Нэпман

      Если беспорядками, охватившими весь Петроград почище чумы, занималась милиция, то расследование убийства первого секретаря Бюро обкома легло на плечи НКВД.       – Зверство какое, – произнес молодой человек, отряженный Грому в помощники, и поневоле содрогнулся, хотя старался держать невозмутимый вид.       – Да уж, – признал майор, не впервые лицезревший подобные картины, однако каждый раз впечатления были ярки и малоприятны. – Вот что, Дмитрий, поищи-ка улики, а я поговорю со сторожем. Может, заметил что-нибудь.       – Так точно, Игорь Константинович! – излишне бодро отрапортовал помощник. Наверно, больше бодрил себя, чем Грома.       Сторож дома, пожилой крепкий старик, разумеется, ничего подозрительного ночью не наблюдал, исключая городские погромы. В здание никто не заходил и не выходил – ни свои, ни чужие. Все или боялись наружу нос высунуть, или участвовали в бунте с вечера.       – Уж я бы увидел. Патрулирую территорию, как полагается, – заверил сторож.       – Шорохи или странные звуки в коридорах и из квартир не слышали? – спросил майор, между тем присматриваясь к старику. Не глухой, не инвалид, при желании мог бы поймать убийцу на мушку выданного оружия, берданки. Проверено – исправная, и дед умеет ею пользоваться.       – Нет, не было такого. Я ночью глаз не сомкнул из-за кавардака, творившегося на улицах. А внутри дома стояла мертвая тишина, – сообщил сторож.       «Угу, в прямом смысле», – мрачно подумал Гром.       Допрашивать старика больше не имело смысла. Но профессиональное чутье утверждало, что он о чем-то умалчивает. А без доказательств майор ему не верил.       Подошедший в парадную Дмитрий покаялся: улик не нашел. Дело оставалось за криминальными экспертами, снявшими отпечатки пальцев с веревки, на которой висел первый секретарь, и с партбилета.       Врагов у него было предостаточно: все, кого он лишил документа. И надлежало проверить весь длинный список.       – Поехали в Бюро обкома, – распорядился Игорь, размышляя о недавнем знакомом, тоже потерявшем благосклонность партии из-за его «буржуйских» вкусов.       Нет, чутье – штука мутная. Всему должно быть логическое объяснение. Разумовский, конечно, – эксцентричный человек. Но чтобы взять и прикончить такую важную персону, как первый секретарь Бюро обкома…       «У него и военный в подчинении есть», – не умолкало чутье.       Гром поморщился. Не доказана вина – нет и обвинений.

***

      Игорь и Дмитрий на пару занялись сверкой изъятых партбилетов со списком. За полгода документов набралось изрядно, однако сотрудники НКВД порадовались, что им пришлось разгребать не годовую порцию, поскольку партбилеты сдавались в архив раз в шесть месяцев.       – Кто там дальше? – устало спросил Гром.       Дмитрий, оказавшийся толковым помощником (хоть тут Прокопенко не ошибся с характеристикой порекомендованного человека), натруженным взглядом уставился в список:       – Разумовский, Сергей N-ч.       И тут произошло нечто удивительное, однако же предсказанное чутьем майора. Партбилета нэпмана среди других не было.       – Это что же получается? Он его…       – Забрал, – докончил фразу Игорь.       Доказательство нашлось, пусть и слабенькое. Тем не менее, Гром решительно набрал номер НКВД, чтобы выяснить домашний адрес Разумовского.       Узнав его, он отправил Дмитрия к Прокопенко с докладом, а сам собрался навестить предпринимателя. На сей раз без приглашения.

***

      Как полагается зажиточному горожанину, Сергей обитал в большом доме, а именно – в особняке на Фурштатской, принадлежавшем раскулаченному купцу В-ну. Несомненно, ныне он пребывал в Сибири – валил лес, дробил камни или же заготавливал пушнину.       Еще на подступах к особняку Гром сообразил, что вряд ли его пропустят внутрь. Это вам не «Прага», куда Разумовский его радушно позвал. В ресторане они расстались не столь дружелюбно, даже неприязненно. Поэтому, узнав, кто стучится в дверь, Разумовский спустит на майора собак, если таковых держит, или же матерого охранника.       Выход был один: пробраться в дом тайком, обыскать комнату предпринимателя, который, скорее всего, сейчас в конторе, и при положительном итоге поисков предъявить Прокопенко партбилет. Выкрал ли его сам Разумовский или велел это проделать Волкову – неважно. Найдется документ в его хоромах – уже не отбрешется от обвинений.       Вдохновленный планом Гром перед неофициальным посещением, сводящимся к превышению полномочий, зашел в ближайшую пивную, где из-под полы наливали бесплатную стопку водки, особенно, когда показывали милицейскую «корку».       К изумлению Игоря, в пивной он увидел… Юлю, оживленно беседующую со стайкой молодежи.       – Ой, здравствуйте! – тоже углядела его корреспондентка. – А мы тут обсуждаем погромы! Познакомьтесь, мои коллеги. А это…       Черт, наверняка, выложит должность как на духу, поморщился майор. Неужто он ошибся, и товарищ Пчелкина не слишком умна? Эх, не хотелось бы…       – Мой хороший знакомый, – невозмутимо договорила Юля. – Не из газеты, так что не приставайте.       – Товарищ Пчелкина, можно вас?       После кивка корреспондентки Гром отвел ее от столика на несколько метров.       – Не думайте, я пиво не пью. Просто за компанию, – разуверила майора девушка.       – Я и не собирался вас в чем-то упрекать, – слукавил Гром, а у самого отлегло на душе: Юля ничем не злоупотребляет. – А хотел сказать вот что. Давайте после того, как это все закончится, сходим в обычное кафе, посидим…       – Вы о беспорядках в Петрограде? О людях, которых натравил на город Гражданин? – понизила голос корреспондентка. – Да, я буду рада с вами куда-нибудь сходить!       – А пока он не пойман, пожалуйста, будьте осторожны! Черт знает, какой номер еще он выкинет.       – Вы ведь его выслеживаете?       – Да.       – А можно я с вами? – умоляюще посмотрела на майора Юля.       – Нет, это опасно!       – А я аккуратненько, товарищ Гром! Потом напишу такую статью, что мои приятели умрут от зависти! Ну пожалуйста!       Помощь корреспондентки действительно бы пригодилась, и майор поделился идеей, ибо товарищ Пчелкина полностью оправдала его доверие.