Некоторые теории по книгам Б. Акунина

      Итак, я наконец-то дочитал последнюю книгу фандоринского цикла. И она, надо сказать, мне понравилась куда больше предшествующих частей, начиная с «Весь мир театр», и серии «Смерть на брудершафт». В некотором роде «Не прощаюсь» — это возвращение к истокам, к лучшим романам цикла. Детективная интрига в начальных частях, где речь идет о купе самарского поезда и анархистской коммуне, выдержана безупречно, я до самого конца действительно не знал, кто «убийца», или же мои догадки оказались неверными. Ближе к концу, где упор делается уже на военно-политические интриги, книга по-прежнему не вызывает отторжения, все читается легко и с интересом, в некотором роде напоминая «Статского советника» и «Алмазную колесницу». На мой взгляд, это более чем достойное завершение эпопеи.       И все же некоторые вопросы по этой книге остались, думаю, не только у меня. Откуда Романов-Октябрьский взял обращение «шеф», он что, когда-то успел тесно поработать с Фандориным? Почему за четыре года пребывания Фандорина в коме никакого интереса к нему не проявила Саадат, которая вроде как была в него безумно влюблена? Что стало с Гасымом и почему Маса так и не смог отомстить ему за господина? Впрочем, эти вопросы скорее риторические и никто, кроме самого автора, ответы на них дать не может. Я же попытаюсь разобрать другой, быть может, банальный, но на мой взгляд, не столь очевидный факт. Прошу прощения за такое долгое лирическое вступление, начнем.       Как мы помним, в конце книги Мона, увидев в газете фамилию руководителя советской делегации, тут же бросается к нему, чтобы выяснить судьбу мужа. Этим руководителем оказывается Скукин, однако, судя по реакции Моны, она явно ожидала увидеть на его месте Романова. Значит ли это, что в газете была напечатана именно фамилия Алексея Парисовича? Вполне можно предположить так, ведь, как мы знаем, в конце Гражданской Романов был «награжден» фамилией Октябрьский, а старую вполне мог «подарить» Скукину. Однако эту теорию разрушает диалог Моны с Масой после того, как она выходит из гостиницы. » — Вы были правы, а я ошибалась. Это не Романов. Это Скукин, — сказала она, глядя на горы за озером».       Как мог Маса усомниться, что в Швейцарию прибыл именно Романов, увидев в газете его фамилию? Да и Скукин вряд ли стал бы брать себе новую «царскую» фамилию, дабы не привлекать лишнего внимания.       И тут вспомним имя, которым назвался Романов при «побеге» от красных и первой встрече с Фандориным и Моной — Шая Канторович. На мой взгляд, именно фамилией Канторовича мог назваться при обратном переходе к красным Скукин, чтобы таким образом «смыть» свои белогвардейские «грехи». Тем более что евреев среди большевиков было немало. Откуда знал эту фамилию Маса, которого в момент встречи с Романовым рядом не было? Могла рассказать Мона или господин — еще при жизни.       Ну, а подводя итог — мне почему-то хочется верить, что Эраст Петрович каким-то образом выжил, ведь прямых доказательств его смерти, кроме рассказа Скукина, так и не было. Ну или хотя бы можно было узнать что-то новое о других героях цикла и их судьбе. Поживем — увидим.