закончиться, будь на месте принца кто угодно другой, но это был Бэл — человек не из его мира, очень сложный, слишком от него отличающийся во всем, который теперь сидел, опустив голову, и разглядывал свои красивые сцепленные между собой руки, будто боялся отпустить себя на волю. — Ты знаешь наши правила, — голос принца прозвучал тихо и глухо, — я не могу касаться авиила. Я не могу его даже хотеть. Для всех моих желаний есть гарем, а для порывов души, — он горько усмехнулся, — официальные супружеские отношения. Тебя убьют, чтобы смыть с меня позор, как только поймут, что я нарушил закон. Но я знаю, как всё решить. Дай мне время, Авиил-Антон. Немного времени… Прости, я правда хочу. Очень! Но… — Перестань, Бэл, — Антон усмехнулся, легонько хлопнул его по плечу. От таких слов принца становилось неловко не только ему, но и самому Эдеру. Все было как-то неправильно, не то… С чего он только взял, что принц вдруг перестанет быть принцем только потому, что они позволили себе быть чуть ближе? Антон запрокинул голову, отгоняя от себя невеселые мысли. — Лучше посмотри, какие звезды! Принц взглянул наверх, где Млечный путь пересекал от края до края черную чашу высокого неба. Порыв влажного холодного ветра остудил лицо и до сих пор горящие от поцелуя губы. Он слабо улыбнулся бесконечности над головой. Звезды над ним, очевидно, издевались. — Поехали со мной в Аккад? — неожиданно сказал принц. — В Аккад? — Антон удивленно воззрился на него, мгновенно позабыв про космические красоты. — Да. На каникулы. Ничего такого. Я покажу тебе черный песок в восточной пустыне, свой дворец. Свой город… Тебе понравится! Что скажешь? Антон от такого внезапного предложения слегка растерялся. Похоже, сегодняшние «странности» еще не исчерпали себя до конца. С утра он и не догадывался, чем все закончится. — Я хотел после сдачи сессии домой отправиться, — осторожно заметил Эдер, следя за реакцией принца. — Домой ты можешь поехать и после, — с досадой и почти зло ответил Бэл, мотнув головой, чтобы откинуть непослушную прядь, упавшую на лоб. От влажности короткие черные локоны скручивались в кольца и лезли в глаза. Антону нравилось, как они выглядят. Хотелось прикоснуться, ощутить их упругость и влажную тяжесть, но вместо этого юноша закончил свою фразу. — И мне потом придется на какое-то время остаться в своем мире… Ну, знаешь, на год или два. — Год или два? — желваки на лице принца заходили ходуном, но он справился с собой почти сразу. Он все это время не смотрел на чужака по одной простой причине, чтобы тот не видел, как ему тяжело даются все слова. — Пожалуйста, Антон, не отказывай мне, — продолжая смотреть вверх едва слышно произнес принц. Гнев отступил так же быстро, как и пришел. Осталась одна лишь усталость, но не физическая, а моральная. Для Эдера не прошло незамеченным, что уже второй раз за сегодня Энлиль называл его просто по имени, не используя это набившее оскомину аккадское слово — «авиил», и звучало это по-особенному, до того лично и интимно, что на его отчаянное «пожалуйста, Антон» юноша не смог ответить «нет». Парень глубоко вздохнул, уверенный, что еще не раз пожалеет о своем решении: — Думаю, на пару дней можно будет заехать. — Я рад, — незатейливо откликнулся принц, но Антон уловил едва заметную горечь в словах Бэла, и он совершенно не понял ее природу.