Замысел океана

Гриндевальд опустился в мягкое кресло у камина. Ночи в этих местах были холодные, били в грудь ветрами и ледяной водой. Тяжелый вздох, полный какой-то отчаянной, почти старческой, подумалось ему, усталостью, отразился от стен комнаты, заглушая даже царящую за окном суматоху: волны океана с силой бились о скалы, словно пытаясь раздробить их до песка. Геллерт сидел тихо, боясь спугнуть что-то, что, как наваждение, окутало его дом. Дети спали. Он был уверен в этом, потому что время давно перешло за полночь, а день у них сегодня был слишком насыщенный. Даже ему, взрослому человеку, было тяжело. Сон не шел. Появилось отчаянное желание выпить что-то крепкое, но он понимал, что не может себе позволить даже притронуться к алкоголю. Пропал ребенок. Мужчину пробрала дрожь. Кетрин не паникерша, она бы просто так не пришла. Он верил в то, что называется «материнским чутьем», и эта вера подстегивала на срочный вызов всех, кто мог помочь с поисками мальчика. Но он чужак, как и сама Кет, а, соответственно, и помогать им никто из местных не будет. Они приехали по программе правительства, дабы заселить важные участки. Программа эта была, скажем прямо, весьма посредственной, но Гриндевальд имел хорошую работу, которую не мог потерять, и не имел семьи, что и позволило работодателю буквально выбросить его. С Кетрин и Поллом они познакомились на корабле и крепко сдружились. Геллерт качнул головой. Дожить бы до декабря. Декабрьские ночи длинны, темны и холодны. А дни дождливы, словно океан пытался смыть надоевших людей. Фрегаты идут, пресекая волны, борясь с ними и выигрывая схватки. Бури длительны, по-человечески жестоки и неукротимы. Сила декабря захватывала Гриндевальда. Да и к тому же, как раз в этот месяц родился Криденс. Ему исполнится восемнадцать, и они уедут, оставят этот чертов остров. Гриндевальд считал, что заслужил этого, так же как и Бэрбоун. *** Модести проснулась с первыми лучами рассвета. Криденс сидел рядом с окном, тревожно всматриваясь в серые воды. Океану нездоровилось. Серые облака набегали с горизонта, омрачая начинающее светлеть небо. Волны бились о скалы с ужасающей силой, все будто бы протестовало против новых знаний Криденса, против того, что он задумал совершить. — Братик? — Тихо позвала девочка, боясь нарушить что-то, чего сама в полной мере не могла осознать. Старший из Бэрбоунов повернулся к ней, на миг в его шоколадных глазах промелькнуло удивление, но оно тут же сменилось какой-то отчаянной нежностью. Криденс запустил тонкие пальцы в волосы, взлохмачивая их. Кудри рассыпались по лицу, закрывая глаза. — Как спалось? — Ответил он, не подходя к девочке. Модести напряглась. Брат держал дистанцию только тогда, когда был раздосадован и не хотел взваливать свои темные мысли на сестренку. — Хорошо. Что-то случилось? Криденс нерешительно закусил губу, отведя взгляд. — Ты знаешь мальчика Полла? — Знаю, он мой друг, — Модести подскочила с постели, подлетая к брату и присаживаясь возле него прямо на пол. — Я так хотела тебя с ним познакомить, он очень хороший. Я думаю, вы подружитесь, да и… Братик? — Вздохнула девочка, когда ее сгребли в объятия. Криденс прижимал ее так сильно, что девочка боялась задохнуться в стальных руках. — Он пропал, — начал брат то, что тревожило его так долго. — Но я обещаю тебе, что сумею защитить и тебя, и его. *** Ньют сидел в гостях у своей девушки, Порпентины, когда ее младшая сестра, совершенно очаровательная Куинни, принесла им какую-то старую книжку. Девочка с восторгом осмотрела сестру и друга, смахивая с обложки огромный слой пыли, и присела на стул рядышком, поворачивая ее так, чтобы было видно предполагаемое название. У младшей Голдштейн сейчас было время, которое Тина называла «поисковое». Дело в том, что Куинни всегда была чуток странноватая, даже для ребенка. Общий язык она обычно могла найти только с семьей или животными, а вот общество остальных людей ее не прельщало. Но длительное общение со столь же замкнутым Криденсом позволило Ньюту суметь найти подход к этой девочке, подружившись с ней. Тина была бесконечно счастлива. — Это что? — Спросила старшая сестра, разглядывая темную обложку. — Дневник, — ответила Куинни и нахмурила светлые брови. — Тут много чего страшного, но безумно интересного. Тина открыла первую попавшуюся под пальцы страницу, вглядываясь в строки. И чем больше она читала, тем сильней ужас проступал на красивом лице. Ньют прикрыл глаза. Спрашивать не хотелось. — Что там? — Сказал он, поддаваясь вперед. — Они… — Голос девушки задрожал. Младшая Голдштейн, почувствовав настроение сестры, перестала болтать ногами. — Они приносили жертвы. Они принесли в жертву Криденса. *** Дом Гриндевальда представлял собой некий замок на краю острова. В сказках такие замки охранялись драконами, а прекрасные принцессы ждали своего принца, смотря в точку, где горизонт соединяет голубое небо и черный океан. Этот замок скрывал не принцессу, а Криденса, да Геллерт тоже не особо походил на огнедышащего дракона, хоть, по сути, им и являлся. Персиваль устало вздохнул. Ну что за чушь? Он как рыцарь не преуспел ни в одном из пунктов «Кодекса чести». Что там? Не злоупотреблять доверием — минус; умение руководить собой и своими действиями — минус; никого не обижать — минус. И что же в остатке? Один сплошной минус. Впрочем, Криденс тоже провалился в роли прекрасной и невинной девы. Нет, безусловно, он был прекрасен, но… Но. Но сила, что таилась в нем, что могла сорваться в любой момент и утопить весь остров к чертям, что убивала своего обладателя. Она пугала всех. Даже, что бы он не говорил, недодракона. Персиваль знал, что Геллерта пугает не сам факт силы, а то, что мальчик может перестать контролировать себя. И все. Финита ля комедия. Глава деревни ненавидел этот остров и факт того, что ему придется жить тут еще очень долгое время. Да и сам Грейвс уже понял, что приехать сюда было худшей из его идей. Но и уничтожать его было бы не лучшей идеей. Подойдя к двери, Грейвс заметил человека, стоящего в проходе. Незнакомец что-то рассказывал главе деревни, а, когда заметил Персиваля, скомкано попрощался и удалился. Моряк поспешил к другу. Гриндевальд одной рукой опирался на стену, другую прижимал ко лбу. Весь вид его, неживой, будто бы состарившейся на несколько десятков лет, наводил страх. Персиваль никогда не видел его таким. За главой деревни, возле витой лестницы, стоял белый, как полотно, Криденс. — Что случилось? — Не узнавая собственного голоса, спросил мужчина. Друг поднял на него полубезумный взгляд. — Кетрин умерла, — горечь в его голосе осела на ушах. — Пошла искать сына и упала со скалы. За спиной Грейвса послышался топот, и он, еще не отошедший от полученной информации, обернулся, чтобы наткнуться взглядом на двоих. Мальчик и девочка. Мальчик рыжий, конопатый, с серьезными медовыми глазами и абсолютнейшим беспорядком на голове. Девочка же была немногим ниже, с короткими каштановыми волосами и темным, острым взглядом. Мальчик почти не заметил его, сразу же бросился к Криденсу, обнимая и утешающе поглаживая по голове. За время, пока званые и незваные гости собрались в одном месте, Гриндевальд собрался с духом и окинул взглядом всех присутствующих. — Мы пришли не просто так, — вдруг сказала девочка, разрезая устоявшуюся было тишину. — Куинни нашла то, что поможет нам. Всем нам.