Фобия

За то время, что Мин провел в квартире, на улице заметно похолодало, да и потемнело окончательно. Оказавшись вне дома, Юнги облегченно выдохнул и почти сразу же поежился от подувшего ветра, застегнул куртку, спрятал руки в карманы и втянул голову в плечи. Оставаться на месте не имело смысла, и альфа зашагал вперед, стараясь не придаваться своим нелегким мыслям. В такие моменты отлично помогала музыка, именно ее парень и включил после нескольких неудачных попыток освободить голову от ненужного мусора. Шагая в такт музыке, Юнги сбавил темп, чтобы можно было нормально рассматривать витрины. В их отражении виднелись черные фигуры спешащих людей, полностью отличающихся от самого альфы, которому торопиться некуда. Внутрь парень упрямо не заходил, атмосфера бесшумной улицы из-за музыки в наушниках привлекала его намного больше. Через некоторое время Мин заметил, что в мыслях образовалась непривычная пустота, что было свойственно при прослушивании музыки, ведь она все выбивает, заставляя слушать только себя, и это, пожалуй, то, ради чего он ее любил. Но радость от этого долгой не была, ведь холодную погоду никто не отменял, и когда ноги начали подмерзать в любимых кедах, альфа, наконец, подумал о том, где можно остановиться до следующего утра. Его никто не ждал в тепле и уюте, никто не звал к себе, так что идти к кому-то конкретному нет смысла. Хотя нет, кое-кто беспокоился о нем, но, к сожалению, помочь он никак не мог. Телефон буквально разрывался от бесконечных звонков Намджуна, и это был не тот случай, когда можно просто ответить и примчаться на помощь. Если отчим так открыто заявляет о своих правах на почти постороннюю жизнь, медлить и оставаться больше нельзя. Юнги ни под каким предлогом не вернется домой, он не будет плясать под дудку старого извращенца. Так он думал в самом начале. Когда телефон в очередной раз вибрирует, альфа уже думает выбросить его под мимо проезжающую машину, но не делает этого, задержав дольше положенного свое внимание на экране. Звонил Хосок, и это вряд ли из-за брата, так ему думалось сначала. Зеленоволосый принимает вызов и на всякий случай держит смартфон поодаль от уха, но заметив, что никто орать не будет, смело подает голос. Чон словно ждал это неуверенное «эй», чтобы начать разговор. Друг спокоен, как и всегда, голос звучит ровно, хоть мысли его заставляют волноваться. Он сообщает, что ему звонил Джун (и откуда у него только номера друзей брата?) и сказал, что старший сбежал из дома. Нотации не читает и даже не осуждает, но на это Юнги внимания не обращает, по привычке закатывает глаза и думает сбросить вызов, но рука не может пошевелиться, когда слышится тихое «ты можешь пожить у меня некоторое время». Зеленоволосый не верит в услышанное и даже просит повторить, но содержание высказывания не меняется. Это… странно? Юнги не такой хороший человек, чтобы заслужить такого классного друга, который не перестанет по-доброму относиться и помогать. Но, тем не менее, хоть Мин порой невежлив, он знает о таком понятии, как вежливость и лишние хлопоты. Не хотелось обременять друга и навешивать свои проблемы, но очередной поток ветра, разметавший волосы, не оставил другого выбора, и парень кивает в знак согласия, забывая, что собеседник не сможет этого увидеть. Хосок обеспокоенно спрашивает, в чем дело, когда слышит стук зубов друг о друга на том конце провода и слегка улыбается, слыша неловкое «скоро буду». Идти на самом деле очень долго, и это «скоро» слишком преувеличено, часа так на полтора, ведь зеленоволосый совсем не думал, что о нем кто-то позаботится, и шел, куда глаза глядят. Уже около подъезда альфа ощущает слабость в продрогшем теле, но не останавливается, чтобы не упасть ненароком, вытягивает руку вперед и покрасневшим пальцем набирает номер квартиры, продолжая шагать. На самом деле у него был дубликат ключей от дома друга, но он валялся где-то на дне спортивной сумки, и достать не было возможности. Долго ждать не приходится, дверь открывают почти сразу, скорее всего Хоуп видел хена из окна, и Юнги с облегчением вваливается в темный подъезд. Лифт как назло не работал, поэтому альфе пришлось волочить свою тушку на шестой этаж. Переставлять ноги на прямой дороге было не так легко, как обычно, и зеленоволосый был уверен, что обязательно споткнется на ступеньках, не преодолев и первого этажа, но на удивление он все еще может держать равновесие. Уже подходя к заветной двери, он забыл об этом предположении, потому что дышать было очень тяжело, парень был готов выплюнуть легкие, которые нещадно горели. Но когда увидел Хосока, вышедшего на лестничную площадку, смог лишь выдавить подобие улыбки и измученно упасть в объятия под аккомпанемент протяжного «умираю». Друг немного испугался вида такого слабого хена, но рук не расцепил. Стоять посреди лестничной площадки — не самое лучшее решение, поэтому Чон тащит тело в квартиру и закрывает дверь. Держать старшего в руках не так уж и не удобно, только вот снять верхнюю одежду несколько проблематично. От злости брюнет чуть было не толкнул не сопротивляющееся тело вниз, но вовремя остановился и прижал к стене, чтобы стянуть кеды. Под рубашкой виднелась покрасневшая из-за холода кожа, отчего сердце Хосока забилось быстрее, и тот, не теряя времени, понес друга в комнату. — Я тебя отогрею, Юнги-я. Скоро тебе станет лучше. Брюнет окутывает Мина теплым одеялом и оставляет лежать на кровати, в то время как сам идет набирать ванну. Он думает о том, как можно вымыть друга и не сделать чего-то, за что потом придется долго краснеть, ведь тяжело себя сдерживать, когда такой беззащитный хен лежит без сознания в соседней комнате и нуждается в помощи. И Чон Хосок не сдерживается. Нет, он не набрасывается на тело, словно изголодавшееся животное, нет, но позволить себе то, что обычные друзья не делают, может. Правда, если Мин придет в себя раньше времени, он не сможет придумать адекватный ответ. Но, тем не менее, он воплощает минутную мысль в действие, предварительно отыскав теплую одежду для старшего. Он раздевает так и не согревшегося зеленоволосого и аккуратно опускает в воду, а потом присоединяется, совершенно не стесняясь своей наготы. В одной ванне тесно сидеть им обоим, поэтому Хосок приподнимает друга и проскальзывает в освободившееся место. Юнги слишком близко и он такой доступный в этот момент, что брюнет волком воет и утыкается в мягкое плечо, вдыхает его запах и медленно водит ладонями по впалому животу. Словно завороженный наблюдает за мерно вздымающейся грудью и неосознанно целует в место перехода шеи в плечо. Поцелуй легкий, едва ощутимый, но Юнги расслабляется и приоткрывает рот. А Хосоку не по себе, ведь его хен никого близко к себе не подпускает, оттого и расслабляться не позволяет, а сейчас, будучи без сознания, так доверчиво жмется к нему от непривычной и такой желанной ласки. Чон хочет, чтобы хоть иногда его друг мог вот так доверительно откидываться назад, чтобы почувствовать его присутствие. Руки скользят ниже, оглаживают стройные бедра и прикасаются к члену. Недовольства или протеста не наблюдается, и Хоуп принимает это за согласие и смелее проводит ладонью по всей длине. Юнги все так же нежится с закрытыми глазами, запрокидывает голову и шумно вздыхает. Он возбужден. Не меньше, чем Хосок. Брюнет не прекращает свои нескромные движения, входит во вкус, трется своим возбуждением между ягодицами и пошло улыбается, когда замечает, что Мин начинает толкаться в руку, упуская момент, когда тот открывает глаза. Зеленоволосый не понимает, что происходит, и почему его трогают там, но остановиться не может, сейчас он хочет получить удовольствие, а разборки оставит на потом. Он чувствует, как губы скользят по плечам, лопаткам, оставляют смазанные поцелуи, и против воли постанывает. Так он никому не позволял прикасаться к себе, но этим приятным губам и рукам хочется довериться. Юнги кончает с хриплым стоном и слегка улыбается, спиной чувствует, что друг тоже излился, и понимает, что это пиздец. Что теперь делать и как себя вести дальше, зеленоволосый не знает, но глаза упрямо не открывает, он не хочет, чтобы Хосоку было так же неловко. Следующие минут десять все происходит так, как должно быть в ванной, Чон намыливает светлую макушку шампунем, массирует кожу головы и слабо улыбается своей маленькой победе, водит мочалкой по телу и смывает мыло, насухо вытирает хена и одевает в найденную одежду и относит на кровать. Сам Юнги все еще в недоумении, но не сопротивляется, когда младший напоследок чмокает в лоб и тихонько выходит из комнаты. Сон совершенно не идет, все мысли забиты странными действиями друга, поэтому, когда становится жарко, Мин встает с кровати и выходит из комнаты. — Ты уже проснулся? — немного обеспокоенно спрашивает младший, отвлекаясь от готовки. Мин кивает и присаживается на стул. Неловко находиться рядом, когда помнишь все, что делал твой друг. Но брюнет, похоже, не замечает этого, он улыбается в привычной манере и отворачивается к плите. Юнги тоже занять бы себя чем-то, но он продолжает сидеть и растерянно смотреть на задницу тонсена, которой вилял в такт игравшей песне, и нет, совсем не для того, чтобы соблазнить потенциального любовника. «Черт, с этим надо что-то делать», — Мин всеми силами старается отвлечься, но эти булки так и манят, хочется незамедлительно дотронуться, сжать, раздвинуть… Что?! Зеленоволосый чудом поворачивает голову в сторону и устремляет взгляд на стол, надеясь за что-то зацепиться, и корзинка с фруктами отлично подходит. Альфа хватает банан, стремительно очищает и половину заталкивает в рот. Вроде полегчало. Наслаждаясь вкусом, Мин не заметил голодного взгляда со стороны. Хосок представлял вместо банана кое-что другое, очень возбуждающее, и если бы старший случайно пересекся взглядом, их дружбе пришел бы конец, а еще кого-то в любом случае разложили бы на столе. Но Юнги медленно пережевывал пищу с набитыми щеками и даже не представлял, в насколько щекотливой ситуации находится. Но, к счастью, его звонящий телефон разрядил обстановку, и оба отвлеклись от своих мыслей. Зеленоволосый нехотя поплелся в коридор, а Хосок закончил с готовкой и уже раскладывал еду по тарелкам. Ожидаемого разговора не послышалось, да и сам друг вернулся слишком быстро. «Значит, звонил кто-то из домашних», — решает про себя младший и начинает есть. Юнги следует примеру, хоть лицо было мрачным, а есть совершенно не хотелось. — Почему ты ни о чем не спрашиваешь? Я же вижу, что тебе интересно. — Если ты молчишь, то, скорее всего, тебе не хочется рассказывать. Я не буду настаивать и давить. Зеленоволосый кивает в знак согласия и отправляет еду в рот. Сейчас не то время, чтобы можно было спокойно говорить о проблеме, Юнги все еще чувствует себя слабым, вспоминая отчима, и он действительно благодарен Хосоку, что тот не пытается что-то выведать. Но с другой стороны оставаться в квартире, и держать ее хозяина в неведении было немного эгоистично. Ладно, не немного. Чон кладет свою ладонь поверх руки старшего и заглядывает в глаза. Он не хотел, чтобы правду ему вылили прямо сейчас, но именно это и произошло. Хена хватает только на «он показал клыки», но Хосоку и этого достаточно, чтобы понять. Как-то они разговаривали о скрытых мотивах нового члена семьи Мин, и Юнги тогда вспоминал мужа папы далеко не радостно. Тогда-то и закрались подозрения о том, что в будущем его будут использовать, и, скорее всего, ничего хорошего из этого не выйдет. Брюнет тогда решил, что поможет хену с поиском квартиры, но он не мог предположить, что этот день наступит так скоро. Некоторое время он может подержать друга у себя, но понимает, что тот будет чувствовать себя скованно и считать себя обузой. Чон озвучивает свои мысли, на что Юнги кивает и говорит, что если квартиры он и правда не найдет, то половину квартплаты возьмет на себя, как бы против друг не был. А Хорс был бы против, ведь у самого не было проблем с деньгами, на то спасибо богатеньким родителям, да и смотреть на страдания зеленоволосого он не смог бы. Парни спорят еще некоторое время и решают, что сначала попытаются подыскать жилплощадь, и если ничего не получится, тогда снова затронут этот вопрос. Юнги выпивает еще кружку кофе и гонит друга спать, ибо уже через три часа им нужно идти в школу. Самому отдыхать не хочется, много о чем надо подумать, а вот тонсену не помешало бы, а то выглядит уж больно замученным. Брюнет кивает и удаляется в свою комнату, в то время как Юнги забирается на стул с ногами и кладет голову на колени. У него остается несколько часов, и он займет их мыслями о проблемах.

***

Первое, что видит Намджун, когда открывает глаза — это чья-то голая широкая спина, которая немного прикрыта одеялом. Глаза больше не слипаются, как секундой ранее, они широко распахнуты, и блондин еле сдерживается, чтобы не заорать от испуга. Омега тяжело дышит некоторое время, но понимая, что человек рядом просто спит и ничего не сделает, немного расслабляется. Он аккуратно привстает, но кровать все равно скрипит под его весом, зажмуривается от неожиданности, но, не заметив ответной реакции, подается к изголовью, чтобы посмотреть, к кому же в постель он попал. Блондин оглядывает спину, поднимающуюся и опускающуюся от мерного дыхания, на которой виднелись мурашки. «Замерз», — думает Намджун и аккуратно натягивает одеяло до плеч, стараясь не касаться кожи. Переместив взгляд на руки, обхватывающие подушку, на которой лежит голова, Ким подумал, что так лежать совсем неудобно, ведь у самого тогда локти неприятно ныли. Хоть он и нависал над незнакомцем, лица разглядеть не смог, потому что голова повернута к окну, а придвинуться ближе Джун не решился. Спутанные темные волосы мало о чем могут сказать, поэтому Ким отодвигается на «свою» часть кровати и оглядывает свое тело. Любимых светлых джинсов на ногах не наблюдается, так же как и верхних пуговиц на рубашке. Скорее всего, одежду растерял в порыве страсти, и, судя по беспорядку в комнате, было очень жарко. Джун взвизгивает и притягивает голые коленки к себе. Это как так надо было выпить, что даже не помнить, с кем переспал? Нервно озираясь по сторонам, парень встает с кровати и на дрожащих ногах выходит из комнаты. Первое, что хотелось сделать — так это сбежать отсюда и спрятаться в укромном месте, но вместо этого блондин начинает расхаживать по квартире, с видом знатока рассматривать содержимое холодильника и думать, что можно из этого приготовить. По сути, тут уже все было готово, осталось только подогреть, но и за это омега не решился взяться, это, вроде как, невежливо. Будить хозяина дома, чтобы разогрел как-то боязно, но самому безумно кушать хочется, как бы он не старался этого игнорировать. Полиэтиленовый пакет, в котором лежали фрукты, разобрать еще не успели, привлек внимание тем, что лежал слишком одиноко на большом чистом столе. На белой поверхности определенно чего-то не хватало. «Я бы тут неплохо смотрелся», — думает Джун и тут же мотает головой из стороны в сторону. Как он может думать о себе, тем более обнаженном на чужом столе? И ладно, если бы только о себе, так нет, он и хозяина дома представил, который будет жестоко втрахивать тело, выбивая громкие стоны. Нет-нет-нет, так дело не пойдет. Намджун пытается отвлечься и хватает мандаринку, начинает снимать кожуру, но в голове опять всплывают неприличные мысли. «А я похож на этот мандарин? Меня так же стремительно раздевали? Хотя, судя по тому, что на рубашке почти не осталось пуговиц, это было очень страстно». Он почему-то совсем не удивляется, что как только закидывает дольку в рот, мысли стремительно подогреваются, представляя момент, когда в его тело медленно входили, потому что задница совсем не болит. Наверное, партнер опытным попался, и даже в нетрезвом состоянии не причинил боли. Пожимая плечами, юноша доедает развратный мандарин и заметает следы своего присутствия. — Спящая красавица уже не спит? — неожиданно доносится из-за спины, и Джун роняет кожуру, заявляя детективу напрямую о своем преступлении. Альфа улыбается и предлагает перекусить чем-то более серьезным, открывает холодильник и вытаскивает тарелки. Уже сидя за столом, блондин думает о том, что было бы неплохо провалиться под землю, ведь несколько секунд назад он трусливо отбежал в сторону, боясь посмотреть на вошедшего альфу. Зато сейчас он безотрывно смотрит на опущенную к плите темную макушку, на до сих пор голую спину, на подтянутые ягодицы в красных трусах. Совершенно не замечает, что чуть ли не истекает слюнями, и всеми способами пытается оторвать взгляд от шикарной задницы и ловит себя на мысли (о да, они абсолютно неадекватные), что не так уж и плохо, что он лег под такого мужчину. Кажется, альфа чувствует на себе этот внимательный взгляд, поэтому поспешно оборачивается и шумно вздыхает, не ожидая такого безумного взгляда. — Ох, похоже, ты очень сильно голоден, — хрипло произносит Джин, совершенно не имея в виду еду, но так и остается на месте. Младший узнает в этом юноше своего недавнего знакомого, с которым впервые пересекся из-за далеко не дружелюбной выходки братца. Но сейчас все мысли крутятся вокруг этого прекрасного тела, которое совсем не хочется отпускать, так что вспомнить о том самом родственнике не предстает возможности. Губы сами размыкаются, и язык незамедлительно увлажняет их. — Ты меня чертовски заводишь, знаешь об этом? — Намджун ухмыляется и взглядом приказывает подойти к себе, встает и тянется через весь стол вперед. Их губы вновь сливаются в страстном поцелуе, почти таком же, как и в первый раз. Старший уверенно ведет, но и Джун не уступает, охотно отвечает и слегка постанывает. Давно у него не было таких крышесносных поцелуев, хотя, кого он обманывает, такого прежде не было, и это чувство новизны заставляет блондина тянуться вперед, чтобы получить еще больше. Из-за стола, стоявшего между ними, Джин не может прижать омегу к себе, о чем очень жалеет, но улавливая запах подогревающейся на плите, понимает, что так лучше. С нежеланием оторвавшись от влажных губ, Сокджин поворачивается к плите и, как ни в чем не бывало, продолжает что-то помешивать. Младший недовольно стонет и надувает губы от напускной обиды, падает на табурет и из-под ресниц следит за старшим. Похоже, он всецело поглощен готовкой, и Джун успел позавидовать его истинному омеге, а не себе. Но один вопрос все еще не был решен, чтобы можно было интересоваться такими личными вещами. — Кстати, хочу с тобой поговорить по поводу ночи, — нерешительно начинает блондин и на всякий случай скрещивает руки на груди. — О, ты тогда был безумно пьяным и таким… кхм. В общем, я не смог устоять перед тобой. Знаешь, с твоей стороны было жестоко сначала наброситься на меня, а потом, когда мы перешли в спальню, уснуть, пока я искал смазку. Мне пришлось справляться со своей проблемой в одиночестве, в то время как ты, даже не осознавая этого, уткнулся в подушку и оттянул зад кверху. Я тогда еще пожалел, что не взял тебя после отключки, но, тем не менее, ты все еще девственник. — Как ты… — Джун давится водой, которую только начал пить, на что брюнет загадочно улыбается и расставляет тарелки на стол. — Ты говоришь правду? Старший кивает головой, и у Намджуна от сердца отлегает, все-таки он не ошибся, думая о том, что имеет дело с хорошим парнем. Но сам он был далеко не идеальным, и вместо того, чтобы поблагодарить он рассматривает хена, совершенно не стесняясь, напрочь забывая об остывающей еде. Альфа действительно красив вблизи, блондин даже не пытается сдержаться и с протянутой рукой тянется к темной опущенной макушке. Мягкие волосы правильно лежат под пальцами, как будто только и созданы для широких ладоней Джуна, и если вдруг тот их отнимет, будет сразу же арестован. Сокджин слегка вздрагивает, никак не ожидая такого жеста со стороны младшего, но не просит убрать руку, улыбается и подается вперед, чтобы другому было удобнее. Омега сам от себя офигевает и даже смущается, хотя буквально несколько минут назад бесстыдно целовался, вкладывая всю страсть и желание. Он проводит рукой несколько раз по мягким волосам и легонько, чтобы не причинить боли, сжимает их в кулаке, зарывается пальцами глубже и тянет их на себя, расчесывая пряди. Ему совсем не хочется отстраняться и перестать дарить ласку, но вибрирующий на тумбочке телефон не оставляет иного выбора, светловолосый убирает руку и заворожено смотрит, как расслабленное лицо хмурится, и веки медленно разлепляются. «Не обращай внимания», — мурлычет альфа, но Намджун уже подошел к смартфону и заметно помрачнел в лице, увидев на экране «Чимини». Шмыгнув носом, совсем как ребенок, омега протягивает телефон хозяину и тихо выходит в коридор. За спиной слышится мягкий голос, Джин наверняка так всегда разговаривает с этим Чимини, одна подпись которого уже портит настроение. Блондин не знает, ждать ли ему окончания разговора, но спустя десять минут лежания и сверления потолка взглядом он решает все-таки покинуть дом. Если между ними ночью ничего не произошло, значит, альфа ничего ему не должен, и они все еще остаются лишь знакомыми. От этих мыслей лучше не становится, поэтому парень наспех натягивает куртку, хватает остальные вещи и выбегает из квартиры.

***

Хосок не может спать спокойно, когда на ночь остается Юнги, и дело не в том, что для альфы это волнительно и трепетно. Старший постоянно делает что-то вызывающее, будоражащее сознание, но сам этого не осознает, потому что для него все кажется нормальным и никакого подтекста не предполагается в отличие от мыслей тонсена. Вот и этим утром, когда можно было по-человечески разбудить сладко спящего брюнета, Мин с разбега плюхнулся на бугорок одеяла, который образовался относительно недавно. Тело под тканью зашевелилось, и старший слегка улыбнулся, седлая бедра, стянул одеяло до пояса, чтобы друг не уснул случайно, но и этого ему показалось мало. Мысль пощекотать пришла так внезапно, что у альфы не было времени обдумать ее и принять решение, и на бока перешли шаловливые пальцы. Хосок резко распахивает глаза, несмотря на то, что они болят и слезятся, чтобы можно было увидеть выражение лица Юнги и определить его настрой, и, конечно, чтобы можно было сориентироваться и убрать чужие руки. Зеленоволосому весело, и обычно такой блеск в глазах не позволит сжалиться и закончить свою шалость просто так. Хосок знает это, но все равно вырывается, ерзает и все также безуспешно пытается отодрать пальцы от боков. Ведь он всегда боялся щекотки, а утром по нерасторопности было сложно увернуться, так что внезапный поток слез не сильно его удивил. Он продолжал слабо смеяться и пищать жалкие просьбы остановиться, прятал лицо, чтобы хен не заметил мокрых дорожек, но его словно не слышали. «Пока не удовлетворит интерес, не отстанет», — сдаваясь, думает брюнет и начинает задыхаться от беспрерывного смеха. Из груди доносится несдержанный громкий стон с мольбой, и Мин от неожиданности подается вперед, проходится языком по и без того мокрой щеке друга и уже сам шипит, чувствуя, как руки давят на спину, не разрешая выбраться. — Хоби, почему ты плачешь? — отчего-то шепчет старший, отстраняясь, и взволнованно смотрит в покрасневшие и непривычно влажные глаза, не обращая внимания на собственные руки, лежащие на часто вздымающейся груди. Со стороны они выглядят как любовники, и Мина передергивает. Что это он такое придумал? Хоби — его классный друг, который в очередной раз пострадал от дурацкой шутки. Нужно извиниться, но внезапно появившаяся гордость мешает сделать это. Зеленоволосый дрожащими руками вытирает слезы, кладет макушку на плечо и нежно, едва ощутимо ведет носом по шее. Чон задыхается от этого жеста и чуть не отталкивает успевшее стать родным тепло. Руки Юнги успокаивающе гладят грудь, живот, бока, и Хосок сам не замечает, как дыхание приходит в норму и слезы перестают течь. «Я не хотел, Хоби», — слышит младший и еле сдерживается, чтобы не ляпнуть про язык на его щеке. Это было чем-то вроде ожившей мечты, ведь Юнги ни за что в жизни не посмотрит на друга, тем более на альфу, с другой стороны. Но ведь он и правда этого не хотел. — Ты меня уже разбудил, что дальше? — А? Да, нам уже пора собираться в школу, — словно просыпается Мин и сползает с тела друга. Оба одеваются в молчании, лишь изредка бросают незаметные взгляды друг на друга. Юнги было неловко за свое утреннее поведение, он все силился попросить прощения, но вместо этого, взглянув в очередной раз на друга, сделал нескромное замечание, что свитер порвался прямо на уровне подмышки. Брюнет не сразу понимает, в чем дело, и, опустив взгляд вниз, незамедлительно залился смехом. И, правда, дырка, как он только не заметил ее? Мин тоже посмеивается, представляя, что если бы на месте Хосока был Чимин, он бы наверняка смутился, но почти сразу же отгоняет мысли в сторону, ведь перед ним далеко не милый омега. Младший снимает свитер и лезет в шуфлядку, чтобы достать… нитки с иголкой. «Ты еще и шить умеешь?», — усмехается Мин, вспоминая свои достаточно «удачные» попытки зашить одежду, после которых он бинтовал слабо кровоточащие пальцы. У Хоупа же хорошо получалось, аккуратных ручных стежков было не отличить от машинных, так казалось Мину, хотя друг утверждал обратное. Через несколько минут «раненный» свитер вернулся на тело в полном здравии, и парни вышли в коридор, чтобы натянуть верхнюю одежду и выйти из дома. — А это зачем? — кивает младший в сторону спортивной сумки, которую Юнги взял с собой, на что получил незамедлительный ответ, что некоторые вещи нужно оставить в школе. Чон хмурится, но ничего не говорит, явно подозревая друга в недосказанности. Мин умеет скрывать свои чувства и эмоции, и пристальный взгляд тонсена не всегда может понять истину. Брюнет вздыхает, понимая, что продолжения он не дождется, и первым покидает квартиру. Весь путь по дороге в школу он ведет себя, как обычно, травит шутки и подкалывает подошедшего Чонгука, но краем глаза следит за невеселым Юнги. Тот по привычке усмехается на особо смешных для него моментах, но в остальных случаях делает вид, что ему совсем не интересно, хотя внимательно слушает, не упуская ни слова. Гук тоже замечает некоторую подавленность в самом старшем, и даже успевает незаметно спросить об этом у Хоупа, но, получив в ответ пожимание плечами, решил, что, значит, так и должно быть. В школе Шуга перебрасывается ленивыми фразами с одноклассниками, обсуждает что-то с учителем и уверенно спускается в раздевалку у спортивного зала. В свой шкафчик он и правда складывает некоторые вещи, но Хосок, тайно наблюдавший за этим во время урока, все равно не чувствует облегчения. И во время обеда, когда к нему подлетает кузен, учащийся на первом году их старшей школы, растрепанный и взмокший после долгого бега, все встает на свои места. Непутевый омега чуть ли не на колени брата упал, начиная завывать по поводу очередной своей проблемы, в то время как Юнги совсем не удивился и продолжил жевать булочку. Черноволосый парнишка с большими глазами и пухлыми щечками поведал историю о том, что в семье опять неспокойно, и он больше не может жить бок о бок с этими людьми, которые каждый день ругаются не только друг с другом, но и ним, постоянно угнетая по поводу и без, а еще родители часто заканчивали ссоры угрозами на тему развода. И в конце тирады омега выпалил, что отныне будет жить у старшего двоюродного брата, с которым будет намного безопаснее, именно это он и сказал утром по телефону, не дав собеседнику и слова сказать. Хосок с отчаянием смотрит на Юнги, но тот реагирует спокойно, как будто это не он только что лишился временного дома из-за взбалмошного мальчишки. Этот самый мальчик замечает грусть во взгляде брата и что-то спрашивает, но тот уже ничего не слышит, он хватает друга за руку и выбегает из столовой. — Почему ты мне ничего не сказал? — А что бы изменилось? — все с тем же спокойствием спрашивает Юнги и доедает свою булочку. — Я не маленький уже, найду себе что-нибудь, так что тебе стоит побеспокоиться о брате, ему больше не на кого рассчитывать. Хосок думает возразить, мол, у Юнги ситуация ничуть не лучше, но широкая, такая не свойственная для зеленоволосого, улыбка заставляет рот закрыться. Чон нехотя кивает в знак согласия и возвращается к брату, чтобы обсудить детали, а Юнги грустно улыбается вслед и заходит в пустой класс.

***

Чимин чувствует легкое волнение перед сном, и оно на удивление никуда не уходит на протяжении всей ночи, так что при пробуждении Пак мелко вздрагивает. Дело в том, что сегодня вечером он отправится на свою новую работу. Пусть людей на кухне работает относительно немного, парень боится, что что-то пойдет не так. И если ночь он благополучно переждал, то весь день провести спокойно будет нелегко. Тяжело вздохнув, омега выбирается из теплой постельки и проходит на носочках в гостиную, чтобы посмотреть телевизор и отвлечься, но, к сожалению, это не работает, и ему приходится вновь погрузиться в тишину. Солнце с утра только встает, так что Джин уже не спит, и можно позвонить ему, чем рыжик и занимается, отыскав телефон в горе одежды. Однако трубку собеседник брать явно не спешит, несмотря его на ранее время подъема. Пак уже расстраивается и готовится нажать кнопку завершения вызова, как вдруг слышится знакомый голос друга. — О, хен, это я. Прости, что отвлекаю, просто… Джин прервал тонсена, чтобы сказать, что тот не мешает, провожая взглядом своего гостя, и с улыбкой на лице слушает то, ради чего ему позвонили. Чимин волнуется, и это заметно по его слегка дрожащему голосу и торопливой речи, но Ким своими отвлекающими рассказами не только успокоил, но и вселил уверенность. Пак никогда не понимал, как альфе это удавалось, но он всегда был благодарен, и этот раз не был исключением. Разговор затягивается сам собой, так же, как и обычно это происходило, и вскоре младший беззаботно смеется с очередной не смешной шутки хена. Все же хорошо, что он позвонил именно ему, ведь такое домашнее тепло может обеспечить лишь Сокджин, которому приятна такая реакция на свой тонкий юмор. Спустя полчаса, когда брюнет охнул, понимая, что опаздывает на работу, Чим слегка улыбнулся и пожелал удачного дня под шум спотыкающегося друга и тихую ругань, чувствуя нарастающее одиночество. У самого времени вагон и маленькая тележка, и что с ним только делать, он еще не знает. Позвонить Юнги он успеет за несколько часов, чтобы не потеряться в поисках нужного здания, а до этого можно привести себя в порядок, сделать что-нибудь по квартире, и именно сегодня он впервые жалеет, что не живет с кем-нибудь, с котом, к примеру. На удивление время летит быстро за работой. Омега даже успевает уже без стеснения поговорить с Тэмином по телефону, рассказать что-то незначительное и порадоваться счастью старшего брата. После чего вспоминает о потенциальном своем счастье и идет переодеваться. В шкафу находятся чистые джинсы и новая футболка, что примеряется сразу после обнаружения. В этом было бы неплохо прийти на работу , рыжик кивает себе и скромно улыбается отражению. Он недавно писал Юнги, нервно кусая губу, и чуть было не взвыл от радости, увидев, что тот пообещал прийти в скором времени. Это на самом деле было неожиданно, ведь Пак даже просить не думал, а тут такой милый жест от альфы. Замечтавшись, Чимин не заметил, как прошло время после переписки с Мином, казалось, что только недавно он приготовил одежду, как вдруг послышался звонок в дверь, пока рыжеволосый в трусах щеголял. Паника растет в глазах, и Чим пытается одеться скорее, но путается в штанах и падает на пол, шипит от боли в пострадавшем колене и ползком добирается до двери. «Я сейчас», — произносит Пак, забывая уточнить, Юнги ли пришел, но, заметив зеленоволосую макушку в проеме, оправдывает свою невнимательность на то, что кроме Мина никто идти к нему не планировал. Хотя, был один человек, которому не нужно было приглашение, чтобы вломиться в дом и в очередной раз поиздеваться над бедным омегой. Старший ругает его на пороге, но почти тут же переключается на голый торс, невольно присвистывая. Омега прослеживает за взглядом, взвизгивает, прикрывает тело ладонями и убегает в комнату, чтобы одеться до конца, а Мин усмехается и присаживается на стул в ожидании. Натянув майку, рыжик опасливо косится в сторону двери, но там никто не появляется, видимо, Юнги намного вежливее, чем казалось ранее. Возвращаться назад Паку было крайне неловко, но рано или поздно ему нужно было бы покинуть свое убежище, и он вот он буквально вылетает вперед, спотыкаясь о собственную обувь, продолжая веселить своего гостя. Но после нескольких обиженных коротких взглядов зеленоволосый поднимает руки вверх в примирительном жесте и сдерживает рвущийся смех из-за милого и невероятно комичного выражения лица. «А что это за сумка у тебя такая с собой?», — как бы невзначай интересуется омега, чтобы сменить тему, хотя сразу же заметил ее при госте. Юнги мямлит что-то не желая, чтобы его поняли, но Пак настойчивее, чем кажется, и вот, спустя несколько минут старший сдается и вкратце описывает ситуацию, что временно оказался без места жительства. Чимин совсем теряет голову, когда предлагает остаться у себя, ведь жить одному, как показал сегодняшний день, неимоверно скучно. Альфа сразу же отказывается, ведь еще слишком рано, но вспоминая, что у Чонгука должна скоро начаться течка, и у него дома нельзя будет остановиться, парень позволят себя уговорить пожить вместе хотя бы неделю. По дороге в пиццерию юноши оживленно обсуждают прошедший день, Юнги невольно рассказывает о своих друзьях, хотя никак не предполагал, что вспомнит о них во время своеобразного свидания, а Чимин делится своими переживаниями, ощущая, что тяжесть в груди постепенно исчезает. Мин уверяет, что ничего плохого не случится, там тоже есть один парень, который подрабатывает и поможет адаптироваться новенькому, и омега даже улыбается, доверяясь мнению старшего. Но недавно появившаяся уверенность пропадает также неожиданно, как и появилась, как только он замечает на кухне красноволосого парня в форме, как представил начальник, Ким Тэхена, многолетнего кошмара его жизни…