***
Обслуживал их не давешний официант, а повар – хмурый темноволосый мужчина в белом облачении, как полагается его профессии. На повара он походил менее всего: слишком резкий взгляд, как у охотника, минимум слов, хотя Разумовский то и дело вынуждал что-то сказать: «Олег, а поведай нам о начинке этого фазана», «С какой закуски порекомендуешь начать?» Олег отвечал скупо и, будь его воля, наверняка не сновал бы вокруг стола для угоды предпринимателю. Наконец Разумовский отпустил повара на кухню и обратился к Грому: – Это вы ловко придумали – позвать корреспондента. Товарищ Пчелкина лично засвидетельствует наши переговоры и напишет в «Правде» о восстановлении справедливости. – Вы все время торопитесь, товарищ Разумовский, – произнес Игорь. – И судя по документу, составленному первым секретарем Бюро обкома, партбилет у вас отобрали небезосновательно. – Я не отрицаю своих поездок за границу. Однако почему они противоречат закону? Я черпаю оттуда лучшее, чтобы помочь российской экономике. Костюм, значит, мой буржуазный… Так что ж, прикажете, в армяке и лаптях ходить? Предприниматель был упрям, своенравен и отлично себя оправдывал перед решением Бюро обкома. И ведь толково защищается, оценил Гром. Однако первый секретарь считал иначе. Теперь майору предстояло пообщаться с ним и попытаться доказать, что Разумовский руководствовался не собственным эгоизмом и нэпмановским положением, а любовью к стране. Беседу мужчин Юля слушала внимательно, не забывая пробовать блюда и восхищенно ахать. К полуночи корреспондентка засобиралась домой, и Сергей вызвал девушке свой автомобиль с шофером. – Спасибо большое за заботу! Мы еще встретимся, – сказала на прощание Юля, обращаясь к Грому. Не поцеловала, чем огорчила. Но одновременно и порадовала: не стала при посторонних выказывать такую благодарность. Майор влюблялся сильнее и сильнее… – А мы еще покутим, – засмеялся Разумовский, нетрезво качнулся и помахал корреспондентке, покидавшей кабинет. – Олег! Тащи «Вдову Клико»! – Может, не стоит? – Игорь памятовал, чем способна обернуться ночная попойка. В юности хватило. – Стоит, я так хочу! А вот и шампанское! – предприниматель вцепился в фужер, расплескав шипучий напиток на скатерть. – Сейчас вообще к цыганам поедем! Олег, музыку! Зазвучал невидимый патефон, и кабинет огласил жестокий романс про Мурку. Застолье перетекало в разбитной кутеж, как и обещал Разумовский, выпивший добрую половину бутылки в одиночку. Гром пригублял по чуть-чуть, чтобы не обижать предпринимателя, но и не напиться с ним на пару. – Как тебе еда? – перешел на панибратский тон Сергей, скинувший пиджак. Из выреза жилета вылез галстук, украшенный зажимом с блестящим камнем. – Вкусно очень. – Это все Олег! Он мастер кулинарии. По сравнению с ним парижские повара просто тьфу! А еще Волков твой коллега, тоже служил, – сообщил Разумовский, отпивая шампанское прямо из горла. – В штурме Кронштадта участвовал. – Надо же, – уважительно сказал майор. – Почему в повара подался? Ранение получил? – По моей просьбе готовит. Да и я плачу больше. – Больше, чем кто? – Белые или красные. Кто угодно. Двойственность натуры Олега поразила Игоря. Что же получается – он предатель родины, если подчинялся колчаковцам? Или Волкову плевать на большевиков и их врагов, поэтому он воюет не за чью-то власть, а за деньги? – Что-то ты скис, – Разумовский плеснул майору шампанского и закричал: – Пей до дна! – Хватит, – Гром отодвинул фужер и поднялся из-за стола. – Обидеть меня хочешь? – прищурился предприниматель. В его голубых глазах мелькнула желтая искорка – отражение от зажженных свечей в канделябре. – Я не пьянствовать пришел, а узнать факты вашего происшествия. – Выходит, пьянствую я? Сергей, вмиг потрезвев, смотрел далеко не дружелюбно, как прежде. – Вы из такого же теста, товарищ Гром. Вы согласны с теми, кто считает меня нэпманом, эдаким мальчишом-плохишом, лавочником, думавшем лишь о толстом кошельке. Я поднялся из самых низов собственными усилиями, изучал науки, как Ломоносов, создал акционерное общество. А меня клеймят буржуем за то, что я посещаю балет, имею эстетический вкус и цитирую Есенина. Ничего, скоро вы будете обо мне иного мнения. До свидания, майор. Молча Гром вышел из кабинета, однако прильнул ухом к двери, надеясь услышать что-то еще помимо странного обещания. – Волков, еще шампанского. Нет, водки! – хрипло попросил Сергей. – Прекрати надираться, – раздался строгий голос Олега, – барин, – добавил он с усмешкой. Из диалога Гром сделал вывод: раз на «ты», да еще повар позволяет ехидничать с предпринимателем, значит, их связывают дружеские отношения, а не только рабочие по найму. Далее слушать разговор помешал официант, шедший мимо с подносом. «Не наворотил бы Разумовский чего-нибудь», – подумал Игорь, покидая ресторан.3
17 мая 2017 г. в 15:09
Несмотря на то, что Прокопенко похвалил Грома за быстрое нахождение рыжего предпринимателя, прочие обязанности он с майора не снял, велев написать отчеты по раскрытым делам. И так и сяк Игорь убеждал начальника НКВД, что у него назначена встреча с Разумовским – да не абы где, а в самой «Праге». Но Прокопенко отклонил довод для ухода со службы пораньше: «Он ведь нуждается в нашей помощи, значит, подождет». Логичное возражение начинавшего закипать Грома о том, что начальник собственнолично приказал взяться за разбирательство с партбилетом Разумовского, а теперь не пускает домой, дабы хоть рубашку сменить, навлекли бурю. Прокопенко треснул кулаком по столу, аж настольная лампа подскочила, и закричал, что он тут главный и его слово – закон. «А отчеты тебе кто, Разумовский напишет?!» – свирепо воззрился на Игоря начальник. Подобное настроение находило на Прокопенко редко, но метко.
В итоге в «Прагу» Гром несся, как есть – в несвежей рубашке, вдобавок пропахшей махоркой дымившего в коридоре дежурного, и пыльных ненагуталиненных сапогах. Образ сотрудника НКВД завершала кожаная куртка, тоже видавшая виды, неизменный шарф, развевавшийся от бега и ветра с Невы, как стяг, и кепка. Хорошо Игорь успел умыться – негоже представать перед Юлей совсем уж неопрятным. Разумовский с его проблемой отошел на второй план.
Запыхавшийся майор увидел корреспондентку издали и перешел на шаг, чтобы не запинаться при встрече с Юлей, выравнивая дыхание.
А оно по мере приближения к девушке перехватилось. И было от чего. Дневную одежду товарищ Пчелкина сменила на зеленое платье по колено, котиковое манто, шелковые чулки со стрелкой-задним швом, туфли на высоком каблуке и шляпку-клош с яркими лентами, завязанными в бант.
– Добрый вечер… – пробормотал Гром, не отрывая восхищенных глаз от красавицы. Будто бы из капиталистической страны прилетела в этом прекрасном наряде...
– И вам того же! – воскликнула Юля. – Вы припозднились: уже четверть девятого. Что-нибудь случилось?!
– Нет, нет, задержался из-за бумажной работы. Товарищ Пчелкина, простите, но вам придется подождать еще немного. Я зайду в ресторан и узнаю, все ли в порядке.
– Хорошо, – ответила корреспондентка, поведя плечиком, отчего Игорю стало жарко. И вовсе не от недавнего забега по Петрограду.
Спеша найти Разумовского, майор заскочил внутрь, едва не сбив метрдотеля с ног.
– Куда вы, молодой человек?! – завопил седой пожилой мужчина.
– Надо, – веско отозвался Гром, – меня пригласил товарищ Разумовский. Он здесь?
– Ах, Сергей N-ч пригласили, – расплылся в улыбке метрдотель, напоминая появившимся в речи подобострастием прислугу в доме барина. – Проходите, ваше благородие!
Продолжая изъясняться словами из феодального прошлого России, старичок поручил официанту препроводить Игоря в отдельный кабинет.
Тот изобиловал богатой обстановкой и не менее роскошными блюдами. Разумовский восседал во главе стола с заткнутой за воротник белоснежной салфеткой.
– А я уже места себе не находил! – вскочил предприниматель и бросился к майору. – Вы где бродите, товарищ Гром? Ловили преступника?
Сергей тряс руку Игоря так энергично, что, казалось, будто вот-вот оторвет кисть. Машинально отметив крепкую хватку, сотрудник НКВД заранее извинился за будущую нахальную просьбу и рассказал о корреспондентке, томившейся около ресторана.
– Конечно, зовите вашу подругу! – закивал Разумовский.
– Да мы только сегодня познакомились, – смутился Гром.
– Замечательно! Выпьем за знакомство – и наше с вами, и ваше с девушкой. Эй, Севастьян, позовите-ка сюда Юлию Пчелкину и подайте третий прибор!
Официант, получив распоряжения, мухой бросился их исполнять.
«Все тут ему подчиняются», – майор опустился на обитый бархатом стул и ощутил сильный голод при виде огромного осетра, вальяжно лежавшего на длинном блюде, молочного поросенка с яблочком во рту и прочей еды. Также возвышалось несколько бутылок. Троим столько не осилить. Но, видимо, Разумовский привык жить на широкую ногу.