You've got me seeing stars

      Всю дорогу до дома они ехали молча. Да никто и не нуждался в словах: все прекрасно знали, что происходит, хотя имели довольно смутное представление о том, что же будет дальше. Им всем требовалось время, чтобы переварить поток новой информации, столь внезапно обрушившейся на них. Особенно тяжело данную ситуацию переносил Джонатан. Парень и не думал, что справляться с этим будет так тяжело. Войдя в новую квартиру, он не стал рассматривать детали интерьера, не обращал внимания на обстановку и узкий коридор, зная лишь только, что дверь в конце ведет в его спальню. Он лег на диван — эта идея казалась ему сейчас самой привлекательной из всех, потому что, благодаря сну, его мысли прояснятся и станет легче все как следует обдумать — и через пару минут провалился в глубокий сон.       За окном уже начинало темнеть — солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в пурпурно-лиловые и коралловые цвета. Джонатан поднялся с постели и посмотрел на время: он проспал целых шесть часов, несмотря на то, что перед поездкой лег спать гораздо раньше, чем обычно. Вероятно, на нем сказалась усталость и масса различных впечатлений от нового города, места жительства, от посещения клиники. Все происходило так быстро, что он даже не успевал поймать момент, чтобы привести в порядок весь тот хаос, что творился сейчас у него в голове. Выйдя из комнаты, он медленным шагом побрел по коридору. Теперь ему удалось оглядеть апартаменты гораздо тщательнее: невысокая арка из коридора, находившаяся почти напротив его комнаты, вела в гостиную, где Аннетт копалась в каких-то бумагах (видимо, документах, которые назавтра предстояло отвезти в Веллингтон Хоспитал), за поворотом от входной двери располагалась небольшая кухня, а чуть дальше – санузел. Фред сидел за столом и пил кофе. Глубоко погрузившись в свои размышления, он не сразу заметил вошедшего Джонатана.       — Так… что будет после того, как маму положат в клинику? — начал парень, присаживаясь напротив отца, — то есть… мы будем так же ездить на завод, навещать маму по выходным или…       — Я уже все распланировал, по крайней мере, это лучший вариант сейчас. — Фред поднял глаза на сына и удивился, насколько взрослым и самостоятельным он стал, но в то же время выглядел таким растерянным и слегка напуганным; что ж, при таком расположении вещей это было неудивительно, — Для начала, ты больше не будешь со мной работать, — Джонатан вздернул бровями, но продолжал слушать, — я думаю, через некоторое время, когда ты освоишься в Лондоне, в нашем районе, ты сможешь устроиться в ближайшую закусочную или куда-нибудь еще. В остальное время ты будешь учиться. Кстати об этом, — Фред сделал короткую паузу, — ты же и сам знаешь, что у нас нет достаточно денег, чтобы нанять тебе учителей на дом, так что… — мужчина запнулся: в его голове проплыли воспоминания предыдущих лет, когда школьные преподаватели сына звонили ему с просьбой купить новые учебные материалы и сетовали на то, что Джонатан стал заметно отставать в учебе. На это Фред лишь опускал глаза в пол и потирал переносицу, снимая очки, которые ему приходилось носить днями и ночами на работе, а затем смиренно отвечал, что сын обязательно будет прилагать больше усилий. Но в это не верили уже ни учителя, ни сам Фред. — Ты будешь заниматься сам, не менее шести часов в день, может, и пяти, смотря какой у тебя будет график работы. Я верю, что ты достаточно сильный, чтобы перенести это. Скоро все закончится, я обещаю, — отец сделал глубокий вздох и поднял глаза на сына. Тот зарылся руками в темно-каштановые волосы и лишь слабо кивнул головой.       — А что насчет мамы? — взгляд его карих глаз был устремлен в пустоту.       — Я думаю, ты сможешь навещать ее раз в два-три дня. Отсюда до Веллингтон Хоспитал на метро около пяти минут езды без пересадок, так что это не будет занимать много времени. Ей как никогда нужна наша поддержка сейчас. Из-за болезни она либо не будет помнить некоторых фрагментов из жизни, скорее всего, относительно недавних, либо не будет запоминать новую информацию, да еще и лекарства и лечение будут давать различные побочные действия. Но мы справимся. Как всегда, — на лице мужчины появилась слабая, но искренняя улыбка. Да, пережить такие события, которые чередой наваливались на них месяц за месяцем, год за годом, часто казалось для Уилсонов чрезвычайно сложной задачей. Но каждый раз они стойко преодолевали все преграды и препятствия, которые встречались у них на пути. Иногда все было катастрофически плохо, так, что какое бы решение они ни принимали, оно оказывалось неверным, иногда – лучше, но именно из таких моментов и состоит вся жизнь. Всё никогда не может быть стабильно, и ничто не подчинено абсолютному контролю. Когда ты падаешь вниз, а все, что остается, — это лишь стараться не достичь самого дна — это нормально. Это просто очередной период в жизни, который показывает, что пора взять себя в руки и начать делать все возможное, чтобы вернуться к тому, откуда пришел. Без таких периодов жизнь не была бы настолько насыщенной, и в этом ее прелесть. К таким рассуждениям пришел Джонатан, сидя здесь, в Лондоне, в новой квартире, которая, хоть и не была лучшей заменой их домику в Брайтоне, все же вселяла маленькую крупицу надежды на то, что с переменами в месте жительства грядут и перемены в их жизнях. Для всех из них.       Ночь прошла незаметно для парня по причине того, что большую ее часть он потратил на чтение об амнестическом синдроме. Он не лег спать, пока не проштудировал все сайты с двух первых страниц гугла, что заняло немало времени, а на следующее утро ровно в десять часов он вместе с семьей уже стоял в палате, где Аннетт предстояло жить месяц. Помещение лишь отдаленно напоминало палату, а в целом же выглядело как хорошо обустроенная комната недешевой квартиры в центре мегаполиса: здесь было большое панорамное окно с видом на широкий двор при реабилитационном центре, массивная двуспальная кровать, большой шкаф с кучей полок и вешалок. Вся мебель и интерьер были выполнены в стиле модерн. Похоже, пребывание здесь действительно стоило тех усилий, которые Джонатан с Фредом потратили, чтобы заработать на это деньги. Им отчаянно хотелось, чтобы оно того стоило. Все, что теперь оставалось делать, – это ждать и полагаться на чудодейственное лечение с помощью навороченной техники, которой был чрезмерно снабжен Веллингтон Хоспитал.       — Позже я дам вам расписание регулярных процедур и расскажу о них подробнее, — менторским тоном сообщил доктор Митчелл, — время посещения — с часу до семи, — сказав это, врач посмотрел на Джонатана и слегка улыбнулся ему, — мы сделаем все, что в наших силах, чтобы через три месяца Аннетт вышла отсюда абсолютно здоровым человеком. Я уверен, что помощь специализированных психиатров и прием нужных препаратов поможет в скором времени стабилизировать ее состояние. — В этот момент в коридоре пробежала какая-то девушка, заливаясь жизнерадостным смехом, таким, от которого Джонатан уже успел отвыкнуть. Он оглянулся, а вместе с ним — и доктор Митчелл, который тут же закричал, негромко и с той же улыбкой на губах. — Эй, Молли, на дворе уже достаточно тепло, чтобы бегать там, — на что девушка повернулась, прокричала в ответ невыразительное «Извините, доктор Ли» и, продолжая смеяться, выбежала за дверь. Даже из палаты Джонатан мельком успел разглядеть ее: светло-голубое платье с ромашками, русые волосы и худенькое бледное личико. С первого взгляда она чем-то его зацепила, оставив странное впечатление, чего парень никак не мог понять. Однако он так и стоял, вспоминая ясные голубые глаза и недоумевая, как здесь, несмотря на вполне приятную и комфортную атмосферу, кто-то может быть так счастлив. Ему не показалось, что она чем-то больна, но кто знал, что скрывалось за широкой улыбкой. Джонатан и не заметил, как доктор отошел, оставив семью наедине, чтобы поговорить.       — Я люблю тебя, Энни. Осталось совсем немного, и все будет так, как прежде. Просто потерпи и делай все, что попросят доктора, не перечь им. Ты же знаешь, это все ради твоего блага, — успокаивал жену Фред, заключив ее в объятия и гладя сухие пепельно-белые волосы. Аннетт уже не была той красавицей, в которую Фред влюбился в колледже, но он никогда с тех пор не переставал ее поддерживать. Он помнил, что в студенческие годы именно она помогла ему завязать с наркотиками, и поклялся не бросать ее даже в самые тяжелые моменты. Поэтому вопреки всему он знал, что и Аннетт благодарна ему за все, что он делает для нее сейчас. Отстранившись, женщина подошла к сыну.       — Джо-Джо, я не помню последнего раза, когда мы с тобой разговаривали, но я точно знаю, что ты многим пожертвовал, чтобы я оказалась здесь, — она взяла лицо сына в руки, поглаживая его пальцами, — и поэтому клянусь, что сделаю все, что от меня зависит, чтобы вновь дать тебе ту любовь, которой ты лишился. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, но я буду ждать. Столько, сколько потребуется. — Женщина улыбнулась, поцеловала сына в макушку и обняла его. Джонатан хотел бы сказать ей, как ему ее не хватает, как он соскучился по былым временам и как запутался во всем, а еще что он прощает ее и что всегда будет любить, несмотря ни на что. Но слезы уже подступали к горлу, и все, чего он сейчас хотел — это поскорее уйти, чтобы не стало еще больнее.