The Neighbourhood - No Gray
***
На улице моросил дождь, а рядом моросил Чонгук. Юнги шёл и думал о своём, а назойливый недофотограф всё рассказывал о чём-то, активно жестикулируя и сопровождая свой рассказ различным звуками. Юнги почти не слушает и вникать не хочет, но то, что парень оказывается студентом музыкального колледжа, ему 20 и он жить без своего фотоаппарата не может, Мин улавливает совершенно неосознанно. Так же неосознанно он думает о том, что жизнь этого темноволосого паренька, вероятно, полна красок, тогда как его, Юнги, жизнь давно заляпана огромными чёрными кляксами, отмывать которые даже сам Мин не решился бы. — Хён, мы пришли, — Юнги не помнит, чтобы разрешал называть себя хёном, но и о том, что называл своё имя, не помнит, поэтому лишь поджимает губы. — Хён, — снова и чуть тише, чем предыдущее, но так же звонко для ушей Юнги, в которых громкий голос отдаётся неприятным гулом, — мы пришли, смотрите. Мин, до этого сконцентрированный на громком голосе Чонгука, что терроризировал его бедную голову, наконец-то обратил внимание на то, где они находятся. — Ботанический сад, — Юнги думает о том, что его рамён, даже в холодном виде, был не так плох, в отличии от перспективы тусоваться в огороде, — парень, ты серьёзно? — Там очень красиво, обещаю, что спасу вас от венериных мухоловок, если понадобится, — Юнги давится воздухом от этого заявления, но на Чонгука решает не смотреть. — Много на себя берёшь, — старший всё ещё смотрит на табличку "Ботанический сад" и борется с тем, чтобы уйти в ближайший клуб и забыть этого темноволосого парня, будто его и не было. Но на самом деле Чонгук будет ещё долго, а вот Юнги едва ли. Через секунду дверь перед ними открывается и из сада выходит пожилая дама, совершено не замечая двух парней и направляясь куда-то в сторону шумного центра по своим таким же, как и она, пожилым делам. Юнги вдруг наклоняет голову и заглядывает за дверь, чувствуя почти осязаемую свежесть и чистоту, такую далёкую для него. — Пошли, пацан, у меня времени не так много, — Мин не совсем понимает, почему так резко дергает ручку двери и врывается внутрь, а после долго стоит в самой середине сада, такой несущественный, забытый и запятнанный среди сотен, возможно, тысяч разных цветов, одни из которых вот-вот раскроют свои бутоны, озарив, пускай ненадолго, своей красотой маленький кусочек мира, а другие, будто поняв, что выполнили своё предназначение, красиво увядают в тени. Юнги чувствует, как кружится его голова, а желание закурить в нём почти убийственное. Щелчок камеры, и старший вспоминает, что он тут не один и вообще не ебал то, зачем сюда припёрся. Чонгук, который со своей камерой какой-то тошнотворно счастливый, бежит сейчас в другой конец сада, слегка присаживается и снова щёлкает Юнги. — Эй, малой, какого хуя? — сейчас раздражённый Юнги, в своей поношенной кожаной куртке, кедах и с каким-то совершенно унылыми серыми волосами, среди цветов выглядит совсем не от мира сего и Чонгук почти пищит от восторга, делая миллион кадров в секунду. — Хё.. — ещё чуть-чуть, и младший хвалит Юнги и хочет сказать какое-нибудь из миллиона уже сказанных "спасибо", но Мин думает, что если его ещё раз назовут "хёном", то он забудет своё имя. — Меня зовут Юнги, пацан, — это почти даже не к Чонгуку обращено, а куда-то в сторону, к орхидеям. — О-о, — и без того несуразно огромные глаза Чонгука расширяются, а лицо светится так, будто ему только что огласили величайшую тайну вселенной. — Очень приятно, Юнги-хён. Мин оборачивается к младшему и пристально смотрит в камеру, а Чонгук слегка сжимается, потому что даже через камеру как-то слишком горько и проницательно. — Юнги-хён, — темноволосый едва ли шепчет, ведь они здесь одни среди цветов, которые в любом случае молчат, поэтому Юнги слышит, — а ты чего в кафе один сидел? Юнги бы назвал то заведение "кафе" в последнюю очередь, и больше ни над чем, что связано с вопросом Чонгука, он не думает. — Не твоё дело, парень, — Мин садится на пол и смотрит на то, как Чонгук, поборовший камеру и сумку, садится следом. — Я понимаю, — младший мямлит и Юнги не смотрит. — Просто я когда увидел тебя, хён, то ты мне каким-то одиноким показался, как эти цветы, — Чонгук обводит рукой помещение, не обращая внимание на то, что Юнги в его сторону даже не повернулся и только слушает краем уха. — Это только кажется, Юнги-хён, что у цветов есть семья, что всегда есть кто-то рядом. На самом деле это не так. Они постоянно одни, так как каждый занят своей целью, даже не замечая того, кто рядом, кто, возможно, нуждается в их помощи. Так они и живут в одиночестве, среди сотен таких же. И умирают в одиночестве тоже, — Чонгук заканчивает и улыбается как-то ненормально совсем, будто только что про горькое одиночество и цветы не рассказывал. — Бля, малец, ты что, флорист-психолог? — слова Чонгука Юнги прокручивает в голове и обдумывает. — При чём тут я? — Я просто читал об этом не так давно, а потом решил, что если я сделаю снимки цветов, то это мне поможет лучше понять суть прочитанного, но когда я увидел тебя, Юнги-хён, сидящего в том кафе, понял, что не только же цветы одиноки, что на свете миллионы одиноких людей, вот, — темноволосый пачкает свои джинсы, когда на коленках подползает к Юнги и протягивает фотоаппарат. Мин не то чтобы тупой, но не сразу понял, что младший предлагает посмотреть фотографии, которые сделал. Юнги никогда не фотографировали и вообще редко контактировали вне работы. Лицо на фотографиях кажется чужим, а взгляд рядом тяжело изучающим.