Бэл

Эдер запрокинул голову и сидел с закрытыми глазами, слушая музыку и подставляя лицо солнцу. Его интерактивная панель болталась на затылке, небрежно надетая задом наперед. Легкое прикосновение к волосам заставило его поежиться и удивленно распахнуть глаза. — Стоп, плей-лист, — скомандовал юноша, выключая музыку, чтобы обернуться. Ступенькой выше стоял Бэл, глядя на него сверху вниз и снисходительно улыбаясь. Принц выглядел идеально даже после многочасового экзамена, не то что сам Антон. — Совсем ничего не слышишь, авиил, — заметил принц. Лучезарно улыбнувшись, он потянул из кармана свой дорогущий коммуникатор. Интересно, новый, или Бэл их больше не кидает в стены? В сравнении с тем, каким принц был полчаса назад в аудитории, когда схватил его за руку, перемена была разительной. Сейчас он вел себя непринужденно, будто ничего такого и не произошло. — Поехали? Кинум-Варду тут недалеко. Он отвезет нас. Так как вопрос Бэла не требовал никакого ответа, принц нажал вызов и велел дворецкому ждать их на выезде около Академии. Антон поднялся со ступеней, отряхивая джинсы, и потянул на плечо свою сумку. — И как? — поинтересовался юноша, имея в виду результаты. — Ты что, еще не смотрел на сайте? Не волнуйся, ты — хороший учитель, Авиил. И не только… — уклончиво ответил Бэл. Результат экзаменов или зачетов обычно выкладывался в сети Международной Академии одновременно с тем, как сообщался Системой Контроля студенту за экзаменационным планшетом, но Антон хотел, видимо, спросить о впечатлениях самого принца. — Всего лишь хороший? Почему не отличный? — подколол его юноша. — Всего лишь хороший… Потому что кое-кто слишком гордый, и из-за гордыни своей бросил ученика в трудную минуту, — то ли пошутил, то ли ответил серьезно Энлиль. — Это ты мне говоришь о гордыне? — А что не так? — принц с деланным удивлением вздернул бровь, будто не понимал, что Эдера это задевало. — Ну да, в своем глазу бревна не видно… — пробормотал себе под нос Антон, предпочитая не ввязываться в очередной бессмысленный разговор, который почти наверняка закончится ссорой. — Машина ждет. Идём. Бэл легко сбежал вниз по ступеням, и Эдеру ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Авто с открытыми дверями, около которого стоял, склонившись, дворецкий, оказалось представительским, черным, сияющим монстром. Тем самым, на котором они как-то добирались до Академии в сопровождении Законника. Пока на вилле гостил Менунна, Энлиль не мог позволить себе вести машину, ведь он не раб и не извозчик, да еще в компрометирующей компании Антона — это было бы чем-то немыслимым. Крик бы стоял до потолка! Просторный салон с длинными сидениями, рассчитанный человек на пятнадцать, мини-бар, скрытый за серебристо-белой панелью… Жемчужного цвета дорогущая обивка, климат-контроль, отдельные сервоприводы, выставлявшие пару дополнительных кресел в салоне в самые немыслимые положения. Впрочем, Эдеру они казались причудой и излишеством, больше напоминавшими агрегат из кабинета дантиста. Масса встроенной электроники для прослушивания музыки, просмотра видео и выхода в сеть. Не машина, а сплошной пафос, но юноша ни разу не видел, чтобы Бэл использовал все возможности этого монстра нью-амстерского автопрома по назначению. Не исключено, машина была куплена только по той причине, что оказалась самой дорогой в округе. Будь на месте принца любой другой студент, он бы катал по городу друзей, устраивал вечеринки с распитием всего, что горит, начиная от самой виллы и заканчивая каким-нибудь навороченным клубом, а под утро дворецкий развозил бы «трупы» по домам после бурной ночи. И, вполне вероятно, даже Антон поступал бы точно так же, будь у него такая машина, но в этом и состояла разница между простыми людьми и наследными принцами. Бэл-Уцур попросту побрезговал бы пускать на свою территорию плебеев, коими считал всех вокруг. Естественно, у Эдера не было иллюзий, и он понимал, что тот же Заку-Умум к таковым причислял и самого Антона, но пока принц проявлял неслыханное рвение в вопросе общения с чужаком, бдительный лугаль был бессилен. — Данн-Ум-Руби, Авиил-Антон, Инанна* сегодня благосклонна, — приветствуя принца и Эдера, произнес Заку, кланяясь с прижатой рукой. Он имел в виду удачную сдачу экзамена наследником, но Бэл упоминание имени богини, которой принадлежал главный храм города Урука, не оценил и лишь хмыкнул: — Похвально, безусловно, что ты следишь за моими успехами, Кинум-Варду, но не кажется ли тебе, что ко мне благосклонно отнесся прежде всего Набу?** — О! Конечно! Глупая оговорка! Прости презренного вардума, я достоин наказания, — смешавшись и опустив глаза, пробормотал дворецкий. Стоило Энлилю пройти, как с ним произошла мгновенная перемена. О, на Антона он смотрел совершенно по-другому, что верно, то верно. И куда только исчезло подобострастие и мнимая покорность? — С возвращением, авиил, — негромко и насмешливо добавил Заку так, чтобы слышал только чужак в тот момент, когда лугаль легко тронул автоматические дверцы, плавно начавшие закрываться за ними. По личным ощущениям Эдера, принц не любил эту машину и всегда сидел в ней со скучающим видом. Точнее все те разы, что они ездили в ней вместе. Антон обвел глазами салон и отчетливо увидел, что его сумка, небрежно брошенная на длинное бело-жемчужное сиденье, была грязной после того, как он просидел на ней полчаса на ступенях перед Академией, и пачкала гладкую переливающуюся обивку. Антон, как никогда прежде, ощущал себя инородным телом рядом с Бэлом. Роскоши принц никогда не придавал особого значения, потому что она окружала его с самого рождения, и он так жил всегда. Поэтому Энлиль гармонично смотрелся в своем особняке, в этом салоне, в этих золотых часах, украшенных бриллиантами. И вряд ли принц не замечал того, о чем постоянно твердил его Кинум-Варду — между ним и обычным студентом лежала пропасть. Они были настолько из разных миров, что сравнивать их между собой было бы смешно. Несомненно, лишние деньги никому еще не мешали, но Антону почему-то подумалось, что он бы задохнулся жить такой жизнью — все время держать все мысли при себе, соблюдать тысячи условностей и круглосуточно «носить маску». Что в принца, что в его дворецкого были накрепко вбиты правила, по которым обязаны были существовать все в мире аккадской власти. Эдер пребывал в счастливом неведении относительно многих вещей, что касалось этих двоих, но и верхушки айсберга ему хватало, чтобы понять, что Бэл неспроста находится в постоянном напряжении. Вот и сейчас принц отчего-то был хмурым. Он невидящим взглядом уставился в окно и молчал, будто забыл об Антоне, как только сел в машину. — Ты не доволен своими баллами? — поинтересовался юноша, вырывая его из задумчивости. Эдеру хотелось сказать или спросить хоть что-то, разбить тягостное молчание между ними. Принц перевел скучающий взгляд на него, будто лишь сейчас заметил, что с ним есть еще кто-то. Взгляд тигриных глаз, секунда, когда неясно, чего ожидать от этого взгляда, и выражение лица сменилось из-за дрогнувших уголков губ. Намек на улыбку исчез так же быстро, как и появился. Принц выглядел очень усталым — вот что заметил Антон, когда маска на мгновение слетела. — Что? А… ты про это. Нет. Всё даже лучше, чем я ожидал. Я же сказал, ты — хороший учитель. — Спасибо, однозначно, за комплимент, но тогда что?.. — Ммм? — Бэл его не понял или сделал вид, что не понял, не желая на эту тему заговаривать. — Что не так? — чуть громче повторил с нажимом Антон, и Заку-Умум, сидевший на месте водителя, бросил на него быстрый нечитаемый взгляд в зеркало. Дворецкий знал, что в такие моменты лучше заткнуться и к Бэлу не приставать, но чужак, судя по всему, считал себя как минимум бессмертным. Красивые губы принца сардонически изогнулись: — Переживаешь за меня, авиил? — А стоит начать? — Пока не знаю… — неопределенно ответил аккадец, на глазах превращаясь в того самого Энлиля, которого хорошо знал Антон: расслабленный, слегка надменный с почти что улыбкой на губах, от которой становилось неуютно. Изучающий взгляд заскользил по Эдеру, и тот поежился, чувствуя себя голым. — Я… понимаю, что я обещал и… — в несвойственной ему манере начал юноша и кашлянул, в горле пересохло, — … в общем, мне кажется, я и Новый Аккад — это не очень удачная идея. Точнее совсем неудачная! Наверное, если бы у Заку-Умума не были заняты руки, он бы схватился за голову, но они были заняты, и он продолжал смотреть на воздушную трассу, обратившись в слух. Выражение лица принца стало нечитаемым, зато действия весьма красноречивыми. Он медленно нажал сенсор на панели, располагавшейся под его рукой, и между салоном и водителем поднялась прозрачная перегородка, а затем затянулась темной матовой жидкостью, отрезая их полностью от зрения и ушей дворецкого. Антон не догадывался о той волне бешенства, которая поднималась внутри у Энлиля, пока он слушал его сбивчивый отказ ехать с ним в Аккад. — Ты же один из лучших на курсе, да? Вроде умный человек должен быть… Так скажи на милость, в какой момент ты сделал такой потрясающий по своей глупости вывод? Или тебе кто-то помог? — тихо и ядовито поинтересовался принц. — Послушай, ведь ничего же не происходит. Верно? Я не собираюсь прятаться или что-то такое, если ты волнуешься о долге, — Антон понял, что изо рта его вырывается полнейшая чушь, идти на попятную вот прямо сейчас — глупо, и по идее не о том надо было говорить, но его уже несло. — Я действительно думаю, что мне лучше отправиться домой, разобраться с делами, решить все финансовые вопросы и… потом мы просто встретимся снова в Нью-Амстере. — Это ведь из-за Кинум-Вардума? Что он сделал? — и, хотя Бэл прекрасно представлял себе методы лугаля, удержаться от вопроса не смог. Его снедало любопытство, станет ли Антон говорить о дворецком? В принципе, Заку-Умум, постоянно вьющийся вокруг авиила, тоже изрядно напрягал. И сколько бы Кинум не говорил о том, что заботится о репутации и благополучии своего Данн-Ум-Руби, Бэл прекрасно видел, какие неоднозначные взгляды он бросает на чужака. Он знал эту жажду в глазах. Наверное, с таким, как Антон, Заку-Умум игрался бы несколько дней. Да что там дней — неделю-другую, прежде чем выпустить всю кровь и выкинуть труп в пустыне. Но пока чужака ему Бэл не отдает, лугаль постарается выглядеть самым верным дворецким на свете. Было одно «но». На памяти Бэла Заку-Умум впервые так аккуратно и старательно пытался исправлять свои огрехи, и ему, в отличие от Бэла, на звонок почему-то чужак ответил… Выходит, около Энлиля происходила какая-то минующая его «параллельная жизнь», в которой Антона с Заку-Умумом связывали свои особые отношения, принца не касавшиеся? Вот и сейчас юноша не стал говорить лишнего, тем самым защищая дворецкого, а ведь мог бы пожаловаться, по-крайней мере, упомянуть хоть что-то! — Нечего рассказывать. Дело не в нем. — Вот как. Тогда в ком? — Во мне! Ясно? Ты вообще слушаешь меня, Бэл? Я сказал, что считаю идею с поездкой неудачной. Причины не важны. Я просто… Так считаю! — Ты не убедил меня, авиил. Причины как раз очень важны, особенно когда ты так резко меняешь свое решение. И я хочу знать, кому этим дерьмом «обязан»! — процедил сквозь зубы Бэл. — Мне нечего тебе ответить. — Наследный принц Аккада сказал, что скучал по тебе, зовет тебя навестить свою родину, а тебе нечего ответить? — усмехнулся Энлиль. — Однако… Такой постановки вопроса студент совсем не ожидал и слегка растерялся. Бэл все так переиначил, что не почувствовать себя дерьмом было практически невозможно. — Да ладно, Бэл, ты это несерьезно… Это… какая-то шутка, да? — Вряд ли, — спокойно ответил принц, глядя на него в упор. — Вряд ли? — Антон сглотнул, он не знал, как ему реагировать, и перестал понимать, о чем именно с принцем они говорят. — Бэл, послушай, я не привык к такому. Я же не думаю, что ты тащишь к себе каждого второго! Если нет, тогда кто мы? Друзья? Любовники? Репетитор с учеником? Да нет же! — Согласен, я бы назвал это иначе… — И я тоже. Должник и кредитор, вот как я бы это назвал. А остальное… Я, если честно, абсолютно не понимаю, почему ты заплатил за меня, дал работу. Мы никогда об этом не говорили. Я тебя не знаю практически, ты меня не знаешь в прямом смысле слова! И всё, что было тогда… даже случайным сексом не назовешь, потому что ничего не было! А ты ведешь себя как… — Как кто? — внешне Энлиль всё еще оставался спокойным, но слова Эдера неожиданно задели его больше, чем он рассчитывал. Ничего не было? Даже не случайный секс? Конечно, что могли значить дурацкие поцелуи для того, кто имени своих дружков и подружек не запоминал, цепляя их на одну ночь в баре! Все это время постепенно сжимавшиеся в кулак пальцы отчетливо хрустнули. Даже чужак ему говорит об абсурдности его августейшего поведения! Это было настолько унизительно, насколько только возможно. Антон своей излишней прямотой и откровенностью втаптывал гордость Энлиля в грязь всё сильнее, и он был счастлив, что догадался отрезать салон от ушей дворецкого. Того непременно хватил бы инфаркт, и они бы куда-нибудь впаялись на полном ходу. Что может быть унизительнее, чем чужак, считающий, что принц Аккада ничего не стоит?! Не стоит даже малейших усилий! Даже попытки… Антон тяжело вздохнул и сжал пальцами лоб, глядя, как Бэл на глазах мрачнеет. Слегка надменное выражение лица, обманчиво расслабленная поза и сузившиеся глаза, тщательно скрывающие, насколько зол Бэл, не обманули его. Похоже, «объяснений» им не избежать. — Чёрт! — тихо пробормотал он, собираясь с мыслями. Нужно достучаться до принца, но как? — В прошлый раз ты чуть не выкинул меня с высоты двадцатиэтажного дома, Бэл, — негромко сказал юноша, — только потому, что тебе что-то показалось... Для меня такое не является чем-то нормальным. — Ты был пристегнут, — со спокойствием сфинкса парировал принц. — Тебе даже не кажется это проблемой? Невероятно! — Антон истерично хохотнул. — Да что с тобой не так, Бэл?! Ты делаешь безумные вещи, опасные, и даже не замечаешь этого. — Ты назвал меня трусом, — словно это что-то объясняло, сообщил принц, — а выходит, что не я трус. Не знал, что тебя настолько пугает вид с высоты. — Великий Пользователь! Да у меня от тебя мозг сейчас взорвется! — в бессильном отчаянии взвыл Антон, откидываясь на сиденье. Этот напыщенный упрямый засранец не желал его понимать, и будь он хоть миллион раз принцем, Эдер и не думал умалчивать эту деталь, ну разве что самую малость. Непреодолимой силы желание еще разок съездить ему в челюсть застыло щекоткой на костяшках. Зря он вообще согласился с ним поехать на виллу, не то что в Аккад! — С кем ты спал сегодня ночью, авиил? — спросил Энлиль самым обыденным тоном. — Не понял. Я не… что?! — Антон опешил. Вихрем в мозгу у него пронесся рой противоречащих друг другу мыслей от возмущения до крайнего изумления. Он даже не успел ничего ответить, а принц уже продолжил выдавать очередные «перлы»: — Это «она»? Или, может быть, «он» — тот приятель, что тебя иногда подвозит? Или ты предпочитаешь постель делить на троих? Бедный юноша выкатил глаза и не мог поверить в то, что слышат его уши. Какими мозгами надо обладать, чтобы решить, что он всю ночь с кем-то трахался, да и вообще, будто у него дел других нет, кроме как драть собственных друзей! — Что ж ты молчишь, расскажи мне, настолько ли они хороши в постели? Я так понимаю, что непревзойдённые боги, раз ты собрался остаться здесь, — принц поднял руку к лицу и придирчиво осмотрел свой маникюр, будто спрашивал чужака о погоде, причем из чистой вежливости, а не потому, что ему это интересно. Тем же светским тоном аккадец прибавил: — А-а-а, вот еще что хотел узнать, так сказать, из первых рук: все граждане Содружества Миров такие шлюхи или это ваше личное достижение? — Что за бред ты несешь?! — сузив глаза, наконец нашелся с ответом Антон. От злости у него перехватило дыхание. Ну вот! Он не хотел, нет, не так… он НЕ ХОТЕЛ ссориться с Бэлом, прикладывая все усилия для того, чтобы относиться спокойно к его странностям, хотя и прекрасно знал, что их конфликт так и остался неразрешенным, и что в этом виноват далеко не он. Но создавалось такое впечатление, что Бэл только того и ждал, когда останется один на один с Эдером, чтобы вдоволь поиздеваться над ним. И сегодня Энлиль превзошел сам себя по степени абсурдных обвинений. — Ты за этим меня позвал? — едва сдерживаясь, процедил сквозь зубы юноша. — Чтобы глумиться? — О только не надо строить из себя невесть что… — зло сверкнув глазами, выплюнул Бэл, в момент растеряв всё свое мнимое равнодушие: — Сама «оскорбленная невинность»! Я вообще не уверен в том, что ты делал своим ртом этой ночью! — Да какого хера я должен перед тобой отчитываться? — вспылил Антон, чуть не соскочив с места, лишь чудом не воплотив в жизнь свою мечту дать Его Высочеству в морду. Энлиль с каким-то мазохистским удовольствием отметил про себя, как побелели костяшки пальцев, которыми чужак намертво вцепился в кресло под собой. — Кто ты такой, чтобы я выслушивал от тебя эту хуйню? Я — не твой вардум, ясно?! — гаркнул он, замораживая воздух между ними своими северными глазами. — А может, тебе бы понравилось, быть моим… вардумом? — довольно усмехнулся принц, понимая, что еще немного, и чужак взорвется. Пуф! И всё! И вокруг него будет тысяча маленьких Антонов, на которых разлетится этот изрыгающий проклятия чужак. Авиил стал на удивление легко выходить из себя после того, как они… целовались. До этого Антон терпел его странности с потрясающей воображение невозмутимостью, хотя и у Бэла прежде никогда не было цели вывести его из равновесия. Принц вел себя достаточно аккуратно, а сейчас в него точно демон вселился, и он шептал ему на ухо: «Ну давай, надави ещё немного, и результат тебя не разочарует». Здравый смысл, который не так представлял себе последние дни в Нью-Амстере, в это время молчал. В действительности, принц планировал быть самим очарованием, галантным и предупредительным, царственным, щедрым, в общем таким, каким обязан быть идеальный принц. И все эти прекрасные планы пошли прахом, как только он увидел Антона в помятой двухдневной футболке, зная, что тот где-то провел ночь, не заезжая к своему «любовнику»-байкеру даже переодеться. Того типа, что порой подвозил Эдера, принц причислил к нему в постельные «друзья» и уже заочно люто ненавидел, и никакие доводы его бы не переубедили в том, что Антон с ним не спит. Но теперь оказывалось, что даже байкеру чужак не верен. А от вида нергаловой интерактивной панели на темно-русой голове, подаренной Заку-Умумом, которая, по словам дворецкого, была даже лучше, чем его собственная, в мозгу Энлиля случилось «короткое замыкание». — Да пошел ты нахрен, чертов придурок! — отчетливо раздалось над ухом, когда чужак все-таки подскочил с места, опершись одним коленом на сиденье рядом с принцем, и попытался достучаться до дворецкого, остервенело ударяя кулаком по перегородке. — Эй, Заку! Заку, чтоб тебя! Разумеется, перед тем как вскочить и начать рваться к водителю, Эдер честно попытался все открыть с сенсора, встроенного в ближайшую к нему дверцу. Впрочем, для него не стало сюрпризом, что все двери заблокированы и перегородка тоже. Принц следил за его жалкими попытками с усмешкой, словно ему было интересно, чего еще такого авиил сможет придумать. Он определенно реагировал излишне остро, когда за него что-то решали другие. Вардумом Антон явно не был, принц это прекрасно знал. — Эта штука выдержит, даже если ты ногами в нее начнешь бить. Успокойся! Ты выглядишь жалко, — лениво сообщил ему принц. — Пошел ты! — лаконично и вполне ожидаемо отозвался Антон, добавив еще несколько ударов кулаком по перегородке. Возможно, он сейчас отрывался на ней, чтобы ненароком не треснуть Энлиля, который довел его до зубовного скрежета. — Впустую сотрясаешь воздух, Авиил-Антон. Кинум-Варду остановится, лишь когда я скажу, он же мой вардум, в конце концов, — не скрывая легкой усмешки, сообщил он покрасневшему от возмущения Антону: — Что-то я передумал ехать на виллу. Может, еще разок съездим к океану? Сверкнув глазами, Эдер отвернулся и с удвоенной силой принялся колотить по неподдающейся перегородке, равнодушно поглощавшей весь поток его брани. — И тебя там совершенно не слышно, глупый авиил, — принц набрал что-то на панели, и Заку-Умуму пришли в навигатор новые координаты. — Насчет океана я не шучу. Я устал, — добавил он, откидываясь назад и закрывая глаза. Антон обессиленно уселся рядом, понимая, что долбить в обеспечивающую звукоизоляцию перегородку бесполезно. И пока моча не отхлынет от головы сиятельного наследника, он тут с ним заперт. — Ты порой такой идиот, Бэл! — выдохнул Эдер, постепенно успокаиваясь, и принц блаженно улыбнулся, не открывая глаз. Эдер и сам не понял, почему так резко среагировал на все эти бестолковые оскорбления. Ясно же, что Энлиль его провоцирует. Браслет из тектита тускло поблескивал на запястье аккадца. — Ты порой такая шлюха, чужак, — парировал принц, а Антон закатил глаза. Будь это кто угодно другой, кто угодно, он бы даже внимания не обратил на подобные слова и прошел бы мимо! Но в случае с Бэлом сдерживаться становилось все труднее. Объяснять аккадцу что-либо было бесполезно. Он вошел в свой излюбленный «штопор», всегда заканчивающийся одним и тем же — руганью. — Завидуешь? — доставая пачку сигарет, с сарказмом поинтересовался юноша. — Не кури в моей машине, — как только щелкнула зажигалка, не преминул приказать принц. — Выпуфти меня… — зажав сигарету в губах, фыркнул студент, выпуская дым в потолок. Плевать он хотел на его запрет. — Сколько их у тебя? Этих случайных любовников? — Это нереально просто! — выпалил Антон, в бешенстве разломав сигарету в пальцах и не почувствовав, как обжегся. — Тебе вставляют или ты им? Презервативом хотя бы пользуетесь? Собственно, это было последнее, что успел ляпнуть принц со все еще закрытыми глазами, перед тем, как Антон рванул его за идеальные лацканы дорогущего пиджака, жалобно затрещавшие в кулаках, и практически выдернул с места, притянув к себе вплотную. В мгновенно распахнувшихся тигриных глазах мелькнула злость, вперемешку с азартом и чем-то еще. — У тебя от недотраха мозг окончательно отказал?! — крикнул Антон, ощутимо тряхнув Бэла. — Хватит! Остановись! — Верно сказал Кинум-Варду, тебе все равно, под кого стелиться… Эти слова от понятия «хватит» были так же далеки, как северный полюс от южного, и студент зарычал от бессилия: — Лучше заткнись, Бэл! — А ты заставь меня… — перестав ухмыляться, принц вперил в него яростный взгляд, — …или кишка тонка, а, чужак? То, что произошло дальше, не было похоже на Антона. В жизни ничего подобного он не делал. Он не был таким! Никогда! Его будто подменили. Принц будил в нем что-то нехорошее, притаившееся на самом дне и никогда прежде не выходившее наружу. Он грубо вытряхнул несопротивлявшегося принца из пиджака, придавив коленями его бедра, и прижал к сиденью. Дрожащими пальцами Эдер схватился за тонкий шелк кремовой рубашки и рванул в стороны. Послышался треск, посыпались пуговицы, и под разошедшейся тканью показалась бронзовая кожа, кое-где покрытая мелкими ссадинами и шрамами, полученными во время тренировок. Грудь у принца оказалась рельефной, с небольшими темными и аккуратными сосками, и без единого волоса. Скорее всего, их удаляли старательные вардумы, помогавшие принцу поддерживать подобающий внешний вид. Эдер опустил взгляд на живот, где проглядывал пресс, заработанный аккадцем, как он теперь понял, не в спортзале, а в постоянных боевых тренировках с Заку-Умумом, и жадно проследил от впадинки пупка вниз темную бархатистую «дорожку», исчезавшую за пряжкой ремня. — Прикажи Заку-Умуму, чтобы он остановил машину, — хрипло прошептал принцу Антон, — потому что я не стану останавливаться… Повисла пауза, в течение которой Энлиль потемневшими глазами смотрел на лицо склонившегося над ним молодого человека. В любой момент он мог скинуть с себя чужака. Это не стало бы такой уж проблемой, хотя и пришлось бы чуть-чуть повозиться. Все-таки Антон физически был в неплохой форме. Но игра становилась всё интереснее, и Бэл не сдвинулся с места. — Ты забыл, что без моего позволения я запретил ко мне прикасаться? — пытаясь выглядеть надменно даже в такой неоднозначной ситуации, с расхристанной рубашкой и наполовину обнаженный, поинтересовался принц. — Мне оно не требуется, — нахально оттягивая пряжку ремня, ответил Антон, медленно расстегивая его брюки, — это твое дурацкое… «дозволение»…. Не требуется. — Надеюсь, ты ничего не подхватил от своих дружков? — в последний момент голос Бэла едва заметно дрогнул, потому что он с трудом удерживал невозмутимый вид в таких условиях. — Вот и проверим. Я готов рискнуть. А ты? — Сс-с-с… Проклятье! — зашипел Бэл, сильно вцепившись в темно-русые волосы одновременно с тем, как Эдер, не дожидаясь ответа, прильнул к нему, прикусив горошину мгновенно затвердевшего соска. Резкая боль сменилась жгучим удовольствием, когда Антон всосал его, принявшись во рту трепать языком самый кончик напрягшейся «бусины», и Энлиль застонал. Язык ласкал его жадно, посылая по смуглому крепкому телу волны дрожи, словно эта точка в его теле, на которой сосредоточился горячий рот, была соединена с головкой его члена, и каждое прикосновение к соску отдавалось прямиком туда. Оставляя на коже мокрый след, Антон потянулся ко второму бодро торчащему, сжавшемуся соску, и тоже прихватил его зубами. Принц снова зашипел и чуть не кончил уже только от одного этого «укуса», инстинктивно двинув бедрами вперед. Он разозлил чужака, вывел из себя нарочно. Ему стало интересно, что же тот будет делать и насколько элементарно им манипулировать, а теперь, кажется, Энлиль вообще забыл, чего именно хотел от него. Глядя на Эдера, никто и никогда бы не подумал, что парень может выглядеть настолько дико и горячо, глаза у него стали пронзительно-голубыми, колкими, как ветер, гулявший с утра до вечера по Нью-Амстеру, волосы растрепались и на лбу проступила испарина. Авиилу все это безумно шло — ему шло заниматься сексом, как никому другому. Член принца стоял, как каменный, уже примерно с того момента, как Антон крикнул «хватит» и тряхнул его за шиворот или даже раньше. О, как же он его хотел! До звезд в глазах! И поэтому всё немного вышло из-под контроля, несмотря на то, что Бэл попытался было этот контроль вернуть в какой-то момент. В первую очередь хотелось унять свое взбесившееся тело. — Не смей… меня… трогать… — глухо выдохнул он из последних сил, когда чужак, по-хозяйски шаривший по его собственному телу, стянул Энлилю брюки до колен и обхватил ладонью его естество, высвобождая наружу. — Прикажи… остановить… машину, и я тотчас уйду… — сопровождая каждое свое слово поцелуем, больше похожим на укус, ответил Антон. Останутся следы. Много следов, и у Заку-Умума уже не будет ни единого сомнения в том, что именно произошло, как и у всех вардумов в доме. Такое трудно скрыть. — Ммм… Нет! — почти выкрикнул Бэл, удивляясь собственному голосу, когда чужак начал плавно двигать рукой. — Нет? — Нергал тебя дери! Нет! — Ну тогда… как знаешь. Антон призывно улыбнулся и на мгновение приподнялся с Энлиля, сдернув через голову футболку в стиле лучших пляжных сериалов, где спасатели эффектно скидывали шмотки со своих фигурных тел, чтобы кинуться в пучину за утопающими. На сей раз в качестве утопающего выступал принц Нового Аккада, и «представление» он оценил, сверкнув глазами. Оголившись и расстегнув джинсы, Эдер снова оседлал его бедра и подался вперед так, чтобы ухватить принцево и свое возбуждение одной рукой, а другой придерживать Бэла за спину, чтобы они оставались сидеть лицом к лицу. — Ставлю десятку, что ты не продержишься и минуты, — выдохнул ему в губы Антон. — Это кто еще… кххаааа… — Бэл не смог договорить. — Раз… Два… Три… — Антон начал медленно, тягуче двигать рукой под собственный счет, каждый раз заставляя Бэла дергаться от вспышек удовольствия, прокатывавшихся по телу. — Четыре… Пять… Смотри же, смотри! Боже… Слова ему тоже давались с трудом. Пот влажной пленкой покрывал лоб и щеки принца, и Эдер скользнул языком по его точеной скуле, пробуя на вкус кожу. Бэл намертво впился пальцами в его предплечья, оставляя синяки, откидывая голову, словно накачан наркотиком, и приказ смотреть заставил его осознать, что он делает. Перед глазами все плыло. Движения Антона становились все более быстрыми и агрессивными. Неосознанно облизывая красивые резные губы, Бэл осоловело смотрел вниз, где горячая белая рука жестко дергала сразу оба члена. Его собственный, истекающий смазкой, член скользил в чужой ладони, и терся о крепкий, светлый орган Антона, вышибая последние остатки разума из головы. От такого зрелища у него перехватывало дыхание и особенно от понимания, что Эдер точно так же видит это. Время от времени Энлиль закатывал глаза, откидывая голову назад, и тогда Антон всасывался, почти вгрызался в кожу под его подбородком, а когда он отстранялся, принц снова смотрел вниз. Расширившиеся зрачки затопили радужку, сердце бешено колотилось, волны удовольствия уже накатывали одна за другой, поднимая его всё выше. Бэл судорожно цеплялся за чужие плечи, затылок, царапая шею в попытке удержаться ровно и не завалиться на бок. Он уже даже не понимал, где находится. Все гаремные вардумы были другими, их кожа — более гладкой, руки не имели изъянов и мозолей, а техника секса была отточена до автоматизма, и соитие с ними было преснее водопроводной воды. С Баэни, например, Бэл никогда не терял контроля во время интимных игр! Но сейчас от такой грубой, несуразной и необузданной ласки он глухо вскрикивал, закусывал губу, его вело, точно он сильно пьян, и ему было совершенно плевать, как всё это выглядит и что будет дальше. Он даже не осознавал, что всю дорогу стонет и пребывает в состоянии, близком к истерике, а из глаз текут слезы. — Оближи! — хрипло скомандовал Антон, засовывая дезориентированному принцу пальцы свободной ладони в рот, и Бэл подчинился, размыкая губы и принимая их солоноватую твердость. Смоченная его вязкой слюной рука поползла вниз, и когда фрикции стали особенно жесткими и быстрыми, чужак скользнул ею в задний проход принца, безошибочно нащупывая бугорок простаты. Энлиля прошило насквозь, он выгнулся и закричал, кончая, крепко сжав сведенными судорогой пальцами горло Антона. Застигнутый врасплох такой выходкой, Эдер хрипел и одновременно с ним изливался, конвульсивно дергаясь, почти теряя связь с реальностью из-за нехватки воздуха. Оргазм накрыл жестко, сотрясая вспотевшие от перенапряжения тела, и был опустошающим. Содрогнувшись в последний раз, Бэл завалился на бок, разжав руки, и Антон слетел в проход, надсадно кашляя. — Ревнивый придурок! — просипел Антон, еле отдышавшись. — Шлюха, — слабо огрызнулся Энлиль, развалившись на сиденье. — Просто признай это! — Признаю. Шлюха и есть… Тычок в бок от чужака заставил его рассмеяться. Антон тоже хрипло посмеивался, даже не пытаясь больше ничего возражать. Практика показывает, что говорить с принцем бесполезно. С ним нужно было исключительно трахаться, и на памяти Эдера это был лучший в его жизни секс «на заднем сиденье автомобиля». Правда, автомобиль больше походил на «походную» версию квартиры, а любовник был самым настоящим принцем из Нового Аккада, и Антон не знал, где он так отличился, что жизнь его решила так наградить! Он был вовсе не против. Через какое-то время автомобиль снизился и опустился на побережье, и Заку-Умум, застывший в поклоне у двери посерел, когда Антон с принцем вылезли наружу. Из пассажирского салона несло сексом за дюжину шагов. Не нужно было обладать особым аналитическим складом ума, чтобы «унюхать» все это, а особенно увидеть. У дворецкого было такое лицо, словно он умер, но не помнит об этом, и по странному стечению обстоятельств всё ещё стоит. — Руби… — растерянно выдавил лугаль, выкатив глаза и отступив на шаг. Если бы он не схватился за дверцу автомобиля, то наверно бы упал. Босой Энлиль в завязанной на узел рубашке встал на песок. Следом за ним выбрался такой же помятый чужак. Принц вытянул у Антона из пачки сигарету, сунул в зубы и как следует затянулся, прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца. В вороте его шелковой рубашки, потерявшей пуговицы, россыпью багровых припухших следов сияли засосы. Чужак в джинсах, с голым торсом и накинутой на плечи курткой, выглядел не лучше. Антон был весь исцарапан, буквально изодран, будто по нему пробежал табун кошек, и в дополнение к этому на его шее красовались живописные следы от пальцев Бэла. — Ой, да ладно тебе, Зак! — сказал чужак, хлопнув лугаля по плечу, и побрел в сторону белевшего невдалеке пляжа. — Сейчас догоню! — крикнул вслед Энлиль и повернулся к Кинум-Вардуму. Дворецкий молчал. Спохватившись, он прижал руку к груди и вперил глаза в землю, стараясь не обращать внимания на босые ноги Баала. Стараясь вообще ни на что не обращать внимания! Что было не так-то просто… — Вернешься к автобану, вызовешь себе оттуда машину. Отсюда не нужно. Мы приедем поздно. Думаю, автопилот с доставкой до виллы справится. За это время со мной ничего не случится. Маршрут изменился в последний момент, а за машиной не следили, так что твоя охрана мне не нужна. Ты говорил, всё готово для отправки? Заку коротко кивнул. — Прекрасно! Я хочу, чтобы до ночи ты выслал с виллы всех авиилов и вардумов. Займись переправкой — люди, вещи, мне без разницы, как ты это сделаешь, но когда я вернусь с Авиил-Антоном, не хочу никого там видеть, понял? Оставь одного-двух человек, кого-нибудь нелюбопытного и тихого, и повара, само собой. — Любой твой каприз, Данн-Ум-Руби, — тихо ответил дворецкий, не поднимая глаз и не смея противоречить. Он был настолько шокирован, что его хватало только на то, чтобы кивать, запоминая указания, и соглашаться с приказами, ставившими под угрозу жизнь Баала. — А… И вот еще что… — Энлиль резко выбросил вперед руку и за шею дернул дворецкого к себе так, что тот чуть не упал вперед и удержался в последний момент, застыв где-то на уровне принцевой груди, — если еще хоть раз полезешь к нему без моего приказа, я велю резать тебя трое суток, потом тебя оскопят, а под конец я посмотрю, как ты будешь жрать собственные яйца, умоляя, чтобы тебя скорее пристрелили. Ты меня понял? Заку-Умум сглотнул, покрывшись испариной: — Я тебя понял, Данн-Ум-Руби! Понял! Прости презренного вардума! Прости, Баал… Прости! — он весь сгорбился, опускаясь вниз, и несколько раз поцеловал босые ступни принца, чувствуя на губах вкус песка и соли. Энлиль не останавливал его, позволив прикоснуться к своей коже. — Хвала Энки, Авиил-Антон тебя оттуда не видит, — брезгливо бросил Бэл, отстраняясь. Мрачный, как туча, Заку-Умум поднялся и отряхнул колени. — Всё, иди… — Баал-Уцур… — начал было он, но принц испепелил его взглядом. — Делай, что велено, — процедил он сквозь зубы, — пока я не запретил тебе со мной разговаривать, вардум! — Да, Баал, — абсолютно уничтоженный произошедшим, отозвался Заку-Умум. Он отвернулся и побрел по старой грунтовой дороге, над которой машина летела сюда. Минут через двадцать впереди покажется силовое поле скоростных воздушных коридоров, и он вызовет себе машину. Лугаль не увидел, как долго Энлиль смотрел ему вслед, прежде чем последовать к берегу за своим авиилом. _____________________________________ Сноски и примечания автора (сегодня их немного): *Инанна (аккад. Иштар) — в шумерской мифологии и религии — центральное женское божество. Первоначально Инанна считалась покровительницей продовольствия, была символом обильных урожаев, богиней плодородия и любви. При неизвестных обстоятельствах культ этой богини вытеснил в Уруке культ бога Ану. Заняв место Ану, Инанна одновременно выполняла функции и богини победы, и богини урожая, и богини правосудия, являлась покровительницей семейной жизни и т. д. Главное место почитания — Урук, где находился главный храм Инанны — Э-Ана. В её характеристике подчёркиваются очень земные, человеческие, часто непривлекательные черты. Она коварна (опаивает Энки и обманом добывает так называемые «мэ» — социальные, этические, культурные, правовые и ритуальные установления, которые были созданы богами), непостоянна (меняет супругов-возлюбленных), предаёт своего супруга Думузи, отправив его вместо себя в подземное царство. Заку-Умум упоминает ее, как приносящую победу, так как считает ее своей покровительницей и главной богиней. Дело в том, что у каждого нома (города) есть свой бог покровитель, и храм Инанны стоит в Уруке, где Заку признали лугалем (царем), в то время как покровителем письменности и образования на самом деле является божество Набу, на что и указывает Энлиль. **Набу — в аккадской мифологии бог мудрости, покровитель писцового искусства, писцов и каллиграфов. Почитался в городе Борсиппа, пригороде Вавилона. Входил в список 12 основных богов города Вавилона. Храм — семиступенчастый зиккурат Э-зида («Дом вечности»). Набу был сыном и также писцом великого бога Вавилона Мардука и писал для него таблицы судеб, благодаря чему пользовался большим влиянием. Его символ — палочки для письма.